Мой красный дневник

Короткий рабочий месяц январь быстро закончился, и с вьюгами, метелями, резким пронизывающим ветром наступил февраль. Солнце на небосклоне задерживалось все дольше, а если ему удавалось пробить между циклонами окно, то на припеках повисали сосульки, а воробьи самозабвенно сообщали всему миру, что совсем скоро, только надо немного потерпеть, наступит весна.

Елена Михайловна в лыжном костюме и теплых сапогах стояла возле автобуса с только что приехавшими туристами, которые, вылезая на улицу, ахали и хватались за фотоаппараты.

– Господа, я – ваш гид по этому чудесному старинному русскому городку со славной военной и гражданской историей. Зовут меня Елена Михайловна, и сегодня мы с вами осмотрим наши старинные храмы, посетим исторические музеи и наше знаменитое озеро с древним камнем. Вы отведаете монастырскую трапезу вместе с насельниками мужского монастыря, а вечером примете участие в Божественной литургии. А теперь попрошу следовать за мной… Перед вами центральная историческая площадь нашего города…

Вечером, моясь в душе, Елена посмотрела на свое лицо. Слава Богу, сейчас от нее не требовалось соответствовать мужским вкусам! И косметики, кроме крема, на ее коже не было. Но уже радовал глаз легкий весенний загар и молодые задорные веснушки, рассыпавшиеся по носу. Вместо офисной бледности на щеках играл здоровый румянец.

– Мам, – забарабанил в дверь сын Сережа, – ты надолго не уплывай! У меня тут текст не складывается!

Все дело в том, что Сережка в школе учил английский. А с начала нового года неожиданно попросил маму записать его на курсы немецкого языка.

– Сынок, а ты уверен в том, что ты этого хочешь? Не будет ли твое увлечение пустой тратой денег? – поинтересовалась тогда Елена. – Ты даже в детстве по-немецки говорить отказывался!

Так уж случилось, что бабушкой, то есть, маминой мамой, была немка из обрусевшей еще до революции семьи. Конечно, часто немецкая кровь перемешивалась с русской, как в случае родителей Елены, но речь предков в семье была обязательной наравне с русской. Маленький Сережка, до того, как пошел в детский сад, одинаково хорошо говорил и на одном и на другом языке. А потом словно отрезало: нет и все. Спустя какое-то время Елена Михайловна узнала, что воспитательница обозвала при всех ребенка фашистом, а дети подхватили и дразнили ее сына. Марина Сергеевна, его бабушка, лично пошла в детский сад и, высказав заведующей все, что думает, вспомнила ей евреев и негров, назвав воспитательницу антисемиткой. Сережу дразнить перестали и перевели в другую группу. Но состояние собственной ущербности по сравнению с другими он запомнил, и говорить по-немецки отказался наотрез. Но зато теперь во всем старался стать самым первым, самым лучшим. И вот, спустя много лет, он вспомнил про свой второй родной язык. Мама, конечно, обрадовалась, но в глубине души оставалась какая-то неуверенность…

– Мам, детские страхи надо перебарывать! Если ты позволишь страху врасти в твою голову корнями, ничего хорошего в жизни не будет! – Ответил тогда сын и пошел на языковые курсы. А дома вспоминал с мамой разговорный немецкий. И вот сейчас он грыз какой-то текст, речевые обороты которого не выстраивались в целостную картину.

Елена Михайловна вышла из ванной и уселась рядом с сыном за стол.

– Ну и где твой текст?

От лингвистических изысков их отвлек пиликнувший телефон.

– Мам, тебе сообщение! Иди, читай! Наверное, в твоей конторе шнур от чайника снова потеряли!

Лена улыбнулась. Первое время ей звонили часто. Особенно Ирина, теперь работающая за офис-менеджера, секретаря и помощника юриста. Надежда Викторовна ушла на пенсию воспитывать внука. И теперь под руководством Татьяны Петровны работали Ксения Григорьевна и Ирочка. О делах в конторе Елена не спрашивала, говорила только по существу.

Взяв в руки айфон, она удивилась: ей пришел файл с неопределившегося номера.

– Сын, тут какой-то левый файл. Как думаешь, открывать? Вирус не хапну?

– А, – махнул рукой парень, – почищу. Если что.

Удивительно, но за последний месяц он серьезно начал заниматься еще и компьютером. Даже писал простенькие программы.

– И откуда ты это берешь? – Как-то поинтересовалась Елена.

– Мам, в интернете чего только нет! Главное знать, где искать!

Елена открыла файл. Там был просто текст, причем, не целиком, а часть. Без подписи и объяснений. Она увеличила страницу и начала читать:

«Основной капитал вклада состоит из золотых слитков, золотых монет, а также ювелирных украшений. По требованию завещателя, он не дробится и не выдается на руки ни одному из наследников, коими являются, согласно воле наследодателя, женщины основной женской линии рода: дочери, внучки, правнучки и пр., носящие родовую фамилию в детстве. Наследством является процент с основного капитала, который делится в равных долях между всеми официально признанными женскими линиями. Если наследниц в одной из основных женских линий несколько, процент делится между ними по праву преемственности. Причем старшая в роду получает пятьдесят процентов, средняя – тридцать процентов, младшая – двадцать. Когда кто-либо из них умирает, процент делится как шестьдесят на сорок. Наследница, достигшая совершеннолетия, получает двадцать процентов, если есть более взрослые наследницы основной женской линии. В случае их смерти она получает процент целиком. При подтверждении официальной медициной недееспособности основной наследницы, ей может быть назначен опекун из числа ее кровных родственников, получая при этом тридцать процентов от ее собственных ежемесячных отчислений. Муж – пятьдесят процентов, постороннее лицо – пять процентов. Остальное откладывается в резервный фонд, доступный основной наследнице при снятии опеки. В случае ее смерти средства из фонда наследуются по основной женской ветви рода. Если наследников ветви не осталось, наследная часть распределяется между другими основными женскими линиями. Основным условием получения наследного процента является рождение всего одной дочери, которая и будет следующим получателем дивидендов. Родившиеся следом дети не являются продолжателями основной женской линии…»

Елена Михайловна потерла глаза. И что это было? Привет от Люды? Или Бориса? Да какая разница. Никто из семьи Панкратовых ей так ни разу и не позвонил. Людмила со своим отцом тоже растворилась где-то на столичных просторах. А может, они растворились вместе? Усилием воли сожаление было снова задвинуто куда-то далеко, за границу сознания. И только когда она ложилась спать, перед тем, как провалиться в сон, перед мысленным взором всплывали серые глаза и серебристый ежик мягких волос…

– Ну и что там? – Донесся до нее вопрос сына.

– А, дела давно минувших дней. Сейчас удалю.

– Что так? Может, пригодится?

– Нет, сынок. Для нас с тобой эта информация никакой практической пользы не представляет.

– Да? – посмотрел на нее сын.

Иногда ей казалось, что он знает гораздо больше нее, насколько внимательными и задумчивыми были его глаза.

– Итак, вернемся к тексту.

Все чаще и чаще на ярко-голубом небе задерживалось солнышко. Из-под старого, оседающего за день снега, текли ручейки, в которых с удовольствием купались голуби. Воробьи носились по деревьям с совершенно одурелым видом, приветствуя друг друга надрывным «Чи-и-и!», означающим близкий приход весны. Экскурсий становилось все больше, и Елена Михайловна иногда приходила домой, когда Сережка, съев холодный ужин, говорил «спокойной ночи» и уходил в свою комнату, закрывая дверь. Упав на диван, мама замечала голубую полоску света, пробивающуюся сквозь щель под дверью. «Наверное, с Вероникой разговаривает…» – думала она, уплывая в долину сновидений.

Как-то раз, накануне воскресных дней, Елена пришла рано. Четверги, как всегда, были пустыми. «Рыбный день» – Смеялись сотрудницы и прямо с утра разбегались по магазинам. В этот день Елена Михайловна решила приготовить сразу дня на четыре. Поскольку суббота и воскресенье в турбюро были рабочими. Она варила суп и жарила котлеты, напевая под музыку своей любимой группы, когда вдруг увидела пересекающего двор Сережку. Скоро хлопнула входная дверь.

– Мам! Я дома! – раздался из прихожей его ломающийся голос.

– Хорошо! Мой руки!

– Мам, – Сережка вошел на кухню, – скажи, а ты можешь на выходные отпроситься?

– Зачем? В выходные больше платят. А ты сам знаешь, что я откладываю на твой институт.

– Мам. – Сын серьезно посмотрел ей в глаза. – Очень надо. Ко мне, к нам, у нас будут гости…

– Так у нас или у тебя?

– У нас. Пожалуйста!

– И кто же? Неужели, Вероника с родителями?

– Нет, мам, не спрашивай… Сама увидишь! Но отпросись, пожалуйста! Для меня это важно! Очень!

– Тайны мадридского двора! – Покачала головой Елена Михайловна. – Но попробую. Чем кормить твоих гостей?

– Блинчиками с мясом, с творогом, с рисом и луком… Сейчас же масленица!

– Угу, в курсе. Каждый день с туристами чучело жжем!

– Вот, а воскресенье – прощеное! А, еще грибы с картошкой и брусничный пирог!

– А у твоих гостей в пузике не слипнется?

– Нет, мам. Просто, – он наклонил голову, – я обещал…

– Раз обещал, тогда будешь помогать готовить. Кушай и начинай месить тесто для блинов.

– Yes, ja, ja, мамочка! Alles wird erledigt!

– Сын, а гости-то когда приедут? В воскресенье?

– В пятницу, мамочка! Вечером!

Первая половина пятничного дня пролетела для Елены Михайловны, будто ее и не было. Кратко рассказав славную историю города проезжающим мимо паломникам по святым местам, она отправилась домой. Легкий морозец поднял в воздух нежные снежинки, которые искрились на солнце, словно драгоценное серебро, делая день праздничным и легким. Кое-где почищенный снег бросал в глаза отраженные разноцветные лучи, а протоптанная в нем тропинка поскрипывала под каблуками.

«Совсем скоро наступит весна… А за ней – лето. Видимо, придется работать каждый день», – думала женщина, пробираясь к дому. – «Жаль, в деревню придется ездить редко. Но зато на всякие курсы для Сережки обязательно будут деньги. Интересно, кого же он так таинственно решил привести в гости? Может, новая девочка? Тогда Вероничку жаль. И привыкли мы к ней как-то. Все-таки, с самого рождения вместе».

А дома уже ждал Сережа.

– Сын, а занятия? Ты прогуливаешь школу? – удивилась мама.

– У нас профориентация, а меня освободили, как отличника. – Раздулся от гордости Сережка. – Сказали, все равно не отпустят, даже если захочу!

Мама, раздеваясь, поглядывала на сына. Сережка явно волновался, не выпуская из руки смартфон. «Точно, девочка!» – утвердилась в мысли Елена, а сына спросила:

– Когда гостей-то ждать?

– Позвонит. – Коротко сообщил сын и добавил: – Мам, ты оденься понаряднее… И глазки… Ты так красиво их раньше красила!

– Сереж, – мама подошла к сыну и, взяв его за руку, поинтересовалась, – ты, конечно, можешь молчать, но мне бы хотелось знать, ради кого ты из меня новогоднюю елку делаешь? Неужели у тебя появилась новая девочка?

Сережка фыркнул и стрельнул на мать веселыми глазами:

– Можно сказать, что и так… Увидишь!

Постепенно вечерело. Часы у соседей пробили сначала шесть, а потом – семь часов. Стол был сервирован на пять персон, ужин грелся в духовке, пирог лежал под полотенцем. Внезапно раздался звонок в дверь. И мать, и сын подпрыгнули и переглянулись.

– Я сам! – Сказал Сережка и торжественно прошел к двери.

Оттуда раздались радостные возгласы и звуки поцелуев. Елена Михайловна вскочила с кресла и вышла в прихожую.

– Мам, пап?! Да что у нас сегодня за праздник? Сереж, ты мне не сказал про бабушку и дедушку!

– Сюрприз, Леночка!

Родители выглядели очень довольными, особенно мать. Даже она подкрасила реснички и бровки.

– Вот! – Хозяйке дома был вручен пакет с ватрушками.

– Ничего не понимаю! – Удивилась Лена, но пироги выложила в вазочку и поставила ее в комнате.

У Сережки зазвонил телефон.

– Ja? – Поинтересовался парень. – Of course… Баб, дед, садитесь в кресло. Давайте включим пока маленькие лампочки…

Сережка забегал, создавая в квартире правильную, с его точки зрения, атмосферу. Ни о чем не спрашивающие родители расселись в кресла. На бабушкином лице то и дело мелькала улыбка.

– Значит, сюрприз будет только для меня? – Поинтересовалась Елена. – Мне заранее в туалет сбегать? Или все не так страшно?

– Все отлично! – Сияя глазами, сообщил сын. – И ты – красавица!

– Польщена! А может, водочки для храбрости?

– Лена!

– Мама!

Снова в двери зазвенел звонок.

– Мам, иди, открой, а то я как-то … – произнес ребенок.

– Ладно, что для тебя не сделаешь! – Морально Лена была готова к встрече не только с девочкой, но и всем ее семейством.

Отодвинув задвижку, она распахнула дверь.

– Ты?!!!

– Я. Здравствуй, Леночка! Может, все же пригласишь в дом?

На пороге стоял Борис. Не в рваных джинсах и старой, хоть и фирменной курточке, а в пальто, костюме и белой рубахе. В руках у него были цветы.

– Это тебе!

– Боря…

Он сделал шаг в дом и раскрыл руки:

– Я соскучился, малыш…

А женское сердце ведь такая эмоциональная и глупая штука!

Лена сделала шаг навстречу и обняла мужчину за талию, подняв к его лицу сияющие глаза.

– Ты не звонил.

– Да.

– И не писал.

– Да.

– Тогда зачем ты приехал? – Отстранилась она, вдыхая запах его парфюма.

– Знаешь, Лен, мужчины – люди странные. Чтобы мысли улеглись в голове и оформились в уверенность, должно пройти время. Я многое передумал. Ты тогда мне говорила… Я думал. И теперь точно знаю, что делать.

Он разделся и уверенно зашел в комнату.

– Михаил Викторович! Марина Сергеевна! Рад видеть вас снова! Серега! Друг!

Радостный Сережка буквально повис на Борисе.

– Я все сделал правильно?

– Молодец. Завтра проэкзаменую.

– Уже завтра?

– Пока я здесь, надо выяснить весь недопонятый тобой материал. Согласен?

– Боренька! – Бабушка Марина всхлипнула, протягивая мужчине руки.

– Ну все, все! Давайте сядем, вы меня покормите. И у меня ко всем вам очень серьезный разговор.

Пока все сидели и кушали, то разговаривали о деревне, Сережкиных успехах в учебе, о том, как справляется со снегопадами столица… Когда выпив и немного расслабившись, все почувствовали себя свободней, Борис встал и оглядел все семейство Шацких внимательным и серьезным взглядом. А потом посмотрел только на бабушку и дедушку.

– Михаил Викторович, Марина Сергеевна, я, Борис Александрович Панкратов, прошу руки вашей дочери, Елены Михайловны.

А потом, взглянув на Лену, поднял ее и взял за руки.

– Леночка, Елена Михайловна! Я прошу Вас стать моей женой. В горе и радости. Я люблю тебя, Леночка! Скажи мне, если я буду тебя оберегать, защищать, спрашивать совета, прислушиваться к твоему мнению… Ты выйдешь за меня замуж?

Елена Михайловна с улыбкой на губах удивленно покрутила головой.

– Это поступок, однако! – Только и смогла она сказать. А потом, прищурив глаза, поинтересовалась:

– А что скажет твоя мама?

Борис расхохотался и, посадив Лену, сел рядом сам.

– Она сказала то же самое! И очень хочет познакомиться с женщиной, которая смогла сотворить из ее сына самостоятельного мужчину! Но самое главное спасибо я хочу сказать Сергею. Он знает! – Подмигнул ему Борис. – Так что скажешь, Лена?

– А я могу подумать? Уж очень неожиданное предложение!

– Лена! – Это бабушка.

– Мам! – Это сын.

– Значит, Борису думать можно? А я, не зная броду? Дайте хоть день!

– Ночь! – Дружно ответили родственники.

А потом все вместе пили вино и чай, улыбались, вспоминая крутые горки в деревне…

– Борь, а можно вопрос? – С улыбкой спросила Елена.

– Слушаю, дорогая! – Важно ответил тот. Все рассмеялись.

– А ты знаешь немецкий язык?

– Знаю. Наш род идет от тех самых немцев, которые приехали на заработки еще в царскую Россию и умудрились как-то выжить при большевиках и сталинских репрессиях. Упреждая твой вопрос, скажу, что иногда занимался с Сережей.

– И математикой, и программированием… – скромно дополнил Сережка.

– А зачем надо было делать из этого тайну? – Изумилась Лена.

– Мы не знали, как ты к этому отнесешься! – Дружно ответили Сережа и Борис.

– Ладно, нам пора. – Через какое-то время сказала бабушка. – Уже поздно. Сереж, бери свой планшет и пошли.

– Распланировали, да? – С притворной обидой сказала Лена. – Заманили и бросили?

– А мы завтра придем и проверим! – погрозил пальцем выпивший дед. – И чтобы все было в порядке!

– Ну, если крыша у дома останется на месте… – Хмыкнул Борис.

И они остались одни.

– Лен, – Борис крепко прижал к себе Елену Михайловну, – а давай ты подумаешь побыстрее!

– Но я еще не знаю всех подводных камней…

– Но мы пройдем их вместе! Ленка, я люблю тебя!

– Не верю! – прошептала Лена.

– А если так? – Он поцеловал ее губы. – И так? – по шейке пролегла дорожка из поцелуев. – И вот так…

Блузка как-то нечаянно расстегнулась, а белая мужская рубашка полетела на кресло. Там же оказались брюки и остальные предметы, мешающие слиться обнаженным телам…

– Я же говорила, что ты можешь…

– А ты хочешь? Сладкая…

– Милый…

Утро разбудило Елену Михайловну светлым окном и крепко прижимающими ее к мужскому телу руками. Она тихонько пошевелилась и, до сих пор не веря случившемуся, повернула голову. На нее смотрели веселые серые глаза.

– Доброе утро, мое чудо! – Борис перевернул Лену на спину и прижался к губам губами.

Когда они перевели дыхание, он поинтересовался:

– Ты подумала?

– Да… – Она приподнялась на локте, гладя ладошкой его грудь. – Только ответь мне, пожалуйста, на пару вопросов…

– Да?

– Как ты смог на все это уговорить ребенка?

Мужчина хмыкнул:

– Я пообещал ему мечту.

– Какую? Чем можно было подкупить Сережку?

– Лен, не подкупить. Человеку важно, чтобы о нем беспокоились, заботились, помогали в реализации планов… Лен, у нас есть закрытая ведомственная школа с очень хорошими педагогами и уровнем обучения. После нее дети поступают. И не только за деньги. И еще у нашей школы есть договор с тремя хорошими вузами: Бауманкой, МИФИ и МГУ. Согласись, отличная перспектива. Я усыновлю Сережку. Дам ему свою фамилию. Да мы с ним и похожи. Скорее, тебе придется доказывать, что он – твой сын!

Лена рассмеялась. И действительно, Сережка был светловолосым и белокожим. Только глаза мамины – карие.

– Это правда, Борь? Действительно, усыновишь? А ты с ним об этом разговаривал?

– Да. Правда. И, если честно, он уже зовет меня папой.

– Ну вы даете! Все просчитали, продумали… и поставили перед фактом. Борь… – Елена прищурила глаза и, обняв мужчину, посмотрела ему в глаза. – А что ты пообещаешь мне?

Он прижал ее крепко-крепко и прошептал:

– Себя. Целиком и без остатка. Разве тебе не нравится такой подарок?

– О, да…!

Два тела и две души снова сплелись в единое, с таким трудом обретенное в мировых просторах, целое…

Летом Сережка сдал экзамены в новую школу и серьезно готовился к борьбе за свое место под солнцем. Преданная ему Вероника радовалась: ведь они смогут встречаться чаще! Ну разве далеко от проспекта Вернадского до Черемушек для желающих увидеться подростков?

В новой квартире уже была расставлена мебель и сверкала новая посуда. А хозяйка с удовольствием готовила на новой плите всякие вкусные блюда для любимого мужа и его брата, который, как только выдавалось свободное время, приезжал к ним в гости с предложением «еще чего-нибудь прибить или передвинуть». Наведывалась к ним и свекровь Виолочка с тетей Ликой, которые остались весьма довольными женой старшего сына, а особенно ее умением готовить.

Однажды, вернувшись домой пораньше, Борис подошел к жене и, обняв ее, прошептал на ушко:

– Хочешь узнать, чем окончилась та детективная история, связавшая нас?

– Да!

– Читай. – Протянул он ей свой телефон.

«Здравствуй, Боренька! Надеюсь, ты еще не успел меня забыть?..»

– Это от Люды. – Сказал Борис. – Читай, интересно!

«Теперь я живу в Таллахасси. Это такой город в Штатах. Здесь хорошо. Тепло и тихо. Патриархально. Тут много наших родственников, которые с удовольствием приняли нас с отцом в свою общину. Мы ходим на службы, по выходным играем в гольф или теннис. А еще я познакомилась с троюродным братом Диком. И, кажется, я ему нравлюсь. Борь, ты ведь сюда не поедешь, да? Я знаю, что ты влюбился. Женщина такие вещи чувствует сразу. Жаль, не в меня… Боренька! Не упусти ее и будь счастлив. Если хочешь, пиши мне, буду рада любой весточке. И еще раз спасибо за все… Людмила»

– И еще… Вот, в новостях…

– «Разгул преступности достиг и маленького провинциального городка… Вчера, на берегу местной реки был обнаружен труп известного адвоката Лисиной Татьяны Петровны. Женщину убили ударом в голову. Ценностей и денег при ней не обнаружено»… Зря она связалась с Синельниковым. Да ну их, Борь… У меня тоже новость… Даже не знаю, как и сказать…

Мужчина нахмурил брови:

– Что? С кем-то из близких?

– Со мной, Боря… – Лена нежно прикоснулась ладонью к щеке мужа. – Ты станешь папой… Борь, у нас с тобой будет малыш…

– Ленка! Боги! Спасибо Вам за все! – Крикнул мужчина и подхватил свою жену на руки.

А где-то высоко в закатных алых небесах над московскими крышами кружились, словно далекие снежинки ушедшей навеки зимы, белые легкокрылые голуби …