Осторожно! Следствие ведёт попаданка

– Допустим, – расправив плечи, я уже строже заявила, – Но дело не в моём задержании. Вы хотели как лучше. Я принимаю это. Но ваш непрофессионализм очень дорого мне обошёлся.

– Вы опять со своей защитой? – инквизитор даже не подозревал, какой он наивный и предсказуемый.

– В том числе. – я снова отхлебнула из чашки. – Видите ли, у меня пропали двадцать золотых после вашего задержания, а не только магическая защита. Сейчас вы меня задерживаете снова. Спасибо, что с обвинительным письмом, конечно, но вы оставили мой ларец без защиты, и я снова рискую быть обворованной из-за вас. Или вами? Если из моих украшений снова что-то пропадёт…

– А почему не тридцать? – хмырь усмехнулся, выражая недоверие. – Что так скромно, госпожа?

– Не верите?

– А должен? Вы заявляли о пропаже? – эту атаку мне было отбить нечем.

– Пусть вас боги судят. – поморщившись, я лениво обронила: – Это ведь вы обезопасили себя, стерев мне память. Как тут заявишь?

– Что за вздор? – инквизитор, к моему удивлению, оживился. Даже стал жестикулировать, чего прежде за ним особо не наблюдалось. Замахал руками, заходил по комнате. – Вы бочку эльфийского почти выпили за сутки! Вели себя неподобающе на корабле, в порту… Вы были пьяны! А теперь последствия своего пьянства пытаетесь переложить на кого-то другого, делая подобные заявления? Уму непостижимо!

Ух, как он разошёлся! Ну точно, гад, имеет что скрывать. Неспроста эта он так оживился

– Я допускаю, что из-за мук морской болезни, я могла поддаться соблазну и запьянствовать. Заметьте, я даже не обвиняю вас в воровстве. По причине отсутствия памяти. Как знать, где был мой кошель с золотыми? Как утверждать, если не помнишь? Я могла его положить в ларец, который был под защитой заклинания, а когда вы эту защиту сняли, то и золото чудесным образом исчезло. Может, вместе с защитой, а может, и после этого кто-то из законников прикарманил. Но я же не исключаю и тот факт, что кошель мог оставаться при мне и его попросту кто-то вытащил из моего кармана во время моей… прогулки по торговой площади или ещё на корабле. Поверьте, не сотри мне кто-то, – я поймала взгляд инквизитора и хищно прищурилась, – Память, я бы уже заявила о пропаже по всем нормам закона.

– И какой из этого вывод, госпожа? Меньше нужно пить! Вы всю столицу на уши поставили. Сам демон не разобрал бы, где вы бредили, а где говорили правду. Перстень какой-то придумали. Теперь двадцать золотых уже у вас украли. – с возмущением и явным волнением меня принялись отчитывать. – А всё из-за того, что вы, не побоюсь этого слова, нажрались! До потери рассудка! Создали себе и нам проблем, а теперь пытаетесь улучшить своё положение голословными обвинениями!

– Да успокойтесь вы. – рассмеялась я. – Я в ваш карман не лезу. Когда я пройду все ваши проверки и вы поймёте, что у вас ничегошеньки на меня нет, я найду способ восстановить память, которой меня лишили. А там и все виновники будут найдены. Уверена, тогда мы с вами будем говорить иначе. Сейчас же, – я театрально вздохнула, кивнув на свой ларец, – Уж позаботьтесь, чтобы у меня снова ничего не пропало. Проконтролируйте, чтобы каждая вещь была внесена в протокол задержания. Под вашу именную печать, господин. Ещё раз кормить проходимцев у меня нет ни возможности, ни желания. И так из-за вас осталась без средств к достойному существованию. Не хватало ещё, чтобы меня и без личных вещей или украшений оставили по вашей халатности.

Глава 9

Мэр-Дал Кайар

В допросной было тихо и на удивление спокойно. Полли Неймиш по второму кругу отвечала на однотипные вопросы, касающиеся своей биографии, и отвечала грамотно. Складно, слишком складно, чтобы я поверил.

Было в девчонке что-то… Я в таких вещах не ошибаюсь.

– Итак, ещё раз, перстень у вас был или не было? – единственная тема, в которой она терялась и путалась в показаниях.

– Был, не было, – беззаботно пожала плечами кудрявая катастрофа, – Не помню. Говорю же, мне стёрли память. Настаиваю.

– А откуда он мог бы у вас появиться?

– Понятия не имею. Сами говорите, я была пьяна. Может, у кого-то на корабле в кости выиграла?

И она думала, что я в этот бред поверю?

– Любите азартные игры? – не удержался и хмыкнул. Не девушка, а катастрофа. Полное собрание человеческих слабостей.

– Обожаю.

– Что-то не сходится, госпожа Полли… – я покачал головой, перебирая материалы заведённого на неё дела.

– Абсолютно с вами согласна. – перебила меня. – И я знаю, что нужно делать, чтобы всё сошлось. – её брови забавно сложились галочками. – Память мне верните, и я смогу дать более точные показания.

Да сдалась ей эта память? Вот заладила! Надоела уже. Как только узнала?

– Отдыхайте больше, ни о чём не переживайте… Мы проследим, чтобы подобные попойки не повторялись во время вашего пребывания в тюрьме. Там, глядишь, и память восстановится, ввиду отсутствия пагубной привычки и агрессивных методов борьбы с ней. – я говорил уверенно, но девчонка мне не верила. Это читалось в её глазах и в движениях.

– Ну да, – закатив глаза, Полли сложила руки на груди, – И пусть мои двадцать золотых улучшат жизнь какого-то подонка. Конечно, вам-то что с этого?

– Всё ещё настаиваете на том, что перевозили с собой золото в таком количестве? – я с недоверием относился к этим заявлениям.

Не было в ларце никакого золота, я это точно помнил.

А может, и правда, дёрнул кто кошель на площади, пока эта пьянчужка бесплатное цирковое представление обкатывала на местных зеваках?

– В каком, в таком? – змеёй зашипела катастрофа. – Вы посчитайте, посчитайте, господин инквизитор. Снять себе жильё в столице на первое время, получить разрешение на работу у вас, внести в ассоциацию защитников годовой взнос, чтобы работать на законных основаниях, по всем нормам закона, что-то есть, в чём-то ходить. Представительские расходы, опять же. Здесь я не имею ни клиентов, ни репутации хорошей защитницы. Следовательно, итоговую сумму множьте на два, а там и на три. Вот и считайте, считайте, сколько мне до весны, пока свою клиентскую базу не наработаю, вкупе с репутацией, нужно средств, чтобы здесь жить. Вы считаете?

Серо-голубые глаза зло сузились. Я, разумеется, не считал, а девчонке это не нравилось.

– Вот и сидели бы в своём Приграничье. Демон вас сюда привёз? Что же вы теперь на цены жалуетесь?

– На цены? Я не на цены жалуюсь, а на халатность! Вашу и других законников. На произвол и беспредел! В какое мы время живём, что бедной, несчастной девушке уже выпить спокойно нельзя, чтобы её не обидели, не обворовали и в темницу не упекли, а?

– Это вы-то бедная и несчастная? Вам напомнить, что вы устроили? Из-за вас корабль не мог на якорь встать два часа кряду! Вы весь экипаж споили!

– Докажите, что это носило насильственный характер. Вот уж сомневаюсь, что я кому-то что-то в глотку заливала! И вообще! – она грозно нахмурилась и даже прикрикнула. – Я не пью! Не пью и пьющих презираю. Если я что-то и выпила, то не то чтобы по своей воле. Может, хотела с морской болезнью справиться и проспать до самого Валервиля? Не знаю, не помню. Память верните, тогда и вернёмся к этой теме. И да, ровно так же, как я не переношу алкоголь, он не переносит меня. У нас с ним взаимная нелюбовь. Могу доказать. Воочию убедитесь, как меня растарабанит с одного глотка, обсыпет прыщами, красными пятнами… А про воздействие на мозг я вообще молчу! Может, этой моей особенностью вообще кто-то воспользовался? Специально, чтобы меня обворовать или выставить в дурном свете. Вы подумайте.

– Я подумаю. Вернёмся к допросу. Мы здесь не за этим. Итак, что мы упустили? У господина Дериша что делали? – поймав вопросительный взгляд девушки, объяснил: – Ювелир. Сегодня днём. Мы у него встретились, если вы запамятовали.

– У него спросите. Украшения ему принесла на продажу, чтобы как-то концы с концами свести. Меня же обворовали по вашей милости. – оскалилась катастрофа.

– И как?

– Никак. Из-за вас он не захотел у меня ничего покупать. Явно за преступницу меня принял.

– Это неудивительно, учитывая то, где вы сейчас находитесь.

– Да-да, я поняла уже. Я тоже язвить умею, господин инквизитор. Но мне любопытно даже не то, что здесь делаю я, невиновная и несчастная девушка… Мне любопытно, что здесь делаете вы, старший инквизитор, чьё время дорого стоит, который явно подобными мелкими делишками и подозрениями не занимается…

– На что это вы намекаете? – моё сердце зашлось в безудержном ритме. Девчонка слишком близко подобралась к опасной теме.

Я не успел среагировать, и её рука оказалась на моей руке. Маленькая, холодная, чужеродная.

– Что вы скрываете, господин инквизитор? Чем я вас интересую? – проникновенно зашептала Полли, глядя мне в глаза немигающим взглядом.

Я нахмурился. Девчонка явно не была менталисткой, иначе бы знала, что к тёмным так прикасаться нельзя. Особенно к некромантам. Особенно ко мне. Но ощущение того, что меня пытались загипнотизировать и подчинить своей воле, всё же витало в воздухе. Я растерялся как мальчишка. Не смог вразумительно ответить на её глупые вопросы и не сразу осознал, что же меня сбивало с толку.

– Господин инквизитор, – с нажимом проговорила она, – Вы можете мне сказать правду…

– Могу. – я кивнул, отыскав источник своего волнения. Покоящаяся рука на моей кисти не давала покоя. К своему стыду, я обхватил её другой рукой, сжал, переплёл наши пальцы, слыша, как шумно и часто задышала девчонка от этих манипуляций. Смотрел на наши руки, как заворожённый. А собственно, почему как? Я и был заворожённым. Всё ждал, когда её жизненная сила станет перетекать в меня, но ожидание затягивалось, а реальность приобретала и вовсе другой окрас.

– Вы это… Чего это? Не надо меня… Не хочу я… Вас не хочу! – краснея и возмущённо сопя, пунцовая катастрофа вырвала свою руку из моей и спрятала её под столом. – Совсем уже… Не нравитесь вы мне! Неужели с первого раза не поняли? Я же говорила уже!

Вот это я попал, конечно. Поцелуя мне было мало, теперь я решил ещё и с двусмысленными прикосновениями опростоволоситься. И? Что теперь? Опять стирать ей память?

Глава 10

Полли Неймиш

Шёл шестой час моего задержания. Второй, как инквизитор закончил допрос. Всё это время я и так была как на иголках, а здесь ещё и уснуть не получалось. Не из-за мыслей, нет. Их хоть и было через край, а несмолкающий галдёж сокамерников и соседей, затмевал даже моё воображение. На дворе господствовала ночь, но счастливчикам провести её в досудебном изоляторе было глубоко на это плевать.

– Да хватит уже! – перевернувшись на койке, я свесила голову вниз, глядя на кровать, расположенную ярусом ниже, и зло клацнула зубами. – Вы мужик вообще или кто? Только эти за стенкой заткнулись, доиграли партию в кости, вы выть начали! Спать сегодня будем, нет?

– Не ори, пигалица. – крикнула на меня бабка, чьё место было в моём изголовье. – От тебя больше шума, чем от него!

Назревал конфликт. Могло показаться иначе, но, вообще-то, конфликты я не любила.

– Прекрасно. Значит, пока здесь все на ушах стояли, вы храпели за десятерых. Выспались и меня отчитывать принялись? – я зло глянула на бабку и, чертыхнувшись, спустилась вниз. На кровать поскуливающего мужика. – Эй? Ты… Чего там у тебя? Чего ноешь, как баба, а? К тебе сегодня защитник дважды приходил. Работает, трудится человек, бегает и суету наводит, чтобы ты поскорее отсюда вышел, а ты что?

На меня смотрели покрасневшие глаза-бусинки, которые иначе и не назвать на широком и добродушном лице. Мужик держал во рту кусок одеяла, грыз его или кусал и скулил на разный манер. То казалось, что он плачет, то стонет, то рычит… Сам чёрт не разобрал бы!

– Приговорил кого? – строго спросила я.

Мужик опять заскулил.

Я не сдержалась и выхватила конец чужого одеяла. Потянула на себя.

– Заканчивай выть!

– А… тьфу… Как не выть? Как не выть?! – дёрнув одеяло на себя, отчего я чуть плашмя не растянулась на чужой койке, мужик выплюнул всё лишнее изо рта и как заорал: – Я лучше под суд пойду! В темницу! Он-то помереть должен был! А выжил! Выжил, демон меня раздери!

Я, признаться, немного струхнула. Внешность у мужика была довольно пугающая и впечатляющая. Большой, широкоплечий, сбытый, коренастый, ручища как две кувалды. Пусти он эти ручищи в ход, не выл бы сейчас, что кто-то там выжил.

Значит, мордобой, как версию, отметать надобно сразу.

– Гляди, как у тебя разговаривать хорошо получается. – глухо пробормотала я. – Вот бы ещё чуть тише… Ты лучше ворчи себе под нос, чем вой.

Мужик воинственно нахмурился и резко сел. Я как-то сразу спать захотела, стала забираться к себе наверх.

У меня своих проблем было выше крыши. Что мне до этого мужика?

Плата за ночлежку у меня сгорела. Денюшки за комнату тютюкнулись и фигушки кто мне их вернёт или продлит моё проживание в «Роззи». Это так, по мелочам если проходиться. Из крупных бед ключевым были: невозможность провести расследование из изолятора и инквизитор и его тёмные делишки. Даже с мелочами из этих мест было не разобраться.

Умостившись, я накрылась одеялом и снова попыталась уснуть. Сон не шёл, как бы я себя ни успокаивала и на какой бы лад ни настраивала. Ни в одном глазу просто.

Тихонько застонав, я отбросила одеяло в сторону, села и заглянула вниз. Мужик не спал. Сидел на койке, время от времени почёсывая плешь на затылке, и тихонько вздыхал.

Мысленно обматерив себя, я опустила руку вниз, едва коснулась кончиком указательного пальца мужского затылка и чуть погладила. Тяжёлая пятерня легла на затылок. Мужик подумал, что муху прогнал. От хлопка тяжёлой ладони по плешивому затылку завозилась рядом бабка.

Я вздохнула и полезла вниз.

– Чего там у тебя? – вымученно поинтересовалась я. – Защитник плохой?

Мужик глянул на меня из-под нахмуренных бровей и тихо буркнул:

– Нормальный защитник. Законы паршивые.

– Ага. И медицина слишком хорошая, да? – я хохотнула и уселась на чужую кровать, вытянув перед собой ноги. – Чего горюешь, если выжил обвинитель?

– Не должен был. Не взял я грех на душу, думал, он сам издохнет, а нет, залатали, кишки обратно засунули, заштопали, жить будет, сказали… Но мне же его теперь обеспечивать! – мужик снова почесал плешь. – Это ему, поганцу, пятнадцать, до двадцати одного… Ой, мать-земля, шесть лет у меня на шее сидеть будет, если на ноги встанет. А коль не встанет – всю жизнь. Помер бы, я бы и бед не знал. Принял бы наказание по всей строгости, а так… – тяжёлый вздох пробрал меня до мурашек. – В кабале я у ворья поганого на всю жизнь остался.

Мне и самой захотелось затылок почесать:

– А чего же ты ему кишки выпустил? Надо было… наверняка как-то.

– Кто? Я? Да я и мухи не обижу. Бык его мой подрал, когда он ко мне на ферму опять залез через дыру в заборе. Жена у меня ещё, дурёха сердобольная, приговор мне подписала. За лекарем послала… Эх, добивать нужно было поганца. Не впервой он мою ферму обворовывает.

Я помолчала какое-то время, анализируя полученные данные. Присмотрелась к мужику получше и поняла, что про муху он мне явно наврал. Ферма с быками, ну такое себе ремесло для того, кто мухи не обидит.

Мясник, выходит?

В моём положении это знакомство было очень даже выгодным.

– Ранее заявляли, что пацанёнок этот к вам на ферму лазит? – строго спросила я, повертев сию ситуацию под разными углами.

– О как? – хмыкнул мужик. – Как мой защитник говоришь.

– И?

– Да куда там? Жалко мальца. Ну курятник обнесёт, ну украдёт что по мелочи… Выпорол один раз. И то за то, что он пока в курник лез, всё мне переломал и поилку опрокинул. Мать у него выпивоха та ещё. Отец сгинул где-то на чужбине. Помощь предлагал, но они, чай, гордые, ничего им не надо, а как воровать ко мне лезть, так это пожалуйста. Для этого гордость не нужна. – возмущённо выговаривал мясник. – Но на кой он в стойла на этот раз полез? Вот что мне непонятно. Недоросль поганая. Мне за него ответ теперь нести!

– Вы защитнику своему скажите, чтобы по соседям пошёл. Если личных счетов не имеется, то и другие обворованные пацанёнком найдутся. Пусть возьмёт рекомендательные письма со всех. Докажите злой умысел жертвы, вам снизят плату. Но… – я напряглась, услышав, как заскрипели тяжёлые двери где-то вдалеке. Так происходило всякий раз, когда законники приходили и уволили кого-то на допрос или для беседы с защитниками. – В общем, вы полюбовно лучше решите с пацаном и его матерью. Не отвертитесь никак. Вред здоровью имеется – вам и обеспечивать жертву. Был бы не ребёнок, было бы проще. И вообще было бы просто, если бы вы его всё-таки добили.

У мужика глаза на лоб полезли:

– Ты что такое говоришь, девонька?

– Как есть говорю. Таков закон. Лишили человека возможности заботиться о себе, эта ответственность ложится на вас. Как по мне, справедливо, хотя и есть нюанс. Да? – я хохотнула. – Не повезло вам. Но, как знать, а вдруг всё же хорошо, что малец выжил?

Зычный голос законника раздался сбоку:

– Полли Неймиш! На выход!

Как знала, что ироды по мою душу придут.

– А что, в столице досудебные изоляторы круглосуточно работают? Честным преступникам уже ночью спать не положено? – с опаской пробурчала я.

– Личное распоряжение старшего инквизитора. На выход. С вещами. – под скрип металлического засова на горизонте замаячила вольная воля.

Глава 11

На выходе из досудебки меня ждал инквизитор. Собственной персоной. С самодовольной ухмылкой он держал опись моих личных вещей и помахивал ей, дескать, проверяй, всё на месте.

А я не гордая, я проверила. Тщательно раскладывала вещи на стойке, сверяя каждую позицию, тянула время, чем выводила из себя Мэр-Дала, как значилось в оттиске именной печати на листе в его руках.

– Вы не могли бы ускориться? – сквозь зубы выдавил он, не выдержав моей маленькой мести.

– Я ещё исподнее не всё проверила. С вас станется.

Инквизитор словно воздухом поперхнулся. Закашлялся, заозирался, после чего хлопнул ладонью с бумагой по стойке и направился к выходу.

– Я жду вас на улице! – бросил он, распахивая перед собой тяжёлые двери.

Я хмыкнула. Переглянулась с законником, скучающим на дежурстве, и неожиданно для себя выпалила:

– Нервный он у вас какой-то.

– Тёмный как тёмный. – сухо отозвался законник.

Тут-то у меня исподнее и из рук выпало.

– В смысле тёмный? Не эльф же, да? – я в ужасе воззрилась на мужчину и шумно сглотнула.

– Некромант. Самый настоящий. – обыденно пояснил законник.

Побросав свои пожитки в ларец, я поспешила к выходу.

О некромантах я знала довольно мало. Ввиду многих причин. Веских, разумеется. Все их особенности, прикормки, условия содержания, как и благоприятная для них среда – мрак полнейший! Но одно я знала абсолютно точно, что менталистика – это один из подвидов светлой магии. То есть, тёмным она недоступна. Следовательно, некромант никак не мог стереть мне память, ибо был просто не способен на это. Но это-то и не отменяло того факта, что у этого коня мог быть заточенный под такие делишки артефакт или сообщник!

Я саму себя запутала, пока переваривала новую информацию об инквизиторе.

– Вы быстро. – хмыкнул источник моих проблем.

Мэр-Дал ждал меня у повозки, в которую были запряжены две белые лошади, и злорадно скалился.

Я позволила себе отвлечься от мыслей об этом мужчине и своей дальнейшей судьбе, подняв глаза к небу. Ари оказался прав. Время близилось к рассвету, и непогода отступила. Снегопад прекратился, а я, оказывается, была в изоляторе гораздо дольше, чем предполагала.

– Вы некромант. – тихо проговорила я, глядя на серое небо. – Вы не способны проникать в чужой разум и уж тем более не способны стереть мне память.

– Первая здравая мысль, которую я от вас слышу. Продолжайте в том же духе, и мы, возможно, сможем поладить. – бесцветно отозвался инквизитор.

Послышался скрип.

Я перевела взгляд на мужчину и повозку. Тот уже успел усадить своё седалище и выжидательно таращился на меня.

Да ну? Хочет, чтобы я с ним поехала?

– Вот вам ещё одна здравая мысль от меня. – я насупилась, слегка склонив голову набок. – Вы злоупотребляете властью, господин инквизитор. То в темницу меня, то в тюрьму. Захотели, задержали, захотели, отпустили. Обвиняете, но отпускаете, а извинений не приносите, результатов вашей проверки не предоставляете… Что вам нужно от меня?

– Вы против того, что я вас отпустил?

– Я против того, что вы это делаете на не то чтобы на законных основаниях. Я законопослушная, это ясно?

– Я ведь могу и отправить вас обратно… – с хищными нотками процедил хмырь.

– А отправляйте. – я обиженно топнула ногой. – Или мне самой пойти? Я могу. Заодно напишу обвинительное письмо! Десять! Десять обвинительных писем! Вы от меня заявления получать устанете! И о том, что мне память стёрли, тоже заявлю. У вас, может, на свободе преступник-менталист находится! Это угроза поболее среднего уровня будет. Два и двадцать золотых на дороге не валяются. Как раскроют дело, мне компенсируют всё с лихвой.

– Сядьте в повозку! – рявкнул инквизитор.

– Не сяду! – в тон ему рявкнула я.

– Немедленно!

– Нет! Что это за беспредел такой? Я что, слушаться вас должна во всём? Вам мало, что вы меня из темницы в тюрьму гоняете, отрывая от личной жизни?

– Какой ещё личной жизни? Это откуда взялось?

– Оттуда, откуда и двадцать моих золотых! В их наличие вы тоже не верили! Может, я вообще к жениху сюда прибыла, а?

– Нет у вас никакого жениха!

– Жениха нет, а золотые были! – медведицей проревела я.

– Да знаю я, что были! Нашли мы их! Нашли! Просто сядьте уже, наконец-то, в повозку и прекратите орать!

О как? Золото – это хорошо, это замечательно. Это я любила и уважала.

– С этого нужно было начинать. – вздохнув, я взобралась по стремени и примостилась рядом с инквизитором, водрузив между нами свой ларец. – Могу я получить своё золото?

– Какая вы быстрая. – хмырь чуть ли глаза не закатывал, пока лез под свой плащ. – Держите.

Мне в ладонь легла аккуратная стопка золотых монет. Ровные, будто только отчеканенные, блестящие, без царапин и трещин. Сначала меня заинтересовало то, что мужчина не пожелал касаться моей руки, чуть ли не высыпав монеты сверху, водопадом, а после уже заинтересовали и сами монеты.

Лживый хмырь. Бельмо на оке закона.

Я что, совсем уже идиотка? Я своё золото от чужого не отличу? Нет, я бы, конечно, не отличила, если бы Мэр-Дал хоть сколько-то озаботился правдоподобностью этой махинации. Мои монеты были в обиходе. Сменили столько владельцев, что порядком уже утратили первоначальный вид, блеск и даже цвет. А эти?

Нет, инквизитор меня точно за дуру принимал. Но выбор предстоял мне, а не ему. Он свой уже сделал. Мне быть дурой, но при своём, пусть и условно своём? Или мне начать умничать, но остаться бедной?

Я настолько ушла в конфронтацию с самой собой, что не сразу разобрала слова хмыря:

– …золото у вас, стало быть, надобности в расследовании больше нет, а свободное время имеется. Есть у меня для вас работёнка. По вашему профилю. Не обессудьте.

Что он только что сказал?

Нет, про золото я поняла. Бельмо на оке закона явно чувствовал, что у него ягодичные мышцы подгорали. Откупиться он так решил. Отмазаться. Рассудил, что я успокоюсь и не стану возвращать себе воспоминания, раз уж он мне якобы золото вернул. Явно закон какой нарушил. Наверняка и не один. Хороший ход, но исполнение подкачало. На мелочах посыпался, а ещё и старший инквизитор. Тоже мне. Это всё понятно. Я нечто подобное и подозревала. Но что, чёрт возьми, он сказал про работёнку?

– Вы меня слышите?

Я кивнула и, изобразив на лице серьёзность, воззрилась на инквизитора.

– Прекрасно. К обеду за вами пришлю экипаж. Уж постарайтесь к этому времени посетить ассоциацию и получить разрешение на работу. С материалами дела ознакомлю вас тоже завтра. – взяв в руки поводья, мужчина ухмыльнулся. – Вы хоть моргайте, а то смотрите на меня так, как будто я всё же в вашем вкусе.

Я, как дурочка, опустила все его слова, кроме последних:

– А некромантам разве можно с человечками…?

– О-о-о-о-о, вас уже интересуют детали. – протянул гад.

– Конечно. Я впервые живого некроманта вижу, а натура я любознательная. Да и слышала, что мёртвая и живая энергия несовместимы. А вы заигрываете со мной.

– Я?

– Вы. – утвердительно кивнула.

– Упаси боги… Но, позвольте, значит ли ваше утверждение, что вам доводилось видеть мёртвого некроманта?

– Как знать. – уйдя от прямого ответа, я зябко поёжилась. – Слушайте, если я в повозку лезла, чтобы с вами потрепаться, а сейчас вы меня в трактир не повезёте, то давайте я вернусь и сразу чистосердечное напишу по нанесению увечий средней тяжести одному инквизитору? Холодно же, а мы стоим и стоим, стоим и стоим… И вообще, могли бы и крытой повозкой озаботиться. Околею вся, пока доедем, если вообще доедем.