Боги и не боги

Я предупредила домашних, что уеду – поправлять здоровье, они все поняли правильно. Потом проведала Чижа и саламандр и собрала ворох писем со столика в прихожей. Среди них нашлось письмо от Николаса. Он справлялся о моем здоровье, не знаю уж, чего ему наплели домочадцы. Остальные ответов не требовали.

Я быстренько написала, что поехала восстанавливаться, и попросила Бэрри отдать письмо, если кто-то будет от принца. Вот и ладушки.

Следующим в нашем списке был Наргин. Они с Ганном тоже обрадовались. Мэтры шаманили вокруг меня минут сорок, вливали какие-то эликсиры, смотрели на спину и все-таки, признали, что держаться в седле я смогу.

Мы простились тепло, и, наконец, вернулись в Замок, где Гнарл заставил меня наесться до отвала и еще засветло лечь спать.

Утром все мои спутники были собраны и деловиты. Эрик смог перебросить нас на самую границу Сэндиса – на северо-западный край обитаемых земель. Оттуда к Вратам шел старый еще имперских времен тракт, местами разрушенный, местами заваленный, но сохранившийся хотя бы частично и в виде направления.

Северные леса Сэндиса сильно отличаются от привычных мне южных. Во-первых, тут бывает некое подобие зимы. Не так холодно, как на родине Вэля, но по ночам вода бывает, замерзает в лужах, покрывая их тонкой хрустящей под копытами корочкой. Деревья на зимний сезон скидывают кроны, вытягивая к высоким светло-голубым небесам тонкие голые ветви. Лес кажется хрустальным, очень светлым, а вся земля оказывается заваленной алыми и золотыми листьями. Летят в прохладном воздухе нескончаемые прозрачные паутинки, легко лавируя в потоках ветра. Временами накрапывает дождик, мелкий, как брызги шампанского, тогда все прячутся поглубже в капюшоны. Кроме Десятого, ему стекающая по лицу и гребням вода доставляет удовольствие.

Кое-где пламенеют на кустах прошлогодние ягоды, которыми лакомятся местные пичуги и мелкое лесное зверье. Вообще лесные обитатели стараются в это время получше набить себе брюхо перед парой зимних месяцев, поэтому то и дело в листве что-то шуршит и шныряет. Пару раз видели волков, те поглядели на нас издалека, но связываться не стали. Иногда животные гораздо умнее людей.

Десятый, неплохо знавший когда-то эту местность, рассказывал, как тут было все устроено в его времена. Единственный северный путь в западную часть континента – оживленнейшее место было. Я поглядывала по сторонам, натыкаясь часто глазами на груды древних замшелых камней – бывшие трактиры, почтовые станции, верстовые столбы, да еще какая-то инфраструктура. А ныне – запустелое обиталище лис и барсуков.

А вот Вэлю тут нравилось гораздо больше – строгая красота осени почему-то привлекала его больше, чем тропическое буйство красок, да и попрохладнее тут было. Мы оба внимательно слушали рассказы химерика. А вот Дэвлин и Эрик отъехали чуть вперед, негромко что-то обсуждая между собой.

За двое суток – проехали три маленькие деревеньки. В одной помогли избавиться от назойливого призрака – спалили до пепла развалины его старого дома, куда жители боялись заходить. Дэвлин, качая головой, сказал, что как только мы вернемся, и будет хоть немного свободного времени – пойдет учиться на некроманта. Чего и мне советует, раз уж нам так везет на нежить. Я снова невольно вспомнила про Клариссу, и поинтересовалась у Дэвлина, не знал ли он ее? Оказалось, знал и неплохо. Эрик принялся посмеиваться, только услышав имя красавицы некроманта.

– У нее с ним был бурный роман, – объяснил рыжий, – заметь, не «у них» а именно у нее. Представь себе, принцесска, девицу твоего же темперамента, только постарше, циничную и мстительную.

– Не думаю, что это интересная тема, – покачал головой мэтр Купер.

– Ага! – откровенно заржал Эрик. – Она все перепробовала: от флирта, до приворотных зелий. Но – сама понимаешь, результата – ноль. Однажды я был в Дайсаре, отмечал одну сделку удачную, ну и слегка перебрал. Дэвлин проявил несвойственное его природе милосердие и дотащил меня практически до своей столичной квартиры. Являемся мы такие – а во всех комнатах свечи расставлены и Кларисса в таком виде… – авантюрист присвистнул, закатив глаза. – Я аж протрезвел. Увидела нас двоих, просто на месте застыла. А мэтр Купер в своей обычной манере: «прошу прощения, виконтесса, не могли бы мы обсудить дело, которое привело вас ко мне, завтра? А сейчас, извините мои манеры, но вынужден попросить вас освободить эту кровать, моему другу необходимо лечь», представляешь? Все, больше она с ним не разговаривала.

Я не стала хохотать в голос, только потому что Дэвлин глядел на нас весьма неодобрительно.

Жители облагодетельствованной деревни порадовались, но не слишком бурно, и с некоторой опаской оставили нас ночевать в доме кузнеца. То ли он вытащил короткую соломинку, то ли посчитали, что если кто и может хоть как-то нам противостоять, если что – это двухметровый и почти квадратный кузнец. В итоге спать устроились у него в кузне, в предбаннике. Только Вэль покачал головой и ушел со своим одеялом на крыльцо. Кстати! Спит альфар часто с открытыми глазами, только чуть опускает ресницы.

Кузнец до полуночи просидел за пивом с Десятым, обсуждая какие-то особенности металлургии, как оказалось, химерик и о ней имел кое-какие представления, в основном – по учебникам. Дэвлин читал какую-то книгу, устроившись со свечой в самом углу. Эрик исчез куда-то почти до самой ночи, вернулся довольный, как укравший сметану кот, плюхнулся на свое одеяло и уснул с блаженной улыбкой на лице. Я села рядом похихикала про себя, и принялась вытаскивать у него из волос соломинки. Рыжий, от которого вкусно пахло сеном, разве что не мурлыкал, пока не провалился в сон окончательно. Я вышла во двор, плюхнулась на одеяло рядом с альфаром, и Вэль принялся любопытствовать по поводу названий созвездий. Снежный придумывал по ассоциации альтернативные названия, тыкая пальцем в сияющие в ночном небе огоньки, а потом научил меня «смотреть на небесную сферу». Тоже чисто эльфийское умение. Не знаю даже, как описать это словами. Просто небо оживало и начинало двигаться. Будто бы видишь не только каждую звезду, но и легкую серебряную линию – траекторию ее движения. Это было невероятно красиво.

Из-за забора пара раз доносилось женское хихиканье. Альфар по привычке насторожился, но я объяснила ему, на тему чего любопытствуют спрятавшиеся девушки, учитывая, что мы оба – эльфы, и на крыльцо ушли вдвоем. Он на сей раз уже даже не смутился, только изобразил практически скопированную у Эрика ухмылку. Н-да. Испортим мы парня.

Он притянул меня к себе на плечо так, чтобы мы соприкасались головами, и предложил перестать блокировать эмпатию. А потом осторожно коснулся моего сознания, как-то рассеивая внимание. Распыляя.

– Расслабься, я тебе сейчас еще одну вещь покажу. Только не сопротивляйся.

– Звучит заманчиво, – усмехнулась я.

– Тс-с-с. Слушай…

Сознание снова рассыпалось на какие-то отдельные сполохи, а потом пришли какие-то звуки. Поскрипывание деревьев, шум ветра, журчание далекого ручья, резкие крики птиц, лай собаки. Потом звуки стали как-то стройнее и чище, обрели гармонию…

А потом я услышала песню. Потрясающе красивую звонкую многоголосую песню, в каждом звуке окружающего мира. Пели деревья о спокойном зимнем времени сна. Пел ручей о том, как ему нравится скользить по камням всем своим длинным водяным телом. Пел ветер, о том, что далеко на западе он видел высокие горы и огромные запертые Врата. Пела земля, каждая былинка, каждый камень. Я потрясенно молчала, глотая набежавшие от восторга слезы. А потом посмотрела вверх и услышала, как поет небо хрустальными голосами звезд.

– Что это?.. – прошептала я.

– Мы верим, что весь мир был когда-то создан из песни, – негромко отозвался Вэль, – и мы можем слышать до сих пор ее отголоски…

– Это невероятно…

Неожиданно он тихо рассмеялся. Взял мою руку и помахал ей перед моим носом. Моя кожа слегка светилась золотистым, а его ладонь – голубоватым призрачным сиянием.

– Смотри-ка! Ты и в правду эльф. Это тело так реагирует на Песню мира.

За забором послышалось изумленное аханье.

– Слухи пойдут, – усмехнулась я.

– Мы же не собираемся сюда возвращаться, – резонно заметил Вэль, которого тоже пробрала красота Песни, – пусть их.

– Спасибо.

– Не за что. Тебя же никто не учил. Да и я, вообще, мало что могу показать. Слишком у нас разная природа.

Он повернулся на бок и уставился мне в лицо своими огромными лазурными глазищами.

– Чего? – улыбнулась я, вытирая глаза.

– У тебя хрустальные слезы. Никогда не видел таких больших.

– Просто это… нереально красиво.

– Да, я знаю, – он помолчал, а потом хихикнул.

– Да что?

– Внутренний голос. Снова несет всякое…

–Это они могут!

В этот момент на крыльцо вышел Десятый.

– Эльфы! –привычно усмехнулся он. – Спать! Звездами любуетесь?

– Ага.

– Крис, давай внутрь. Замерзнешь напрочь, что потом с тобой делать?

Я от избытка чувств чмокнула Вэля в щеку и пошла ложиться спать.

– Ты в курсе, что светилась? – спроси химерик.

– Это все Вэль. Учил меня парочке фокусов.

Десятый вздохнул.

– Только не усложняй все еще больше, – тихо проговорил он.

– Да нет. Все не так.

– Тогда ложись спать уже. Завтра нам вряд ли так повезет – ночевать в тепле.

Я заползла на свое место между Эриком и Дэвлином, свернулась в клубок и засопела. Рыжий, не просыпаясь привычно похлопал по меня по макушке, обнаружил тонкую шапочку, что-то одобрительно проворчал и заснул дальше.

Жители деревеньки, которую мы проезжали последней весьма неохотно открыли нам ворота, висящие на толстом деревянном частоколе, пролитом смолой.

– Не знаю уж, куда вы направляетесь, – хмуро проговорил светловолосый детина со здоровой старой алебардой с посеребренным лезвием, провожающий нас за пределы деревни, – да только там нет ничего, кроме этих…

Он отвел глаза, страха в нем не чувствовалось, только привычное не проходящее беспокойство.

– Кто? – спросил Эрик, не дождавшись продолжения, чуть натянув поводья заплясавшего Шторма.

– Нежить, – выплюнул сквозь зубы парень, – упыри еще ладно, отбиваемся, хуже с вампирами.

Мы насторожились.

– Вампиры? – снова настоял на подробностях рыжий. – Многих убили?

– Если не выходить на ту сторону – все равно могут напасть, но хоть не до смерти. По ночам мы тут по домам запираемся. Особенно когда лун нет. А вот если пойти дальше… Тела иногда к воротам потом подкидывают. И ни кровинки.

Мы попрощались, причем детина мрачно пообещал выпить за наши души, как в кабак пойдет, и сплюнул на землю.

Эрик при этих словах глянул на Дэвлина и разулыбался, благоразумно удержавшись, впрочем, от комментариев. Остальные остались индифферентны. Ворота скрипнули, отрезая нас окончательно от обжитых земель.

– У вас тут много вампиров? – спросил Вэль, явно вспоминаю посиделку с Вэрелом.

– В Дарсуле в основном, – пожал плечами Дэвлин.

– А раньше? До этой… некрочумы? Откуда они вообще взялись?

– Ну, я кое-что слышал…

Мы со снежным дружно посмотрели на Десятого. Тот снова невольно усмехнулся и напустил на себя вид «мудрый дракон рассказывает двум малолетним остроухим шалопаям поучительную историю». Мы как-то все уже втянулись в эту игру.

– Ну, я про нежить не слишком много знаю, – проговорил химерик, – Вы же слышали что-то про Хэль?

– Богиня Смерти, – кивнула я.

– Могу легенду рассказать.

Все заинтересовались, даже на лице Дэвлина проступил некий намек на любопытство.

– Так вот. По легенде, когда-то она не была богиней. Сущностью какой-то нечеловеческой, но не богиней. И обреталась в помощниках у некоего Короля Мертвых. И вот то ли от скуки, то ли еще почему, но создала она себе… гхм… приятеля. Сделала его сильным, идеально красивым, и немертвым. И однажды взяла парня с собой в явленный мир, где он увидел одну земную девушку и влюбился без памяти. Он ничего не сказал Хэль, чтобы она не убила соперницу, но и из головы ее выкинуть не мог, хоть и понимал, что ничего из этого не выйдет.

Я вздохнула, уставившись в пространство перед собой. Кажется, я очень хорошо понимаю этого немертвого…

– А потом, – продолжал тем временем Десятый, – Хэль захотела сама стать богиней смерти, она заманила Короля Мертвых в какую-то ловушку, где он вступил с кем-то в битву и проиграл. Пока новая богиня наводила собственный порядок, ее творение решилось на отчаянный поступок. Он сбежал в явленный мир к девушке. Она полюбила его с первого взгляда и согласилась стать его женой. Хэль была в ярости. В день свадьбы она что-то сделала с ним, что он перестал получать силы из Мертвых миров. Она думала, что он погибнет, но немертвое тело так стремилось сохранить себя, что ночью он сам не понял, как принялся пить жизненную силу молодой жены. Однако, сил ему все равно не хватало. Он стал истлевать на глазах. Жена испугалась, соскочила с кровати и схватилась за кинжал от ужаса – за лезвие. Разумеется, порезалась. И столько жизни было в этой текущей крови, что немертвый потерял остаток разума и принялся пить ее кровь. Он сумел остановиться, не убив девушку. И даже в ужасе от сделанного попытался сохранить ей жизнь своей магией. Он оставил ее лежащей без чувств на брачном ложе, а сам вернулся к Хэль. Новоявленная богиня пообещала, что его возлюбленная не умрет, если он продолжит служить ей. Она и не умерла. Полностью. А через несколько дней убила первого, чтобы выпит уже его кровь.

– Да, – покачал головой Эрик, сверкая изумрудами глаз из-под низко надвинутого капюшона, – с дурацкими договорами нужно быть очень осторожным.

– А что с ним было дальше? – спросила я, задрав лицо к полудракону.

Десятый только пожал плечами в ответ.

– Он вынужден служить богине, превратившей его возлюбленную в чудовище – в первого вампира. Больше он не смог выбраться в явленный мир.

– Печальная легенда.

– Да, не слишком веселая.

– А что сталось с вампирессой? – поинтересовался Вэль.

– Она основала первый клан, а потом ее упокоили.

Я попробовала представить себе эту женщину, и на ум почему-то сразу пришло лицо черноволосой Клариссы с фиалковыми глазами. Интересно, почему она все-таки так смотрела на меня в театре?

– Могу кое-что добавить, – проговорил Дэвлин внезапно, прерывая мои размышления.

Все уставились уже на него.

– Эта «ловушка» для Короля Мертвых была порталом в Инферно. Он оказался на границе нашего манора тогда. Старший брат моей прабабки, который тогда был Князем, пытался захватить его, за что поплатился воплощением и изрядным куском самого манора. Дом ослаб, и не возьми все в свои руки мой дед, не знаю, как бы все обернулось. Но меч Короля Мертвых до сих пор хранится у нас.

Мы уже не просто уставились, мы вытаращились.

– Что касается немертвого, он истлел, и вид его стал ужасен настолько, что Хэль дала ему власть над металлом – любым, чтобы он смог завернуться в металлические полосы и не расстраивать ее своим видом. С тех пор его стали называть Жнец. Он ненавидит ее, но больше не может покинуть ее мир, став практически ее марионеткой. Жена же его – Клаудия, действительно считается прародительницей всех вампиров. Поколения времен империи были куда слабее, но сейчас, через тысячу лет… Это весьма опасные существа. Если их несколько, даже нам в таком составе и так экипированным придется сложновато.

– Поэтому пытаемся договариваться миром, – усмехнулся Эрик.

Мы с Вэлем молчали. Альфар укладывал в голове новые знания, расширяя собственные представления о мире. Мне же было ужасно жаль этого Жнеца. Но это не значило, что у меня не было вопросов.

– А что имелось в виду под «перестал получать силы»?

Дэвлин чуть притормозил коня, поравнявшись со мной.

– Человек живет за счет собственной души, на ее жизненной силе. Считается, что это крупица души творца этого мира. Личи, к примеру, как бы консервируют свою душу в сосуд – филактерий. А сами начинают получать силу из Мертвых миров. Создается парадокс: тело и магия – от источника Хэль, но забрать к себе она их не может, пока у лича есть душа. Богиня смерти может только каким-то косвенным путем заполучить их себе. Ну, или прийти в явленный мир, потратить массу сил и уничтожить тело. Впрочем, в какой-то призрачной ущербной форме лич может продолжить существовать и дальше.

Пока все ясно?

Я кивнула. Давненько мне не перепадала очередная лекция о мироустройстве за всеми нашими проблемами. Это было ужасно любопытно.

– Теперь другая аналогия. Эльфы души не имеют, но существуют на внешнем источнике из их Звездного мира. У них что-то вроде единой, общей души. Не знаю, что это такое конкретно. Но чтобы поддерживать в себе силы и магию, эльфам нужны еще силы природы. Вэлю вот, например, необходим холод и лед. Если бы не талисман, жара бы нанесла ему серьезные повреждения. Вампиры – то же самое, только основной источник у них – Мертвые миры, а поддерживают себя они с помощью крови. Хэль отрезала Жнеца от первого источника, поэтому все так и случилось.

– Понятно. Вообще-то, это – жестоко.

– Не знаю, – пожал плечами Вэль, – если он давал до того ей что-то вроде вассальной клятвы – то она была полностью в своем праве.

– Да? – удивилась я.– Она отняла у него самое дорогое.

– Если сюзерен поступил так, значит, он – сволочь. Но он все равно – сюзерен.

– Вэль, – проникновенно проговорила я, – мне хотелось бы прояснить один момент. Если когда-нибудь меня будет как-нибудь заносить… А я знаю твои заморочки на тему правил и чести. Так вот, если тебе что-то будет не нравиться – говори сразу и прямо.

Снежный эльф несколько удивленно сверкнул голубыми глазами из-под челки.

– Хорошо, как скажешь.

Эрик усмехнулся, а Десятый глянул как-то… не знаю, как и сказать. Так смотрел на меня только отец, когда я первый раз три раза подряд попала в центр мишени из арбалета. Одобрительно.

День прошел спокойно, толпы нежити по дорогам не шатались, но и людей больше не было. Даже лес казался пустынным. Не было каких-то чудовищ или упырей, но пропало и зверье. Тишина постепенно начинала угнетать. К тому же, после обеда небо затянуло свинцовыми тучами, и пошел холодный осенний дождь. Тяжелые капли барабанили по капюшону и стекали на лицо, если я хоть немного поднимала голову. Кони хлюпали по лужам и недовольно фыркали. Спутники примолкли, поддавшись общему настроению, и каждый думал о чем-то своем. А дождь лил, лил и лил…

Мы проехали две заброшенные деревни с почерневшими от времени и сырости остатками домов, когда начало вечереть, и как раз подъехали к третьей. Ливень прекратился, но все равно было мокро и совершенно неуютно, а я устала до трясущихся пальцев и проголодалась.

– Ну, принцесска, – что делаем с ночлегом? – спросил поравнявшийся со мной Эрик. – Остановимся тут и посмотрим, что будет? Или на ночь вернемся в Замок?

Честно говоря, мне самой ужасно не хотелось возвращаться. Не знаю почему. Мысль о ночевке в опасном месте вызывала у меня приятный всплеск адреналина, начавшего пульсировать в крови. Но я была не одна. Имею ли я право из-за собственных ненормальный пристрастий рисковать друзьями? Идиотский вопрос. Разумеется, нет.

– Возвращаемся, – проговорила я, – нечего торчать под боком у непонятно какой нежити, на неизвестной территории и ночью.

Эрик кивнул, и… ничего не произошло. Он озадаченно попробовал еще раз. Спешился, разбрызгивая грязь подошвами тяжелых ботинок, полез в сумки за своим «реберным» артефактом, возился с ним какое-то время, а потом разочарованно покачал головой.

– Не угадала. Ночуем мы здесь.

– Что случилось?

– Ворота через Хребет, видимо, до сих пор охраняются. И лучше, чем я думал.

– В смысле?

– Тут что-то вроде… Помнишь купол в Форте? Такой же, только здоровенный и с другими свойствами. Войти можно, а вот техномагию использовать – увы. Мы временно без телепортов. Да и без колокольчиков.

Я просто не знала, что сказать.

– Ладно, – проговорил Десятый, приходя мне на помощь, – выберем дом поцелее, и давайте устраиваться.

– Наши дальнейшие действия? – спросил Дэвлин снова почему-то у меня.

А, понятно. Опять что-то вроде тренировки.

– Ну, мои мысли такие. Пока еще солнце не село окончательно – выбираем дом. Благо, их всего тут штук шесть, таких чтобы крыша сохранилась. Наши два разведчика быстренько тут все просматривают. Я ставлю пару кругов тревоги вокруг дома. Дэвлин подготовит круг вызова на всякий пожарный. Десятый попробует забаррикадировать одну комнату, чтобы были мы, очаг, один выход, и никаких окон. Ну и чтобы лошадей можно было завести внутрь.

Мужчины переглянулись.

– Звучит, в принципе, неплохо, – проговорил Эрик, – суеты многовато, но сойдет.

Мы кое-как выбрали дом, третий справа по улице, заросший одичавшими остатками сада. Земля по бокам от строения была усыпана полусгнившими дикими яблоками со следами пиршества мелкой местной фауны. В доме более или менее сохранились две комнаты, причем у задней уже не было крыши. Она не рухнула вниз, стропила были черные, но еще не совсем сгнившие, просто пропала.

– Десятый? – позвала я, обозревая фронт работ. – А почему дома еще сохранились? Ведь лет семьсот прошло с тех пор, как тут никто не живет?

Химерик осторожно поцарапал когтем бревно и пожал могучими плечами.

– Лет триста, я бы сказал, не больше.

– Триста?

– Ну да, – он поднял лицо к стропилам, еще раз оглядываясь, а по темно-зеленым, отливающим бронзой чешуйкам стекали капли дождя, и я снова невольно им залюбовалась, – видимо, это попытка повторного заселения этих мест. Возможно, Сэндис когда-то хотел вернуться в границы еще имперской области. Заметила, все дома построены однотипно?

– Да, но я думала, что просто так все строят и все.

– Типовая застройка всегда означает: или армия, или бюрократия. Хозяйственные службы. Сам по себе человек всегда захочет сделать свое жилище особенным, тут резные наличники, там красивое крыльцо, понимаешь?

– Ага. Но триста лет – все равно долгий срок.

– Бревна, видимо, зачарованы.

Я проверила из любопытства, и верно: все стены слегка мерцали магией.

– Ты умный, – потрепала я его по локтю, улыбаясь, – а потом тут завелись вампиры, да?

– Скорее наоборот, вампиры были тут с имперских времен, а завелись именно люди. И обернулась эта затея трагедией.

Пока Эрик и Вэль оглядывались вокруг, мы с Десятым соорудили из бывших стен второй – баррикаду. Я прожигала бревна в том месте, где они сходились в углы, а Десятый легко их разбирал. Вдобавок, на получившийся у бывшей двери во вторую комнату завал я накидала красной соли – алхимического ингредиента, обжигающего нежить. Потом нарисовала два круга тревоги и, уставшая как собака, уселась внутри нашего временного убежища у стены прямо на пол. Десятый из остатков обожженных бревен развел в уцелевшем очаге огонь. Дэвлин заканчивал подготовку круга призыва у двери, когда вернулись разведчики.

– Живых нет, – проговорил Эрик, плюхаясь рядом со мной и скидывая капюшон, – зато нашли яму с истлевшими скелетами. Походу, тут всех вырезали много лет назад.

Я поежилась. Снова мертвецы. Кажется, я их вижу последнее время чаще, чем живых.

Солнце окончательно село за горизонт. Мы завели лошадей внутрь, в дальний угол, и мужчины принялись что-то там с ними проделывать. Не то стреноживать, не то сооружать какую-то поилку. Меня никто не трогал, позволяя немного восстановиться.

В комнате не осталось ничего, кроме очага и чудом уцелевшей ветхой полки. Видимо, уезжали конкретно отсюда, спокойно собрав весь скарб. Странно, что в углах не было паутины. Вообще.

Пауки – славные животные. Пауки в доме – показатель отсутствия нежити и проклятий. Когда в детских книжках рисуют ведьм, в их домах обязательно изображают паутину. Считается, что это более зловеще. А зря. Изначально ведьм изображали с пауками, чтобы подчеркнуть, что они пользуются силами природы, а не с чем-то более зловещим. Но, как обычно, смысл забылся, а привычка рисовать именно так – осталась. Я люблю пауков. Однажды в отцовском охотничьем домике восьмилапый бедолага свалился в ванну к моей сестре Франци. Сначала на весь дом визжала та – от ужаса. А потом я – пока мне не дали его выловить из воды и отпустить.

В принципе, к ночевке мы были готовы.

После всех хлопот сели ужинать, благо, хоть скатерть продолжала исправно функционировать. А после ужина мне ужасно захотелось курить.

– Не вздумай, – лениво проговорил Эрик, попивая квас, – слишком опасно выходить.

– Да я на крыльцо только. И тревога же стоит.

– А, по-моему, вполне себе идея, – неожиданно заступился Вэль, – если там кто-то есть, мы поймаем его. Как на живца? Выясним, что дальше и что это за нежить вообще?

– Нет, – Дэвлин покачал головой, поддерживая авантюриста, – слишком опасно.

Я фыркнула. Можно подумать, первый раз.