Ты полюбишь

Пока Полина осматривалась, Саша внимательно изучал почту, которая была сложены аккуратной стопочкой на небольшом столике в прихожей.

– Что-то мне подсказывает, что ты не первый раз в этой квартире… – сказала Полина и внимательно посмотрела на Сашу, который все еще не оторвался от писем.

– Все верно, Полин, – посмотрел он, наконец, на нее, – эта моя квартира, – и бросил на тот же столик свои письма, на которых значился адресат “Alessandro Yarski”

Маленький городок, или правильно сказать деревушка, куда Саша привез Полину, была поистине чисто итальянским местом. Не нужен никакой Рим, никакой Неаполь или Венеция. Вот она – залитая солнцем главная площадь с тепло-песочными стенами соборами и базиликами. Яркие пятна красных цветов в больших вазонах и тихое кафе, где под зонтиками официанты приносят заказанные чашки кофе и свежеиспеченные круасаны. Простое убранство церквей никак не говорит об их бедности. Это местный колорит, который хранит дух той Италии, который влюбил в себя Сашу с первого шага на эту землю. И именно поэтому ни Рим, ни какой-либо другой город Италии, не сможет оказаться на первом месте для посещения. Для Саши. И не нужен никакой Palazzo Avino или Belmond Hotel Caruso, не нужен никакой Рим, пусть он и вечен.

– Саша, Саша, смотри! – указывает на большое сувенирное блюдо, выполненное в технике мозаики с изображением лимонов, – ты посмотри какое чудо!

Всю прогулку Полина ходила пораженная со слегка открытым ртом от удивления. Будь то церковь Санта-Мария-ин-Градилло или узкая дорожка виа Рома, где расположены сувенирные лавки.

– Саша, я хочу ее купить.

– И как же ты ее поместишь в чемодан?

– Ой… Может, в ручную кладь? – не отчаивается Полина, чем вызвала улыбку у Саши.

– С'è lo stesso ma meno (Есть тоже самое, но меньшего размера?) , – спросил Саша.

Продавец лавки вынес на выбор два блюда меньшего диаметра, но ни в чем не уступающие по красоте с тем большим, что заметила Полина. Одно было голубое с лимонами, другое зеленое с листочками.

– Quale scegliere, signora (Какое выберете?) , – спросил продавец.

– Зеленое, – указала Полина.

– Почему? – спросил Саша.

– Оно цвета твоих глаз.

***

– Этот городок похож на тебя, – сказала Полина, пока они гуляли по вилле Руффало.

– Почему? – удивился Саша.

– Хм… Вот какие у любого человека возникнут ассоциации с Италией? Рим, его Колизей и Фонтан Треви, куда я хотела попасть, Пицца Маргарита, балкон Джульетты в Вероне, да тот же мост Понте Веккио. А еще джелатерии, бутики Дольче и Габанна, Милан, Генуя… Вот все это можно найти в любом путеводителе. Но нет… Это все туристические галочки. Места, которые ты посетил и потом можешь как бы с уверенность говорить, что да, я был в Италии. Там классно. Но этот городок… Он включил в себя все, что можно ожидать от Италии: историю, вкусную еду, вымощенные дорожки, колорит, воздух пропитанный кофе и цветами… Не нужен Рим, забитый туристами, когда вот она – Италия. Чтобы ее почувствовать, нужно забраться чуть дальше, чуть глубже. Но только, если ты за рулем Мазерати, – улыбнулась Полина. – И что-то мне подсказывает, что сейчас я нахожусь к тебе ближе, чтобы почувствовать тебя по-настоящему.

– В чем-то ты права…

– Мы остановились в твоей квартире. Ты ее купил? Когда?

– Когда пережил предательство близкого мне человека, я через какое-то время приехал сюда. В Италию. И так же, как и многие туристы, начал свой пусть с основных точек путеводителя. Но было все не то. Мне не это было нужно. И тогда я взял в аренду тачку. И поехал… Объездил много… Были и крупные города, и совсем мелкие деревни, где даже нормальный итальянский не понимали, у них был свой диалект. А потом… Потом я приехал сюда. И понял, что это то, что мне нужно. Через пару-тройку лет я купил эту квартиру, где мы остановились. Да, она небольшая. Но она именно то, что мне тогда было нужно. Холодная, но уютная. Там и одиноко, и в то же время это тебя нисколько не напрягает. А когда холодным, уже осенним вечером разжигаешь камин… Я увлекся историей Италии. Покупал в местных книжных магазинах разные книги и читал, практиковал итальянский, который начал изучать. Попадались и старые книги, даже раритетные. Если хочешь, я потом тебе все покажу.

– Конечно. Я заметила книги в зале. Ты сам изучал язык? – удивилась Полина.

– Не совсем. Я все-таки не полиглот. У меня был репетитор. Марио. Ты с ним познакомишься. Он держит небольшое кафе недалеко от дома. И именно он готовит самый вкусный тирамису, который я когда-либо ел, – улыбнулся Саша.

Пока они разговаривали, успели дойти до Бельведера, под которым находится нижняя терраса с красивыми цветами и вид на море. Это не набережная, это вид на море с обрыва скалы. Дымка, которая затянула море, была сизого цвета, но это нисколько не портило впечатление. Потому что там вдалеке оно – море. Такая манящая, но нелюбимая Сашей синяя гладь. Спустившись к террасе, Полина взяла Сашину руку, чтобы подойти ближе к каменному ограждению.

Она поднялась на носочки, чтобы дотянуться до его губ. Таких нежных и жестких одновременно. Едва касаясь его губ, она задержалась на несколько секунд, придавая ее поцелую невинность и нежность. Пока Саша сам не прижал ее губы плотнее к своим, заставляя раскрыть его, проникая внутрь языком. Мягкий и невесомый поцелуй превратился в страстный танец двух влюбленных. Они уже не исследовали другу друга, ведь каждый из них уже знал каждый миллиметр и каждую черточку. Они вкладывали в этот поцелуй все чувства, которые испытывали.

– У тебя глаза цвета моря. Моего моря. – сказал Саша.

– Ты же не любишь море.

– Море не люблю, – и снова накрыл ее губы своими, более страстным поцелуем, присваивая ее себе, будто она и не принадлежала ему.

Какое-то время они еще постояли на террасе, смотря вдаль, пытаясь уловить линию горизонта, затем вернулись на оживленные улочки, которые в это время все еще были наполнены группами туристов. А затем, Саша отвел ее в небольшое кафе. Или ресторан. Где несколько столиков находилось недалеко от входа, в тени больших зонтиков, чтобы палящее Итальянское солнце не мешало, пусть на дворе и далеко не летние знойные дни. “Nuvole” – гласила вывеска.

Их встретил тучный и коренастый мужичок, который на быстром итальянском приветствовал Сашу, как давнишнего друга. Впрочем, тот может им и являлся. Столик, за который пригласил их тот итальянец, был у широкого окна, через который так удобно наблюдать за людьми, проходящих мимо и изучающих все вокруг. По-домашнему уютно и мило. Так Полина оценила обстановку в том кафе. Немного не вязалось с образом того Саши, которого она знала там, еще в Москве. Но, впрочем, сейчас перед ней сидел совершенно другой человек. Для которого не чуждо жить в мало обставленной и прохладной квартирке в старом доме, где нет даже отопления, а еще в этом маленьком кафе, где на белой скатерти красовалось небольшое пятно, скорее всего от кофе. Это другая его сторона, которую он намеренно хочет ей показать, в надежде на то, что она примет его, со всеми ранами и пятнами. Уже не от кофе.

– Марио готовит потрясающие равиоли, – сказал Саша, даже не заглянув в меню.

– Тогда заказывай и за меня. Я тебе доверяю.

Сумерки незаметно опустились на город, зажглись фонари, которых было не так уж и много, а итальянская речь стала слышна чуть громче. “Dio come hai potuto”, “ti amo”, “sei il migliore” – слышны за соседним столиком, из-за открытой двери кафе, у мимо проходящей пары… И только живая музыка, гитара, на который молодой человек играл на небольшой сцене позади их столика стала фоном всех этих маленьких сценок проходящих мимо людей.

Вино, которые пили Саша с Полиной, было сделано из винограда региона, в котором они сейчас находились – регион Кампания, где на склонах Везувия расположились сады и виноградники. Есть легенда, согласно которой Господь заплакал, когда увидел, как Люцифер украл кусочек Рая и сделал из него Неаполитанский залив. Слезы Бога упали у подножия Везувия, и из них родилась виноградная лоза.

Еда, которую заказал для них Саша была сделана обычным человеком, который не имел даже диплом повара, но имел просто невероятный талант готовить такие блюда.

Сейчас все для них было особенное, необычное, непривычное, но оттого не менее важное и нужное.

Когда Полине было около семи лет, она у родителей на даче в саду нашла в земле колечко. Маленькое, позеленевшее от времени и посеревшее от земли, но с большим камушком. Что это за камешек, Полина, конечно не знала. Ей это было не нужно. Важно было, что это странная находка стала ей дорога. Как будто она нашла сокровище, о котором никто не знает. Так и сейчас: все, что сейчас их окружает кажется непривычным и странным. Но от этого становится еще дороже и ближе. Они становятся ближе и дороже друг к другу.

Молодой итальянец, который сейчас играл своеобразную аранжировку, звонко напевал в рядом стоящий микрофон. Ненавязчиво, но интимно. Маттео, так звали этого юношу, сын Марио. Он играл каждый вечер.

Саша сидел рядом с Полиной, не отводя взгляд от нее. От ее почти синих глаза, которые под приглушенным светом сейчас были и ярче, и темнее одновременно. С таким манящим блеском. Завлекая в свои силки. Он встал, не говоря ей ни слово, и направился к Маттео, который вот-вот заканчивает очередную свою песню, на смеси итальянского и французского.

Проиграв несколько аккордов, Саша только крепче взял гитару. И что-то сказав этому очаровательному юноше, который сел за рядом стоящее пианино, ударил по струнам.

Нет… уже не нужны банальные признания в любви, клятвы в вечной верности и тому подобное. Банально и пошло. Можно тысячу раз сказать “люблю”, перевести это на все языки мира, выложить эти слова на белом песке и закружить в танце. Так бы сделал кто угодно. Но не Саша. И не для Полины. Своей песней, с первых нот и с первого аккорда – это его правда к ней. Сейчас он перед ней как оголенный провод, без кучи оболочек, которые могут его защитить.

В эту ночь их близость друг с другом действительно была любовью. Она была более чувственной, более душевной, что соединяет не только два разгоряченных тела в порыве страсти. Даже не прикасаясь друг другу, можно знать, как бьется его сердце, даже не видя его глаза, можно точно сказать, с какой нежностью и лаской он смотрит на нее.

– Саш? Расскажи мне.

– Что именно?

– О ней.

Саша убрал руку Полины со своей груди встал с кровати. Он медленно подошел к окну, сквозь которое луна проникала своим светом. Затем так же медленно повернулся к Полине, чтобы увидеть, с каким ожиданием она впилась в него своим взглядом. И вернулся обратно к кровати, сев с краю.

– Мы познакомились в университете, на третьем курсе. Она перевелась к нам из Питера. Помню, как вошла в аудиторию: красивая, высокая, с красивыми, почти черными волосами, которые доходили ей до талии. Наверно, уже тогда я вляпался… – сделал паузу Саша, чтобы аккуратно взглянуть на Полину, а затем продолжил. – Я таскался за ней по всяким клубам, дарил ей подарки, цветы постоянно. Думал тогда, что девушкам это нравится. А в какой-то из вечеров она наконец-то обратила на меня свое внимание. Не знаю почему вдруг. Но я был таким счастливым, что мог просто сидеть с ней рядом, смотреть на нее. Просто быть рядом. В тот вечер я переступил очень важную для себя черту, потому что она меня попросила. Как я еще мог поступить? – скорее сам себе задал этот вопрос Саша.

Полина видела, как тяжело Саше дается этот рассказ. Он будто заново все это переживал. Будто снова оказался с ней рядом, что не могло нравится Полине, ведь почему то именно сейчас она почувствовала соперницу. Нет, она не была реальной. Но она была в его мыслях, в его голове. А что может быть сложнее, чем сражаться с призраками? С призраками прошлого.

– Сначала это были легкие наркотики. Маленькие такие таблеточки. Запиваешь и откидываешься на спинку кресла. Или идешь трахаться – так ощущения ярче, – Саша не отрываясь смотрит в одну точку, прокручивая сменяющиеся картинки перед собой. – Потом… потом были еще какие-то, сейчас уже и не вспомню. Был кокаин. И была она.

– А как же родители? Друзья?

– Хм… Крови я знатно им попил, – грустно усмехнулся Саша, – за два года мы практически не общались нормально. Это были крики, требования, шантаж.

– Два года?

– Да, Полина. Два года. Я был конченым наркоманом, которого интересовало только, где бы раздобыть очередные наркотики, поновее и получше.

Саша повернул голову к Полине, ловя на себе глубокий голубой взгляд. В нем не было жалости, в нем не было разочарования или презрения, которые Саша боялся увидеть в ее глазах. Только если он сам посмотрит на себя в зеркало, чтобы прочитать это презрение в своих глазах. Он это понял, как только наконец вслух сказал то, через что он прошел. Ведь никому до этого вечера он не рассказывал всю история с начала.

– И как ты справился?

– В тот вечер мне принесли какие-то новые, чистые… И… Рома… он вовремя оказался рядом, хотя мы с ним в то время практически не общались. Как так получилось… Хрен знает. Но если бы не он, возможно меня бы сейчас с тобой не было.

– Саша… – сказала Полина, обнимая его со спины, – сейчас я как никогда благодарна Роме. Вы потом просто расстались? С ней?

– Нет, Полина. После того случая я уехал в Америку. На три года. Сначала два года учебы, потом год практики. И затем я вернулся. Думал, перевернул эту страницу, – ухмыльнулся Саша, – но не знаю, что мне на тот момент нужно было, чтобы вытравить ее из моей головы.

Опять она. Она. Она. Нельзя желать другому человеку смерти. Но почему то сейчас у Полины возникло чувство облегчения, что ее нет. По крайне мере рядом и живой.

– Вы опять были вместе?

– Да. Пока она не повела себя как настоящая шлюха, трахаясь с моим другом… – зло ответил Саша.

– Что? – тихо спросила Полина, еще не поверив в сказанное: может ей это послышалось.

– Пока я заключал важный контракт, она трахалась с моим другом. У него на квартире.

– Она изменяла тебе?

– Да.

– С другом?

– С Ромой.

Полина сидела на кровати и все еще обнимала Сашу, давая ему свою поддержку. Глупая. Поддержка нужна ей самой. Ведь ей казалось, что вся опора ушла. Сука, которую он любил. Сейчас бы она вырвала ей все волосы, исцарапала такое милое личико, а то, что оно было милым, она не сомневалась.

– И все? Вы больше не виделись? Ты же не простил ей этого? – с опаской спросила Полина, боясь услышать ответ.

– Инна, почему?

– Почему ты уехал и оставил меня? Одну? Я была одна Саша, никому не нужная.

– Потому что вместе мы тогда не смогли бы. Мы бы оба сгнили в той квартире. Да, я поступил как эгоист. Но я хотел жить. А тогда, с тобой, это было бы просто невозможно. Никто из нас не вытянул бы другого. Для этого нужно было, чтобы кто-то был сильнее другого.

– Ты считаешь это оправдывает тебя?

– Почему нет? А что оправдывает тебя? Ты легла под кого-то, чтобы уйти от наркоты? Ты трахалась чтобы забыться?

– Только не говори, что ты был святой в своей Америке и верность мне хранил.

– Не хранил. Но и не искал кому бы присунуть каждый день.

– А я искала. Да, Саша. Вот такая я шлюха стала. Ты это хотел услышать?

– Почему он?

– Мне хотелось сделать тебе больно.

– У тебя получилось. Только не понимаю зачем? Тебе было плохо со мной?

– Нет. Но я так и не смогла тебя простить. Тогда в аэропорту. Я стояла одна. Никому не была нужна. Как пустое место. Без чувств и без желаний. Одна оболочка. А ты… ты просто развернулся и ушёл.

– Прости меня....

– И ты меня прости, Саш.

– Да, Полин. Это было все. Следующее, что я о ней узнал, что она связала свою жизнь не с тем человеком, – закончил Саша, вставая с кровати: такая красноречивая точка этих воспоминаний.

Саша провел на кухне почти час. Только было слышно, как открывается бутылка и как наполняется его бокал. Некоторые воспоминания даются тяжело, потому что никто не хочет выглядеть слабым в глазах другого. Так и сейчас: Саша открылся настолько, что глубже просто уже невозможно. Все секреты Александра Ярского раскрыта. Его малахитовая шкатулка рассказала все тайны. Только для Полины остался один очень важный вопрос.

– Ты ее любишь? Сейчас?

– Нет, Полин. Мне было достаточно взглянуть, как она трахается с моим другом.

– А есть шанс, что после такого предательства ты сможешь снова полюбить?

– Глупышка… – мягка сказал Саша, притягивая ее к себе.

Саша одной рукой зафиксировал ее голову, запустив пальцы в волнистые волосы, накрыл ее губы во властном поцелуе. Он ощутимо терзал и покусывал, ничуть не церемонясь, будто показывая, кто здесь хозяин или говоря что-то очень важное для него. Он не нежничал. Он брал свое.

Подхватив Полину, он понес ее обратно на кровать и накрыл ее хрупкое тело своим тяжелым, чтобы выпустить весь воздух из легких. А Полина с готовностью приняла его вес на себя, забирая всю его боль. Она вытравит все образы прошлой зависимости, сожжет своей страстью и любовью, если потребуется.

Саша вжимал в себя Полину плотнее и плотнее, двигаясь яростно и жестко. До взрыва. До мелких мушек перед глазами. Комнату наполнили влажные и громкие шлепки их тел, от которых кайфовали оба. От каждого движения. От каждого толчка. Напитываясь этими минутами. Этой близостью. Их страсть поражала, выбивая страйк с первой попытки. Это выносило на новый уровень наслаждения, давая ни с чем непередаваемые чувства.

– Не жалеешь, что не вышла замуж за Широкова? Могла бы сейчас быть в свадебном путешествии где-нибудь на Мальдивах.

– Нет, я ни о чем не жалею, – твердо ответила Полина, немного отстраняясь от Саши.

– Так как вы расстались, Полин?

– Тебе это так важно?

– Да.

Теперь настала очередь Полины встать с кровати и погрузиться в воспоминания, пусть и не такие далекие. Она решила сесть в дальнее кресло, чтобы лунный свет ни одной своей дорожкой ее не коснулся. Только там, в углу, она могла хоть как-то себя защитить.

– В какой-то момент все изменилось. Я не знаю, когда это произошло. И, возможно, ты меня сочтешь зажравшейся бабой, у которой все было… Но как-то за завтраком я взглянула на него и поняла, что все. У меня больше нет к нему никаких чувств. Пусто. Ничего не екает в груди, когда он заботливо наливает мне чашку кофе, как галантно открывает передо мной дверь, да даже когда помогает одеться. Раньше мне все это так нравилось. Такая забота, нежность. А потом …. все…

– Но… как? Просто в один день? Так не бывает… – Полине даже показались нотки боли в его голосе.

– Как видишь бывает. Наверное, я никогда его и не любила. Точнее, теперь точно знаю, что никакой любви и не было. Симпатия, привязанность – да. Но никак не любовь. И у него ко мне тоже. Как бы больно это не было признавать. Я была хорошей партией для него: воспитанная, покладистая, говорю, что скажут, делаю, что попросят, – пару соленых слез скатилось по ее щекам, – как зверек в клетке. И потом я узнала о его изменах. Точнее об одной интрижке. Мне прислали видео, – Полина откинулась на кресло и закрыла глаза, вспоминая тот вечер. – Так странно… Любви не было. А обида была. Парадоксально, как считаешь?

– Это просто означает, что тебе было не все равно, как бы не хотела доказать обратное себе.

– Но почему, Саша? Я сколько раз задавала себе этот вопрос. У меня не было к нему ничего. Ничего, понимаешь. Но вот только все равно больно, обидно, что тобой пользуются, строят на тебя какие-то планы, как в каком-то дешевом театре, а за спиной ищут другую главную актрису на главную роль. Я ведь этого не заслужила…

– А ты думаешь больно бывает только из-за любви? Есть простое человеческое качество как честность или чувство справедливости…

– Ты считаешь, что он просто нечестно со мной поступил, поэтому было больно?

– Почему нет? Он тебя обманывал. Вместо того, чтобы правильно закончить такие отношения, он решил поступить подло: оставить свою игрушку при себе, развлекая себя на стороне. Что это, если не обман?

– И я получается жила в этом обмане очень долго…

– Ну ты же нашла в себе силы самой это все закончить? Ты ушла, потому что поступила честно по отношению к себе, в первую очередь.

– Да, ушла…

Глава 32

Полина, 9 месяцев назад.

То видео, которое ей прислали с неопределенного номера, было удалено тем же адресатом, когда Полина восстановила свой телефон. Единственное, что можно было бы предъявить Андрею, теперь бесследно исчезло. Хотя, зачем ей это видео, когда она уже решила от него уходить? Чтобы показать ему, что она в курсе?

Так странно, но, чтобы съехаться, Полине потребовалось куда меньше времени, нежели собрать свои вещи обратно и уйти от него. Вот ее чемодан, в который она убрала почти всю одежду, которая была неактуальна для этого времени года, вот ее летняя обувь, сложенная в коробки аккуратными стопками, украшения, убранные по шкатулкам… А увезти все это не получается. Не хватает сил. Как будто ей нужен какой-то толчок. Стимул. Можно подумать, того видео было не достаточно.

Декабрь в том году был малоснежным, только слякоть и грязь, превращая город в еще более серую массу. Не спасали даже праздничные новогодние гирлянды, коих по Москве было развешано не мало. Не было ощущения нового года в воздухе. Не было того чуда, которое так все ждут. Не было запаха мандаринов, не было шоколадных конфет, подарков, спрятанных в шкафу, но о которых все догадываются.

– Мы сегодня идем встречаться с Ингой и Андреем, – заявил Андрей с порога, как только зашел в квартиру.

От ее имени у Полины моментально закипала кровь. Та стерва, которой позволено думать, что является королевой в их шахматной партии, когда Полина всего лишь пешка. Только мало кто учитывает, что любая пешка, дойдя до конца доски, может стать королевой. Пешка – самая сильная фигура. Никогда не надо ее недооценивать.

– Конечно, – коротко ответила Полина, доставая из шкафа свое последнее платье: короткое, изысканное, на тонких бретельках, но так четко подчеркивающее ее хрупкую фигуру.

Клуб Ольшанского, куда они направлялись, стал практически их вторым по посещаемости местом, после дома, разумеется. Полина уже не замечала громкой музыки, она просто шла за Андреем. Давая себе последний шанс, что вот сегодня вечером она уйдет. Чтобы больше не пришлось идти за его спиной. За его спиной вообще оказалось холодно и одиноко.

За столом уже ждали Инга со своим мужем Артемом, который, скорее всего, и не догадывался о ее связи с так называемом другом. Фальшивая улыбка с неестественно белыми зубами, яркий макияж, подчеркивающий ее сучность и голодный взгляд, направленный на Андрея.

– Полина, Андрей, мы уж было подумали, что вы не появитесь. Прошу, присаживайтесь.

Артем пожал руку Андрею, крепко и по-мужски сильно, как могут приветствовать только близкого друга. А Инга утянула его сесть рядом с ней, что Полине пришлось занять крайнее место у входа: там, где и было ее место, подумала она.

– Ребят, так что вы решили с Новым годом? Вы же к нам приедите? В этом году мы с Ингой хотим собрать только близких друзей. В прошлом году было столько народа, что я потерялся. А на следующий день баню можно затопить, до Андрей? Знаю, что ты не любитель, но 1 января и баня – это же святое. Так как вы на это смотрите?

– Думаю вы не оставили нам другого выбора, – улыбнулся Андрей, даже не взглянув на Полину.

– Правильно, Андрей, Новый год нужно отмечать только с близкими людьми, – томно произнесла Инга, взяв его под локоть.

– У нас в планах конечно было уехать в Доминикану. В крайнем случае на Кубу. Но как-то работы перед праздниками навалилось, что просто хочется побыть дома. Еще успеем, да Инга?

– Конечно, дорогой. Ой, а вы собрались на Мальдивы, да? В свадебное путешествие? Андрей мне все рассказал, – обратилась она уже к Полине, чему она очень удивилась.

– Интересно, когда это он успел тебе рассказать…, – чем заслужила презрительный взгляд Инги, который, к сожалению, никто не увидел, кроме самой Полины.

– Мальдивы – это хорошо, но признаться честно, больше недели там делать нечего. Ну да красиво, ну пару раз съездите рыбу местную половить, ну пофоткаешься там в песочке, Поль, – обратился Артем к Полине, – ну что еще…. сексом там можно долго заниматься, вот что, делать то все равно уже нечего, – засмеялся Артем.

– Ну не смущай ты так Полину, Артем. А ты, кстати уже выбрала свадебное платье, Поль? Могу помочь, я свадьбу своей сестры организовывала и подружкам своим тоже помогала с выбором. Так что можешь на меня положиться.

– Правда, Поль, может пройдешься по салонам с Ингой? – включился в беседу Андрей.

– Ну конечно. Можем потом зайти в какую-нибудь кафешку и поболтать, как настоящие подружки, да? – наигранно улыбнулась Полина.

Бессмысленный разговор, который напоминал постановочные фразы и диалоги, написанные бесталанным сценаристом, в надежде сделать из этого произведения шедер. Но Полина понимала роль каждого и что стоит за каждым. Только что стоит за ней?