Ты полюбишь

Нельзя сказать, что их дружба опять испортилась, просто они предпочитали не обсуждать такую скользкую тему как Сашины отношения с Инной. Если имя Инны в их разговорах не поднимается, значит они вполне могут позволить себе мирно и дружно общаться, но стоит хоть раз Роме сказать ее имя, как Саша превращался в настоящего зверя, защищающего свою территорию.

– Судя по интонации, ты опять ЕЕ будешь обсуждать? – недовольно спросил Саша.

– Сань, прошу тебя. Последний раз. Это очень важно.

– Хорошо. Но если я хоть слово плохое услышу в ее адрес – церемониться не буду.

– Договорились.

Они вошли в небольшой ресторан недалеко от офиса и заняли самый дальний столик, чтобы не привлекать внимания и чтобы их разговор не коснулся любопытных ушей, так подумал Рома.

– Сань, – тяжело начал Рома, – разговор будет не из приятных, даже для меня, зная как я отношусь к твоей… Инне. Но молчать я не могу.

Не самое лучшее начало для дружеского разговора.

– Ты знаешь, где ОНА пропадает вечерами?

– Знаю. Встречается с Лесей. Это ее подруга. Ты за этим меня позвал? – холодно спросил Саша.

– Не совсем, Сань. Эта Леся – эскортница. Ее пару раз видели в обществе людей, с которыми лучше не светиться. Тебе фамилия Загорский о чем-нибудь говорит?

– Допустим. И как вообще это связано с Инной?

– А то, что и Инна была замечена в том же обществе, что и ее драгоценная подружка. То, что пока тебя не было, она развлекалась на полную катушку, грея свою задницу в постели у того же Загорского, ты уже и так знаешь, хоть и не веришь в это.

– Багров, – Саша обратился к Роме по фамилии, что происходило очень редко, – я в последний раз говорю, что ты хочешь мне сказать? Очередную чушь, что Инна спит с кем-то еще? Еще помимо меня она трахается с Загорским? Или с кем там? Кого ты нашел?

– Ярский, бл*ть, тебе какие еще доказательства нужны, что Инна твоя шлюха последняя. Она не то что с Загорским трахается, она еще для пары мужиков свои прелести подставляет.

– С чего ты взял? Потому что подружка у нее такая? Откуда такая информация?

– Я ее видел, Ольшанский в своем клубе, да много кто. Уже все знают. Один ты у нас слепой и ничего не видишь. Только веришь своей шлюхе.

– Прекрати. Еще раз ее так назовешь и я тебя уделяю на глазах у всех. Здесь.

– Я тебе докажу. Увидишь все. Собственными глазами. Как и хотел. Тогда сам первый ее шлюхой и назов…

Рома не успел договорить, как сильный Сашин кулак врезался в челюсть, издав своеобразный звук и окрашивая скатерть каплями крови из разбитой губы. Стул, на котором он сидел, опрокинулся вместе с Ромой, который больно ударился затылком об пол. Довольно резко Саша подскочил к нему, чтобы силой сжать горло до сдавленных хрипов и сильнее вжать в пол.

– Я предупреждал, что еще раз….

– Дурак ты, Ярский. Понимаю, что любишь. Но когда ты раскроешь на нее глаза, будет больнее, чем когда-либо. Вот только ты обязательно их откроешь. Я об этом позабочусь, – хрипло ответил Рома.

– Следи за своими бабами, понял меня? – зло отшвырнув Рому выплюнул Саша.

– Я, по крайней мере, знаю кто у меня в постеле, а ты – идиот! Ничего не замечаешь, когда очевидней уже некуда.

Рома вышел из ресторана, снимая пиджак, на котором были его капли крови. Он не обернулся и не увидел, как чашка из-под выпитого Сашей кофе полетела в стену, разбиваясь на осколки. Такие же острые и неровные, такие же, как и его любовь к Инне. Официант без спроса подошел, чтобы убрать эту разбитую и ни в чем не повинную чашку, и выкинуть белые осколки в мусорку, позабыв об этом неприятном инциденте. Было бы так и в жизни, чтобы осколки разбитой души можно было бы просто выбросить и забыть о них, купив новую.

– Откуда у тебя этот кулон? – спросил Саша, когда прокладывал влажную дорожку поцелуев.

– Что? Какой кулон? – томно ответила Инна.

– Бриллиантовая капля. Тиффани, полагаю, все как ты любишь… – уже чуть зло сказал Саша, – так откуда?

– Сашенька, ну ты что не помнишь, ты же мне его и подарил… – попыталась отстраниться от него и снять кулон.

– Не ври! Я тебе такое не дарил.

– Ты уже просто не помнишь.

Саша сильно схватил ее за локоть и притянул к себе, вдавливая жесткой хваткой. Нежные и медленные движения, которые насквозь пропитаны нервозностью и злостью, он тыльной стороной ладони провел по щеке, которая была накрашены неприлично яркими румянами. Жалко, что даже они не помогли скрыть бледность, которая выступила от страха, когда в глазах Саши она увидела холодный и ядовитый взгляд: он готов был разорвать все и всех на мелкие кусочки. Теперь он это точно сможет.

– Инна, – наигранно спокойно прошептал ей на ухо, – ты мне сама скажешь? Или мне самому выяснять?

– Сашенька, – руками она пыталась отстраниться от него, вот только теперь он – непробиваемая скала с мышцами и хваткой дикого зверя, – я правда не знаю о чем ты. Если не ты дарил, то я не помню. Может быть Леся одолжила…

– Хорошо, – оттолкнул ее, чтобы посмотреть в глаза, – если я узнаю, что …. – Саше даже не нужно было договаривать, потому что его мысли сейчас были предельно прозрачны и понятны.

– Саша, не верь слухам. Прошу.

– Значит, про слухи ты в курсе? Может, тогда ты мне объяснишь, откуда они растут?

– Не знаю. Наверно, из-за Леси, она никогда не отличалась умением правильно выбирать партнера, – сказала Инна, уходя на кухню и щелкнув кнопкой чайника.

– Может быть тогда ты не умеешь правильно выбирать подруг… Подумай над этим! – закончил Саша, уходя из дома, хлопнув дверью.

Жаркое лето, когда в утренние часы уже невозможно было находится на улице, когда тебя окружали только каменные высотки без возможности вдохнуть воздух полной грудью, сменилось прохладной осенью. Немногочисленные деревья столицы окрасились то в красные, то в желтые цвета. Затяжные дожди смывали пыль и несбыточные летние мечты, а в лужах отражались сизые и тяжелые осенние тучи. Тренчи, такого узнаваемого цвета “кэмел”, то ныряли в метро, то спешно выныривали, раскрывая яркие зонты, которые яркими пятнами тянулись вдоль узких улочек. Звук каблуков стал тяжелее и звонче, когда летние туфли сменились на закрытые и высокие сапожки.

Сегодня Саша закрыл очередной важный контракт с бельгийцами, с которыми он работал с середины лета. И вот, наконец, стороны договорились и закрепленный подписями с двух сторон договор положил начало новым направлениям в работе. Саша со своими деловыми партнерами решили скрепить свои договоренности очередным походом в ресторан. Небольшой компанией они отправились в небольшое и тихое место, недалеко от офиса.

И казалось все было замечательно в его жизни: работа, которая доставляет удовольствие, новые перспективы, которые открываются, Инна, с которой больше не было ни ссор, ни каких-то недомолвок. У Саши даже иногда были мысли о том, что, она – та самая женщина, с которой он готов быть до конца. Жениться, растить детей, сидеть у камина холодными зимними вечерами; лабрадор, лающий когда приходишь с работы и дети, висящие на шее и непрерывно рассказывающие о том, как прошел их день. Почему нет?

В тот вечер, когда бельгийцы уже испробовали все модные шоты и традиционные русские закуски, Саша вальяжно и расслабленно откинулся на кресло, закрыл глаза в надежде, что через пару часов он окажется дома, ляжет к своей любимой женщине в кровать, которую так тщательно она выбирала, зароется в ее темные волосы, в жидкий шелк: длинные, блестящие, проскальзывающие сквозь пальцы, приятно пахнущие ванилью. А потом будет любить ее долго, мучительно, нежно и одновременно страстно и жадно, как можно любить только свою женщину. Да, именно так Саша видел себе этот вечер и ночь.

“Приезжай ко мне. Срочным разговор”

Сообщение от Ромы, с которым он после последнего их разговора, общался очень натянуто и через силу, пришло, когда Саша уже расплатился по счету и собирался заглянуть в палатку с цветами. Инна всегда любила кроваво-бордовые розы. С крупными бутонами и ярко-зелеными листьями.

Нет, в такой вечер общаться не хотелось уже ни с кем, кроме своей женщины. Даже с ней хотелось больше не общаться, а целоваться. Умопомрачительно. Долго. Страстно. Проигнорировав сообщение, Саша перешел на другую сторону, чтобы зайти в салон цветов и купить тот букет, который он увидел издалека: огромная охапка роз, штук пятьдесят, не меньше. Его женщина заслуживает и большего, но сегодня именно этот букет виделся Саше.

Такси подъехало ровно через пять минут. Он не собирался задерживаться еще где-то. Быстрее. К ней. Домой. Поток машин, который тянулся в обе стороны, заставляли время идти все медленнее, будто руководили этим временем. Звук клаксонов и отборный мат, когда один красный мини купер расчертил свою кроваво-красную полосу на серебристой ауди в попытке перестроиться.

– На перекрестке направо, – решил Саша.

Всего на минуту к нему забежит. Даже меньше. Это ведь ненадолго.

– По другому адресу?

– Да.

Такси остановилось аккурат напротив подъезда. Это ведь замечательно! Не надо времени тратить, чтобы еще дойти до подъезда. И как хорошо, что современные дома бизнес-класса имеют на первом этаже охрану, которая открывает двери, лишая возможности набирать кнопки домофона. Рома жил на десятом этаже. Если лифт проезжает один этаж за пять секунд, то до его квартиры он поднимется за пятьдесят секунд. Саша уже все посчитал. Темно-коричневая дверь с классической вырубкой в стиле древней Греции. Квартира номер 132. Странно, что его стук в дверь остался без ответа.

Длинный коридор, который сейчас не освещался, выглядел как тоннель, в конце которого было тусклое освещение – спальня. Пройдя тихо, сам не зная зачем, к дверному проему, Сашино сердце превратилось в ту чашку, которую он разбил о стену: вдребезги, на осколки. Только сейчас это были мелкие, очень острые осколки, вонзающиеся в его тело глубоко, до сочащихся кровяных потоков из раны.

Пошлые стоны, которые она издавала резонировали с такими же пошлыми и влажными шлепками двух тел. Его рука перехватывает ее по-женски миниатюрные и аккуратные ручки вверх над головой, чтобы зафиксировать, а другая рука вдавливает голову в подушку, делая общую картину порочной и жесткой.

– Когда ты уже скажешь, что ты шлюшка?

– Да! – хрипло и гортанно ответила Инна.

– Тогда говори ему, – и резко поворачивает ее голову в направлении двери, – повтори! – уже крикнув произнес Рома.

Последний осенний лист, который упал под ноги в уже морозный ноябрьский день покрыл его инеем. Холодный и тонкий слой льда. Еще такой хрупкий, но уже пронизывающей своей бездушностью. Листик, который почему-то сохранил свой первозданный зеленый цвет. Он не такой сочный майский зеленый листочек. Это уже глубокий, насыщенный, с явными прожилками зеленый цвет. Его не тронули краски осени, будто кто-то хотел сохранить его индивидуальность.

Зеленый цвет глаз потух вместе с тем зеленым листочком, который просто затерялся среди других таких же уже ненужных. Остался только холод. Холод ноября, когда зимний снег еще не может смягчить резко наступившую стужу и промозглость. Холод ноября, когда никакое тепло не может согреть. Уже не сможет.

Саша стоял, оперевшись спиной о стену. Он молча наблюдал, как его друг трахал его женщину. Его любимую женщину.

– Понравилось? – бездушно спросил Саша.

– Саша! Саша, пожалуйста! Я тебе объясню! Саша, – уже истерично плача пытается оправдаться Инна.

– А что тут можно объяснять? Как тебя раком трахал мой друг? Это надо объяснять? – наиграно тихо и спокойно сказал Саша, когда его душа раскололась на тысячи осколков, которые некому будет склеить.

– Господи, Саша, я не знаю, что на меня нашло. Может… может… он меня чем-то напоил. Я не знаю….

– Ну конечно. Ты ничего, бл*ть, не пила, – жестко встрял Рома, – ну, давай, расскажи ему все! Расскажи! – грубо схватил ее за волосы и откинул голову назад, что ее глаза встретились с потухшими зелеными глазами Саши.

Их связь длилась около двух недель, в течение которых Инна приезжала к Роме. Их первый секс по пьяни случился, когда Саша был в командировке в Бельгии. Точнее, заранее запланированный трах случился, когда Саша отсутствовал в стране, чтобы Рома спокойно мог подойти к Инне. Потом Инна сама набирала Рому. Что ей было нужно? Никто не знает. Но Роме это было даже на руку. У него даже возникла мысль записать это все на видео, смягчить удар, так сказать. Но куда интереснее смотреть на все это вживую. А сегодня… Сегодня Рома знал, где будет Саша, поэтому подстроить все было проще некуда. Только загвоздка заключалась в том, чтобы Саша все-таки решил к нему заглянуть, учитывая их натянутые отношения в последнее время. Но видно, кто-то там наверху так же, как и Рома, хотел быстрее распрощаться с Инной. И сейчас перед ним стоит абсолютно потерянный и убитый человек, в глазах которого догорают остатки былой яркости и веры. Такой вот цвет потухшего ноябрьского листочка, который дворник смел в общую кучу таких же уже ненужных листьев.

Шелк ее волос, который казался самым дорогим в мире – теперь это выжженная постоянным окрашиванием дешевая бязь, а любимый аромат пахнет предательством и ложью. Ее идеальное тело теперь хранит на себе и в себе следы других мужчин. Мудаков, которым она подставлялась ради… Ради чего? Саше уже не надо было это знать. Та картинка, с камином, с любимой женщиной, с детьми и зимними вечерами сгорала, оставляя ненавистную горстку пепла, которая исчезнет окончательно, стоит только легонько подуть.

– Ты теперь понял? – спросил Рома.

Ненависть, ярость и гнев, которые пытался заглушить Саша в миг вырвались наружу. Крепкий удар пришелся ему в живот, перехватывая дыхания без возможности сделать хоть маленький вдох. Другой удар был уже в челюсть, обрызгивая новый светлый ковер кроваво-красными пятнами, прям как те розы, что так и остались забытыми в такси. Другой удар означал сломанный нос, из которого потоком пошла густая и бордовая жидкость. А потом еще и еще.

Осенний воздух был уже холоден. Все листья с деревьев облетели, что они стояли абсолютно голыми, подставляя свои корявые ветви безжалостному и пронизывающему ветру. Еще немного и ранним утром небольшие лужицы будут под тонкой коркой льда, а дорожки будут усыпаны первыми хлопьями снега, что по законам Москвы, растает в течение пары часов, превращая эту девственно чистую гладь в грязную лужу и слякоть. Саша шел вдоль набережной, но не чувствовал, как ветер пробирался сквозь его кожу, охлаждая. Он уже ничего не чувствовал. Ничего. Злость? Ненависть? Разочарование? Не было ничего. Была пустота. Несбыточные надежды и мечты. Вот только каждый шаг давался все труднее. Каждое движение отзывалось болью во всем теле.

Спустя некоторое время Саша уехал в Италию…

Глава 31

Раскрой книгу, раскрой море

Переливы зеленых волн

Миллионы чужих историй

В тихий штиль на бумаге – соль

Раскрой море во время шторма

Пробегись по строкам глазами

Принимают страницы форму

Мачты с белыми парусами

Ты мое море

Ты мои волны

Я отдам свое сердце

Ради этого моря

“Кватро”

– Саш, я не понимаю, какие вещи мне с собой брать? Ты мне ни слова не сказал… – крикнула Полина из гардеробной, где уже были почти все ее вещи.

– Полин, если что – докуплю, – улыбнулся Саша, заглядывая к ней.

– Нет, ну все-таки. Вдруг ты меня отвезешь в Африку, а уменя только кашемировый свитер с собой будет…

– Нет, – засмеялся Саша, – это Европа.

Октябрь в Москве – прекрасное время, когда под ногами пестрый ковер из листьев, а вечерняя прохлада не дает замерзнуть благодаря теплому палантину. Закатное солнце окрашивает все в насыщенные цвета, что этот контраст отзывается резью в глазах. Противоречиво, но в глазах нет боли, только наслаждение, когда замечаешь этот последний яркий блик, который отражается в окнах домов и в зеркалах проезжающих мимо машин. Еще пару секунд и этот блик станет тусклым напоминанием о ярком, но уже прошедшем, дне. И вечер опускается на город.

– Мне кажется, я знаю, куда мы едем… – тихо сказала Полина, когда они стояли на террасе.

– Удиви меня, – улыбнулся Саша.

– Помнишь, ты как-то говорил о том, что твоя жизнь однажды развернулась на 180 градусов, и ты уехал. В Италию…

– Все верно, Полин… Я тогда потерял близкого мне человека, как я думал…

– Это все она? ТА?

– Да, Полин, – грустно ответил Саша.

– Еще немного и я начну ревновать.

– Не стоит.

Саша развернул к себе Полину и крепко ее прижал к себе, что между ними не осталось ни миллиметра. Нежно и аккуратно он тыльной стороной руки очертил сначала слегка приоткрытые губы, затем скулы, которые покрылись естественным румянцем. От такого чувственно жеста. Или от того, что воздух стал заметно холоднее, чем несколько минут назад, пока лучи солнца еще держались за крыши домов. А затем поправил прядь волос. Мягкую волну ее каштановых волос.

Он целовал ее медленно, но властно. Чтобы она сгорала от желания и умоляла его не останавливаться. Или чтобы умоляла прекратить эту пытку, захватив ее в свои объятия: крепко, жадно и подарил то наслаждение, от которого сводит все тело, рассыпаясь на тысячи искорок.

Утро наступило, когда будильник завел свою песню, говоря о том, что необходимо вставать. Наверное, Полина никогда так в жизни ничего не ждала, как этого дня. Что может быть радостней, чем проснуться в постели с любимым человек, сладко потянуться и в такой приятной спешке собирать вещи, потому что вечером было не до чемодана, а также быстро выпить небольшую чашку кофе. Хотя как выпить, пригубить пару глотков, ведь такси уже ждет внизу, чтобы отвезти их в аэропорт. И этот звук колесиков от катящегося рядом чемодана – самая приятная музыка начинающегося путешествия. А еще родное плечо рядом, на которое можно облокотиться, чтобы досмотреть свой утренний сон. И где-то там далеко доносятся голоса очередной модной попсовой песни по радио. Ведь теперь она будет, как пластинка, играть постоянно в голове обрывками той самой песни, напоминая о том самом моменте, когда они стали еще чуть ближе друг к другу.

– Давай, когда прилетим, сходим к фонтану Треви? Я читала про него в интернете. Ты же знаешь, что он самый крупный в городе? – спросила Полина, пока они регистрировались на рейс, а небольшие разноцветные чемоданы, Сашин, как и полагается – темно-синий, ну а у Полины – ярко-голубой, практически под цвет ее глаз, были положены по ленту.

– Мы не полетим в Рим, – сказал Саша, забирая документы с посадочными талонами.

Полина несколько дней шерстила интернет на предмет интересных мест, которые она обязана посетить в Риме. Она, конечно, понимала, что, наверно, у Саша запланированы какие-то свои места и своя программа. Но идея оказаться в Риме ее так захватила, что Полина уже не могла остановиться и список обязательных мест для посещения увеличивался с каждой открытой ссылкой. Вот только, как оказалось, они летят не в Рим.

– Как? А куда? А как же мой… фонтан? Я ведь еще про Римский форум читала, да и…

– Мы летим сначала в Неаполь, оттуда на машине в одну небольшую деревушку, – раскрыл свои карты Саша, – но обещаю тебе понравится.

– А Рим?

– А Рим вечен. Его посмотрим в следующий раз, – улыбнулся Саша.

– Я столько всего интересного нашла про Рим…, – начала Полина.

Полина начала рассказывать что-то про экскурсии, которые проводят по еще неизведанным тропам вечного города (наивная), и она уже нашла контакты одной девушки, даже взяла на себя смелость списаться с ней. А потом, как настоящая романтическая натура пересмотрела всем известную итальянскую мелодраму о любви молодой девушки, которая только заканчивает школу и мужчины, руководителя маркетингового агентства и об их такой сильной, но противоречивой любви. И влюбилась в эти улочки Рима, в эти проезжающие мимо мопеды, в эту жестикуляцию, когда эмоции уже нельзя сдерживать. Хотя о чем речь, эмоции и итальянцы практически синонимы.

– Рим – это толпы туристов, среди которых большая половина – это китайцы, а еще суматоха, постоянный гул и шум. Рим может казаться очень романтичным и желанным городом. Но только в фильмах или на подарочных открытках. А на самом деле, там больше понтов, нежели истинного удовольствия. Хотя, не скрою, для очередной галочки его нужно посетить. Но не в этот раз, Полина.

– Так и что в твоих планах?

Саша на мгновенье остановился и посмотрел на Полину: он в раздумьях, и сейчас, глядя ей в глаза он решает, стоит ли раскрывать все свои карты перед ней или стоит сохранить такую нужную, а главное, важную для него интригу. Ведь именно после этого короткого путешествия он будет перед ней как открытая книга. Читай и наслаждайся. Главное не закрывай, громко хлопнув и отложив на дальнюю полку.

– Недалеко от Неаполя есть небольшая деревня – Равелло. Мы направляемся туда.

“Наш полет проходит на расстоянии 10 тыс. км от Земли. Температура за бортом -45 градусов…”

Практически весь полет Полины пыталась поспать, хорошо, что кресла бизнес-класса позволяют это сделать. Ну а Саша, как руководитель, не мог даже на некоторое время оставить управление компании в чужих руках: его ноутбук был включен на протяжении всего полета. Опять, благодаря бизнесс-классу есть интернет, позволяющий не откладывать свои дела на потом.

– Саш?

– М?

– А в Неаполе ведь самая вкусная пицца?

– Не совсем…

– В смысле?

– Я тебе покажу, где делают самую вкусную пиццу. Хотя по мне это обычный хлеб с сыром…

– И что же для тебя тогда самое вкусное в Италии, если не пицца?

– Хм…Тирамису.

– Неожиданно, – сказала Полина, любуясь Сашиным профилем.

Паспортный контроль, который прошел на удивление быстро, ведь все рады очередными туристами, приносящие очень неплохие деньги в казну Италии, сменился лентой выдачи багажа. А затем парковка. Длинная, с множеством маленьких машин, глядя на которые представляешь себе очередной диснеевский мультик. Но нет, это был бы не Ярский, если бы их ждал какой-нибудь фиат выпуска 2015 года. Только двукратный звук снятия сигнализации и моргание фарами говорит о том, что ярко синяя Мазерати Леванте последнего года выпуска, вон в том дальнем углу, приветствует своего хозяина. Или хозяйку.

– Лови, – сказал Саша, кинув ключи Полине, которая та едва их поймала.

– Ну нет….

– Да, Полина, да, – сказал Саша, загрузив их сине-голубой тандем в багажник и уже запрыгнув на переднее пассажирское сиденье.

Да, Полина, это тебе не Мазда. Стоило только слегка коснуться до педали газа, как машина с ревом сорвалась с места. И вот, через каких-то пару минут они едут по трассе, ведущей в Неаполь. Позади них остался аэропорт, где еще слышен гул самолетов, а впереди три прекрасных дня итальянских каникул.

Они проехали практически через весь Неаполь, наверно, такой же шумный, как и Рим. И свернули на трассу до Аттрани, чтобы подниматься вверх по скалистой местности.

Открытые окна развевал волосы Полины, когда ее руки уверенно держали руль. В ее движениях не было нервозности, было просто полное средотие на простых и таких важных функциях. Все-таки вождение по Москве дает на себе некий отпечаток, который сейчас играет добрую службу. Саша иногда поглядывал на нее, давай ценные указания. А иногда, не стесняясь, просто разглядывал ее, опуская свой взгляд от губ до груди, оставляя жаркие, но невидимые следы.

– Что? – не выдержала Полина, ощущая на себе очередной Сашин взгляд.

– Ты очень красивая, Полина, – через некоторое время ответил Саша.

– А вот Славка из 11 б так не считал. Он говорил, что слишком мелкая, с большими глазами, как у собачки… – пошутила Полина, которая все еще не привыкла к таким словам.

– Твой Славка был, очевидно, идиотом, который в тебя влюбился. И я его понимаю. Ты даже не представляешь, на что готов мужчина, когда рядом с ним действительно красивая женщина. – Саша посмотрел на Полину.

До нужного места они ехали около часа. А потом свернули на небольшую и узкую улочку, которая была окружена невысокими домами, не больше трех этажей, с коваными балкончиками, такими маленькими, что места хватит только на одного.

– Третий этаж, – сказал Саша, открывая дверь дома.

Кованые балконы, кованые перила и неровная лестница: одни ступеньки выше, другие ниже. А еще на каждом этаже были разные двери, какие-то цветные, какие-то старые и немного потрепанные, с отлетающей краской по углам. И разговоры, которые доносятся до лестничной клетки.

Их квартира была самой последней, с красивой расписной дверью темно-зеленого цвета. Саша открыл ее своим ключом и пропустил Полину вперед, в темный коридор. Только когда глаза привыкли к такой темноте, она заметила, что она стоит в достаточно большой прихожей, откуда ведут две двери – в столовую-зал и спальню. Маленькое, но уютное пространство. Здесь нет того лоска, который был бы в роскошных пятизвездочных отелях. Пол, который был выложен везде плиткой, давал такую желанную прохладу. И только у камина (Полина очень понадеялась, что он действующий) лежал красивый однотонный ковер. А еще вдоль стены был большой стеллаж со множеством книг с разными переплетами: какие-то были современные, новые, а какие-то коллекционные, немного обветшалые темно-бордового цвета. В спальне находилась большая кровать, застеленная белым покрывалом. И выход на тот самый маленький кованый балкончик.