Клятва

«Возможно, у меня даже получается», – не дождавшись ответа Алекса, пишу. Снова не имею ни малейшего понятия, зачем. Ему не должно быть дела до меня, моих дел и моего сыра.

«Прости, что задумался. Укладывал в голове. Я только что видел твою фотографию на форзаце журнала, и, оказывается, смотрящая на меня девушка варит сыр».

Да я многому, чему научилась за эти два года. Без сомнений, эту мысль оставляю при себе. К чему ворошить прошлое?

«Надеюсь, ты варишь двойную порцию, потому что я хочу попробовать».

– Разбежался, – говорю вслух.

Вообще, гонщик стал наглым. Какое еще попробовать?

«Не обольщайся».

«Будешь делиться со своим финансистом?»

От прочитанного набегает злость, как предураганный ветер. Вместе с ним нечто вроде обиды. Он не имеет права задавать такие вопросы и даже поднимать ту тему.

Он мне никто. Даже не друг. И зря я взяла купленный им бургер.

«Спокойной ночи, Алекс», – пишу, вдавливая кнопки в клавиатуру, что те проваливаются.

Сыр сварить не получилось, я перегрела молоко. С раздражением выливаю все и кидаю кастрюлю в раковину. И мыть ее сегодня не буду. Спать ложусь расстроенной, дав волю слезам. Первые за столь долгое время. Эх, если бы только получился этот чертов сыр!

Глава 12. Марта

«Рилс с тобой набрал полтора миллиона просмотров», – читаю сообщение от Кима, пока, вся в краске, делаю ремонт на моей маленькой кухне.

«Уау», – отвечаю, – «поэтому у меня так оживленно в профиле».

Подпрыгиваю от раздавшегося звонка. Не могу привыкнуть, что он настолько пищащий. Словно мышь мучат.

Там курьер с цветами. Букет настолько большой, что лица парня и не увидеть.

– Марта Вавилова? 15В?

– Все верно.

– Это вам.

Расписываюсь, забираю. Ну, Ким! Я же никому не успела сказать, что переехала. Узнал как-то.

«Спасибо», – пишу, поставив букет в ведро с водой. Вазы такого размера у меня нет.

«М-м-м да не за что».

(из воспоминаний Марты)

– Смотри, вот эти снимки мы планируем брать в рекламу, – Элис, директор рекламного отдела бренда, который я рекламирую, разворачивает передо мной распечатанные снимки Кима.

Я внимательно разглядываю. Обычно моделям не дают столько свободы, как мне. Многие не видят свои фотографии вплоть до официального релиза. Мне повезло, я попала в отличный коллектив.

– Классные.

– Вот эта лучше всех, – передо мной черно-белая версия цветного снимка. Его хочется рассматривать, – Думаю, его мы поместим на форзац каталога.

Быть первой моделью летней коллекции именитого дизайнера честь. Остается загадкой, как из всего списка претенденток, выбор пал на меня. Я помню толстенные портфолио многих девчонок и явно не надеялась на успех. Оказалось, зря.

– Через пару недель я бы хотела доснять несколько кадров уже с аксессуарами.

Вспоминаю свое расписание, но впору менеджеру звонить. Конец лета и начало осени очень загруженные. Идет подготовка к зимним коллекциям, некоторые уже вовсю работают над летними следующего года. Мир моды всегда на шаг впереди.

– У меня показ в Милане, – вспомнив, отвечаю.

От Элис выхожу довольно поздно. Меня встречает Стеф.

Мы не виделись дней десять. Я не рисовала «голубые сердечки» целых два листа.

Эванс стоит у своей машины, облокотившись на пассажирскую дверь своего «Роллс-Ройса». Побрит, одет с иголочки, туфли блестят, и сам он весь сверкает, как начищенный алмаз.

Иду не спеша к своему оплоту стабильности и штиля.

Стефан целует целомудренно в щеку, и мне вспоминается некстати, как он имел меня сзади в нашу прошлую ночь вместе. Три минуты и двадцать четыре секунды. Часы стояли на моей прикроватной тумбочке, нельзя было не считать.

– Как всегда, роскошна, – говорит.

Смущенно опускаю взгляд.

– Мы вроде бы не договаривались о встрече, – поправляю сумку на плече. Вообще-то, через час у меня танцы.

– Совсем не скучала? – Стеф посмеивается, а я чувствую неловкость. Не скучала. Вспоминала – да, но это разные вещи.

– Дело не в этом, – ухожу от темы, – есть планы.

– Танцы. Я знаю. Позволишь тебя там подождать? Потом сходим поужинать. Тристан посоветовал новое место. Сказал, стейк там превосходный, лучший, который он когда-либо ел.

При упоминании его друга съеживаюсь.

– Если не соскучилась ты, соскучился я, – улыбается. Такой Стеф мне незнаком.

Всегда нахмуренный и сосредоточенный Эванс сейчас приобнимает и ведет носом вдоль моей скулы. А вокруг люди, когда Стефан не принимал раньше всех этих «чувств напоказ».

– Ну, хорошо, – соглашаюсь без энтузиазма.

Не знаю, в чем причина такой смены настроения. Я не только про сегодняшний вечер и внезапное появление мужчины. Мне было комфортней, когда Стеф был таким, каким я его увидела в нашу первую встречу. Закрытым, спокойным, немного чужим и отстраненным, но всегда где-то рядом, чтобы я не чувствовала себя брошеной.

Интересно, это какая-то степень эгоизма? Или мои чувства атрофировались за ненадобностью? Черт теперь пойми.

Я сажусь в его машину на переднее сиденье. Салон чистый, сверкает. Кожа натерта и хрустит, когда кладу на нее свою ладонь. Пахнет приличной стопкой денег, о которых я даже и не мечтаю.

– Расскажешь, чем занималась эти дни? Мы мало общались, я был сильно занят.

Сдерживаю нечто вроде удивленного хмыка. Мы мало общались из-за его занятости? Мне казалось, что из-за обоюдной, да и наша пара не отличается разговорчивостью. Не отличалась. Что-то происходит со Стефаном.

– Работала. Бегала, – вспоминаю Эдера и отворачиваюсь к боковому окну, – ну и так по мелочи.

Типа варки сыра и пересадки цветов. Прошлые горшки стали малы.

– Ясно, – вздыхает.

Ловлю себя на том, что Стефан допущен в мою жизнь только с одной стороны. С той, с которой обычно показываюсь на людях, где я модель. Сложно представить, что с Эвансом можно общаться по поводу сыра и почему тот у меня не получился.

– А ты? – задаю ответный вопрос. Я же вежливая, и вроде как нужно соблюсти приличия.

– В этот раз заключение сделки выжало из меня все соки. Хорошо, Тристан был со мной. Одному вынести такой объем было бы очень сложно.

И снова это имя.

– Он, кстати, принесет тебе извинения за… неловкую ситуацию на приеме, – откашлявшись, говорит тише.

Хотелось бы замять ту ситуацию и не поднимать ее в будущем. Ну и не слышать имени его друга и не видеть в принципе. Даже ради извинений. Лично он ничего плохого мне не сделал, но странное первое впечатление теперь навсегда с ним, и я не уверена, что для Тристана получится создать второе, более удачное, впечатление в моих глазах.

Я не даю вторых шансов. Это правило новой Марты, вышедшей из дверей аэропорта Майами полтора года назад.

– Стефан, не стоит.

– Нет-нет, Марта. Это не обсуждается. Мне бы не хотелось, чтобы между моим другом и моей женщиной остались неразрешенные вопросы, – непоколебимость в голосе Эванса стучит по нервам, и это состояние далеко от расслабленного. – И потом, Тристан правда хороший. Тебе стоит узнать его получше. Вот и все.

Не отвечаю ничего банального. Глазами приклеиваюсь к окну и жду, пока Стефан остановит у танцевального центра, чтобы я смогла выйти.

Час, в течение которого мой мозг перегружается. И несмотря на усталость, я чувствую себя обновленной. Я всегда любила танцевать. Это отвлекает от трудностей и проблем.

Стеф, как и обещал, ждет меня с занятий. Наверное, нужно радоваться, раз такой мужчина тратит свое драгоценное время на то, чтобы ждать какую-то модель с каких-то занятий.

Если переводить его заработок в доллары, то сейчас он потратил несколько тысяч.

Марта, будь благоразумной и благодарной!

– Мне удалось забронировать столик, – говорит, когда я поравнялась с ним. – Не передумала ужинать?

Я голодна.

– Нет, – впервые после встречи улыбаюсь. Все дело в танцах.

Место и правда новое, название такое же странное, как и весь вечер, и перемены Эванса. В переводе на русский это что-то типа «Шпионские страсти».

И Стеф позвал меня сюда по совету Тристана? Он доверяет ему настолько?

Мы заходим в заведение, где нас встречает хостес в милом переднике. Она спрашивает купон, и Стефан без вопросов достает телефон, где, я уверена, горит картинка с неким купоном.

Только открыв письмо от Алекса и нажав на картинку, я вижу то же название ресторана, куда и привел меня Эванс.

– Что за купон? – уточняю у мужчины.

Мне будто бы голодно, но представив тарелку с едой, тошнит.

– На посещение. Бронь день в день, реже на следующий день. А без купона можно ждать неделями. Говорю же, место очень популярное. Шеф-повар отменный.

– Со слов Тристана? – улыбаюсь натянуто и скрипя зубами.

– Да.

Я заказываю рекомендованный стейк и бокал красного вина. Вкусно, несмотря на утраченный аппетит. Вся эта ситуация с купонами заставила меня чувствовать себя обманщицей.

«Здесь правда вкусно», – пишу Алексу. Он же спрашивал. Не знаю, зачем ему эта информация, может, знаком с владельцем, и они собирают мнения.

«Воспользовалась купоном?» – ответ приходит позже.

Как правильно ответить, чтобы не обидеть?

– Что-то случилось? – спрашивает Стеф.

– Нет. Вопросы по работе, – вру. Это делаю я: мой язык и мой рот, но отчего-то тянет обвинить Эдера. Все началось с того благотворительного вечера.

«Давай встретимся?» – летит следом. Его огонек у аватарки не прекращает гореть зеленым. Алекс ждет, а я не представляю, что ответить.

В смысле: встретиться?

– Что-то серьезное? – наседает Стеф.

Начинаю злиться.

– Нет. Просто один назойливый… фотограф пишет комментарии и замечания.

– Попроси своего менеджера найти тебе другого.

Усмехаюсь. Эванс совсем не знает, как строится мир моделей. Иногда фотограф стоит дороже какой-то девчонки с бордовым паспортом.

«Завтра в семь?» – опустив взгляд, скольжу по всплывшему новому сообщению.

– И потом, почему этот фотограф надоедает тебе? Съемки закончены, твой рабочий день тоже. Ты же не финансовый консультант, работающий сутками без перерыва, – допивает свое вино Эванс и одним взмахом руки просит счет.

Он выпил немного, но этого хватает, чтобы я с уверенностью сказала, что Стефан нетрезв.

«Я буду ждать в любом случае», – читаю и выхожу из приложения.

Никуда я не пойду, конечно же. Это дикость и глупость. И совсем не понимаю, зачем эта встреча Эдеру? Только ведь виделись, бежали бок о бок, типа общались.

– К тебе или ко мне? – буднично интересуется.

Сегодняшний день в моем календаре был без голубого сердечка. Встречи со Стефаном я не планировала.

– Прости, я… Сегодня у нас неожиданный выдался вечер.

– Понимаю. Вне расписания.

– Именно.

– Так, может, пора что-то менять? Попрошу принести нам еще бутылку этого вина с собой. Оно довольно интересное, не находишь? – бескомпромиссно говорит.

Глава 13. Марта

Полседьмого я сама не своя. Не люблю, когда меня кто-то ждет, пусть своего согласия я и не давала. Человек тратит драгоценное время и, наверняка, хочет сказать что-то важное, раз решился на встречу, а не на сообщение.

Алекс прислал мне локацию, а не название ресторана. Зудящая мысль, что это его предложение встретиться тянет на свидание, погасла. К тому же она была абсурдной.

Эдер позвал меня всего лишь на пляж.

В шесть сорок надеваю спортивный костюм, заплетаю волосы в косу и, выйдя из квартиры, сажусь в машину и доезжаю до начала длинной набережной. Солнце собирается садиться за горизонт, и все вокруг приобретает яркие апельсиновые оттенки.

Зачем я понадобилась Алексу, остается гадать, как и то, почему я в очередной раз прогибаюсь под его желания. Последнее вызывает во мне чувство недовольства.

– Хорошо выглядишь, – говорит первый, как только я подхожу.

Не отвечаю, но прищуриваюсь. Костюм не самый модный, еще и не глаженный. Торопилась. Никогда не любила опаздывать.

Я оставлю при себе то, что Эдер тоже ничего. Он в спортивных штанах и объемной мятой футболке. Но в отличие от моей, его не нуждается в утюге. Стиль такой, и ему чертовски идет.

– Ты хотел о чем-то поговорить? – кладу руки в карманы. Неловко. Хочется перекачиваться с пятки на носок и подогнать время вперед, к концу нашей встречи.

Алекс на прямой вопрос не отвечает, но на его лице появляется загадочная улыбка.

– Здесь недалеко открылось неплохое место с полезными сладостями. Пройдемся?

С губ срывается смешок. Эдер… Шутит так?

– Зачем?

– Хочу попробовать, – без промедления отвечает.

Логика в его словах есть. Но при чем здесь я? Мы, можно сказать, познакомились пару недель назад. И вдруг вечерние поедания сладостей. Такое допустимо только между близкими людьми. Потому что первый этап знакомства это всегда ресторан, а не вот эти все встречи в спортивных костюмах на пляже и обсуждение состава полезных конфет.

– Алекс, я… – набрав полные легкие воздуха вместе с пляжным песком, который царапает горло, выдыхаю, – я думала, ты позвал меня, чтобы обсудить что-то важное. Лично.

– Это важно.

– Поесть полезные сладости в семь вечера?

– Именно. Тебе можно? – вскидывает брови и делает вид, что в порядке вещей задавать такие вопросы. Словно мы каждую неделю встречаемся на пляже и идем пить кофе, есть бургеры или финиковые конфеты.

– Есть сладости? Да.

– Тогда в чем претензия?

Наваливается новое чувство. Оно тянется от ног к груди. Имя ему – пофигизм. Это какие-то сластушки, а не бокал Каберне Совиньон при свечах.

– Ладно, – соглашаюсь.

– Тогда пошли, – делает уверенный шаг и показывает путь.

Но я в замешательстве. Для меня по-прежнему все эти встречи, разговоры вызывают недоумение. У нас у каждого уже своя жизнь, свой распорядок. У меня есть мужчина, да и Алекс, думаю, не в одиночестве проводит свои дни и прогулки по паддоку.

Что ему эти дурацкие полезные сладости в компании с шантажисткой, которая чуть не сломала его чемпионство два года назад?

Эдер идет впереди, я едва поспеваю. Боже мой, если бы я только заикнулась о своих подозрениях в назначенном мне свидании, гонщик бы точно рассмеялся. Самой стыдно за такую мимолетную мысль.

– Ты в курсе, что «Glaze» хотят стать одними из спонсоров Формулы-1? – поравнявшись, спрашивает.

– Нет, – давая себе время на обдумывание, отвечаю.

– Рекламные кампании с тобой могут быть развешены по паддоку на американских Гран-при.

Гонщик сообщает мне новость легко, даже с невесомым восторгом в голосе. Не то, чтобы я надеялась услышать недовольство, что моя физиономия будет теперь маячить у выхода из его моторхоума, но явно не рассчитывала на такую реакцию. Алексу нравится эта новость. Будто бы.

– Слухов будет… – говорю то, что жарит язык. Надо было промолчать.

– Пришли, – все, что слышу в ответ.

Заведение с бело-голубой крышей так и называется – «Полезные сладости». Большие окна, пару столиков на улице. Пол выложен плиткой, а продавцы и официанты в симпатичных желтых фартуках. Стиль 50-х здесь исполнен на все сто процентов. Уютно, и уж точно нет ощущений, что мы на свидании.

Прохожусь вдоль витрины. Тортики, пироженки, конфеты, кексы. На вид вкусно.

– Выбрала что? – Алекс останавливается позади. Настолько позади, что делаю шаг в сторону, выталкивая свое тело из его ауры.

– Угу, – киваю и подхожу к кассе. – Бутылочку воды. Без газа.

– Ты же сказала, тебе можно есть в такое время сладкое! Оно здесь безвредное. Ну, так написано, – впервые за последнее время чувствую некие яростные нотки в голосе гонщика. Ему не нравится.

Но поделать с этим ничего не могу. И не буду.

– Можно. Но я не говорила, что хочу, – и улыбаюсь приветливо пухленькой латино-американке.

– Ясно, – Алекс, сжав руку в кулак, делает беззвучный стук по витрине, – мне эспрессо.

Я достаю кошелек из спортивной сумки, которую едва не забыла взять, и протягиваю карту. Эдер силой двигает меня в сторону, и готова была вскрикнуть «эй»! Наглый гонщик!

– Я достаточно зарабатываю, Марта.

– Да я в курсе, – бросаю обиженно, – но мы не на свидании, чтобы я позволила тебе платить за меня.

Я все-таки сказала это слово, и стало холодно внутри.

– И два финиковых кекса, – будто не слышал, что сорвалось с моих губ. Эдер достает свою карточку и мигом прикладывает ее к терминалу. Остается только высокомерно фыркнуть.

За столик садимся взвинченные. Он – моим желанием оплатить, я – что не позволил это сделать. Еще и кексы непонятные взял. Вынуждена съесть свой, чтобы не обидеть Эдера.

– Такая ты…– ругается и откусывает половину кекса. Крошки падают, и он резким движением их смахивает.

– Какая?

– Америка не идет тебе на пользу.

– Всегда и за все я плачу сама. Это первое правило безопасности, – приоткрываю крошечную дверцу в мою жизнь. Вновь в голове режется вопрос «зачем?»

– Понял. Если ты, конечно, не на свидании, – говорит с улыбкой, но тон полон горечи и язвительности.

Э, как задела Алекса ситуация. В другой жизни я бы смахнула все на ревность, но это самая обычная задетая мужская гордость. Его женщине везет, что австрийское воспитание сделала из Алекса редкого мужчину, готового заплатить за женщину в таких мелочах.

– Как кекс? – спрашиваю.

– Scheise (от нем.: хрень, дерьмо).

Я смеюсь. Мне смешно от всего: Алекса, его ругательства, самого кекса, который реально полная хрень, что на языке продолжает мучиться противная сладкая крошка.

– Согласна, – откручивая бутылкой с водой, говорю.

Эдер не комментирует, что я поняла его. Лишь бросает длинный, тяжелый взгляд.

– Так о чем ты хотел поговорить? – перехожу к делу. Вряд ли Алекс приглашал меня съесть дерьмовые кексы.

– Чтобы с тобой встретиться, нужен повод?

Едва не роняю бутылку, в попытке закрутить крышку. Как бы так вежливо ответить «да». Ему нужен чертов повод!

– Марта, я тебя не заставляю. Ты вправе сейчас послать меня далеко и надолго, но, мне кажется, такие вот прогулки неплохо нас расслабляют.

– Расслабляют? – от прямоты стою разинув рот, прерываясь на смешки.

– Разве нет? Ты… Смеешься. Ругаешься, споришь. Из нас выходят неплохие друзья.

Голова взрывается. Пульс шумит в висках, как тысячи волн в шторм.

– Ты сказал «друзья? Ты в своем уме? – бью ладонями по коленям, и это вызывает очередную улыбку на лице Эдера.

– Ты рассказывала мне про варку сыра, Марта. Дай-ка подумаю, кто еще об этом знает? Кто из твоих друзей?

Никто. Даже с Таней мы не общались месяцев шесть, если не больше. Я трусливо слилась, потому что устала видеть и слышать сожаление по поводу нашего расставания с Алексом. Пропускаю тот момент, что подруга пыталась нас помирить.

Получается, кроме Кима я ни с кем особо и не общаюсь. Закрылась по всем фронтам.

Смотрю на Алекса сверху вниз, пока Эдер продолжает сидеть на металлическом стуле и иногда попивать уже остывший эспрессо.

– Мне нужен друг.

– Сафин и Марино не справляются?

Первый раз за два года, когда я произношу фамилии гонщиков и косвенно дотрагиваюсь до мира большой скорости, куда перекрыла себе пути.

– Они далеко отсюда. А ты здесь, в Майами. Определенно, это знак.

Снова он про свои знаки! Я всматриваюсь в каждую черточку на лице Алекса в поиске ответов на свои вопросы. Не чувствую подвоха, лжи или лицемерия, но и открываться нараспашку не спешу.

Я друг Алекса Эдера? И в страшном сне не приснится, хотя за все время нашего знакомства он показал себя хорошим человеком. Просто настоящей пары из нас не вышло. Там любовь должна быть взаимной.

– Подумаю, – тихо отвечаю и отступаю.

Алекс убирает руки за спину, пока я шаг за шагом отхожу.

– Можно только личный вопрос?

– Рецепт сыра не скажу. Он неудачный, – боже, я шучу? Я отпустила шутку в глазах Эдера?

– Ты его любишь?

Спотыкаюсь, но не падаю. В душе сумятица, которая вызывает легкую тошноту и резь в межреберье.

Сказать правду? Соврать? Алекс Эдер не сплетник и не болтун. В этом вопросе ему есть доверие. Было. А сейчас…

– Нет, – облизнувшись, отвечаю.

– Тогда почему?

– Почему я с ним? – свой вопрос Алекс не задал полностью, но мне стало понятно все и так, – Он выгодная партия. Солидный мужчина, с которым можно появиться в обществе. Он не требует от меня того, что я не в состоянии дать. Мы подходим друг другу.

Алекс склоняет голову и поднимает ее уже с довольной улыбкой на лице. Я сначала решила, что мой ответ его расстроил, но нет. Ошиблась.

– До вторника? – спрашивает.

Вторник. Семь утра. Бег. Как гонщик смог просочится в мою размеренную, выверенную по пунктам жизнь?

Не отвечаю, потому что я еще ничего не решила. Ни про совместные занятия спортом, ни про дружбу. А главное, нужен ли мне друг в виде бывшего? Звучит нелепо.

Глава 14. Марта

– Воды? – Алекс протягивает мне бутылку, когда я только спрыгнула с беговой дорожки. Пот льется градом, потому что я установила высокий режим. Еще и с подъемом.

Хватаюсь за протянутую тару и верчу в руках. Он же из нее пил?

Я не брезгую, но думать потом о том, что «поцелую» горлышко там, где делал это Эдер до меня, не хочу. Я с горем пополам разрешила себе изредка общаться с гонщиком. Раз никак не убежать от его присутствия, приходится мириться.

– Возьму из раздевалки свою, – возвращаю, потерев хрустящий пластик.

И надо было забыть!

– Я из нее не пил, – летит в спину.

Это останавливает, и я оборачиваюсь, создавая скрип резиновой подошвой своих кроссовок. Раздевалки в другом конце зала, а времени на тренировку осталось не так много.

– Я не вру, – его брови ползут вверх, и становится неловко, что я об этом подумала. Ни один нормальный человек не предложит свою индивидуальную бутылку, если он к ней уже прикасался.

– Я и не сказала, что ты врал.

– Но посмотрела с недоверием. Так вот: я не пил из нее.

– Да верю, верю,– и выхватываю пластиковую тару из его рук.

Наши взгляды в этот момент не отлипают друг от друга.

Пью жадными глотками. Целых сорок минут активных занятий. Мое сердце работало на пределе, а мышцы от напряжения вот-вот лопнут. Тяжесть в стопах непередаваемая. Вода сейчас выглядит как спасение от смерти.

– Спасибо.

Возвращаю, оставив чуть меньше половины. Алекс присасывается к своей бутылке, без вопросов допивая до донышка. Сминает тонкий пластик и выбрасывает в рядом стоящую урну.

Внимательно смотрю.

По его вискам стекают крошечные капли пота, делая волосы влажными. Футболка мокрая насквозь, а шея блестит. Губы после утоленной жажды стали ярче. Он их поджимает и одновременно сводит брови вместе.

– Что? Я не брезгую, – отвечает на вопрос в моих глазах.

– Я стою и молчу.

Он посмеивается.

– Алекс, не поможешь? – типичный американский акцент врывается между нами шаровой молнией.

Это та рыжая. Из ресторана.

Семь утра, а она уже накрашена для вечернего званого ужина. Короткие шорты, топ. Ну и распущенные волосы скорее вызывают недоумение, нежели восхищение. Это как минимум неудобно.

– Тиффани, – Эдер сладко улыбается, согнув руку в локте и облокотившись о стену. Поза шестнадцатилетнего подростка из фильмов про американскую школу. Эдакий плейбой, звезда футбола и мечта всех: от директрисы до ботанши.

Надо бы оставить этих двоих ворковать. Но любопытно же.

Выдерживаю неприятный взгляд рыжей Тиффани, ответив ей выученной улыбкой модели, за которой она и не увидит ехидства при всем желании.

– Помощь нужна. Вон с тем тренажером, – длинным пальцем указывает на беговую дорожку, с которой недавно спрыгнула я.

Ее поведение настолько инфантильно, что хочется попросить гонщика не помогать. Или оставить все как есть. Пусть использует мои настройки.

– С радостью, – отвечает.

Алекс уходит, показывая мне свою спину. Я опускаю взгляд на урну, где виднеется смятая пластиковая бутылка. Хорошо, что я пила из нее первая. Кто знает, скольким Эдер мог предложить из нее попить до меня.

Наблюдаю за парочкой на расстоянии. Рыжая смеется, обнажая ровные ряды белоснежных виниров. Ее рот слишком большой, но в модели бы ее взяли. У нее есть некая индивидуальность, несмотря на, уверена, скверный характер. Рост, правда, подвел. Без каблуков я выше нее на целую голову.

Надо бы сказать Эдеру, что она не вызывает у меня доверия. Хотя… Какое мне дело? Воду только пить из его бутылки больше никогда не буду.

Мой шаг до раздевалки можно назвать злым. Я ненавижу, когда кто-то вклинивается в разговор. Бестактно, невоспитанно и по-детски.