Президент нищих

– Учусь. Со мной занимаются взрослые. По очереди. Когда у них есть время.

– А разве тебе не хочется в школу?

– Не знаю. Я там ни разу не был.

– Ну там ведь есть другие ребятишки. Разве тебе не хочется общаться с другими детьми?

– Я общаюсь. Здесь много детей. Просто они вас боятся, вот и не выходят.

– А ты не боишься?

– Я нет.

– Отчего же?

– Да у меня же ничего нет.

– Все же чудно, живете в каком-то подвале, в школу не ходите – и чуть тише буркнул себе под нос – Куда смотрит служба опеки?

– Так ведь все школы закрыты. Куда же я пойду?

– Чудно. Как это закрыты? Если я на той неделе посещал новую красивую школу.

Мальчик невозмутимо пожал плечами.

Президент нетерпеливо соскочил с ящика и постучал руками по решетке.

– Эй, кто здесь главный? Можно мне принести еду? И воды.

На шум подошел мужчина и уставился на Президента. Он был довольно угрюм, а его лицо было абсолютно невыразительным. Казалось, что даже из утробы матери он выбрался с таким выражением лица. Что и не удивительно, учитывая, что несмотря на довольно молодой взгляд, голова его уже практически лишилась растительности и как бильярдный шар отражала слабый свет подвала.

– Можно мне поесть? – спросил Президент.

Мужчина стоял как истукан и наблюдал, как горячится Президент.

– Ну же… или хоть воды дайте – не унимался Президент, пытаясь его растормошить – Вы хоть представляете кто я?

Мужчина так же внезапно отвернулся и отошел. Через некоторое время он вернулся со стаканом воды и протянул его в щель между труб клетки.

Желтоватая жидкость с мутным осадком, вьющимся маленьким вихрем на дне, пахла ржавчиной. Президент поморщился.

– Пейте, пейте, она хорошая – мальчик попытался развенчать сомнения.

Президент сделал глоток. Действительно, просто ржавая вода. Впрочем, даже жажда не заставила его сделать больше пары глотков. Он поставил стакан на одну из стоек.

– Ну что дальше делаем? – спросил Президент.

Мальчик пожал плечами. Похоже его устраивало просто наблюдать за ним.

Через некоторое время подошел один из «охраны», что все время был поблизости и открыл дверь клетки.

– Пойдемте, вас уже ждут.

– Да, да. Давно пора.

Президент вышел из клетки и направился куда ему указали.

Его привели в одну из комнат. Небольшая, не больше пары метров в поперечнике. Кажется она была чьей-то жилой комнатой. Судя по тому, что на полу остались свежие следы волочения, а недалеко от входа стояла простая железная кровать. Теперь в комнате был только грубый стол и похожий стул, да одинокая мерцающая лампа под самым потолком. Комнату подготовили специально для него и не было похоже, что она предназначена для мирных переговоров.

– Садитесь – охранник довольно грубо втолкнул его в комнату.

Президент сел.

– Я все же хотел бы поговорить с главным. Думаю здесь какая-то путаница. Я все могу объяснить – сказал он.

– Успеете – бросил охранник и вышел из комнаты. Впрочем далеко не ушел, а тут же оперся на косяк двери и стал ждать. И тут у него охрана, куда же без них.

Через несколько минут в комнату вошел Астроном, с собой он принес стул и присел с другой стороны стола, прямо напротив Президента. Он держался несколько отстраненно и пиетета перед ним не испытывал. Но острый взгляд, с легким прищуром, изучал его внимательно, словно хотел подтвердить какие-то ожидания на его счет. Когда он заговорил, в голосе чувствовалась усталость человека, которому против его воли приходится принимать бесчисленные решения от которых зависят судьбы и жизни.

– Так вот вы какой. По телевизору вы больше, внушительнее что ли…

Президент лишь пожал плечами и поморщился. Возникла неловкая пауза.

– Знаете. А ведь я много думал о вас. Раньше. Представлял какой вы. Думал о нашей встрече, как если бы такое было возможно. Думал, что скажу вам. Много часов мы провели в ожесточенных спорах – он ухмыльнулся – Потом гневался на себя. Ведь вы же не дурак и сами все знаете. И ведь я даже помыслить не мог, что когда-нибудь встречу вас, вот так. А теперь ни одной приличной мысли.

– А я, признаться, тоже не думал, что окажусь в таком положении. Поймите. Я бы с удовольствием у вас задержался, но как вы понимаете, я человек занятой и не могу себе позволить седеть взаперти. А у нас, кажется, возникло какое-то недопонимание. Мне бы хотелось побыстрее его урегулировать и вернутся обратно.

– Какой же вы хваткий, ни с чем не считаетесь. Лишь высокие идеи и помысли заботят вас. Не досуг вам наблюдать как мы тут барахтаемся в грязи. Но уж позвольте мне вдоволь насладиться моментом встречи. Так просто вы отсюда не уйдете.

– Позвольте. А кто вы собственно такой, чтоб вот так взять, да и запереть меня? Я требую достойного к себе отношения. Вы, я вижу, вполне себе представляете, кто я.

– Все ваши регалии имеют вес там, в вашем мире. Но здесь, вы просто человек ничем не отличающийся от нас. И ценность ваша только в том, что ваше положение, ваша значимость, если позволите так это называть, может сослужить нам хорошую службу, когда мы решим вернуть вас обратно.

– Так чего же медлите? Просите, что вы хотите для себя и покончим с этим.

– Хочу для себя? Не устаю вам удивляться. Вам кажется невдомек, что здесь происходит? Ну так я вам объясню – вы наш пленник, покуда мы не решим, как использовать вас с наибольшей выгодой и выкуп за вас, это самое тривиальное, что мы могли бы попросить.

– Ну же, голубчик, вы забываетесь. Использовать меня еще ни кому не удавалось.

Астроном отклонился на спинку стула с довольной ухмылкой.

– Великолепно. Никогда не сдаете назад, всегда идете до конца.

– Рад, что доставил вам удовольствие. А теперь ответьте на мои вопросы. Где я? Кто вы? И что вам нужно? Повторяю. Я требую достойного к себе отношения. Меня не покормили, меня мучает жажда, да еще, без веских на то причин, заперли в клетке, на всеобщее обозрение. Будто я вам диковинная зверушка.

– Браво – Астроном зааплодировал – Вы правы, совершенно недостойное обращение с таким важным гостем. Где мои манеры?

Он повернул голову, отклонившись назад и позвал одного из своих сторонников, слушавших их разговор из коридора.

– Принесите нашему гостю поесть. И налейте стакан воды.

– Хорошей – вставил Президент.

– Да, хорошей.

– Подождем – Астроном снова согнулся и положил локти на стол.

Некоторое время они сидели молча. Астроном бестактно разглядывал Президента, а тот старательно делал вид, что этого не замечает и глазел на влажные узоры на стенах комнаты.

В комнату вошел крупный мужчина с грязным поварским колпаком на голове. Впрочем, его телосложение скорее объяснялось широкой костью и возможно еще тем, что в былые времена он был довольно толстым. В руках у него был алюминиевый, потускневший и изрядно помятый поднос. На нем были железная тарелка с непонятной мутной похлебкой, ломоть черствого хлеба, отмокающий в ней и стакан все той же ржавой воды. Повар грубо толкнул поднос по столу.

– Эй полегче, пища тут не причем, это наша единственная ценность – рявкнул на повара Астроном.

– Извини – откликнулся тот. Он отошел к стене и теперь исподлобья изучал Президента не переставая ковыряться под ногтями огромным поварским ножом.

– Что это? Нет нормальной еды? Это форменное издевательство – возмутился Президент.

– Ну, что вы, гостю все самое лучшее. Это полуторная норма. Сами мы едим заметно меньше. Просто наш повар, давний ваш поклонник, это его самоуправство. Я бы положил как всем.

Повар у стены расплылся в улыбке и приветственно помахал ножом. Выглядело это скорее жутко.

– А вода? У вас нет нормальной воды?

– К сожалению – развел руками Астроном.

Президент несколько мгновений смотрел Астроному в глаза, пытаясь определить в чем тут подвох, но видимо так ничего и не уловив, поморщился, и наклонился к тарелке. Выловил пальцами сухарь, сунул его в рот. Он нашел сухарь вполне сносным и насколько раз откусил разбухшую мякоть. После взял ложку и сделал несколько глотков похлебки.

– Без мяса? – он поднял глаза от тарелки.

– Боюсь, то мясо, что мы можем себе позволить, вас не устроит. А другого у нас нет. Скот очень плохо чувствует себя в подземелье, мы пробовали, растет мелкий и часто болеет. Стало жалко скотину.

Сделав еще несколько глотков, Президент отодвинул поднос, давая понять, что закончил.

– Ну и славно – отозвался Астроном, все это время наблюдавший за трапезой – Теперь ваши вопросы. Я готов ответить. Начну по порядку.

Он кивнул повару и тот забрал поднос. Судя по детским голосам в коридоре. Все, что не доел Президент досталось детям.

– Итак. Мы сопротивление. Находитесь вы в нашем секретном убежище. А зачем вы здесь? Что же. Надеюсь для того, чтоб послужить нашим интересам.

– Сопротивление? Кому? – недоуменно переспросил Президент.

– Как кому? Вам конечно. Режиму.

– Первый раз слышу о каком-то сопротивлении – раздражённо отмахнулся Президент – Зачем оно?

Астроном недоуменно оглянулся у на своих людей, собравшихся у стены в комнате. Ох и разношерстная эта была компания.

– Как вас понимать? Вы что-же, не слышали о сопротивлении?

– Ни разу… Хотя вы знаете, кажется… А нет, это было о другом – Президент пожал плечами.

– Что же… Это было болезненное открытие, но на наши планы это не повлияет.

– И какой, позвольте спросить, у вас план?

– Ну мы не уверены, есть наметки, но все очень сильно зависит от того, что мы узнаем о вас и от вас. Я поговорил со своими людьми. Скрывать не стану. Пока, мы в замешательстве. Что привело вас сюда? Это какой-то изощренный план ваших спецслужб? Не слишком ли это рискованно? Не посвятите нас? Наши разведчики ничего подозрительного не заметили.

– Если и был какой-то план, я о нем не знаю – ответил Президент.

– Просто невероятно. Правильно ли я понимаю, что мы вот так просто выйдя на улицу захватили самого влиятельного человека в стране?

– Влиятельного? Боюсь вы не видите всей картины целиком, я лишь часть системы. Хотя возможно вы и правы – самая влиятельная часть.

– Так что же привело вас сюда, в столь негостеприимное место?

– Сам не знаю. Я просто решил пройтись.

– Вот так просто?

– Так просто.

– Ну что же, надеюсь вы хорошо прогулялись – развел руками Астроном – теперь вы заложник.

В коридоре пронесся недовольный ропот. Один из сторонников Астронома подошел к нему и прошептал, что-то на ухо. Затем была небольшая заминка, когда оба сверлили друг друга взглядом, но Астроном быстро отступил и повернувшись к Президенту, пояснил.

– Меня поправили. Разумеется вы не заложник. Слова подобные этому, здесь не в чести и честно признаться, мы с трудом представляем, что делают с заложниками. Ну то есть, разумеется, хорошо представляем, но у нас здесь нет… скажем так… специалистов в этой области. Поэтому вы не заложник, вы… – он снова повернулся к мужчине, который его поправил.

– А кто же он? Он точно не гость, и по сути, мы хотим использовать его в своих интересах. Разве это не заложник?

Астроном снова повернулся к Президенту и развел руками.

– Ладно, допустим – Президент перехватил инициативу – Я в… заточении… у сопротивления о котором я не слыхивал – мысль его прервалась и он откинулся на стуле – Честно говоря я вообще с трудом понимаю, что происходит. Кто вы? Что это за город? Где я нахожусь? Я совсем не узнаю его. Как будто я перенесся на сотни лет вперед, к закату нашей цивилизации.

– Это ваша столица. И ваша страна. Такая, какая она на самом деле. Населенная, пожалуй, самыми нищими и униженными людьми. А вы Президент этой страны. Президент нищих.

– Нищими и униженными? Скажете тоже. А где же остальные? Что получше… – с ухмылкой недоверия спросил Президент.

– Тех кто не успел убежать, посадили. Сначала цвет нации, за ними людей попроще, но всё же талантливых, деятельных, затем тех, кому и надо-то было только спокойно работать, иметь доход, достойную жизнь, семью, но все же смело и открыто требовавших равных условий для этого. Остальные затаились. Но в том то все и дело, что человек затаившийся, промолчавший, не сделавший того, что нужно, смирившийся, и есть нищий, не по сути, так по духу. Так что это скорее к вам вопрос – где они? А что касается остального, то все просто. Произошло то, что происходит всегда. Люди без инициативы не в состоянии не то что поднять, удержать экономику страны на плаву. И чем дальше тем хуже. Страна начала стремительно беднеть. Сначала закрылись маленькие магазинчики в спальных районах, затем магазины покрупнее, дошла очередь и до целых сетей. Сфера услуг исчезла, люди стали все делать собственными руками. Забавно, ведь именно это и есть малое предпринимательство – люди что-то делают сами, а если у них получается хорошо и с избытком, то они начинают это продавать. Растут объемы, они начинают осваивать рынок, расти… Но я отвлекся. Остались только крупные монополисты. Матерые дельцы вовремя переплетшиеся с государственной машиной и получившие подряды на кормление. Ту экономику которую видите вы, составляют именно они. Хотя зачем я вам это рассказываю? Вы, я думаю, прекрасно все знаете. У вас ведь бесчисленное количество советников…

– Ну да, ну да, разумеется – задумчиво ответил Президент – И все же не понимаю. У страны были тяжелые времена, в такие моменты непросто приходится всем, затем начинается новый подъем и те предприятия, что закрылись, снова откроются. И вернутся маленькие магазинчики и ателье, и кондитеры. Нужно лишь немного подождать.

Астроном устало улыбнулся.

– Подождать? Еще? А чего ждать? Экономика это наука, в ней есть фундаментальные законы и она не подчиняется астрологическим прогнозам или вспышкам на солнце. Нет удачного времени или неудачного времени. Можно и нужно создать условия, при которых экономика может запуститься на полную мощь. И чтоб создать их, вовсе не требовалось ждать. Наша жизнь проходит именно сейчас, мы готовы работать и у нас нет времени ждать тот самый момент.

– И поэтому вы решили все взять в свои руки и основали сопротивление?

– Мы просто делаем, что можем, в сложившихся условиях. У нас не так-то много осталось возможностей. Будь у нас другие варианты, мы бы с большим рвением применили себя в своей области. Вас не удивило мое прозвище? Астроном. Я бы с большим удовольствием выбрался из этого сырого подвала и снова устремил свой взгляд к звездам, но это теперь ни кому не нужно.

– Всегда есть выход. Вы могли бы прийти ко мне. Рассказать о своих трудностях. Мы обязательно бы нашли решение.

– Ах – ах – ах – Астроном залился смехом, но в нем сквозила горечь – Помните, вы спросили где остальные? Эти остальные и попытались что-то сделать. Среди них были и те, что пришли к вам. Теперь они узники. Не очень-то им это помогло.

– Позвольте. Я знаю о ком вы говорите. Но это же просто бандиты, мошенники и попрошайки. Есть закон и нужно его чтить. Не встань они на скользкий преступный путь, они бы не угодили в тюрьму.

– Закон. Ваш закон. Это сеть капканов и ловушек. Чтоб продраться через ваш закон, нужен ловкий, бесстрашный головорез, из тех, что проводят путников сквозь опасные джунгли. Вот только эти головорезы плоть от плоти вашего режима. Не будет его, не будет их. А такое положение дел их совсем не устраивает.

– Снова вы это так называете?

– Что? Это…

– Ну режим… Вас послушать, так у нас какая-то хунта. Но я ничего такого не вижу. Мне встречаются лишь улыбающиеся, довольные, счастливые люди и никто из них не упоминает режим.

– Мы видим жизнь по разному.

– Боюсь именно в этом ваша проблема. Смотри вы на жизнь так же как мы, нам всем было бы от этого только лучше, но вам все обязательно нужно изменить, все перевернуть с ног на голову. Есть правила установленные большинством и это большинство таким положением довольно. Так чего же нам думать, нравится вам это или нет? Жизнь несправедлива, всегда будет большинство и именно ему и решать как жить. А раз так, то будьте как все или замолкните навеки.

Недовольный ропот снова зазвучал в коридоре. Толпа за дверью похоже начинала горячиться. Повар пунцовый как рак, вылетел из комнаты.

– Но мы есть. Мы существуем. Мы живы. Большинство может выбрать кто будет главным, большинство может определить правила регулирующие нашу жизнь, но не более того. Большинство не может решать как нам жить, большинство не может решать где нам жить и отменить данное нам по праву рождения, большинство не может решать во что нам верить и верить ли вообще, большинство не может решать за нас, что нам говорить и уж точно не может решать жить нам или нет – воскликнул Астроном.

Раздвинув руками плотную толпу у входа, в комнату протиснулся разгоряченный мужчина.

– Да, что с ним разговоры говорить? Горбатого могила исправит. Только нужно ему с этим помочь.

– Да, да, давайте – раздались озлобленные голоса позади него.

Президент даже не дрогнул, казалось он вошел в раж и теперь сам готов был дать отпор кому угодно.

– Вот вы. Да, вы – Президент с вызовом взмахнул подбородком в сторону протиснувшегося мужчины – Даже через маску усталости, разочарования и озлобленности я вижу кто вы.

– И кто же? – спросил тот с вызовом.

– Вы учитель. Скорее всего бывший. Теперь вы горячитесь. Теперь вы недовольны. А ведь это именно вы, мой самый большой сторонник.

Учитель потупил взгляд и смущенно отвел его в сторону.

– Я говорю о вас, о таких как вы. Вы знаете о чем я. Точно знаете – Президент хитро с прищуром посмотрел на него – Теперь вы жалеете о том, что сделали. Вы озлоблены и ненавидите эту жизнь и несправедливость вокруг. Но на самом деле вы ненавидите себя, ведь не измени вы себе, вам не пришлось бы опуститься до уровня обычного головореза, желающего выместить свою злобу на том, кого он винит в своих проблемах. Но теперь уже поздно. Да и не сделаете вы мне ничего. Будь у вас этот стержень, хребет, воля, вы бы не совершили тех ошибок, что привели меня на мое место, а вас на ваше. По этому лучше помалкивайте!

– Не самая разумная тактика против разъяренной толпы. Вам не кажется? – Астроном постарался упредить развитие ситуации.

– Да-да, помню. Вы же сопротивление. Скажите хоть, чем занимается ваше сопротивление? Может знай я об этом, я бы относился в нему серьезней.

– Ну, мы мало чем можем похвастаться. Пока мы выживаем. Наших сил хватает лишь на это. Но основная наша цель, это донести информацию, о том, что так жить нельзя, что в наших силах это изменить. Мы придаем огласке преступления режима – ответил Астроном.

Президент устало ухмыльнулся.

– Ладно. С вами ясно. Каков ваш план? Выдать меня обратно за исполнение ваших требований? Каких? Хотя не говорите. Я кажется знаю. Было время, когда об этом не кричал только ленивый. Дайте-ка вспомню. Написать закон? Всех распустить? Выступить по телевизору и сказать, что все кончено?

Люди в дверях и в коридоре неловко переглядывались.

– Да, что-то вроде того. Ничего конкретного еще не обсуждали – кивнул Астроном.

– Не получится – ответил Президент.

– Вам почем знать?

– Не сработает не потому, что я не хочу чтоб сработало, а потому, что не сработает.

– Как так?

– Ну как вам сказать… Вот. Знаете в кино. Главный герой приходит куда-то и просит о чем-то. А ему отвечают, что он же и предупредили их о том, что когда-то вернется сюда и попросит именно об этом. И он строго настрого запретил делать то, о чем он их попросит. Иначе говоря – система защищена от того, что я внезапно захочу ее сломать.

Его собеседник смотрел в упор, но кажется не до конца понимал о чем Президент толкует.

– Людям всегда кажется, что такое решение самое верное и быстрое. Но быстрых решений не бывает. Нельзя похитить Президента и заставить его что-то сделать…

– Но мы не… Вы же сами заблудились… – вклинился Астроном.

– Ну не придирайтесь, дайте закончить. О чем я? Да. Это не сработает. Раньше было модно записывать ко мне обращения. Умоляли. Вставали на колени. Думаете я помог? Верно. Нет. Думаете я мог? Неверно мог, а может и нет… Я даже не уверен, что система ведет себя так, как я ожидаю. Я подготавливаю поручения и распоряжения, принимаю решения, подписываю законы и указы. Они уходят в работу, словно в черный ящик. Думаете я вижу, что происходит с ними дальше. Нет конечно, ко мне приходят какие-то чиновники, отчитываются. Но я никак не могу проверить правду ли они говорят. Я даже не уверен, что документы которые покидают мою комнату действительно принимаются к выполнению, а чиновники которые приходят ко мне не наемные актеры.

Он ошарашено замолк, словно все сказанное внезапно стало откровением и для него самого. Словно он птенец, случайно выпавший из гнезда и теперь озирающийся на чуждый и незнакомый ему мир, который только-что открыл. Что же. Раз так, то останавливаться нет смысла. И он продолжил открывать глаза окружающим, а главное самому себе.

– Что я могу? Выступить по телевизору? Осудить? Ха. Да плевал местный князек на то, что я там сказал. Думаете полиция в этом городе подчиняется мне? Только по телевизору. Вам наверно кажется, что я могу попросить прокурора разобраться? Как бы не так. Этот же самый прокурор все может вывернуть так, что я сам лишусь своего кресла. Ваша хваленая система «сдержек и противовесов», на которую вы так любите ссылаться… Думаете ее не существует? А вот и нет. Она есть и она работает. Только работает она не для вас, а для нас. Военные, полиция, прокуроры, суды. Все прикрыли свои тылы. Все у них схвачено. Тронь одного и встанут все. Ведь чтоб система продолжала работать они готовы все разом защищать ее от попыток расшатать. Нет более сплоченной команды чем они. Вы ничего не можете. Вам кажется, что все пропало и выхода нет. Вы правы. Все пропало. Я и сам раньше задумывался «Что я могу сделать?». Но мне ничего не пришло в голову. Хотя… Есть одна оговорка. Система работает «на» и «для» самых верхов. Пары десятков человек в каждом городе, каждом министерстве и ведомстве, каждом захудалом предприятии. Ну и нескольких сотен помельче, которым и нужно поменьше, может как раз в силу их беспринципности. А вот остальные… На вас никаких ресурсов не хватит. Но поддерживает систему, дает ей право на жизнь, именно ваше безропотное согласие. Ваше непротивление. Только благодаря этому она и существует. Вот и получается, начальник говорит – делайте так и все делают. Ропщут, стонут, корежатся, молят о жалости, взывают к богам, которых не выбрали, а которым велено молиться, но делают как сказал начальник. Приказ, указ, настоятельная просьба, предложение от которого нельзя отказаться. И плохо вам, и тошно, а все же делаете. И жалко вас, а впрочем вы ведь сами виноваты. Вы безропотно платите в казну, вы подобострастно взираете на них снизу вверх, вы покорно покупаете все, что вам скажут, нужно вам этот или нет. И только одно вам невдомек – деньги-то ваши. Вы хотите, чтоб они решили все ваши мельчайшие проблемы, даже самые глупые бытовые. Они видят, что вы не можете решить самостоятельно самые простые вопросы, организоваться. Вы для них безропотный, покорный скот, за которым нужен уход, а хозяин скота не разбирается в средствах, как ему обращаться со своим скотом. Черт. Вы даже не можете договориться между собой – он разочарованно повторил это пытаясь принять всю глубину, принять абсурдность. Ха. Да вы беспомощней чем сами о себе думаете.

На несколько секунд он замолчал, словно собирался с мыслями, затем продолжил. Никто так и не нашел в себе сил прервать его. Они лишь молча, понурив голову, внимали его словам.

– И все же вы продолжаете барахтаться, как та лягушка в банке со сливками. Чего ради? Что дает вам силы? Думаете дожить до лучших времен пальцем о палец не ударив? Думаете все как-то само выправится? Найдется Мессия, что приведет вас к лучшей жизни? По прежнему наивно надеетесь, что есть какой-то высший фильтр и он не допустит к власти кого попало? А вы когда-нибудь задумывались, кто на самом деле вами руководит? Вы почему-то считаете, что там наверху, где принимаются решения, сидят лучшие люди страны, самые умные, самые мудрые, самые достойные – лучшие представители, элита страны. Уж им видней как следует жить. А раз у них там ни черта не получается, то и дело вовсе не в них, а в том, что по другому видимо никак и нужно терпеть, и надеяться, что когда-нибудь будет лучше.

Только вот… Если и был какой фильтр, то я его не видел. А время великих государственных деятелей ушло. То-ли народ устал, то-ли вывелись. Но скорее всего причина гораздо проще – технический прогресс избавил от необходимости завоевательных войн, теперь не нужен авторитет от бога, чтоб вести за собой несметные легионы. Да и вызовы времени стали помельче, справится и заурядный клерк. Не нужны люди, одной своей волей способные изменить мир и историю планеты? Все устали от потрясений, всем подавай спокойный быт. Ушла эпоха героев, как самых сильных воинов, которые не хуже пехотинца могут работать оружием, настала эпоха великих болтунов и проходимцев. В один прекрасный момент стало ясно, что людей, которые шли во власть ради высшей цели, чтоб толкать народы к лучшей жизни, достигать величия для наций – их просто не стало. Наверно они, как герои мифов, просто растворились, ушли на покой, и свято место оказалось пусто. А значит кто первый сел на трон, тот и главный. И пока других достойных кандидатов не было, его заняли местоблюстители мелкого пошиба, мошенники по сути. Но никто не заметил подвоха, ведь говорили они красиво, вели себя ретиво и бойко. И я, наверно, из их числа.