Купеческий сын и живые мертвецы

А тем временем кукла в лазоревом платье не выплюнула кусок Зининой плоти, отнюдь нет! Каким-то образом она втянула откушенную часть себе в рот и даже попробовала её жевать: кукольное личико ходило ходуном, словно её челюсти смыкались и размыкались.

– Ах ты, гадина! – выпалила Зина. – Что ж ты делаешь-то?..

Поповская дочка ничуть не удивилась бы, если бы кукла ей ответила. Да что там: она ожидала от неё ответа. Однако вместо этого кукла встала на свои тряпичные ножки – их Зина, увы, не оторвала! И неуверенно, враскачку шагнула к укушенной ею девушке, оставляя крохотные следы на пыльном полу чердака. При этом кукла издавала свистящие звуки, похожие на протяжные вздохи.

Зина, до этого сидевшая на полу, вскочила на ноги. И что было сил пнула кусачую гадину в голову, так, что та отлетела к Агриппининому сундуку. Будь у куклы фарфоровая голова, она непременно раскололась бы. Однако бабкины куклы были целиком тряпичными, пошитыми ею самой. И при ударе с лазоревой ничего не случилось. Зато Зинина кровь из повреждённой руки тут же залила подол платья и мелкими росинками разбрызгалась по полу. А онемение, охватившее правую руку поповской дочки, стало таким, что девушке почудилось: от локтя и ниже это уже не её рука, а пришитое прямо к живой плоти берёзовое полено.

– Пропади ты пропадом, гадина! – повторила Зина, ощущая не только беспредельный страх, но и ошеломляющий, прежде ей неведомый гнев.

Она подскочила к однорукой мерзавке в лазоревом платье, которая снова пыталась подняться. И наступила на тряпичную голову – смяла её в лепёшку, вдавила в доски пола, принялась утюжить ногой.

– Сдохни, сдохни… – повторяла Зина, тяжело дыша; сердце её стучало часто, как у канарейки, и всё тело пробивала дрожь.

Поповская дочка раз десять прошлась своей туфелькой по тряпичной кукольной голове. И только после этого лазоревая перестала шевелиться – замерла без движения, став похожей на диковинную птицу, побывавшую в лапах у кошки.

Кое-как отдышавшись, Зина сунула руку в карман платья, вытянула оттуда батистовый носовой платочек и принялась левой рукой перетягивать рану на правом запястье. Кровь больше почти не текла, но оледенение, этой раной вызванное, стало подниматься уже от локтя выше – к Зининому плечу. Голова у девушки начала кружиться, перед глазами замелькали тёмные пятна. И Зине пришлось опуститься на бабкин сундук, не то она непременно упала бы – не удержалась бы на ногах.

– Я схожу с ума, – прошептала поповская дочка, не узнавая собственного голоса: он показался ей надтреснутым, как старая фарфоровая чашка, – или уже сошла… Этого всего просто не может быть…

Но ровно в тот момент, когда она закончила накладывать себе повязку, Зина услышала вдруг другой голос: голос её бабки Агриппины. Так ясно услышала, словно та находилась рядом с ней на чердаке.

– Ты должна найти настоящую, – проговорила ведунья. – Ту, в которую обратилась эта лазоревая. И поразить её в голову. Не сделаешь этого – сама станешь такой, как она. И поспеши! Времени у тебя – до захода солнца!

3

Иванушка отбросил чугунную пику, склонился над поверженным мальчонкой и с усилием выдернул отцовский ножик из его головы. Дополнительное оружие уж точно не стало бы лишним. Лезвие ножа высвободилось с мерзким скрежетом, так что у Иванушки разом заныли все зубы. И было это лезвие перепачкано чем-то серо-бурым. Купеческий сын на секунду замер: не оживёт ли мертвяк снова? Но – нет: похоже было, что тот упокоился бесповоротно.

Тут Эрик издал протяжный, взволнованный мяв, и купеческий сын мгновенно, не раздумывая повернулся к входу в склеп. Однако сорванная с петель дверь лежала на прежнем своём месте, и никто не пытался проникнуть внутрь сквозь пустой дверной проём. Иванушка осмотрелся, выискивая взглядом своего кота – да так и замер с разинутым от изумления ртом.

Над серым каменным полом виднелся только пушистый кошачий хвост, который словно бы произрастал из камня наподобие диковинного рыжего цветка. А сам Эрик будто сквозь землю – точнее, сквозь пол – провалился.

Иванушка распрямился, сунул ножик в карман заплатанных штанов и шагнул к этому хвосту-цветку, уже рисуя себе всяческие ужасы, как его котофея растерзали мертвяки. Но тотчас рассмеялся: так просто всё разъяснилось! Эрика не разорвали на части, оставив от него один только хвост, как опасался его хозяин. Кот всего-навсего спустился в круглое углубление, которое обнаружилось в полу фамильного алтыновского склепа, хоть Иванушка никогда прежде этого углубления не видел. И теперь, свесив башку, Рыжий неотрывно разглядывал что-то внизу.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Сажень = 2,16 м.

2

Аршин = 0,71 м.