скачать книгу бесплатно
А может дело и не в опыте, кто знает?
Белое солнце за их спинами поднималось всё выше и выше. Небо над головой было ясное, а вот на севере, над высокими пиками Катрона сгущались облака, как и на юге, над Клыками медведя. До западной конюшни оставалось меньше мила. Комил обдумывал скорую свадьбу и гадал, почему Азим больше не задаёт ему вопросов. Комил посмотрел на своего спутника – тот был чем-то омрачен.
– Что тебя гложет, Азим? – спросил Комил. – Через пару дней мы вернёмся в Ангуран. Ты выполнил поручение отца… Ты не рад?
– Дело не в этом, – признался Азим. – Когда ты рассказывал о братьях апи-Дилрабо, ты упомянул о «Странном законе». Аки-Рахмон тоже как-то упоминал об этом…
– А-а-а, этот безумный старик! Я знаю его. Он всегда несёт какой-то бред, – усмехнулся Комил.
– Несколько месяцев назад он предупреждал моего друга не ехать в Эрод через пустыню, а причину боялся объяснить… Мне кажется, все знают, что в Эрге есть дэв, но почему люди боятся о нём говорить? – недоумевал Азим. – Неужели те братья не смогли одолеть его? Почему султан не отправит отряд изгнателей покончить с ним раз и навсегда?
– Они изгоняют ведьм из султаната, а не охотятся за дэвами. – Комил подвёл коня ближе к лошади Азима, положил руку ему на плечо и многозначительно посмотрел на него. – Как говорят бабушки: «Беда приходит, когда о ней вспоминают». Позволь мне дать тебе совет, Азим. Я так же молод, как и ты, но в силу привычки я общаюсь с людьми в двое старше меня. Вожусь в кругах учёных, которые гораздо мудрее нас двоих. И они сказали бы тебе то же самое, что и я. Если не хочешь навлечь на себя беды, не спрашивай о хозяине пустыни…
* * *
«Первые заражённые Зелёной хворью в Расулабаде были придворными слугами и членами министерства падишаха Нодира».
Хранители знаний: Исследования Зелёной хвори»
Скудно. В этом году плоды ничтожно малы. Расим стоял под айвой в своём саду и разглядывал ветки. Когда-то это дерево плодоносило яблоки, непомещающиеся в ладони, теперь же Расим может с лёгкостью сжать ладонь в кулак с тремя айвами внутри.
Скудно.
Утро выдалось не просто прохладным, а холодным. Ему пришлось поплотнее запахнуть свой тёмно-зелёный бархатный халат с чёрным растительным орнаментом. Он вышел из-под кроны и окинул взглядом все деревья айвы, растущие вдоль низкого частокола его продолговатого двора. Все плоды были ничтожно малы. Расим тешил себя тем, что они ещё не созрели и, возможно, станут больше к моменту сбора урожая. С другой стороны, он сомневался в этом, ведь сбор урожая уже совсем скоро.
Дорожка вдоль деревьев от крыльца дома до ворот вымощена бледно-жёлтым камнем. Между дорожкой была широкая лужайка. Его слуги посадили на неё розы, но они все сгнили. Расим волновался, что это случится и с айвой.
Расим смотрел на остатки гнилых стеблей, которые слуги ещё не убрали, и размышлял над тем, как избавиться от Чёрной напасти. За восемнадцать лет, ничто не помогло искоренить этот недуг, он из года в год захватывает всё больше и больше земель, уничтожая урожай и сами растения.
Дело в почве или в воде?
Он прочитал столько книг и рукописей, что не счесть, но ни в одной из них не сказано о подобном. Расим гневается, когда долго не находит ответов, но сейчас он сохранял самообладание.
Может, дело в ведьмах?
Вряд ли, ведь их не гонят из Зебистана, как из Ахоруна за Зелёную хворь.
Расим ухмыльнулся и, повернувшись, заключил про себя:
– «Нужно велеть этим никчёмным слугам, скорее убрать эту гниль».
Заключив, по привычке, правое запястье в левой ладони за спиной, Расим направился в дом.
– Господин! – послышался недалёкий зов.
За ворота вошёл верный ему придворный слуга в белой длинной тунике, тёмно-фиолетовых штанах и кожаной безрукавкой с серебристой тесьмой по краям. Слуга подбежал к Расиму, придерживая одной рукой широкую низкую чалму с длинным хвостом. Чалма была повязана из белого хлопка и пурпурного шёлка – типичное одеяние писарей падишаха.
– Что такое? – спросил Расим с высоты своего роста, к которому прибавилась и высота пятиступенчатого крыльца, ведущее на застеклённую веранду.
– Братья, – взволновано ответил слуга, но в его голосе Расим уловил и опасение.
Расим устало вздохнул. Новость, которую слуга хотел ему сообщить, было последним, о чём Расим хотел бы услышать.
– Пойдем внутрь. Здесь холодно, – мрачно проговорил Расим и направился к двери в гостиную. – «Столько хлопот от этих братьев», – едва заметно качал он головой.
Они прошли мимо большого резного топчана на веранде и вошли в просторное помещение гостиной с высокими окнами. На том конце гостиной было возвышение, также называемое топчаном, с полками на стенах. На полу лежал голубой ковёр с зелёным узором и серо-жёлтой двойной линией по краям, между которой сине-зелёные розетки тянулись друг к другу своими зелёными закручивающимися побегами.
– Ты завтракал, Одил? – спросил Расим, встав у двери на кухню.
Он вошёл туда и осмотрел полки в шкафах и ниши в стенах в поисках чего-нибудь съестного. Ничего. Всё было убрано с глаз, а на полках были лишь чайники, пиалы, да прочая кухонная утварь.
– «Когда же придёт Ахдия[31 - Ахдия произносится с гортанной «х».]?»
Расим при наличии огромного знания в разных областях науки и литературы, не знал, где в его собственном доме лежит сахар, а где хлеб. На кухню он заходит крайне редко.
– Я держу рузу, господин, – ответил Одил в паре шагов от кухни.
Расим с презрением оглянулся на него, и начал шарить на кухне. Он нашёл лепёшки, завернутые в белом дастархане. Он взял одну мягкую кулчу и вышел.
Одил много лет был верным слугой Расима. Потому он мог позволить в своём взгляде искорку осуждения. Его глаза встретились с тёмно-карими миндалевидными глазами Расима. Тот хотел откусить кусок, но отвёл кулчу в сторону.
– М-м? – кривая гримаса Расима спрашивала, не против ли Одил, что он будет есть перед ним. – «Хотя, мне всё равно», – добавил Расим про себя, а вслух сказал, – Я забыл встать на сухур.
Одил опустил глаза и Расим, пожав плечами, откусил большой кусок. Эта была молочная кулча. Расим любил их. Жуя с наслаждением, он прошёл мимо слуги и спросил:
– В чём дело?
– Старший стал избирателен, а младший задаётся вопросами, – ответил Одил.
Расим подошёл к левому краю книжного стеллажа, но передумал брать оттуда книгу.
Нужно было проглотить прежде, чем спрашивать.
Расим повернулся и с грозным лицом уставился на Одила.
– Объясни! – негромко потребовал он.
Одил шагнул к двери, опасаясь гнева Расима, и только потом ответил.
– Старший брат стал избирателен. Он не принимает тех, кого вы ему посылаете. А младший позвал к себе учёных и даже потребовал книгу казначея.
– С чего вдруг? – удивился Расим.
– Может то, что вы даёте ему, идёт на пользу, а не во вред? – предположил Одил. В его голосе звучало оправдание.
– Ты следуешь моим указаниям? – Расим огрел слугу гневным взглядом.
– Да, мой господин, – с рукой у сердца кивнул Одил.
– Но? – Расим услышал недосказанность.
– Лекари падишаха говорят, что бурые капли благотворно влияют на ум и укрепляет здоровье, – нерешительно ответил Одил.
Расим громко усмехнулся.
– Лекарство может как лечить, так и калечить, – на его лице заиграло коварное блаженство. – Избыток…
– Господин! – позвал громовой и при этом взволнованный голос другого слуги, появившегося в проёме, ведущий в коридор.
Расим медленно склонил голову в его сторону, недовольный тем, что был перебит.
– Что такое? – холодным тоном спросил он у широкоплечего молодого слуги с чёрным кожаным камзолом поверх серой рубахи с длинными рукавами и тёмно-коричневыми плотными штанами.
На чёрном поясе юноши висел короткий кинжал с рукоятью из козлиного рога в кожаных ножнах. Он шагнул вперёд и посмотрел на Одила.
– Доброе утро, аки Одил, – он приветственно кивнул придворному слуге и озадаченно посмотрел на Расима.
– Здравствуй, Фозил, – ответил Одил.
Расим по взгляду Фозила смекнул, что тот явился сюда не отгул выпрашивать. Нужно выпроводить Одила и узнать, в чём дело. Он взглядом велел Фозилу возвращаться в коридор и посмотрел на Одила.
– Имей терпение, и я вознагражу тебя за твои услуги, Одил, – «Ещё как вознагражу», – в своей типичной снисходительной улыбке добавил про себя Расим.
– А что, если он в серьёз возьмётся за ум? – уточнил Одил. – И как быть со старшим?
– «Ты тратишь моё время!» – разгневался Расим, но, повернувшись к Одилу, он в безмятежной улыбке сказал:
– Терпение… Избыток ума приводит к безумию. Следуй моим указаниям, и ты пожнёшь долгожданные плоды… А что до похотливого блудника, я подготовил ему подарок… Даже несколько подарков, от которых он и в здравом уме не откажется, – Расим ехидно улыбнулся. – Терпение… Никто не подчинится распутному, и никто не последует за сумасшедшим.
Улыбка на лице Расима превратилась в строгую прямую линию губ. Он кивнул в сторону двери, велев этим самым уходить прочь. Одил склонил голову перед Расимом, хоть тот и не обратил на него внимания, и ушёл. Сам Расим прошёл по коридору до дальнего восточного угла, где была скрытая дверь.
– В чём дело? – он требовательно уставился на Фозила. – «Если я тащился сюда, чтобы ты всё-таки просил меня об отгуле, я столкну тебя вниз», – говорил взгляд Расима.
Фозил открыл дверь, которая вела вниз. Из тёмного проёма веяло холодным затхлым воздухом. Расим сморщил нос при вдохе. Он не спускался туда полгода. Когда-то этот двор принадлежал торговцам из Адрора. Они хранили свой товар в складах глубоко под землёй. Из-за постепенного спада торговли, вызванной Черной напастью, они вернулись в свой город, продав этот двор тогда ещё молодому Расиму почти что за даром.
– Мой господин, пленник вёл себя необычно, – сообщил Фозил, ступив на лестницу.
– Необычно? – заинтересовался Расим. В этом дворе он переделал практически всё: перестроил дом на свой вкус с тайными комнатами и дверями, перемостил дорожку для напоминания ему о пустыне и его горечи. Главное, Расим переделал склады под камеры своей собственной темницы, но держал он там всего одного пленника, о котором не знает ни одна живая душа, кроме самых верных слуг Расима. – Он, что, заговорил? – саркастично вдруг расхохотался Расим, хотя сам очень на это надеялся.
Надзиратель в недоумении посмотрел на Расима. – «Не сошёл ли с ума, мой господин?» – думал он и, промолчав, продолжил спускаться.
– Пленник буйствовал, мой господин, – сообщил уже на середине пути. – Кричал. Пытался сорвать цепи.
У Фозила был низкий, звучный голос, который усиливался в этих узких стенах. Это было одним из его качеств, благодаря которым Расим держал его при себе и иногда посвящал своим тайнам. Он даже иногда завидовал Фозилу, ведь у него самого средний тембр голоса, который звучит недостаточно убедительно – так он считал и сводил к этому свои недавние провалы и неудачи.
Недоумение надзирателя перешло Расиму в виде изумления. Он остановился и недоверчиво переспросил:
– Сорвать цепи? Впервые за столь долгое время он снова попытался сбежать? Хм-м… С чего вдруг?
Фозил был уже на семь ступеней ниже него. Коротким факелом, зажжённым ещё у входа в темницу, он зажигал свечи в гнёздах на правой стене…
Сто холодных каменных ступеней привели босого Расима вниз. Он свернул направо и вошёл в небольшое помещение со столом и стулом у стены напротив широкого и высокого проёма. Он сделал десять шагов и вошёл в длинный коридор, чей конец было невидно из-за царившего мрака.
Фозил зажёг лишь две масляные лампы на стенах и четыре толстых свечей между камерами. Он хотел зажечь ещё, но Расим остановил его.
– Этого достаточно, – негромко сказал он.
Расим шёл медленно, меряя шаги и обдумывая слова, которые он скажет ему. Пятьдесят шагов и он подошёл к краю камеры слева, обставленной железной решёткой с толстенными прутьями. Стоя в трёх шагах от камеры, он наклонил голову и заглянул во мрак, царивший внутри. Его взгляд говорил о том, что он опять провалится, но Расим всё же надеялся убедить его. Сделав длинный шаг к камере, Расим снова посмотрел во мрак сквозь прутья. Он ничего не видел, но знал, что его пленник забился в углу, скрывая своё лицо. Расим слышал его умеренное дыхание.
– Признаюсь… Я не думал, что эти оковы удержат тебя… Удержали, – Расим говорил негромко, отрывками и холодным тоном. – У тебя появились неотложные дела? Ты куда-то собрался? – его коварная ухмылка сменилась язвительной.
Пленник не отвечал, и Расим вслушался в его дыхание.
– Ты чем-то обеспокоен? – теперь он старался показаться заботливым. – Не хочешь поделиться? Я бы мог тебе помочь, – Расим присмотрелся в темноту, но его пленник был далеко, чтобы разглядеть его.
Расим ждал ответа или хотя бы какого-нибудь знака от пленника, но ничего не происходило.
– Ты хотел сорвать цепи? Куда же тебе нужно было отлучиться?
В ответ по-прежнему тишина. У Расима кончалось терпение, и он уже был на взводе. Он вздохнул, сдерживая гнев. Его слова снова безуспешны, и так всегда. Все попытки разговорить пленника венчались провалом.
– Услышав о твоём недавнем поведении, я подумал, может ты передумал?.. Нет?
Тишина нарушалась лишь дыханием безмолвного пленника и негромким треском пламени свечей.
– Я бы выпустил тебя на волю, – лукавым добродушием пообещал Расим.
Вот оно! Расим услышал какое-то движение. Кивком он подозвал Фозила с факелом к себе. В глубине камеры он заметил, что пленник неохотно повернул своё грузное тело и одним лишь глазом недоверчиво посмотрел на пленителя. В этом однобоком взгляде, выражающим гнев, была и надежда снова обрести свободу.
– Ненадолго, разумеется, – уточнил Расим с ехидной ухмылкой. – Ты ведь мне нужен.
Пленник снова скрылся в углу. Он ничего не ответил, и даже его дыхание затихло.
– Может, ты не понимаешь, что я тебе говорю?! – Расим вышел из себя. – Хм?! Прими моё предложение, и нашим подвигам не будет конца! – уверенно обещал он, встав посередине напротив решётки. – Представь, чего бы мы достигли вместе, – Расим показательно сжал кулак – будь у него в руке яйцо, оно бы точно раздавилось.
Расим опустил руку и выжидал. Его терпение все эти годы не приносило плоды, и сейчас ответом ему была тишина. Ему надоело упорное молчание пленника, но он не мог ничего с этим поделать. Поняв, что говорить с пленником без толку, Расим снова сжал кулак. Он был готов применить силу, но это пошло бы на вред его долгосрочным планам. Этот проклятый молчун нужен ему для достижения целей.
– Ты упрям как осёл, – процедил в досаде Расим, протянув «с». Не было больше смысла что-то говорить или предлагать. Вместо этого Расим косо посмотрел во мрак и пригрозил, – И на тебя управу найду.
Вытянув руку, Фозил освещал камеру единственного пленника. Однако этого было недостаточно. Свет от короткого факела проходил не дальше двух газов от самой решётки. Сама камера была довольной большой и, чтобы увидеть пленника, нужно много света, что озадачило Фозила. Расим никогда не разрешал зажигать все свечи и масляные лампы, когда он навещал пленника. За одиннадцать лет службы пленник ни разу не ответил Расиму, и Фозил порой сомневался в том, есть ли кто-либо в этой камере. Лишь дыхание пленника развевали его сомнения. Фозил иногда тоже пытался поговорить с пленником, узнать кто он и за что заперт здесь, но и его попытки оказались тщетными. За эти годы ему даже не удалось уговорить пленника выйти на свет свечей, потому Фозилу было трудно представить, как может выглядеть этот молчаливый пленник. Странным было то, что Расим тоже ни разу не призывал его к свету. Он лишь, приходил, говорил и без ответа уходил, а Фозил с недоумением наблюдал за этим.
– Кто ваш пленник, господин? – как-то спрашивал Фозил.
– Я даже имени его не знаю, – пожал тогда плечами Расим.
Теперь же, после очередного безответного диалога Расим резко повернулся и недовольно направился к лестнице. Фозил последовал за ним.
– Останься, – велел ему Расим, не оглядываясь.
