скачать книгу бесплатно
А потом ко мне в гости зашла маленькая девочка, которая часто плакала, потому что у неё не было друзей, и она попросила: «Отдай мне Дусю. Я буду её мамой». Я отдала ей Дусю, и девочка больше не плакала. И я уже не плакала, глядя на Дусю. «Может быть, когда эта девочка вырастет, она встретит мальчика, который подарил мне Дусю. И у них будут дети, которые никогда не будут плакать», – думала я.
А потом ко мне пришла кошка. Вошла без спроса и легла на мою кровать. Кошка была серая и невзрачная, бездомная, маленькая и очень голодная. Я хотела налить ей молока, но в моём холодильнике не было ничего, кроме мацони. Там, где я тогда жила, все пили нарзан и мацони. Эта кроха с такой жадностью набросилась на мацони, что получила имя – Мацоня.
Взрослея, она жила у меня и спала на моей кровати. Мы вместе умывались, вместе делали маникюр, и я носила её гулять в маленьком плетёном лукошке. А когда она совсем выросла, и природа позвала её, я испугалась, что она уйдёт так же, как ушла Бэлла. И я начала давать Мацоне таблетки. Есть такие маленькие, круглые, жёлтые таблетки от кошачьей любви, когда кошкам очень хочется любви! Я бы тоже их пила, но для людей не придумали таблетки от любви. Вот так мы и жили без любви: я и «дочка» – кошка Мацоня.
А потом мне нужно было уехать. Да! Я должна была уехать. Далеко. Навсегда. И я не знала, куда ехать, и не могла взять Мацоню с собой в никуда. Я отдала её в хорошие, добрые руки, а через время мне сообщили, что Мацоня нашла свою любовь, и я стала «бабушкой».
С тех пор у меня нет домашних животных…
– Но вы говорили, что в этой квартире был кот! – возразил он.
– В ту пору этот кот был у всех.
– Где он сейчас?
– Ушёл, как и положено, в свой срок.
– Куда? – спросил он.
– Туда, куда и положено уходить всем котам. Но перед тем как уйти, он просил меня помочь… А сейчас мне нужно спать. Я должна спать. Он хотел, чтобы я спала. «Ложись спать» – это были последние его слова, сказанные мне голосом.
– Кот? – удивился мужчина.
– Кот? – удивилась она.
– Кот простился с вами словами: «Ложись спать»?
– Отчего кот? Впрочем, да… Тот, кто хотел, чтобы я спала, кот. Он тоже кот…
– Почему он простился с вами именно так?
– Я тогда не спала несколько месяцев. Я уходила. Он хотел остановить меня, но вместо этого всего лишь изменил вектор направления. Я всё-таки ушла. Я уснула, и больше не просыпалась.
– А сейчас?
– И сейчас сплю. Но здесь не хватает воздуха. Мне приходится выныривать, чтобы сделать новый глоток.
Она встала на подоконнике и открыла окно. В комнату хлынуло дыхание ветра, и она подалась навстречу, легко выскальзывая из полноты света в полноту тьмы.
Прежде чем сделать шаг, она обернулась и тихо спросила:
– Вы умеете стрелять?
– Нет, – так же тихо ответил он, и добавил: – Обычно я попадаю в молоко.
– В молоко попадают все, у кого есть Адамово яблоко, – улыбнулась она. – Мне нужно спешить. Вы видите термометр? Он висит за окном.
– Да.
– Что показывает Цельсий? – спросила она.
– Красный приближается к сорока.
– Сердцу пора идти в школу. Нужно успеть попасть в Адамово яблоко, пока кровь не закипела.
Её тело стало прозрачным, платье наполнилось ветром, и подол распахнулся, как крылья…
– Постойте! – воскликнул он, и тронул её за локоть, пытаясь удержать: – Вы не ответили!
– На какой вопрос я не успела вам ответить? – спросила она уже почти отсутствующе.
– Сколько дней вы не выходили из комнаты? – повторил он.
– Не подскажете: что сегодня на календаре?
– 6 февраля 2012-го года.
– Благодарю, – ответила она. – Но вы точно уверены, что сейчас февраль?
– Конечно!
– Ваш хронометр остановился. Сейчас – осень. Впрочем, какая разница, что на календаре, если календарь застрял в мае.
– Сколько дней вы не покидали пределов этой квартиры? – настаивал он.
– На тот момент, когда вы вошли сюда, лишь 444 дня. А на сейчас – 695.
– Это невозможно!
– Отчего же? – возразила она, плавно уводя свой локоть из его ладони. – Возможно. Когда нет повода выйти за пределы, все грани и пределы стираются.
– Так долго?
– Это не предел.
– Но ведь вы сами выставляете свои пределы?! – его голос начинал звенеть медным отливом колокола.
– Нет. Пределы невозможно выставить самостоятельно. Во всяком случае, до тех пор, пока не дойдёшь до уровня зашкаливания предела в отсутствии предела.
– Значит, всё-таки, вы сами выставляете свои пределы? – его колокол нарастал всё громче, и ветер выносил голос из комнаты наружу – туда, куда рвалась выйти она.
– Нет.
– Тогда кто же? – метрономом отбивал он.
– Алекс, – ответила она.
– Алекс Юпитер?
– Вы хотели сказать Йуппитэр?
– Ну да, Юпитер.
– Йуппитэр, – повторила она.
– Вы настаиваете?
– Да.
– Кто он?! – бился в ветер колокол его голоса.
– Кто? – спросила она.
– Алекс Юпитер!
– Вы хотели сказать Йуппитэр?
– Да.
– Алекс Йуппитэр, – настойчиво повторила она.
– Я понимаю. Но кто он?
– Алекс Йуппитэр?
– Да. Алекс Йуппитэр! – вскипал он. – Кто он?!
– В каком смысле?
– Вы не скажете?! – в отчаянии бросил он.
– Нет.
– Хорошо. Не говорите.
Он замолчал.
А ветер продолжал нести наружу отчаянную немоту его вопросов…
– Вы действительно хотите знать, что произошло в этом аквариуме? – спросила она, прислушиваясь к ветру.
– Да.
– Тогда я должна войти в вас. А вы – в меня.
– Как?..
– Глазами, – ответила она. – Вам не страшно?
– Нет, – его голос напрягся в струну. – Что я должен сделать?
– Ничего. Просто смотрите в Небис. Он всё сделает сам, – и она положила в его руку светящийся шар.
– Постойте! – он прикоснулся к оконной раме, пытаясь остановить женщину. – Прежде чем… Ответьте. Он вас бросил?
– Кто? – удивилась она.
– Юпитер.
– Юпитер не может никого бросить, – сказала она твёрдо и холодно. – Юпитер – это Небо. А небо – это воздух. Как воздух может бросить кого-то? Ну, разве что подбросит, превратившись в Ветер… И ещё…
Она взяла руками его голову за лоб и затылок, аккуратно притянула к себе, и прижалась губами к его уху:
– Чтобы бросить что-то, надо это что-то иметь, – прошептала она едва уловимо. – Я не что-то. И меня никто не имеет. Я – бросаюсь сама.
И она сделала шаг в окно…
Глава 10. Шлюз
Вода наполнялась изнутри так же, как тело наполнялось кислородом.
Вода считывала информационное поле и записывала код.
Стенки серебряной чаши отражали движение солнечного луча, множащегося в зеркальных блюдцах водной поверхности.
Она уже отчётливо ощущала тело, но ещё не до конца понимала, как им управлять.
Она пыталась ухватить луч, но струна света проскальзывала между сжатыми пальцами. Пыталась ловить луч ладонью, но тот беспрепятственно проникал сквозь плоть и устремлялся к натянутой под рукой кромке водной поверхности. Там, едва прикасаясь, луч целовал воду и, отпрыгивая под углом, быстро возвращался сквозь ладонь обратно – к источнику, но уже не долетал до него, а рассыпался в солнечные брызги световым салютом.
Если что-то и было важным в данный момент, то это был луч, преломляющийся водой.
Да. Именно луч света в месте соприкосновения с водой и был единственно важным. Ныне и присно, и во веки веков. Ибо только вода, соединённая со светом и воздухом, есть эликсир жизни, среда зарождения, точка отсчёта начала, жизнь.
Резкий глубокий скрежет металла заставил вздрогнуть.
Ворота, замыкающие круг серебряной чаши, медленно поползли вверх, и вода, увлекая тело, жадно хлынула в образовавшуюся щель, заполняя камеру шлюза и ещё быстрее раздвигая долгожданное окно выхода.
Это и был момент рождения…
ЧАСТЬ II. КВЕСТ
Глава 11. Без Конечность
Шаг.
Порой лишь один единственный шаг отделяет нас от самих себя.
Один единственный маленький шаг – внутрь.
