Дурная кровь

Я понимала, почему Майкл дал Слоан кофе и сходил за огнетушителем вместо того, чтобы отбирать у нее паяльную лампу. Я обняла Слоан. Она прижалась ко мне.

У нас за спиной послышался еще один голос:

– Вы вернулись.

Мы все оглянулись. Дин даже глазом не моргнул, увидев паяльную лампу. Его внимание было полностью сфокусировано на мне и Лие.

Наше отсутствие определенно не осталось незамеченным.

Учитывая, где мы были и что Дин был прирожденным профайлером, как и я, это не обещало ничего хорошего.

– Мы вернулись, – провозгласила Лия, встав между Дином и мной. – Хочешь посмотреть, что Кэсси уговорила меня купить в магазине белья?

Дин и Лия были первыми участниками программы обучения прирожденных. Они провели вместе много времени, прежде чем остальные появились в кадре. Она была для него буквально сестрой, пусть и не по крови.

Дин вздрогнул.

– Я заплачу тебе пятьдесят долларов, если ты никогда не будешь произносить слово белье в моем присутствии.

Лия усмехнулась.

– Не пойдет. А теперь, – она повернулась к остальным, – кажется, кто-то что-то сказал о развлекательном применении пиротехники?

Прежде чем Дин успел возразить на это предложение, входная дверь открылась. Я услышала шаги – две пары ног, – которые приближались к кухне, и решила, что это Стерлинг и Бриггс. Я оказалась права лишь наполовину. С Бриггсом пришла не агент Стерлинг. Вместо нее пришел ее отец.

Директор Стерлинг был не из тех, кто наносит домашние визиты.

– Что происходит? – спросил Дин, опередив меня. Он произнес это не враждебно, но было ясно, что, глядя на Дина, директор Стерлинг всегда видит его отца. Директор ФБР был готов использовать в своих целях сына серийного убийцы, но он не доверял Дину – и никогда не станет доверять.

– Сегодня утром мне позвонил Тэтчер Таунсенд. – Слова директора Стерлинга словно высосали кислород из комнаты.

– Я всю неделю не отвечал на звонки, – прокомментировал Майкл с обманчиво доброжелательной интонацией, – так что он позвонил вам.

Прежде чем директор успел ответить, вошла агент Стерлинг, и следом за ней – Джуд. Несколько месяцев назад Джуд Хокинс, который заботился о том, чтобы мы были сыты и здоровы изо дня в день, также получил право решать, как и когда ФБР будет использовать программу прирожденных. Директору Стерлингу не нравились ситуации, когда решения принимает не он. Он был сторонником приемлемых потерь и просчитанных рисков – в особенности если расчеты выполнял он.

– Таунсенд-старший обратил мое внимание на некоторое дело, – произнес директор Стерлинг, обращаясь к Бриггсу и совершенно не обращая внимания на свою дочь и Джуда. – И я хотел бы, чтобы вы на него взглянули.

– Сейчас? – спросил Бриггс. Подтекст был ясен. У нас появилась первая зацепка по делу Мастеров за последние месяцы, а вы хотите, чтобы мы оказали услугу агрессивному отцу Майкла?

– Тэтчер Таунсенд получает то, что хочет, – сдавленно произнес Майкл.

Агент Стерлинг шагнула к нему.

– Майкл…

Он протолкнулся мимо нее и вышел из комнаты; на его лице так и осталась обманчиво доброжелательная улыбка.

Стиснув зубы, Бриггс повернулся к директору:

– Какое дело?

– Возникла ситуация, связанная с дочерью делового партнера Таунсенда, – спокойно ответил директор. – И, учитывая, что он поддерживает программу прирожденных, он хотел бы, чтобы мы этим занялись.

– Он поддерживает программу? – недоверчиво повторила Лия. – Поправьте меня, если я ошибаюсь, но ведь этот человек в каком-то смысле продал вам Майкла в обмен на защиту от преследований по обвинениям в мошенничестве?

Директор Стерлинг не обратил на нее внимания.

– Нам следует, – произнес он, тщательно подбирая слова, – рассмотреть возможность взяться за это дело.

– Думаю, решение принадлежит мне. – Джуд говорил так же размеренно – и так же бескомпромиссно, – как и директор. Бывший морпех-снайпер показался бы большинству людей странным кандидатом на роль няньки для группы подростков, участвующих в образовательной программе ФБР, но Джуд был готов заслонить нас собой.

– Отец Майкла бьет его, – выпалила Слоан. У нее не было никаких фильтров, никакой защиты, которая прикрывала бы от мира ее уязвимые места.

Джуд на мгновение посмотрел в синие глаза Слоан, а затем поднял руку.

– Все, кто младше двадцати одного, выйдите.

Мы не шелохнулись.

– Я не стану просить дважды, – произнес Джуд, понизив голос.

Я могла пересчитать по пальцам все случаи, когда я слышала у него такой голос.

Мы направились к выходу.

По пути Бриггс поймал меня за руку.

– Найди Майкла, – тихо сказал он мне. – И позаботься, чтобы он не сделал ничего…

– В своем духе? – подсказала я.

Бриггс покосился на директора Стерлинга.

– Ничего неблагоразумного.

Глава 5

Майкла мы обнаружили в подвале. Когда ФБР купило дом, ставший нашей базой, они превратили подвал в лабораторию. Вдоль стен выстроились модели мест преступлений. Окинув помещение взглядом, я убедилась, что Майкл ничего не поджег.

Пока что.

Он стоял в дальнем конце зала, лицом к стене, которая была завешана фотографиями от пола до потолка. Жертвы Мастеров. Я провела здесь сотни часов, глядя на эту стену так же, как сейчас смотрел Майкл. Я встала рядом с ним, и мой взгляд автоматически обратился на две фотографии, висевшие поодаль от остальных.

На одной был скелет, который полицейские нашли в захоронении на перекрестке. На другом – мамина фотография, которую сделали незадолго до ее исчезновения. Когда полиция обнаружила останки с первого фото, рабочая версия заключалась в том, что они принадлежат моей матери. Позже мы выяснили, что мама жива – и что это она убила неизвестную.

«Все испытаны, – произнес голос в моих воспоминаниях. – Все должны оказаться достойными».

Это сказал мне один из Мастеров, серийный убийца, известный как Найтшейд, когда его арестовали. Пифию заставляют доказать свою ценность, вступив в схватку со своей предшественницей – в смертельную схватку.

«Мастера и ученики. – Я услышала спокойный голос Дэниела Реддинга. – Ритуалы и правила, и в центре всего этого – женщина».

Дин положил руку мне на плечо. Я заставила себя повернуться и посмотреть ему в глаза, надеясь, что он не заметит неприкрытой боли в моем взгляде.

Лия взглянула на Дина и меня, подошла к Майклу и обхватила его рукой за талию, притянув поближе к себе. Дин прищурился, глядя на них.

– Мы снова вместе, – сообщила нам Лия. – Очень тесно и, позволю себе добавить, очень телесно.

Я знала, что Лие не стоит верить на слово, но Слоан тут же ухватила наживку.

– Давно?

Майкл не отводил взгляда от стены.

– Помнишь, когда Лия приперла меня к стенке в Вегасе?

Мне подумалось, что Лия, может быть, и не врет.

– Вы были вместе с Вегаса, и мы не знали? – Я попыталась уложить это в голове. – Вы живете в одном доме с тремя профайлерами и снайпером-морпехом. Как…

– Скрытность, обман и великолепное чувство равновесия, – произнес Майкл, предвосхищая вопрос. Потом взглянул на Лию. – Я думал, ты не хочешь, чтобы другие знали.

– Обман тяжким грузом лежал на моей душе, – с невозмутимым видом произнесла Лия. Другими словами: она хотела отвлечь Дина, чтобы он не думал чересчур много о том, что происходит со мной, и, если она одновременно могла отвлечь Майкла от той цепочки событий, которая привела его сюда, вниз, тем лучше.

– Я не в настроении отвлекаться, – прокомментировал Майкл. Он знал Лию. Досконально. Он точно понимал, что она делает, и прямо сейчас какая-то его часть не хотела, чтобы Лия спасала его от тьмы. Он снова повернулся к стене.

– Я тебя люблю, – тихо сказала Лия. В ее голосе была какая-то особенная интонация, какая-то уязвимость. Ничего сложного, ничего лишнего, никаких обманок. – Даже если я этого не хочу.

Майкл резко развернулся, оказавшись лицом к ней.

Лия похлопала ресницами.

– Я люблю тебя, как утопающий любит воздух. Я люблю тебя, как океан любит песок. Я люблю тебя, как арахисовое масло любит желе, и я хочу от тебя детей.

Майкл фыркнул.

– Заткнись.

Лия ухмыльнулась.

– На секунду ты поверил.

Майкл изучал ее лицо, всматриваясь в то, что скрывалось за этой улыбкой, за маской.

– Может быть.

Лию было так сложно считывать, потому что она могла сказать все те же слова с той же ухмылкой вне зависимости от того, что она чувствовала на самом деле. Она сказала бы это, если бы и правда была влюблена в него. Она сказала бы это, если бы просто издевалась.

– Вопрос. – Майкл поднял указательный палец. – Я знаю, почему Лия выглядит особенно довольной собой и почему у Кэсси такое выражение лица, будто она сейчас составляет психологический портрет, и я могу сделать обоснованное предположение о том, почему Реддинг выглядит так, будто у него запор, когда Лия касается меня, но почему Слоан избегает моего взгляда и переминается с ноги на ногу, словно изо всех сил пытается не говорить чего-то, что вот-вот взорвет ее изнутри?

Слоан изо всех сил попыталась не выглядеть подозрительно.

– Существует более ста девяноста семи общеизвестных сленговых терминов для мужских гениталий! – выпалила она. А потом, не в силах сдержаться, продолжила: – А Бриггс, Стерлинг и Джуд вовсе не обсуждают там наверху, стоит ли браться за дело твоего отца!

Несколько секунд прошло в молчании.

– Как бы ни было мне больно это говорить, давайте пока отложим обсуждение неподобающего сленга. – Майкл перевел взгляд со Слоан на Лию, Дина и меня. – Может, кто-то расскажет подробнее про дело моего отца.

– Директор Стерлинг не сказал ничего конкретного. – Дин ответил спокойно, готовый вмешаться, если Майкл попытается сделать что-то необдуманное. – Он только сказал, что возникла какая-то ситуация с дочерью его делового партнера.

Майкл моргнул.

– Селин? – Имя задержалось на его губах на пару секунд. – Какого рода ситуация? – Майкл, наверное, по нашему виду понял, что мы не знаем ответа на этот вопрос, потому что в следующую секунду он упругой походкой направился к выходу из подвала.

Дин поймал его за руку, когда он проходил мимо.

– Подумай, Таунсенд.

– Я и думаю, – возразил Майкл, сделав еще шаг вперед, чтобы оказаться лицом к лицу с Дином. – А именно: я думаю, что у тебя есть три секунды, чтобы убрать свою руку, прежде чем я тебя заставлю.

– Майкл. – Я безуспешно попыталась привлечь его внимание.

– Раз, – сказал Майкл Дину.

– Надеюсь, он дальше скажет два, – задумчиво сказала Лия, обращаясь к Слоан. – Ничто так не демонстрирует мужественность, как неуместный гнев и счет до трех.

Это сбило напор Майкла достаточно, чтобы он действительно остановился.

– Селин Делакруа – единственный человек в моей жизни до программы, кому было хоть сколько-то не все равно, кто был способен увидеть, что за человек на самом деле великий Тэтчер Таунсенд, – сообщил он Дину. – Если она в опасности, я возьмусь за это дело. Если мне нужно будет для этого разобраться с тобой, я разберусь.

– Мы все займемся. – Агент Бриггс, спускавшийся по лестнице в подвал, не стал ходить вокруг да около. Это он привел Майкла в программу. Он определенно знал, что за человек Тэтчер Таунсенд.

Зачем тогда ему отправлять Майкла обратно? Почему Джуд согласился? Тот факт, что агента Стерлинг с ними не было, навел меня на мысль, что она осталась при своем мнении.

– Вы что, хотите сказать, что мы сейчас снимемся с места и отправимся в лучшие районы Нью-Йорка? – Лия, прищурившись, посмотрела на Бриггса. – Вот так вот, по доброте душевной?

– Не по доброте душевной. И не потому, что директор Стерлинг считает, будто Таунсенд-старший может оказаться нам полезен в будущем. – Бриггс посмотрел на Майкла. – И даже не потому, что пропала девятнадцатилетняя девушка, хотя это по-прежнему должно оставаться для нас важным, как бы мы ни сосредотачивались на деле Мастеров.

Слово пропала подействовало на Майкла как удар.

– Тогда почему?

Почему директор Стерлинг отправляет нас на это дело? Почему Бриггс и Джуд добровольно соглашаются, чтобы Майкл снова оказался рядом со своим агрессивным отцом? Зачем бросать все, чтобы искать одну эту девушку?

Я почувствовала ответ нутром еще до того, как Бриггс произнес его вслух.

– Потому что полиция считает, что Селин похитили восемь дней назад.

Сердце гулко заколотилось в груди. Восемь дней с прошлой даты Фибоначчи. Пять дней до следующей.

– Двадцать первое марта. – У Слоан слова застревали в горле. – 3/21.

– Эта девушка исчезла в дату Фибоначчи. – Лия, видимо, почувствовала, что Бриггс чего-то недоговаривает, потому что она наклонила голову набок и спросила: – И что еще?

Долгая пауза.

– Она исчезла в дату Фибоначчи, – повторил Бриггс, – и все место преступления было облито керосином.

Ты

Запах горящей плоти пристает навсегда. Пепел разлетается по воздуху. Раны превращаются в шрамы. Боль стихает. Но запах остается навсегда.

Отгоняя его, ты концентрируешься. Тебе знаком этот медленный и болезненный танец. Ты знаешь правила. Но, когда колесо вращается, музыка меняется. Ты это слышишь. На этот раз ты знаешь кое-что, чего не знают другие.

Ты знаешь ее.

Глава 6

Возможно, Селин Делакруа была еще жива. Возможно, ее саму еще не облили керосином. Возможно, человек, который похитил ее из ее собственного дома, не сжег ее заживо двадцать первого марта.

Но мы не могли рисковать, надеясь на это. Вся команда – а также агенты Старманс и Вэнс – вылетели в Нью-Йорк на частном самолете меньше чем через час.

Бриггс, сидевший в передней части салона, посмотрел на часы. По другую сторону от центрального прохода агент Стерлинг пролистывала копию дела, как будто к этому моменту уже не выучила его наизусть. То, насколько упорно они избегали смотреть друг другу в глаза, вероятно, заинтересовало бы меня, если бы я не была сильнее сосредоточена на том, что Селин Делакруа могла оказаться первой жертвой – из девяти.

Я ощущала, как этот груз давит на меня, не дает дышать. Дин, сидевший рядом, коснулся моей руки кончиками пальцев.

«Каждый раз, когда он коснется твоей руки, – услышала я шепот Дэниела Реддинга в своей памяти, – каждый раз, когда ты коснешься его шрамов…»

Я отдернула руку.

– Кэсси?

– Все в порядке, – ответила я и принялась рассматривать остальных попутчиков, вернувшись к детской привычке анализировать других. Майкл занял отдельный ряд, Слоан и Лия – рядом, через проход. Ближе к передней части салона, за Стерлинг и Бриггсом, агент Вэнс – невысокий, собранный, дотошный, под сорок – и агент Старманс – недавно развелся, несчастлив в любви, очень неуютно чувствует себя рядом с подростками, которые видели больше, чем следовало бы, – ждали приказов. Они были в команде Бриггса еще до того, как я присоединилась к программе, но путешествовать с нами стали только после Вегаса.

Когда каждый из нас превратился в потенциальную мишень.

Оставался Джуд. По тому, как он сидел, чувствовалось, что он при оружии. Самолет вышел на крейсерскую высоту, прежде чем я успела как следует обдумать почему.

Агент Стерлинг встала и, отложив папку, обратилась к цифровой версии материалов, которые появились на плоском экране в передней части салона.

– Селин Элоди Делакруа, девятнадцатилетняя дочь Реми и Элизы Делакруа. – Агент Стерлинг начала брифинг, словно в этом дне – и в этом деле – не было совершенно ничего необычного. – Реми – управляющий хедж-фонда. Элиза руководит семейной благотворительной организацией.

Агент Стерлинг не упоминала о Мастерах – или о связях семьи Делакруа с Майклом. Я последовала ее примеру, отбросив догадки, чтобы сосредоточиться на фото на экране. По первому впечатлению Селин Делакруа была из тех девушек, которые выглядят элегантно в чем угодно и при этом так, будто сами они считают, что элегантность переоценена. На первом фото ее волнистые черные волосы были уложены слоями, так что самые длинные пряди падали на грудь, а самые короткие едва доставали до подбородка. Черное коктейльное платье обтягивало фигуру, а золотой медальон – скорее всего, антикварный – подчеркивал насыщенный цвет ее коричневой кожи. На втором фото темные волосы Селин окружали ее голову облаком нескончаемых кудрей. Черные брюки. Белая блузка. Красные туфли. Мое сознание продолжало подмечать детали, а я перевела взгляд на последнее фото. Густые кудри Селин убраны в свободный узел на макушке, а белая рубашка приспущена с плеч, так что под ней видна белая майка.

Ты носишь однотонную одежду без узоров и рисунков. Ты всегда осознаешь присутствие камеры.

Агент Стерлинг продолжила:

– Об исчезновении Селин сообщила ее соседка по комнате – Селин не вернулась в кампус после весенних каникул.

– Какой кампус? – спросил Майкл. Интересно, почему он спросил. Почему, если они с Селин были так близки – почему он не знал?

– Йель. – На вопрос Майкла ответил агент Бриггс. – Судя по результатам опроса свидетелей, друзья Селин ожидали, что она отправится с ними на каникулах в тур в Сент-Люсию, но она отменила поездку в последний момент и вместо этого поехала домой.

«Почему? – подумала я. – Кто-то тебя попросил? Что-то случилось?»

– Об исчезновении жертвы сообщила соседка по общежитию. – Слоан поставила ноги на сиденье и оперлась подбородком на колени. – Статистически маловероятно, что подобное сообщение было сделано сразу же. Процент студентов, которые с опозданием возвращаются после каникул, повышается нелинейно по мере того, как учебный год приближается к своему завершению.

Агент Стерлинг поняла, что в словах Слоан о статистике скрывался вопрос.

– О ее исчезновении сообщили вчера утром, после того как соседка Селин не смогла связаться с ней в течение трех дней, а мистер и миссис Делакруа подтвердили, что дочь не общалась с ними уже несколько недель.

У Майкла дернулся мускул на подбородке.

– Они не знали, что она собралась домой, да?

– Не знали, – ровным голосом ответил агент Бриггс. – Похоже, родители Селин в это время были за границей.

Я сопоставила это с информацией о том, что жертва в последнюю минуту решила поехать домой. Ты знала, что никого не будет? Может, родители даже не сказали тебе, что уехали?

– Если о ее исчезновении сообщили только двадцать восьмого… – Слоан быстро посчитала и задала главный вопрос: – Откуда мы знаем, что она исчезла двадцать первого?

Агент Стерлинг переключилась на следующий слайд презентации.

– Записи охранной системы, – пояснила она, запуская воспроизведение.

– Двенадцать камер, – мгновенно подсчитала Слоан. – Судя по их зоне покрытия и длине коридоров, предполагаю, что площадь дома составляет более восьмисот квадратных метров.

Стерлинг увеличила запись с одного из экранов – кажется, это была домашняя художественная студия. Селин Делакруа была в кадре – ровно посередине. Была видна и дата – 21 марта.

Ты что-то рисовала. Наблюдая за Селин, я попыталась еще глубже погрузиться в ее точку зрения. Для тебя рисовать – это действовать всем телом. Ты будто танцуешь. Для тебя живопись – как боевое искусство. Запись была черно-белой, но в прекрасном разрешении. Ты вытираешь пот со лба тыльной стороной ладони. Твои руки и лицо перепачканы краской. Ты делаешь шаг назад…

Внезапно запись переключилась. В одну минуту Селин была в кадре, рисовала, а в следующую повсюду валялось разбитое стекло. Сломанный мольберт на полу. Беспорядок вокруг.

А Селин исчезла.

Глава 7

Остаток перелета Стерлинг и Бриггс провели, показывая нам фотографии места преступления и рассказывая факты, касающиеся дела. Было ясно одно: жертва сопротивлялась.

Она оказалась сильнее, чем ты ожидал. Я переключилась с точки зрения Селин на неизвестного субъекта. Ты либо потерял контроль, либо изначально себя не сдерживал. Ты оказался не готов. Оказался недостоин.

Здесь в равной степени присутствовали и догадки, и профайлинг. Мне нужно было увидеть место преступления вживую. Мне нужно было стоять там, где стояла Селин. Мне нужно было узнать о ней больше – увидеть ее спальню, рассмотреть ее картины, понять, как именно она боролась.

– Нашей оперативной базой станет ближайшее конспиративное убежище. – Самолет пошел на посадку, и Бриггс изложил нам дальнейший план. – Агент Старманс и Джуд сопроводят прирожденных туда. Агент Вэнс, вы поедете с нами.

С нами – то есть с Бриггсом и Стерлинг. Они изучат место преступления и ключевых действующих лиц, прежде чем нас подпустят к делу.

– Не самый удачный момент, чтобы напомнить, что мне вот-вот исполнится восемнадцать? – спросил Майкл. Он заговорил впервые с того момента, как агент Стерлинг закончила брифинг. Для Майкла это, вероятно, был рекорд. – Реддингу восемнадцать. Бог знает, когда на самом деле родилась Лия, но думаю, мы можем согласиться, что и она не настолько хрупкая, чтобы дотрагиваться до нее исключительно в белых перчатках.

– Не могу не отметить, что ты не упомянул Кэсси или меня, – нахмурившись, сообщила Майклу Слоан. – Мне не важно, белые или цветные у вас перчатки. Они все равно сохраняют тепло на двадцать три процента лучше.

– Никто из вас не поедет с нами. – Агент Бриггс привык раздавать приказы. – Вы пятеро отправитесь в безопасный дом. Мы будем держать вашу работу в секрете и сначала позаботимся о том, чтобы обеспечить сохранность места преступления.

– Значит, как я слышу, – ответил Майкл, когда самолет коснулся взлетной полосы, – сейчас удачный момент, чтобы напомнить вам, что я единственный, кто знает Селин, семейство Делакруа и местную полицию?

– Угадаю с одной попытки, как именно Таунсенд познакомился с местной полицией, – пробормотал Дин.

Спор продолжился, когда мы сошли с самолета, и в конце концов Бриггс рявкнул:

– Майкл, какова вероятность того, что я передумаю?

– От ничтожной до нулевой? – невозмутимо предположил Майкл.

– От бесконечно малой до нулевой, – уточнила Слоан.

Майкл пожал плечами и спустился по трапу на взлетную полосу.

– Какова вероятность того, что я совершу какую-нибудь глупость, если вы не разрешите мне пойти, агент Штаны-в-обтяжку?

Бриггс не ответил, и это показывало, что угроза Майкла достигла цели. Агент Стерлинг встала перед Майклом, прежде чем он успел сказать что-нибудь еще.

– Бриггс понимает больше, чем ты думаешь, – мягко сказала она. Никаких пояснений она не добавила, но я задумалась о том, каким было детство Бриггса и не довелось ли ему на собственной шкуре понять, каким отцом может быть человек вроде Тэтчера Таунсенда.

Последовало долгое молчание – Майкл решил проигнорировать любые эмоции, которые он прочел на лице Стерлинг.

Агент Старманс, которому уже несколько раз приходилось охранять нас за последние десять недель, откашлялся.

– Я бы правда предпочел, если бы вы не заставляли меня тратить весь день на то, чтобы заставить вас остаться дома, – сказал он Майклу.

Майкл ослепительно улыбнулся ему.

– А я предпочел бы, если бы вы не использовали сервисы для знакомств с рабочего телефона. – Он подмигнул онемевшему агенту. – Расширенные зрачки, легкая улыбка, видимые страдания по поводу того, как напечатать нужное сообщение. Каждый раз это невозможно не заметить.

Старманс захлопнул рот и отошел, встав рядом с агентом Вэнсом.

– Ну, это было просто издевательство, – прокомментировала Лия.

– С чьей стороны? – возразил Майкл. – С моей?

Я знала его достаточного хорошо, чтобы понимать: если он решит совершить какую-то глупость, Старманс его не удержит. Когда тебе больно, ты причиняешь боль себе. Я хотела остановиться на этом, но не могла, потому что отчетливо понимала, откуда у Майкла это стремление к саморазрушению. Если ты не можешь помешать удару, ты заставляешь этого человека ударить тебя, чтобы, по крайней мере, понимать, когда это случится. Чтобы знать, чего ожидать.

Отвернувшись от Майкла до того, как он успеет прочитать мое лицо, я увидела ряд сверкающих черных внедорожников, припаркованных на краю частного аэродрома. Четыре «Мерседеса». Присмотревшись поближе, я увидела, что в замках зажигания ключи и все четыре автомобиля набиты содовой и свежими фруктами.

– А горячих орехов нет? – сухо прокомментировала Лия. – И это они называют гостеприимством!

Майкл как можно беззаботнее улыбнулся ей.