скачать книгу бесплатно
– Привет.
– Ты не против, что я зашел?
– Нет.
– Можно, я у тебя почитаю?
– Конечно.
Филипп прошел в комнату, и очень медленно огляделся. И тут я пожалела о том, что так легко согласилась. Я пронеслась взглядом по обстановке, боясь даже думать, что решит обо мне Филипп.
– Мило, – натянуто произнёс он, обернувшись ко мне со странным выражением на лице.
– Ты хотел сказать «какая жуть»?
– Да, наверное.
Винить Филиппа было не в чем. Что он мог подумать, увидев всевозможные пентаграммы, развешенные по стенам; черепа, вытянутые и клыкастые, крупные – волчьи и медвежьи, мелкие – беличьи и кошачьи; толстые черные свечи с волосяными фитилями, горевшие с треском и издававшие специфический запах; колбы и стекляшки, хранившие экземпляры двухголовых саламандр и белых скорпионов-альбиносов в желтой желейной мумифицирующей жидкости; сверчков и тараканов, высушенных и нанизанных на нитку, висевших под потолком на гвоздях вместе с сухими куриными лапами и лебедой.
Довершала всё это великолепие кровать с резными набалдашниками в форме огрызающихся львиных голов, укрытая чёрным покрывалом, как и кресло напротив.
Предметы мебели были разделены небольшим столом у окна – такой же должен быть в комнате у Филиппа. Только вряд ли на нём стояли баночки с притиркой из жировых секреций жаб, сушеными крыльями мух, пюре из слизняков и тому подобные прелести.
От волнения я застыла соляным столбом. Пусть я была странной, но моя комната представляла собой истинное логово королевы червей – так в народе звали ведьму.
– Хочешь кого-то напугать? – вдруг спросил он.
– Да, именно! – и это не было пустым оправданием, появившимся так кстати. – Как ты понял?
Филипп пожал плечами.
– Интуиция. Так для кого такие декорации?
– Для остальных девушек.
– Достают?
– Уже нет. Так было только поначалу. Несколько раз проникали в мою комнату ещё на первом году обучения, портили одежду, писали на стенах, пачкали мебель. Вот я и разобралась.
– Ментально задавила?
– Скорее, взяла на испуг. Они даже приводили коменданта и ректора, но каждому мне удалось объяснить суть проблемы и моё оригинальное решение.
– Действительно оригинальное, – он поднял одну из баночек, понюхал и отпрянул, скривившись.
– Присаживайся, – предложила я, указав на кресло, когда повисла пауза.
– Я на пару часов. Потом исчезну, не хочу чтобы у тебя были проблемы.
Я улыбнулась. Хотелось сказать – оставайся навсегда, но я сдержала неуместный энтузиазм.
Филипп раскрыл свою книгу, я села на кровать и застыла.
– Если тебе неудобно в моём присутствии, я уйду.
От Филиппа не укрылась заминка.
– Нет, о своём задумалась.
– О девичьем?
– Точно.
Мы оба не сдержали смешки.
Я подняла оставленную книгу, устроилась поудобнее на кровати и продолжила читать.
За время, проведённое в библиотеке мы очень быстро привыкли молчать вместе и потому не испытывали никакой неловкости.
Удивительно всё-таки, что он не убежал с криками, оценив обстановку, и даже сам догадался, к чему всё это.
Филипп невероятный, – улыбнулась я, бросая время от времени вороватые взгляды поверх книги. Я видела, он тоже смотрел украдкой.
Глава 8 Филипп
Услышав причину отказа, я опешил. Поверить не мог, что столкнулся с такой самоотверженностью. Марта выглядела как угодно – сильной, странной, уверенной, чокнутой, непроницаемой, жуткой, – но не заботливой, а именно это она проявляла в моём отношении.
Но чему я удивлялся? Разве не она помогала мне все эти годы? Чего только стоили забитые окна.
Мы продолжали проводить время в библиотеке. Говорили о разном, но не значительном. С ней было хорошо и спокойно. Я мог расслабиться, раз уж не нужно было держать лицо и пытаться выглядеть лучше, чем я есть. Я понял: чтобы я ни сказал или ни сделал, я её не разочарую. В этом я убедился, когда разговор зашел о неудавшейся попытке пригласить её на бал.
– Я правда хотел пойти с тобой на бал.
– Тебе это только кажется, – спокойно произнесла она, не ища ссоры, просто делясь мыслями.
– Могу я узнать, откуда такие выводы?
– Элементарно. Мы не здороваемся в классе – раз. Ты пригласил меня в малом зале библиотеки – два. Куда ты позвал меня с помощью записки, которую передал незаметно – три.
Я скис. Со стороны я выглядел жалким трусом. На что мне было обижаться?
Скорее, я не понимал другое: как, видя всё моё ничтожество, она по-прежнему смотрела не отрываясь. Разве было во мне что-то особенное, достойное подобного внимания?
Ладно, просто не будет. Придется хорошенько постараться, если я хочу, чтобы было по моему.
Академия завывала предвкушением зимнего бала так, что в голове начинало гудеть. Я продолжал увиливать от самых настойчивых девушек, и за три дня до нового года все наконец сдались.
– Филипп, хватит играть в молчанку, рассказывай, с кем идешь? – требовал Максим за обедом, угрожая вилкой.
– Оставь его, он не расколется, – махнул рукой Кирилл. – Я пытал его не единожды, без толку. Словно воды в рот набрал.
Я улыбался и молчал.
Когда друзья, разряженные в пух и прах, покинули коридор, я делал вид, что одеваюсь к вечеру. Сказал, что приду позже и мы встретимся там. Как только ушли последние, я переоделся в удобную одежду и вынырнул за дверь.
Марта явно не ожидала меня увидеть, но, как я и рассчитывал, не прогнала. Никакого социального самоубийства не предполагалось – все были на балу и можно было вполне рассчитывать на пару спокойных часов.
Переступив порог её комнаты, я почувствовал признаки паралича. На первый взгляд я очутился в логове ведьмы. Небольшом, уютном, чёрном, забитом сушеными и толчёными трупами. Присмотрелся – и выдохнул.
Выглядело угрожающе, но явно не имело отношения к реальности. Многим из этой ерунды пугала меня старшая сестра в детстве. И я разбирался, что только выглядит страшно, а на самом деле мусор, а к чему стоило присмотреться повнимательней.
Как ни странно, один действительно интересный предмет в комнате Марты всё же имелся. Это была книга, которую она читала.
Я уловил признаки замешательства, но списал это на то, что она могла чувствовать себя неуютно наедине с парнем. Правда, этим парнем был я, поэтому всё же думал, обойдётся. Предложил уйти – смущать или расстраивать её совсем не хотелось.
Но когда она подняла книгу и я мельком увидел, что написано на обложке, то понял: она не была уверена, стоило ли мне показывать своё чтиво. Наверное решив, что я не придам особого значения фолианту – мало ли что читали маги огня, да ещё такие необычные, как Марта, – она раскрыла книгу; а, может быть, подумала, что суетой только вызовет ненужное внимание.
Задвинув мысль о книге подальше, я постарался отрешиться от всего и углубиться в собственное чтение. Вечер должен был пройти, как я и запланировал, об остальном подумаю позже.
– Как собираешься провести каникулы? – спросил я, чувствуя, что отведённое время подходит к концу.
– Останусь здесь и буду учиться.
– Далеко живешь?
– Почти три недели пути.
– Ого, приличное расстояние.
– За каникулы даже до дома добраться не успею.
На зимние каникулы отводилась неделя. Студент был вправе потратить свободное время по собственному разумению: мог остаться в замке или отбыть домой.
– Чем займешься ты? Вернёшься в столицу?
– Да. Отец настаивает, чтобы вся семья проводила время вместе хотя бы дважды в год. Зимой мы собираемся в фамильном особняке.
«Ну это ты, наверное, и так знаешь», – подумал я.
– А летом?
– Лето каждый проводит, где хочет, но на одну неделю все мы обязаны явиться в загородное поместье. Отец строг.
– Мой тоже, – понимающе кивнула Марта.
– Вряд ли строже моего.
– Поверь, такое вполне может быть.
– Всё так серьёзно?
– Даже хуже, – округлила глаза Марта, но потом улыбнулась. – Но я его понимаю. Мама скончалась при родах, он растил меня сам. Думаю, растить девочку такому суровому человеку было не просто. Я знаю, что он меня очень любит, и потому прощу ему всё.
– Звучит пугающе.
– Ничего особенного, – поспешила поправиться Марта, – просто меня растили скорее как мальчика. Благородных девушек в нашем захолустье не было и нет, так что придерживаться нежного образа в качестве образца для воспитания не получилось. Отец говорит, что воспитывает меня так, как воспитывали его, потому что не знает, как по-другому.
– Что насчет гувернанток?
– Отец бы в жизни не доверил меня чужому человеку.
– В точности, как мой, – я опомнился, – по крайней мере, что касалось сестры. Мною, младшим сыном, больше занималась мать.
– Наследник рода твоя сестра?
Я кивнул.
– Переживаешь из-за этого?
Вопрос Марты был резонным. Девочки становились наследницами рода при двух условиях: право рождения – девочка должна была быть первенцем и иметь внушительный магический потенциал среди детей. В остальных случаях на наследство претендовал мальчик.
– Нисколько, – это было правдой. – Скорее рад. Сестре досталась вся ответственность. Я по сравнению с ней могу делать всё, что хочу.
– Так уж и всё?
Я чуть скривился – иногда Марта проявляла чрезмерную скрупулёзность к деталям.
– Я преувеличиваю, конечно, но с меня не спрашивают, как с неё. Я уже этому рад. А ты? – поспешил я перевести разговор в более безопасное русло.
– Я?
– Сколько вас в семье? – про Марту я знал ничтожно мало, и хотел узнать больше.
– Увы, я стала первым и единственным ребенком в семье. Отец больше не женился.
– Не могу не думать о нём с уважением, – честно отозвался я, и Марта кивнула.
Дело было в том, что оставлять только одного наследника, когда несчастные случаи были обыденным делом, к тому же дочь, которая всегда могла поддаться велению сердца и покинуть семью, взяв фамилию мужа, было рискованно. Тогда весь род мог попросту кануть в лету.
Обычно главы семей женились повторно по смерти супруги или супруга, хотя бы для того, чтобы обзавестись большим количеством наследников. То, как поступил отец Марты говорило о крайней степени преданности покойной жене. Падчерицам почти всегда жилось худо при мачехах и, конечно, мог родиться мальчик, к тому же более сильный.
Впрочем, насчет сил Марты у меня уже имелись некоторые сомнения.
Но спросил я не об этом.
– Значит, твой отец отдаст тебя только тому, кто согласится войти в ваш род?
Марта снова кивнула.
