Полное собрание стихотворений

Молитва к Солнцу

Солнце, Солнце, ты Бог!Безумцы гласят, будто ты есть небесное тело,Будто ты только лик Божества.Напрасны слова,Прекрасна лишь страсть без предела,Лишь счастье, лишь дрожь сладострастья, лишьсердце, горение, вздох.О, Солнце, ты яростный Бог!О, Солнце, ты ласковый Бог!Ты сжигаешь степные пространства,Зажигаешь всех смуглых людей,Ты горишь, и лучисто твое постоянство,Бледноликого жарко пьянишь вовлеченьем в легендустрастей,Ты горишь, ты горишь без конца,Ты поешь, и рождаются струны,И поют, и колдуют сердца,И красиво блаженство лица,И влюбленность есть праздник души, праздниксвадьбы, сверкающе-юный.Солнце, о, Солнце, ты Бог золотой,Дай чарования снова и снова,Хмеля еще, горячо-золотого,Дай мне упиться твоею мечтой.Солнце, я твой, все прошел я обманы,Все миновал я круги,Солнце, возьми меня в горные страны,Солнце, сожги!

У майских развалин

Еще не погасла Луна,Но светит румянцем рассвет.И ярко Венера видна,Царица блестящих планет.Созданья великих веков,Застыли руины Уксмаль.Воздушны края облаков,Безбрежна пустынная даль.Здесь жили когда-то цари,Здесь были жрецы пирамид.Смотри, о, мечтанье, смотри,Здесь жемчуг легенды горит.Здесь чудится памятный стихО сне, что в столетьях исчез.Пропел, и, изваян, затих,Под тройственным светом Небес.В безгласьи седеющих плитУзорные думы молчат.И только немолчно звучитСтоустое пенье цикад.

Изумрудная птица

В Паленке, меж руин, где Майская царицаВелела изваять бессмертные слова,Я грезил в яркий зной, и мне приснилась птицаТех дней, но и теперь она была жива.Вся изумрудная, с хвостом нарядно-длинным,Как грезы крылышки, ее зовут Кветцаль.Она живет как сон, в горах, в лесу пустынном,Чуть взглянешь на нее – в душе поет печаль.Красива птица та, в ней вешний цвет наряда,В ней тонко-нежно все, в ней сказочен весь вид.Но как колодец – грусть ее немого взгляда,И чуть ей скажешь что – сейчас же улетит.Я грезил. Сколько лет, веков, тысячелетии,Сказать бы я не мог – и для чего считать?Мне мнилось, меж могил, резвясь, играют дети,И изумруд Кветналь не устает блистать.Гигантской пеленой переходило МореИз края в край Земли, волной росла трава.Вдруг дрогнул изумруд, и на стенном узореПрочел я скрытые в ваянии слова: —«О, ты грядущих дней! Коль ум твой разумеет,Ты спросишь: Кто мы? – Кто? Спроси зарю, поля,Волну, раскаты бурь, и шум ветров, что веет,Леса! Спроси любовь! Кто мы? А! Мы – Земля!»

Орхидея

Я был в тропических лесах,Я ждал увидеть орхидеи.О, эти стебли точно змеи,Печать греха на лепестках.Того, что здесь грехом зовется,Во мгле мещанствующих дней.О, гроздья жадных орхидей,Я видел, как ваш стебель вьется.В переплетенности стволовДруг друга душащих растений,Среди пьянящих испарений,Я рвал любовный цвет грехов.Склонись над чашей поцелуйной,В раскатном рокоте цикад,Вдыхал я тонкий сладкий яд,Лелейпо-зыбкий, многоструйный.Как будто чей-то нежный рот,Нежней, чем бред влюбленной феи,Вот этот запах орхидеиПьянит, пьянит, и волю пьет.

Зеркало

Я зеркало ликов земныхИ собственной жизни бездонной.Я все вовлекаю в свой стих,Что взглянет в затон углубленный.Я властно маню в глубину,Где каждый воздушно-удвоен,Где вес причащаются сну,Где даже уродливый строен.Тяжелая поступь живых,Пред глубью меняясь, слабеет,Радение сил неземныхНезримо, но явственно реет.Душа ощущает: «Тону»,Глаза удивляются взору.И я предаю тишинуЗапевшему в вечности хору.

Змеиное отродье

У Тифона на плечахСто голов дракона.Много блесков в их очах,Дышит рев, и дышит страх,На плечах Тифона.Чу, мычания быка,Свист стрелы летящей,Глотка львиная громка,Пес рычит изподтишка,Вот завыл, грозящий.С оживленных этих плечВсе Тифону видно,Столкновенье вражьих встреч,Он ведет с женою речь,Слушает Ехидна.Горго-сын к нему склонен,Соучастник в хоре,И шуршит семья Горгон,Двестиглазый лик Дракон,Свисты змей на море.

На пирамиде Уксмаль

Свободна воля человека,Разгульно бешенство страстей.Спроси безумного Ацтека,Спроси о цвете орхидей.О том, как много вспышек жадныхСреди тропических лесов.О жатвах мира, странных, страдных,Под гром небесных голосов,Непостижимые изломыВ сердцах жрецов и палачей,Разрывы, молнии, и громы,И кровь, хмельная от лучей.И кровь, и кровь, своя, чужая,На высях стройных пирамид.Где, светоч бездн, доныне, злаяАгава, хищный цвет, горит.

Под тенью крыльев

Весьма давно, Отцы людейВ Стране Зеленых Елей были,Весьма давно, на утре дней,Смуглились лица всех от пыли.Вапанэлева был вождем,Людей сплотил он в диком крае,Он Белым-Белым был Орлом,Он был владыкой целой стаи.Они пришли на Остров Змей,И отдохнули там на склонах,Весьма давно, на утре дней,Пришли на Остров Змей Зеленых.И каждый был бесстрашный муж,И зорок был, и чуток каждый,То было Братство Дружных Душ,Проворных душ, томимых жаждой.Вапанэлева первым был,Но в Небе скрылся Белокрылый,За ним царем был Колливил,Красиволикий, мощь над силой.И Змеи с жалами пришлиНагроможденьем изумруда,Но растоптал их всех в пыли,Свершил Красиволикий чудо.Но так как Небо – красота,Красиволикий скрылся в тучах.И сонмы к нам иных МогучихСпустились с горного хребта.Янотови, Свершитель правый,И Птица Снежная, Чилиль,И много их, венчанных славой,И много их, чье имя – быль.Когда владыки отходили,Царя сменял достойный царь,Черед давала сила силе,И было вновь, как было встарь.Восточный край был Краем Рыбы,Закатный край был Край Озер,И все мельчайшие изгибыВ горах и в Море видел взор.Малейший звук был жив для слуха,Считались дальние шаги,К родной земле прижавши ухо,Мы точно знали, где враги.Под тенью крыльев мы ходили,Средь говоривших нам стеблей.Тот сон горел в великой были,Весьма давно, в потоке дней.

Колдун

Тяжел он не был, но высок,Был полон дум он безответных,И звался между Красноцветных,Колдун, глядящий на Восток.Он не писал узорных строк,Он не чертил иероглифов,Но много он оставил мифов,Колдун, глядевший на Восток.И он теперь от нас далек,Но, если возникает тайна,Мы знаем, был он не случайно,Колдун, глядевший на Восток.И если молвишь ты намек,В котором сердце сердца дышит,Он здесь, мы знаем, нас он слышит,Колдун, глядящий на Восток.

Вожди красноцветных

Один звался – Любимый,Он строил города,Другой был – Скрытый в дымы,А третий был – Звезда.Глядящий прозорливо,Могучий Волк племен,При нем взрастала нива,Хотя был хищник он.Немая Память, Цельный,Ныряющий до дна,Зеленоглаз Свирельный,Знамена-имена.Лазоревая Птица,Захватистая Рысь,Весельщик вод, Зарница,Как Боги вы сошлись.Ступающий безгласно,Поющая Змея,Вы, мыслившие страстно,Вы, ласка бытия.

Перистый перстень

Колибри, малая Жар-Птица,Рожденье Воздуха и грез,Крылато-быстрая зарница,Цветная лакомка мимоз.Ты нежный перстень, ожерелье,Перистый венчик, золотой,На свадьбе вольного весельяС воздушно-пряною мечтой.Колибри, малая Жар-Птица,Ты фея в царстве орхидей,Ты Мексиканская царица,И ты сильнее всех царей.Промчались битвенные шумы,И рой царей исчерпан весь,И нет Ацтекам Монтезумы,А ты, Колибри, здесь как здесь.

Мексиканский вечер

Заснул Чапультепек, роскошный паркАцтеков,Растоптанных в борьбе за красные цветы.Затих напрасный шум повторныхчеловеков.Созвездья дружные сияют с высоты.О чем ты думаешь, печальница немая,Ты, переплывшая Атлантику со мной,Ты, встретившая дни единственного Мая,Как Море луч Луны – ласкающей волной.Мы здесь с тобой одни, нам ближе тень Кортеса,Чем призраки друзей в туманностях Земли.К нам зовы не дойдут из Северного леса,Все, нам привычное, растаяло вдали.Воспоминания, что призрачно-угрюмы,Да не восстанут вновь из-за громады вод.Здесь агуэгуэтль, любимец Монтезумы,Своей седой листвой сложился в мирный свод.Воздушный ветерок в ветвях шуршит напевно,Уйдем от наших дум, всецело, в наши сны.Вечерней Мексики лучистая царевна,Венера манит нас с прозрачной вышины.Богиня с прядями волос лучисто-длинных,Венера влюблена по-прежнему в любовь,И шлет нам светлый зов из тучек паутинных: —Горите, вы вдвоем, любите вновь и вновь.А Ицтаксигуатль, венчанная снегами,И Попокатепетль, в уборе из снегов,Свой горный и земной возносят лик пред нами: —Любите, вы вдвоем, доверьтесь власти снов.

Довременная

1

Ты любишь только верные слова,Ты видишь только вечные сиянья,Живешь, как первозданная листва,Как первых трав роса и трепетанья.В твоих глазах глубинный изумрудВолны, узнавшей зыбь и высь впервые.Ты с нами, здесь, ты светишься, вот тут,Но между нами бездны вековые.

2

Помню, как ты в первый разВ нашем зримом мне предстала.Это был вечерний час,Разделяли люди нас,Но от глаз до дальних глазВдруг незримость проблистала.С кем тогда я говорил?Я не помню. С безымянным.Вдруг в душе я ощутилТочно дальний звон кадил,Ум внезапно схвачен былУгаданьем слишком странным.Я как в сказке поднял взор,Я, глядя, застыл как в сказке.Прост и строг был твой убор,Вмиг я вспомнил храм и хор,Наша встреча – с давних пор,Решена в иной завязке.Помню, помню, лик Луны,Над садами Атлантиды;Остров Верных; помню сныТой Халдейской вышины;Лабиринты, крутизны;Строгость траурной Изиды.Где-то, где-то – сердце, где? —В этом, вмиг живом. Когда-то,Звезды плыли по воде,Но, одной молясь Звезде,Мы расстались, чтоб вездеБыло сердце болью сжато.И дрожала в нас тоска,И в безмерности печали,Умирали мы века,Сохла, вновь была река —Где ты? Как ты далека!Где ты? – Глаз глаза искали.И обманностью светясь,Многократно погасая,Жил из века в век алмаз,Но Звезда связала нас: —Ты моя на этот раз!Твой! – Порвалась цепь ночная.Это я тебя убилНа высоком теокалли.Я убит тобою былВ битве равных вечных силЖизни цвет над тьмой могил,Все я вижу, как в кристалле!

Любовь

Ты непостижная – как сон,Моя любовь, любовь.Твой голос эхом повторен,И вновь к любви – любовь.Я не могу в душе найтиСравнений для очей,Что стали звездами в пути,И манят в мир лучей.Я не могу постичь очей,Исчерпать этот взгляд,В них излучение ночей,В них звезды говорят.В них океанская волна,Фиалки цвет лесной,Глубин небесных тишина,Что спит – перед грозой.В них зов к морям без берегов,И без пути назад,Напевность рун в стране врагов,Светящийся агат.В них глубь таинственных криниц,Где спит неспетый стих,В них рой веков, в них крылья птиц,И взмах ресниц густых.В них тайный свет со всех могил,В них всей Земли стезя.Но что бы я ни говорил,Их рассказать нельзя.И что бы я ни помянул,В душе прорвется вновь,Как бы снегов нагорных гул,Любовь – одна Любовь.

Змеиное число

Восемь лучистых планет,Дважды четыре явив,Да расцветивши и нет,В змеиный сложились извив.Как он певуче-красив,Как разноцветно-хорош.Сколько желтеющих нив,Как зазвездилася рожь.Восемь, тебя не поймешь,Можно тебя лишь любитьПравда ли ты или ложь,Звездно ты выткало нить.Восемь, тебя сохранитьВечность велит мне, жезлом.Душу велит опьянить,Этим змеиным числом.Восемь бессмертных планет,Два и четыре явив,Тьму показали и свет,Бурю стихий расцветив.Как он змеино-красив,Этот узывчивый хор,В звеньях растущий порыв,Встречных срастей разговор.Все сочетавши в узор,В полный баюканья плен,Жемчуг бросают в просторВосемь поющих сирен.Счастье и сладость измен,В рдении вечно-живом,Замок без кровли и стен,Сжатый змеиным числом.

Розы

Я видел много красных роз,И роз воздушно-алых.И Солнце много раз зажглосьВ моей мечте, в опалах.В опальной лунной глубине,В душе, где вечный иней.И мною раз был дорог мнеЦвет Неба темно-синий.Я видел много алых роз,И роз нагорно-белых.И много ликов пронеслосьВ уме, в его пределах.Мне дорог ум, как вечный клад,Как полнота объема.Но робко ласки в нем журчат,И груб в нем голос грома.Не раз в душе вставал вопрос,Зачем я вечно в тайнах: —От белых роз до черных роз,И желтых, нежно-чайных.Но только в Индии святойВсе понял я впервые: —Там полдень – вечно-золотой,Там розы – голубые.

Воззванье к богам

Бог Голубого Покрова,С опушкой из белых снегов,Океан, поведай мне слово,Таящее сказку веков.богиня Одежд Изумрудных,Праматерь кошмарных дней,Колдунья снов безрассудных,Земля, говори же ясней.Бог Одежд Златоцветных,Немеркнущий желтый цвет,Радость дней безответных,Солнце, дай мне ответ.Богиня Одежд Опальных,Колдунья бледных теней,Ведунья рун изначальных,Луна, будь бледней, но нежней.Богиня Волос Лучистых,Царица двойной высоты,Венера, из далей сквозистыхСкажи, где тайник Красоты.Так с болью, от века до века,Я к Богам и Богиням взывалНо, смеясь над мольбой Человека,Потоплял меня плещущий вал.Земля мне волчцы расстилала,И вонзались мне в руки шипыИ опять возникало начало,Бесконечность пустынной тропы.И блуждала преступная сила,И не раз меня Солнце сожгло,И Луна меня обольстила,Завлекла, хоть светила светло.Лишь одна мне осталась богиня,Царица двойной высоты,Венера, и с нею пустыня,И ужас одной Красоты.

Багрянец

Что тебе, мечтанье, надо,Чтоб от будней отдохнуть?– Лишь не это. Что-нибудь.В чуждых странах дальний путь.Многоцветность Колорадо.Гор пурпуровых узор,С их нежданностью уступовВид – о, вид хотя бы трупов,Лишь не братьев с давних порПусть хотя б тигриный взор,Но не добрый взор участья,Утомивший как ненастье,Как осенних капель хор.Вновь, как в детстве, ведать счастье,Что в Природе ты один,И как яркие запястья,Как касанья сладострастья,Чуят цвет иных долин,Гордость красочных растений,Цвет багряных сновидений,Вспышку Майи, Колорин.

Женщина-змея

Меж всех цветов цветок найдется,Что лучшим кажется цветком.Меж песен – вещая поется,Меж вскриков – Небо знает гром.Есть Витцлипохтли меж Богами,Он самый страшный Бог над нами,Мечом он бьет, и жжет огнем.Среди цветов есть цвет агавы,И сок его есть пьяность сил,Тот сок, исполненный отравы,Кветцалькоатля опьянил.И меж огней есть дивно-синий,И меж Богинь – с одной БогинейНаш дух не тщетно связан был.Как между птиц есть лебедь белый,Так Цигуакоатль, Змея,Придя в Ацтекские пределы,Являла белость бытия.Ее движенья были нежны,Ее одежды были снежны,Ее воздушность как ничья.Но, если только в темной ночиВставал тот нежно-белый свет,Восторг кого-то был короче,И кто-то знал, что счастья нет.И кто-то был в переполохе,И проносились в высях вздохи,Как будто мчался Призрак Бед.И каждый знал, что час урочныйЗакончил целый ряд судьбин.И плакал воздух полуночный,И души плакали низин.То Цигуакоатль летела,Змея, чье нежно было тело,Она же – Матерь, Тонантцин.И где всего сильней шумелиПорыв и стоны бытия,Там находили, в колыбели,В пеленках, острие копья.И это было как святыня,И знали, вот, была Богиня,Была здесь Женщина-Змея.

Тецкатлипока

Тецкатлипока, Бог, нигдеНе возникающий для взгляда,Хотя он шествует везде,На Небесах, в исподах Ада,И по Земле, и по Воде.Глядящий пристально, и стройный,Не гнется в край добра, ни зла,Но, жизнь любя, он любит войны,И хочет, чтоб жила стрела.И потому он дух раздора,И он дразнитель двух сторон,Чтоб блеском вспыхнувшего взораБыл миг текущий озарен.Чтоб трепетало пламя гневаЧтоб в звуках бранного напеваБыл стук мечей, и свист копья.Чтобы рыдала звонко деваНад красным цветом Бытия.

Тлалок

Тлалок, Тлалок,Стада привлек,Стада туманов сбил и спутал.Небесный свод был пуст, широк,Но встало облачко, намек,И тучей весь он мир облек,И он грозой весь мир окутал,И у цветов, румянясь, ртыРаскрылись жаркие от жажды,И пили жадные цветы,И был в блестящих брызгах каждый,Был в страсти красочный цветок,Был в счастьи каждый лепесток, —И, влажный, в молниях смеялся,Отважный, в мире быстро мчался,В лугах и в Небе расцвечалсяТлалок, Тлалок

Кветцалькоатль

Изумрудно-перистый Змей,Изумрудно-перистый,Рождающий дождь голосистый,Сверкание ценных камней,Пролетающий в роще сквозистой,Среди засиявших ветвей,Веселый, росистый,Змей!Обвивающий звеньями рвущейся тучи,Необъятный, весь небосклон,Властелин четырех сторон,Затемняющий горные кручи,Озаряющий молнией их,Крестообразным огнем,Смехом секунд огневых,Смехом, звучащим как гром,Рождающий между ветвейШелесты, шорох, и звон,Властелин четырех сторон,Изумрудно-перистый Змей!Мировой Чародей,Возжеланьем своимТы на Север, на Юг,На Восток и Закат,Заковавши их в круг,Чарованье пошлешь, в темных тучах агатЗагорится – и чу,Полновесные капли, в их пляске гремят,Точно выслал ты в мир саранчу,Веселятся все страны,Обсидианы,Заостренных в разрывах, густых облаковРазъялись в сверканьи лазурно-зеленомПод звеньями Змея, который летит небосклоном.Мировой Чародей,Дуновеньем своимТы дорогу метешь для Богов Воды,И скопив облака, их сгустивши как дым,Одеваешься в яркость Вечерней Звезды,Возвещаешь слиянье двух светов земных,Изумрудно-перистый, зеленый,Ты поешь лучезарным дрожанием стих,И на вешние склоныВечер спускается, нежен и тих,Ночи рождаются дальние звоны,Дня завершаются ропоты, шепоты,сказки огней и теней,Светится жемчуг, зеркальность, затоны,Зыби отшедшего Дня все темней,Ночь все ясней от небесных огней,Бог лучезарный двойного начала,Бог проплывает в озерах опала,Змей!

Он который

Он, который опрокинулСвой лучистый лик,Он, который мир раздвинул,В час как к Ночи День поник,Он, который мир Пустыни,Мир Небес, где вечно, ныне,Вечно тонет каждый крик,Превратил во храм глубокий,В свод святыни звездоокой,Взором пристальным проник,Он, что в шапке звездочетаЯсно видит Верх и Низ,Он, всемирный, звездный Кто-то,Перед кем миры зажглись,Он, волшебный, он, которыйВидит глубь, и видит взоры,Глянул. Тише. Глянь. Молись.

Голубая змея

Голубая Змея с золотой чешуей,Для чего ты волнуешь меня?Почему ты как Море владеешь Землей,И кругом предстаешь как Эфир мировой,С бесконечной игрою Огня?Почему, для чего, Голубая Змея,Ты горишь миллионами глаз?Почему бесконечная сказка твоя,Эти звенья, горенье, и мгла БытияУдушают, возжаждавших, нас?Мы едва захотим. Голубая Змея,Как желанью ты ставишь предел.Зашуршит, загорится твоя чешуя,И окончилось – Мы, или Он, или Я,Ты костер зажигаешь из тел.Голубая Змея с золотой чешуей,Я еще не забыл Вавилон.Не забыл теокалли с кровавою мглойНад родимой моею, над Майской землей,Где возлюблен был сердцем Дракон.Я еще не забыл ни Египет родной,Ни подсолнечник вечный, Китай.Ни того, как я в Индии, мучим Судьбой,Лотос Будды взрастил, мой расцвет голубой,Чтоб взойти в нетревожимый Рай.Голубая змея с золотой чешуей,Я тревожиться буду всегда.Но зачем я тебе, о, Дракон мировой?Или ты лишь тогда и бываешь живой,Как во мне океаном – Беда?

Золото-море

Есть Золото-Море.На Золоте-Море,Которое молча горит,Есть Золото-Древо,Оно одинокоВ безбрежном гореньи стоит.На Золоте-ДревеЕсть Золото-Птица,Но когти железны у ней.И рвет она в клочьяТого, кто ей нелюб,Меж красных и желтых огней.Есть Золото-Море.На Золоте-Море,Бел Камень, белея, стоит.На Камне, на белом,Сидит Красна Дева,А Море безбрежно горит.На Золоте-Море,Под Камнем, под белым,Подъяты железны врата.Сидит Красна Дева,Под нею – глубины,Под камнем ее – темнота.И Золото-МореСверкает безбрежно,Но в глубь опускается трупТо Красная ДеваВ бездонности топитТого, кто ей вправду был люб.

Кветцалькоатль-Вотан

Созвездье Южного КрестаСияло надо мной.Была воздушна темнотаС шумящею волной.Усумасинтою я плыл,Могучею рекой,Несущий свежесть влажных сил,Как все, в простор морской.Усумасинтою я плыл,Рекою Майских стран,Где сотни лет назад скользилВ своей ладье Вотан.То был таинственный пришелецСтроитель ПирамидОстаток их, его венец,Сном длительности спит.То был возлюбленник волны,Чье имя влажно – Атль.Пророк, в зеркальность вливший сны,Дракон КветцалькоатльОн научил чужих людей,Кветцалькодтль-Вотан,Что пламень ласковых лучейЖивым для жизни дан.Что на уступах ПирамидНе кровь цвести должнаИ вот на выси твердых плитВошла в цветах Весна.Душистость красочных цветовИ благовонный дымИ звучный зов напевных словНавеки слиты с ним.Он был, прошел, он жил, любил,Среди лесистых мест,Оставив символ вешних сил,Равносторонний крест.Ушел, но вторит высота,Над тишью Майских стран,Созвездьем Южного Креста,Что здесь прошел – Вотан.

Бог цветов

Мы не видим корней у цветов,Видим только одни лепесткиИ не знаем их медленных снов,Их тягучей и долгой тоски.И не надо нам видеть его,Сокровенного таинства тьмыНужно видеть одно торжество,Пред которым так счастливы мы.Бог Цветов, ты великий поэт,Ты нас вводишь легко в Красоту.Слава тайне, скрывающей след,Слава розам и грезам в цвету!

Он глядел

Он глядел в глубинность водОн глядел в немые зыби,Где возможно жить лишь рыбе,Где надземный не живетОн глядел в лазурность вод,И она являла чудо,Доходя до изумруда,Что цветет, и вот, плывет.Он глядел на дно. ОттудаВосходила тайно власть,И звала туда упасть.Там была сокровищ груда,Рои там чудился тенейПотонувших кораблей.Он глядел. Зрачки чернели.Расширялся малый круг.Колдовала страсть. И вдруг,Словно пел напев свирели.Добровольно, тот, кто смел,Как чужою волей кинут,Опускался в глубь, в предел,Где, мерцая, рыбы стынут,Тот тонул. А он глядел.Расширенными глазамиОн смотрел в подвижность струй.В них как будто голосамиКто-то жил, и поцелуйТам горел, дрожа огнями.С драгоценными камнямиУтонувший выплывал.С огнецветом, с жемчугами,С аметистом, жил опал.Он глядел, как тот смеялсяНад подарками зыбей.Но душой не с ним сливался, —С ликом мертвых кораблей.И в глазах его, как в чуде,Что-то было там вдали,Веял парус, плыли люди,Убегали корабли.Путь до них обозначалсяЧерез глубь его очей.О, недаром меж людей,Он недаром называлсяОткрывателем путей.

Гребец

На главе его смарагдовый венец.

Песнь потаённаяМне привиделся корабль, на корабле сидел гребец,На главе его златистой был смарагдовый венец.И в руках своих он белых не держал совсемвесла,Но волна в волну втекала, и волна его несла.А в руках гребца, так видел я, лазоревый былцвет,Этот цвет произрастеньем был не наших зими лет.Он с руки своей на руку перекидывал его,Переманивал он души в круг влиянья своего.В круг сияния смарагда и лазоревых цветов,Изменявших нежной чарой синеву без берегов.С снеговыми парусами тот корабль по морю плыл,И как будто с каждым мигом в Солнце большебыло сил.Будто Солнцу было любо разгораться без конца,Было любо синю Морю уносить в простор гребца.

Хоровод времен

Всегласность

1908 – Май

Белый Лебедь

Посвящаю эти строки матери моей Вере Николаевне Лебедевой-Бальмонт, чей предок был Монгольский Князь Белый Ле6едъ Золотой Орды.

1

Конь к конюГремит копыто.Пьяный, рьяный, каждый конь.Гей, за степь! Вся степь изрыта.В лете коршуна не тронь.Да и лебедя не трогая,Белый Лебедь заклюет.Гей, дорога! Их у БогаСтолько, столько – звездный счет.

2

Мы оттуда, и туда, все туда,От снегов до летней пыли,от цветов до льда.Мы там были, вот мы здесь, вечно здесь,Степь как плугами мы взрыли, взяли округ весь.Мы здесь были, что то там, что вон там?Глянем в чары, нам пожары светят по ночам.Мы оттуда, и туда, все туда,Наши – долы, наши – реки, села, города.

3

Для чего же и дан нам размах крыла?Для того, чтобы жизнь жила.Для того, чтобы воздух от свиста крылБыл виденьем крылатых сил.И закроем мы Месяц толпой своей,Пролетим, он блеснет светлей.И на миг мы у Солнца изменим вид,Станет ярче небесный щит.От звезды серебра до другой звезды —Наш полет Золотой Орды.И как будто за нами бежит бурун,Гул серебряно-звонких струн.От червонной зари до зари другойПтичьи крики, прибой морской.И за нами червонны цветы всегда,Золотая живет Орда.

4

Конь и птица-неразрывны,Конь и птица – быстрый бег.Как вдали костры призывны!Поспешаем на ночлег.У костров чернеют тени,Приготовлена еда.В быстром беге измененийМы найдем ее всегда.Нагруженные обозы —В ожидании немом.Без вещательной угрозы,Что нам нужно, мы возьмем.Тени ночи в ночь и прянут,А костры оставят нам.Если ж биться с нами станут,Смерть нещадная теням.Дети Солнца, мы приходим,Чтобы алый цвет расцвел,Быстрый счет мы с миром сводим,Вводим волю в произвол.Там где были разделеньяЗаблудившихся племен,Входим мы как цельность пенья,Как один прибойный звон.Кто послал нас? Нам безвестно.Тот, кто выслал саранчу,И велел дома, где тесно,Поджигать своим «Хочу».Что ведет нас? Воля кары,Измененье вещества.Наряжался в пожары,Ночь светла и ночь жива.А потом? Потом недвижностьВ должный час убитых тел,Тихой Смерти необлыжность,Черный коршун пролетел.Прилетел и сел на крыше,Чтобы каркать для людей.А свободнее, а выше —Стая белых лебедей.

5

Ночь осенняя темна, уж так темна,Закатилась круторогая Луна.Не видать ее, Владычицы ночей,Ночь темна, хоть много звездных есть лучей.Вон, раскинулись узором круговым,Звезды, звезды, многозвездный белый дым.Упадают. В ночь осеннюю с НебесНе один светильник радостный исчез.Упадают. Почему, зачем, куда?Вот, была звезда. И где она, звезда?Воссияла лебединой красотой,И упала, перестала быть звездой.А Дорога-Путь, Дорога душ горит.Говорит душе. А что же говорит?Или только вот, что есть Дорога птиц?Мне уж мало убеганий без границ.Мне уж мало взять костры, разбить обоз,Мне уж скучно от росы повторных слез.Мне уж хочется двух звездных близких глаз,И покоя в лебедино-тихий час.Где ж найду их? Где, желанная, она?Ночь безлунная темна, уж как темна.Где же? Где же? Я хочу. Схвачу. Возьму.Светят звезды, не просветят в мире тьму.Упадают. За чредою череда.Вот, была звезда. А где она, звезда?