Всадники апокалипсиса Сальвадора Дали

– Ну что, голубчик, попался! А ну иди сюда! – они схватили его за волосы и поволокли вниз. – Федерико Гарсиа Лорка?

– Да, – со страхом еле слышно пробормотал поэт.

– Вы арестованы!

– За что?

– Пойдем, там тебе все объяснят!

Великий испанский поэт, прославивший свою страну на весь мир, шел в сопровождении пяти вооруженных фалангистов. Горная дорога пролегала вдоль величественных скал, сосны весело шумели своими зелеными иголками, приветствуя лучшего из испанцев, своего земляка, гордясь тем, что они растут на той же земле, на которой вырос и он. Солнце сияло, согревая испуганного Лорку своим теплом, а ветер тихо шептал: «Не бойся ничего, мы с тобой. Ты наша гордость, достояние страны, и с тобой никто не посмеет ничего сделать». Пожелтевшая трава приветствовала поэта, который столько раз прославлял родную землю во всем мире. Дорога подошла к оврагу.

– Стоять, – раздался голос фалангиста.

Лорка остановился, он смотрел в голубое небо своими большими глазами, в которых сейчас тонуло все бесконечное небо, так любившее его. Пять дул винтовок смотрели на него.

– Прощай, моя бедная Испания, которую я так любил! Прощай, солнце, которое всегда дарило моей стране тепло, прощай, Андалузия!

Он хотел сказать что-то еще, но залпы выстрелов остановили его последнюю речь, пули пробивали его грудь, разрывая свободолюбивое сердце на мелкие клочки.

Картина Дали зашевелилась, страшные пальцы на рисунке вонзились в кость, что-то сильно хрустнуло, содрогнулось. Где-то в тени заплакала иволга.

Прорытые временем лабиринты исчезли – пустыня осталась. Неуемное сердце, источник желаний, иссякло – пустыня осталась. Закатное марево и поцелуи пропали – пустыня осталась. Умолкло, заглохло, остыло, иссякло, исчезло – пустыня осталась.

Глава 24

Уже неделю Дали никого не хотел видеть, заперся в своей мастерской. Гала, понимая, что не в силах ничем помочь мужу, терпеливо ждала, когда боль вытечет из него сама. Сальвадор сидел в одиночестве, лицо его осунулось, он уже несколько дней не ел, душа его горела. И в этот момент к нему незаметно подкралась на цыпочках муза, она легким касание руки закрыла ему глаза. Сальвадор увидел ранний рассвет. Ночь не ушла, а день еще не вступил в свои права. Появилась кромка голубого неба как предвестник света, но темная ночь еще не сдает свои позиции в этом пограничном временном промежутке. В ожидании будущего вся земля начинает приобретать красный оттенок, но еще находится в черном отблеске от уходящего ночного сумрака. Появляется темный жираф, пылающий огнем.

– Что это?! – Дали вскакивает.

– Не волнуйся, – тихо шепчет ему муза, – ты слышишь тайные позывы твоего подсознания. Твой страх вырывается наружу. И темный монстр выходит из твоей души. Он стоит в виде жирафа и горит огнем.

– Но как жираф может гореть? – возмутился Дали.

– Это же не настоящий жираф – это твое воображение, твои мысли, твое настроение, – тихо продолжает шептать муза. – Твой демон начинает понемногу загораться. Это не огонь – это ненависть, злость и агрессия, которые постепенно накапливаются в каждом из нас. Еще немного – и все это вырвется наружу, и тогда жираф вспыхнет всепоглощающим огнем. Монстр еще не вырос, осталось совсем немного, и он взлетит до неба и вспыхнет таким пламенем, что сожжет все вокруг. Теперь представь, что перед тобой стоит дама с изящной фигурой, тонкая и чувствительная натура, она красива и привлекательна. Но что происходит? Посмотри!

На темно-голубом фоне появилась женщина с очень красивой фигурой…

– Что это? – испугался Дали.

Но муза была спокойна.

– У нее нет лица, его сорвали. Посмотри, позади тоже стоит женщина, в руках у нее кусок мяса. Это лицо первой дамы. С нее сорвали кожу, и с головы, и с рук, и теперь она без лица с окровавленными руками ищет свою дорогу.

Посмотри, дамы не могут самостоятельно стоять на ногах, сзади много подпорок. Что это значит?! – муза тихо прошептала: – Это нетерпимость, самовлюбленность и эгоизм, которые ослепляют нас и превращают в послушных и слабых людей. Все это подпитывает наших дьяволов, и, вымещая свою озлобленность на других, мы вскармливаем жирафа. Еще немного, и он понесется в новый день, жестоким огнем сжигая людей заживо.

По коже Дали пробежали мурашки. Он прекрасно представил себе эту картину: жирафа, женщин и панораму времени между ночью и днем.

– Гала! Моя Гала! Иди ко мне! Надевай это платье. Мы будем писать новую картину.

Глава 25

Почти вся Испания пылала в огне, пали Валенсия, Мадрид, осталась только мятежная Каталония, которая еще сопротивлялась Франко, однако силы республиканцев таяли. И вот последний марш интернациональных бригад по центральным улицам Барселоны. Они прощались с Испанией, покидая ее навсегда. Самые горячие сердца со всего мира по призыву совести, бросив свои семьи, работу, учебу, отправились воевать в Испанию на стороне республиканцев, многие из них положили свои головы за свободу этой прекрасной страны, про которую они узнали из книг и картин. Последний парад героев-романтиков, готовых пожертвовать собой за чужую свободу. Вся Барселона вышла провожать их. Многие плакали, понимая, как страшно терять те завоевания республиканцев, которые дались таким трудом. Вместе с интернационалистами уходили миллионы испанцев, спасаясь от жестокости Франко.

Дали жил в Париже и видел, какое огромное количество беженцев прибыло в город. Среди них было много его друзей и знакомых. Он часто останавливал земляков:

– Ну как там в Испании?

– Как, как, нет больше той Испании, которую мы знали. Есть только насилие и жестокость.

Дали пытался объяснить, что скоро все успокоится и их страна вновь станет прежней.

– Нет, прежней она уже никогда не станет! – и люди уезжали в поисках новой родины.

Через некоторое время немцы начали войну. Перепуганная Гала прибежала к Дали.

– Сальвадор, дорогой, надо уезжать! Война скоро придет сюда! Я это чувствую и знаю! Пока не поздно, поедем в Америку!

Дали понимал, как его жена права. Он бежал из любимой Испании, теперь вынужден покидать дорогую его сердцу Францию. Предусмотрительная супруга уже успела купить билеты на теплоход, отправляющийся утром в новый мир в поисках другой жизни.

Глава 26

Впереди транспортно-пассажирского судна, следовавшего из Испании, замаячили очертания далекого города, огромные небоскребы больше напоминали силуэты плоских гор. Первые лучи солнца отражались в больших окнах величественных зданий, и город вырастал на глазах у изумленных пассажиров, уже успевших высыпать на палубу. Теплоход подходил к Нью-Йорку, проплывая рядом со знаменитой статуей Свободы, подаренной когда-то Америке правительством Франции. В то время как судно медленно причаливало, скопившиеся на палубе пассажиры с изумлением рассматривали панораму большого города, поражаясь той разнице с Европой, которая сразу бросалась в глаза. Казалось, все жили на одной планете, но насколько иначе все здесь выглядело. В Европе шла война, а здесь жизнь била ключом. Там под бомбами немецких самолетов горели города и деревни, а здесь веселые и беззаботные люди ходили в рестораны, кафе и театры. Там кровь, страдание, голод и смерть, а тут беззаботная мирная жизнь, которую Европа не смогла уберечь и теперь погружалась в руины, ожидая самого худшего, что приходилось ей переживать за всю свою многовековую историю.

– Вот, мой дорогой, мы и в Америке! – вздохнула Гала, по виду которой нельзя было определить, радовалась она или сожалела.

– Да… – с тоской посмотрел на новую родину художник, сильно переживая, что пришлось покинуть любимую Францию. Там, в Париже, все было другим: дома, улицы, сама атмосфера взывала к духу творчества. А что его ждало здесь, в этой чужой стране? С грустью по прошлому и со страхом перед будущим Дали смотрел на Нью-Йорк.

– Все придется начинать с нуля! – пробормотал художник.

– Не волнуйся, мой дорогой! Мы не пропадем, твой талант изменит эту страну, и ты обогатишь ее своими способностями и своей гениальностью. Вот увидишь, мы покорим Америку, – ободряюще заметила Гала.

Через час они уже ехали на такси в гостиницу. Потрясенный Дали гулял по оживленным улицам Нью-Йорка, закидывая голову, чтобы увидеть вершины огромных небоскребов. Множество людей на Таймс-сквере и бесконечный поток автомобилей спешили по своим делам. Жизнь здесь кипела и зажигала всех своей энергией, затягивая в бурный поток. «Ну что же, Америка, к тебе приехал великий гений, который покорит тебя вновь, как когда-то Христофор Колумб! Но знай, что я не буду таким глупцом, как твой первооткрыватель и мой земляк! Великий мореплаватель умер в нищете! Подумать только! – обращался мысленно сразу ко всей Америке Дали. – Я тоже испанец и тоже покорю тебя, Америка. Но умирать в безвестности и голоде – не мое призвание».

Окидывая оценочным взглядом дорогие витрины магазинов, фасады крупных банков, центральные входы величественных музеев и театров, Сальвадор Дали понимал: здесь он может развернуться! И не откладывая в долгий ящик, они с Галой начали восхождение на очередной Олимп. Дали организовал много выставок в городах Соединенных Штатов Америки, но они не принесли ему того успеха, который был у него в Европе.

– Какие они черствые и грубые и не могут понять глубоких мыслей, – возмущался художник.

– Мой дорогой, им нужно время, чтобы понять тебя! – успокаивала его жена. – А давай попробуем удивить Америку не картинами, а более практичными вещами.

– Как это? – усы Дали зашевелились.

– Здесь есть большой спрос на дизайнеров. Ты великий художник и можешь все изменить в мире дизайна!

– Но я не знаю, с чего начать.

– Мы вчера с тобой гуляли по Манхэттену, и я обратила внимание на объявление, что требуется оформитель витрины в одном из дорогих магазинов. Он находится в деловой части города, и я думаю, стоит начать с этого, конечно, это не твой масштаб, но пусть это будет первый шаг к покорению Америки.

Дали покрутил усы.

– А что, давай рискнем!

Утром Гала куда-то убежала, пока художник нежился в теплой мягкой постели. Уже днем она тащила его в магазин показывать его будущий объект творчества. Это был очень дорогой бутик с громадной витриной. Хозяин магазина, мужчина пятидесяти лет, с большой гордостью рассказывал про свое заведение:

– Это один из самых дорогих бутиков Америки. Здесь бывают звезды театра, кино, известные музыканты и певцы, к нам заходят самые состоятельные жители города. Но в последнее время популярность магазина стала падать, конкуренты начали оттягивать клиентов к себе. Попробуйте оформить витрину так, чтобы привлечь новых клиентов и вернуть старых.

– Нет проблем! – ответил Дали и прошагал по витрине, разглядывая объект своего предстоящего творчества. – Через пару дней Вы не узнаете свой магазин.

И художник принялся за новую деятельность по оформлению витрины магазина. «Глупец! Он даже не знает, кто будет оформлять ему витрину! Здесь будет музей! Вся Америка будет приходить сюда и восхищаться моим произведением!» – Дали закрыл глаза и представил толпы людей, осаждающих витрину и жаждущих хоть чуть-чуть прикоснуться к магии его творчества. Он работал как одержимый, не покладая рук, придумывая своим изощренным умом такое, чего еще никто не видел.

Через несколько дней Сальвадор Дали стоял вместе с хозяином бутика перед витриной.

– Ну что, Вы готовы увидеть новое произведение искусства?

Мужчина кивнул в знак согласия. Сальвадор махнул рабочим, и они сняли занавеску. Их взору предстали две композиции.

– Что это? – удивленно спросил хозяин бутика.

– Это день в ванной! – торжественным голосом заявил Дали.

Витрина была обтянута черным каракулем, посредине стояла большая белая ванна, а в ней плавал голый манекен с ярким макияжем и странным париком на голове. Мужчина долго старался понять, в чем тут смысл, но ему ничто не приходило в голову. Хозяин только недавно узнал, что его витрину оформляет известный художник. Он боялся выглядеть малообразованным, поэтому постарался придать своему лицу умный вид. Обойдя витрину несколько раз, он с глубокой задумчивостью проговорил:

– Даааа! В этом что-то есть!

– Вы еще говорите, что в этом что-то есть?! – поразился Дали. – Да это мое самое выдающееся творение!

Мужчина несколько озадаченно посмотрел опять на витрину.

– Ну да, это действительно шедевр! – хотя в душе вообще никак не мог понять, что хотел передать художник этой ванной и странным манекеном с непонятным париком.

Вторая витрина просто обескуражила хозяина магазина. Он открыл рот от удивления и не мог вообще ничего сказать. В его глубоком коммерческом уме боролись два настолько противоречивых чувства, что он оказался не в состоянии вообще понять, о чем говорить и как оценивать увиденное. Дали стоял рядом, его усы шевелились, и он торжественно объявил:

– Мой самый большой шедевр! И принадлежит он только Вам!

Коммерсант на некоторое время полностью потерял дар речи. В центре витрины стояла кровать, на которой лежал такой же манекен под черным дорогим атласным покрывалом, а во рту он держал окровавленного голубя.

– Что это? – еле промычал хозяин магазина.

– Это ночь! – Дали встал в позу великого полководца, как бы наблюдая с высоты за передвижением своих войск.

На лице мужчины выразилось отвращение, он хотел было сказать: «Фу ты!», но вовремя опомнился. Все-таки это было творение великого художника. «Наверное, я совсем не разбираюсь в искусстве этих европейцев», – подумал он про себя. Но Европа была авторитетом для американцев, поэтому, преодолевая отвращение, он проговорил:

– Прекрасно! Сколько я Вам должен?

И тут в разговор вмешалась Гала:

– Вы очень тонкий знаток современного искусства. Мой муж – великий художник! Его работы бесценны! – Хозяин магазина заметно занервничал. – В Париже картины Дали купить невозможно ни за какие деньги. – Мужчина совсем побледнел. – Эти произведения стоят сотни тысяч долларов. – Коммерсант чуть не подскочил, но Гала продолжила мягким голосом: – Учитывая, что Вы истинный ценитель высокого и прогрессивного, я постараюсь уговорить мужа всего на пять тысяч долларов.

Мужчина облегченно выдохнул. Дали продолжал торжественно смотреть на свое творение. Супруги забрали деньги и решили посмотреть, как жители Нью-Йорка оценят новый шедевр. Дали представлял толпы восхищенных почитателей его бессмертного творчества, вздохи восхищения, обмороки женщин от одного того, что они прикоснулись к творениям самого Дали. Они прошлись вдоль улицы, а потом вернулись к магазину и стали наблюдать за реакцией людей. Магазин располагался на пересечении оживленных центральных улиц, и вскоре действительно много людей скопилось у витрины.

– Это успех, – предвкушал Дали. – Теперь вся Америка будет у моих ног! Да, кстати, сколько этот торгаш заплатил за мой труд?

– Пять тысяч! – ответила Гала.

– Мы не продешевили? Эта работа стоит гораздо дороже! Эх! Не умею я себя ценить.

Они подошли поближе к витрине и услышали непонятное негодование толпы: «Кто вообще придумал это уродство? Это издевательство над людьми!» Одна из женщин в норковой шубке возмущалась: «Что это за уродский манекен лежит в ванной? Посмотрите! Разве такое можно показывать?» Солидный мужчина в дорогом костюме закипал: «А это что? В кровати лежит какое-то пугало, да еще и пожирает голубя. Какая гадость, меня сейчас стошнит». Толпа шумела и возмущалась все громче и громче. На шум выбежал хозяин магазина, и праведный гнев толпы обрушился на него. «Что Вы себе такое позволяете? Разве можно так издеваться над людьми? Вы что выставили здесь? От этого людям становится плохо, а детям вообще показывать нельзя! Убирайте все к черту! – вопила толпа. – Мы подадим в суд за оскорбление наших чувств и разорим Ваш мерзкий магазинчик».

Хозяин испуганно озирался, бормоча извинения:

– Извините, господа! Сейчас мы все уберем. Просто произошло недоразумение.

Он попытался успокоить толпу, но собравшиеся решительно требовали демонтажа витрины, принижающей их чувство собственного достоинства. И владелец бросился в магазин и сам лично полез на витрину, дабы все убрать.

Глупость неотесанных американцев поразила Дали, наблюдавшего со стороны. Вдруг он заметил, что хозяин магазина пытается разрушить его композицию в витрине. Этого он стерпеть уже не мог и рванул в магазин. Через мгновение Дали стоял перед владельцем, широко расставив ноги и раскинув руки в стороны, и вопил: «Не сметь трогать это бессмертное произведение! Ты рушишь не творчество, ты убиваешь меня!» Но было уже поздно, хозяин рвал и метал, проклиная все эти европейские веяния и мировое искусство. Дали попытался его остановить, как вдруг мужчина резко рванул каракулевую обивку и толкнул художника. От сильного толчка Сальвадор Дали отлетел в сторону, споткнулся и упал в ванную. «Ах так!» – вскричал гений сюрреализма и бросился к выходу из магазина, со всей силы оттолкнув в сторону ванну, которая перевернулась и спустя мгновение с грохотом упала на толстое стекло. Тысячами осколков разбитая витрина стала оседать вниз. Буквально через миг громадный кусок стекла рухнул на тротуар.

На улице Дали ждала полиция, которую вызвали сотрудники магазина. Рядом оказался фотокорреспондент газеты «Дейли телеграф». Полицейские взяли художника под руки и проводили в участок, где он провел всю ночь вместе с Галой, которая ждала мужа по другую сторону решетки.

Утром все американские газеты пестрели заголовком: «Великого художника арестовали прямо у витрины, которую он создал». Тысячи зевак ринулись в злополучный магазин, чтобы прихватить на память какой-нибудь оставшийся кусочек витрины. А через несколько часов бутик обступила толпа, требующая восстановить витрину. Прибывающие люди навели такой страх на владельца, что тот опрометью кинулся на поиски Галы и Дали. После принесенных извинений и компенсации в двадцать тысяч долларов витрина была восстановлена гением сюрреализма, а магазин теперь являлся одной из самых известных достопримечательностей города.

Глава 27

Дали снова становился большим любимцем ее величества популярности. Он много снимался в рекламе, писал свои книги, был частым гостем на радио и телевидении и даже создал свою дизайнерскую студию. Гала летала на самолете из одного города в другой, договариваясь о выставках картин, подписывая контракты на рекламу и изделия под брендом своего мужа. Америка широко раскрыла перед ним свои объятия, и слава и деньги обрушились на Сальвадора Дали.

Бывало назойливый американец заставал Сальвадора ужинающим в ресторане. Не веря своим глазам, счастливчик подбегал к столику великого художника: «О, Вы тот самый Дали?! Неужели это Вы?!» Раньше бы Сальвадор в такой ситуации мило кланялся, покручивая усы. Теперь же такое излишнее внимание его просто раздражало, и он равнодушно отвечал:

– О, я тоже Вас знаю! Вы хотите со мной поужинать?

– Да-да! – говорил кто-нибудь из поклонников или поклонниц.

– Кладите на стол пять тысяч долларов, и мы можем продолжить ужин.

Большинство в панике бежало, боясь, что теперь Дали потребует деньги даже за то, чтобы постоять рядом с ним. Но находились и те, кто выкладывал указанную сумму на стол, и тогда Дали приходилось коротать вечер в компании щедрого незнакомца.

Дали в Америке погрузился в бизнес. Иногда он мысленно возвращался в любимый Париж и вспоминал свою родину, все еще раздираемую последствиями гражданской войны. Францию топтали начищенные до блеска немецкие сапоги, в Европе полыхала война, и только русские еще сопротивлялись диктату Гитлера. Казалось, еще немного – и фашизм победит в Европе навсегда. Эти переживания нестерпимой болью отзывались в душе великого художника, он глубоко осознал, какой ужас сейчас творится везде.

Поздней ночью ему вдруг приснился его любимый рыбацкий поселок в Каталонии, прекрасный уголок Испании: большой песчаный пляж, утопающие в изумрудной зелени берега, красивые белые домики и счастливые лица людей. Но вдруг все вокруг потемнело, темно-красное пятно залило окрестности. Постепенно пятно стало растворяться, и вместо живописных берегов появилась холодная бесконечная пустыня, на голубом небе где-то вдали вспыхивали зарницы бури, бушующей где-то там, в бесконечности, за далеким горизонтом, куда тянулась всепоглощающая пустыня. Людей нигде не было видно. Посреди пустыни вдруг появилось огромное лицо с деформированными чертами, а может быть, это был череп, на котором застыл ужас, в его пустых глазницах зияла темнота. От страха лоб его был наморщен. Лицо в ужасе перекосилось от всего того, что оно наблюдало. Открытый рот пытался кричать и звать на помощь, но искривленные губы давали понять, что уже поздно и смерть настигла человека. В больших глазницах отображались такие же искаженные лица смерти, в их кричащих ртах тоже стоял лик смерти. На лицо со скул ползли черви, желая уничтожить все, что не успела погубить смерть.

В холодном поту художник вскочил посреди ночи и с диким криком позвал Галу. Не прошло и минуты, как заботливая супруга была рядом с ним: «Мой дорогой, что случилось?» Трясущийся и бледный Дали скомандовал: «Принеси мне бумагу и карандаши!» Через месяц самая трагическая картина о войне – «Лицо войны» – была завершена.

Внутри Дали все похолодело, огонь в душе иссяк, опустошенность заполнила весь его внутренний мир, и нужно было время, чтобы жизнь вновь вернулась к нему. Он бесцельно слонялся по дому. Гала предпочитала сидеть на кухне и не показываться на глаза мужу. Она как никто другой прекрасно знала своего Сальвадора, знала, что через некоторое время все будет хорошо, просто сейчас ему необходимо было побыть одному посреди огромной пустыни своего подсознания, очищенного кистью от тайных глубинных ужасов, мешавших жить. Монстр невыносимых терзаний Дали исчез, оставив опустошенность, и уже новые тайны и загадки извилистыми ручейками вползали в уставший мозг, воскрешая нового монстра, через некоторое время готового опять вырваться наружу в виде нового бессмертного произведения.

Дали вдруг вспомнил свой визит в сказочную Италию, родину гениальных художников периода Ренессанса. Он был потрясен этой страной: живописными горами, белыми песками Неаполя, величественными соборами Флоренции. Когда-то дикие племена почти уничтожили Рим, жемчужину мировой культуры, и поселилась тьма на итальянской земле. Все многовековое наследие было разграблено или поругано варварами. И вот когда казалось, что итальянская культура навсегда погребена под пепелищем и мировая цивилизация понесла невосполнимую утрату, наступила новая эпоха расцвета, подарившая миру шедевры, которые возрождали все лучшее, что было в человеке.

Сальвадор Дали ходил по музеям Италии. В картинах бессмертного Леонардо да Винчи он подмечал, как тонко автор передавал лица людей, их взгляды, улыбки, казалось, еще немного, и они заговорят с ним. В Ватикане Сальвадор, подолгу лежа на полу величественного собора, изучал внутреннее убранство купола храма Святого Петра и рассматривал фрески Микеланджело. На потолке был изображен Бог, витавший на облаке. Он только что создал по своему подобию прекрасного юношу, но пока без божественной энергии. И Всевышний тянется к нему, чтобы передать свою энергию и подарить жизнь. Адам тоже тянется к Господу Богу как к своему отцу, еще мгновение – и их руки встретятся, и первый человек начнет свою жизнь. Сальвадор смотрел на фрески часами, пытаясь понять секрет великого художника. Он старался осознать, как такое вообще возможно было создать: настолько воздушным и чувствительным казалось это произведение. Микеланджело начал создавать свои фрески, будучи здоровым и красивым молодым человеком, а закончил двадцать лет спустя больным, ослепшим и сгорбленным стариком. Такую цену он заплатил за успех.

Дали покинул Италию не в лучшем расположении духа, сравнивая себя с великими итальянскими гениями: Рафаэлем, Тицианом, Микеланджело и Леонардо, он честно признавался себе, что стать таким же знаменитым ему вряд ли удастся. Но проходило время, и он смотрел на все это с юмором: «Ну что же, мои учителя, догнать в мастерстве я вас, конечно, не смогу, но я гений другой живописи. Мой конек – это мой потрясающий ум. Мой гений позволяет достать из глубин моего подсознания такие шедевры, что мастера Возрождения сняли бы передо мной свои шляпы». И уже в приподнятом настроении Дали продолжал шагать по жизни.

Глава 28

Слава и богатство сыпались на Дали из рога изобилия Америки, многие с нетерпением ждали следующей выходки неординарного художника, жадно выцеживая информацию из СМИ. Вскоре Дали объявил, что каждый желающий может поменять у него один доллар на два. Тысячи людей откликнулись на заманчивое предложение чудаковатого испанского гения и получили свои заветные два доллара, правда, зачем-то пришлось оставить свои фото и отпечаток руки. «Ты слышал? Этот Дали совсем из ума выжил: меняет два доллара на один», – говорил один предприимчивый американец другому, радуясь полученному доллару. Не прошло и несколько недель, как газеты раструбили о выходе книги под названием «Как я был причастен к Великому Сальвадору Дали», в которой были размещены фотографии и отпечатки рук людей, приходивших к художнику с долларом. Тридцать долларов – такова была цена книги, которая стала бестселлером прямо с печатного станка. Сальвадор заработал скромные четверть миллиона долларов, что по тем временам являлось весьма внушительной суммой. Вдохновленный своим успехом, Дали выпустил новую книгу – «Тайная жизнь Сальвадора Дали», черновые рукописи которой он никому не показывал, даже своей любимой супруге. Гала была первой, кто получил печатный экземпляр. Когда она открыла книгу и стала читать, ее волосы встали дыбом: