Всадники апокалипсиса Сальвадора Дали

– Я не просто художник!

Ведущий чуть было не выронил микрофон.

– Извините, а кто же Вы?

– В нашем мире много хороших и известных художников, и мы ими всеми гордимся, но я другой – я единственный в этом мире. Посмотрите на мои картины! И если Вы сможете сравнить их с другими полотнами, то я готов бесплатно нарисовать Ваш портрет, который через несколько лет будет стоить целое состояние, – усы Дали еще сильнее вздернулись, его было просто невозможно остановить. – Передать то, что мы видим, может любой художник, который умеет держать кисть в руках, но раскрыть свои переживания – удел самых гениальных людей. У каждого человека есть свои секреты, тайны и загадки. Я дарю людям не просто живопись и картины, а загадываю загадки, которые они должны разгадывать! Как Вы думаете, – обратился он к ведущему, – что обозначают картины «Время» или «Великий мастурбатор»?

Радиоведущий смутился, про мастурбацию он никак не хотел говорить в своей передаче, но Дали было трудно остановить.

– Каждый человек, проживая свою жизнь, сталкивается с различными проблемами. Время в нашем представлении – это нечто однозначное и плоское: в часе столько-то минут, в минуте – шестьдесят секунд. Но мы можем сидеть и ждать, когда почтальон принесет нам письмо, и тогда время растягивается в долгую тягучую смолу, из которой так трудно вырваться. И мы мечтаем, когда же пройдут эти проклятые минуты, часы и дни. В этот момент мы утрачиваем ощущение ценности времени, а оно, как сыр на солнце, растекается и уходит в песок, не принося нам никакого удовольствия и не оставляя после себя никаких воспоминаний. Или наоборот, вы встретили любимую женщину, обнимаете ее, целуете и не замечаете, как пулей пролетает время, и вот уже утро, и надо расставаться, ваше время истекло и ушло, тоже безвозвратно и навсегда. Время не имеет формы, оно полностью зависит только от нас. Но каждый миг нашей жизни поедает время, и под его бременем потихонечку угасает энергия, которую пожирают муравьи, делая нас все слабее и слабее, забирая все лучшее из нас.

Ведущий пытался понять, о чем говорит Дали, но художник так быстро перепрыгивал с одной темы на другую, что ему оставалось только терпеливо слушать и пытаться уловить смысл слов приглашенного гостя.

– Все, что мы видим, – это лишь отражение образов в нашем мозге, на самом деле все не так, как мы видим.

Тут ведущий пришел в себя.

– Извините, а что же мы должны видеть?

– Мы не должны видеть! Мы должны чувствовать! – сердито перебил его Дали. – Я пишу свои картины другим, шестым чувством. В этом мое величие, больше никто не может видеть мир таким образом. Если не верите, приходите на мою выставку и убедитесь сами, – он резко вскочил и, не попрощавшись, ринулся к выходу. Гала как настоящий паж бросилась за ним.

Они побывали в отеле «Ритц», поговорили со многими журналистами и провели много других важных встреч, о которых Гала предварительно договорилась. К вечеру уставший художник взмолился:

– Гала, милая, я хочу есть! Я не ел уже почти шесть часов. Ты хочешь, чтобы мир потерял единственного гения и оставил всех без тайн и загадок?

– Хорошо, мой дорогой! Но только одно интервью американцам, и мы свободны!

– Ох уж эта Америка, она добьет меня, – и он театрально схватился за сердце, но думал в это время больше о голодном желудке, который звал великого полководца на привал. Однако поход еще был не завершен, и измотанный Наполеон двинул свое войско дальше, теперь уже покорять Америку.

Глава 18

Утром Дали встал с тяжелой головой, он сильно устал и хотел только одного – уехать в родную Испанию и умереть у берега теплого моря в тени олеандров, наслаждаясь их запахами и яркими цветами, ибо любимая Каталония была для него раем на этой земле.

Заказав билеты на поезд, они собрались ехать на вокзал, как вдруг Дали неожиданно воскликнул:

– Моя любимая, как же я мог забыть?! Нужно заехать к твоему мужу!

– К Полю?!

– Конечно! Я так виноват перед ним.

И не спрашивая никого, он поймал на улице такси. Сидя на заднем сиденье, Гала сильно нервничала, лихорадочно перебирая в уме, что еще мог выкинуть ее великий провокатор. Не успела машина остановиться у дома поэта, как Дали, словно молодой юноша, взметнулся по лестнице на третий этаж и постучал в дверь. Удивленный и озадаченный Поль стоял на пороге.

– О мой друг, я пришел к тебе! – с этими словами Дали тепло обнял поэта и горячо расцеловал его в обе щеки под ревностным взглядом Галы, которая наблюдала за происходящим с лестницы снизу. – Мой друг, я страшно виноват перед тобой. Я подло и вероломно похитил у тебя самый драгоценный изумруд и понимаю, как много боли принес тебе. Я каюсь, – и он встал на колени перед поэтом.

Тот от смущения не знал, что делать, а Дали обнял Поля за ноги и, рыдая навзрыд, стал вымаливать прощение. Поэт наклонился, чтобы поднять друга с колен, но Сальвадор в один момент уже стоял на ногах. Он вновь обнял друга.

– Я вор, подлый вор, и нет мне прощения, но я хочу хоть чуточку загладить свою вину перед тобой, – и он достал из большого саквояжа картину. – Мой друг, это ничто по сравнению с тем, что я украл у тебя, но я хочу подарить тебе твой портрет, в который я вложил все свое уважение и всю свою любовь к тебе, – и он горячо поцеловал Поля.

Потрясенный Элюар все еще стоял в прихожей, а Дали уже несся по лестнице вниз, спеша на новую встречу, еле поспевая за ним, бежала Гала. Элюар очень аккуратно поставил свой портрет на стол, сделал несколько шагов назад и взглянул на полотно, написанное с большой любовью его лучшим другом, который забрал у него главное сокровище. Но в глубине души Поль осознавал, что эта русская женщина все равно бы ушла от него в поисках красивой жизни, которую он бы никогда не смог ей дать.

Глава 19

Поезд возвращал влюбленную пару в пока еще спокойную Испанию, в прекрасную страну, не подозревающую о будущих кровавых потрясениях. Счастливая пара беззаботно смотрела в окно, наслаждаясь пейзажами Франции.

Гала делала все, чтобы Сальвадор забыл старые теплые воспоминания о своих друзьях, и художник послушно повиновался своей возлюбленной, так постепенно все картины, не связанные с ней, оказались в дальнем запаснике. Дали оказался в своеобразной пустыне, где единственным оазисом была Гала. Но что бы она ни делала, ей не удавалось стереть из памяти Дали воспоминания о Гарсии Лорке, и друзья тайно переписывались. Поэт рассказывал, как посещал большие города Америки: Нью-Йорк, Чикаго, Даллас, Лос-Анджелес. В письмах Лорка скромно умалчивал, что везде его встречали толпы почитателей и поклонников. Девушки мечтали об этом голубоглазом испанце, который всех поражал своими глубокими всепоглощающими глазами и стихами, трогающими людей до самой глубины души. Дали, в свою очередь, делился с другом своими планами и мечтами и всегда тепло вспоминал те дни, когда они были вместе, как самую лучшую пору яркой и светлой юности. Лорка читал письма, как правило находясь в номере какого-нибудь отеля, и очень часто его глаза становились влажными от нахлынувших воспоминаний. Иной раз он порывался вернуться в родную Испанию, но в последний момент осознавал, что старого уже не вернешь и надо жить тем, что жизнь дает сейчас.

Однажды отец с нахмуренным выражением лица пригласил Сальвадора в свой кабинет.

– Послушай меня, – резко начал отец, – что делает в нашем доме эта женщина?

– Это моя будущая жена! – с вызовом бросил ему художник.

– Ты что, смеешься? Какая она тебе жена? Она замужем, у нее есть ребенок, и ты смеешь с ней жить?! Это страшный грех! Ты забыл, что ты католик?! – отец начинал заводиться. – Ты посмотри, она старше тебя больше, чем на десять лет!

– Ну и что? Это мое дело, с кем жить и кого любить! – парировал Сальвадор.

– Самостоятельным, значит, стал? Посмотри на себя! Кто ты? Клоун! Что ты умеешь делать? Только мазюкать и переводить краски! Послушай, что про тебя говорят люди! Тебя все принимают за чудака. Посмотри, что за усы ты отрастил, больше на лупоглазого таракана похож!

– Хватит! Ты на себя посмотри! Всю жизнь просидел в своей конторе. И что ты видел в жизни?! Даже мать не сберег, своей грубостью и равнодушием убил ее.

От этих слов Дали-старший буквально взревел:

– Что? Сопляк! Вон отсюда! Чтобы я тебя больше здесь не видел с твоей шлюхой! Посмотри на нее, она только и делает, что пожирает глазами всех мужиков вокруг, а ты просто слюнтяй, которым можно легко управлять.

– Не смей обижать Галу!

Но старика было не остановить:

– Она еще наставит тебе столько рогов, что тебе придется сто усов таких накручивать на своей бездарной физиономии! Ты что, не видишь, как ее плоть тоскует по страсти? Вся так горит, что каждый мужик чувствует это за сто метров от нее.

– Замолчи! – и Сальвадор замахнулся на отца.

– Что? – побагровел Дали-старший. – Вон отсюда! Вместе со своей подстилкой! Вооон! – орал он во всю мощь. – И не возвращайся сюда больше никогда! Никакого наследства ты не получишь и сдохнешь, как последняя собака, на помойке с голоду в диком одиночестве.

Отец весь побагровел, накопившаяся обида на сына и на собственную жизнь вырвалась наружу, снося все на своем пути и убивая то, чем он больше всего дорожил в жизни. Дали, схватив Галу, выскочил из дома и вместе с ней умчался в другой город, оставив в доме отца все свои вещи, но ничто не могло заставить его вернуться.

Как только они сняли номер в гостинице, Дали ушел в отдельную комнату и рухнул на диван. Стычка с отцом причинила ему едкую боль, растеребив старые раны, про которые никто не догадывался. Гала, чувствуя состояние своего возлюбленного, тихо последовала за Сальвадором, села рядом на диване и обняла его так нежно, как заботливая мать прижимает своего маленького мальчика к теплой груди. Он уткнулся в ее грудь, и ему показалось, что он обнимает родную мать, слезы хлынули из его глаз.

Конкурент отец всегда подавлял свободолюбивый дух Наполеона. Шторм эмоций, которые пережил Сальвадор Дали после ссоры, послужил источником вдохновения для создания нового шедевра – «Загадка Вильгельма Телля», своеобразной смеси иронии, провокации и аполитичности. В большой темной комнате перед белым гробиком стоит Ленин, вождь мирового пролетариата, с огромной ягодицей, которую подпирает старый костыль. В руках у Владимира Ильича ребенок, которого он успокаивает прямо перед гробом, тень от длинной кепки накрывает малыша. Прообразом Ленина стал отец Сальвадора: жестокий деспот, который навязывает свое мнение о жизни. Вчерашние друзья – художники-сюрреалисты, занимавшие левые позиции в политике и признававшие великий гений Дали, вмиг обрушились на него с резким осуждением: «Да как он смеет трогать Ленина!» Яростная критика последовала из Франции, Испании, Бельгии, Англии и даже Америки. А лидер Ассоциации сюрреалистов, друг Дали, счел поведение Сальвадора слишком наглым. На очередном заседании решением большинства членов испанского провокатора исключили из рядов ассоциации.

– Гала, ты слышала? Они исключили меня! – и Дали громко рассмеялся, заливая хохотом весь дом, в котором они теперь жили вместе. – Кто они такие? – весело кричал Сальвадор. – И кто я? Сюрреализм – это я, и пусть запомнят это навсегда! – его усы опять зашевелились.

Узнав, что Поль Элюар дал развод Гале и женился на другой, Дали тут же побежал в муниципалитет и оформил брак со своей возлюбленной.

– Давай по католической традиции повенчаемся в церкви, – предложил Сальвадор с горящими глазами, ему очень хотелось предстать со своей женой перед Богом и получить высшее благословение, поскольку отец был категорически против брака.

– Сальвадор, я не могу, – мягко ответила Гала. – Я все время буду твоей, но, пока жив Поль, я не могу пойти с тобой в церковь. Перед Богом я обручена только с ним.

– Ну что же, подождем, пока освободится место, – и он рассмеялся, обнимая Галу.

Глава 20

Вскоре Дали вместе с Галой перебрался в Мадрид. В один из вечеров Сальвадор, предоставленный самому себе, бесцельно прогуливался по улицам старинного города, его Гала куда-то исчезла по своим делам, и он решил насладиться архитектурой столицы. Он проходил мимо доски объявлений и ненароком бросил на нее блуждающий взгляд. И тут Дали застыл, увидев афишу, которая призывала провести поэтический вечер с великим поэтом Гарсией Лоркой здесь, в Мадриде. Теплые воспоминания сразу охватили душу Сальвадора, а его трепетное сердце забилось чаще. Его друг здесь, он приехал из Америки обратно в Испанию! Дали нашел адрес, где будет выступать Лорка, и помчался на встречу с другом. Он вбежал в большой зал, где было не протолкнуться, жители Мадрида жаждали увидеть своего кумира после его долгого отсутствия в стране. Сальвадор, не дожидаясь начала вечера, ворвался в гримерную комнату, застав своего друга там, он радостно закричал:

– Гарсиа, это ты?!

Поэт застыл в изумлении, перед ним стоял его лучший друг, он не мог поверить глазам.

– Сальвадор! Но как ты меня нашел?

– Я недавно перебрался в Мадрид, шел по городу и увидел объявление о твоем поэтическом вечере. И вот я здесь. – Они крепко обнялись. – Гарсиа, мой дорогой Гарсиа! Как я соскучился по тебе! Дай я посмотрю на тебя! – Дали то отходил от друга, разглядывая его со всех сторон, то опять крепко обнимал. – Как ты? – Лорка молчал. – Гарсиа, ты, наверное, обиделся на меня, что я тогда так сбежал от тебя?!

– Брось, мой друг! Ты же знаешь, как я тебя люблю!

Поэт продолжал молчать, а по его щекам потекли слезы.

– Послушай, а давай сбежим отсюда и проведем этот вечер вместе! – глаза Дали заблестели. – Побежали, мой друг! – и Сальвадор потащил своего друга за руку к служебному выходу.

– Постой, но там же мои почитатели! – опомнился поэт.

– К черту всех! Мой друг, быть может, это последняя наша встреча! Давай проведем ее так же весело и бесшабашно, как в юности! – и пришедший в себя Лорка бросился прочь из зала, в который стремились все любители поэзии Мадрида.

Друзья сидели в ресторане, весело разговаривали и смеялись, а их глаза ярко светились.

– Куда ты теперь, Гарсиа?

– Поеду на родину в Гранаду.

– Ты едешь в Андалузию?! – в голосе Дали прозвучала тревога. – Может, не стоит ехать туда сейчас? В стране неспокойно. Ты же видишь, что сейчас происходит. Коммунисты пришли к власти, и в провинции опасно.

– Ничего со мной не случится, Сальвадор! Ты же знаешь, я поддерживаю новую власть! Она принесет свободу народу.

– Не знаю, не знаю… – задумчиво произнес Дали.

Они долго еще гуляли по ночному городу, рассказывая друг другу о своем творчестве и мечтах, к которым они так стремились. Утром при расставании Дали взглянул своему другу в глаза и вдруг ясно увидел смерть. Он внезапно осознал, что видит своего лучшего друга в последний раз, ему отчаянно захотелось крикнуть: «Постой! Останься! Не надо туда ехать!», но Дали почему-то этого не сделал. С тяжелым сердцем он вернулся в отель, пытаясь прогнать страшные мысли. В номере его ждала Гала.

– Где ты был, дорогой?

– Прощался с другом, – с болью в душе произнес Дали.

Поняв его состояние, она сразу решила сменить тему:

– А ты знаешь, мой великий император, что мы едем в Англию?

– Зачем?

– В Лондоне состоится твоя выставка, я договорилась! Мы выставляем там тридцать твоих работ.

– Когда ты все успеваешь, моя Гала? – Дали нежно поцеловал жену.

– Завтра мы едем в Лондон! – тихо сказала она, мягко освобождаясь из его объятий. Они отправились покорять Лондон.

Глава 21

В Испании на всеобщих выборах с небольшим преимуществом победил блок левых. Страна раскололась на два лагеря, и в результате такое равновесие сил привело к бунту против левого правительства. Одним из руководителей восстания стал генерал Франко, и первой вспыхнула Андалузия. Мятежники запустили в большие города, где были сильны позиции коммунистов, отряды вооруженных марокканских берберов, самых воинствующих и беспощадных воинов Сахары. Неожиданно врываясь в города Андалузии, они истребляли всех, кто поддерживал новую власть. Их жестокости не было предела, они не жалели никого, ни мужчин, ни женщин, стариков и детей. Кровь потекла по мостовым старинных испанских городов. Рабочие и крестьяне пытались сопротивляться, но силы были не равны. Андалузия оказалась в руках генерала Франко.

В это время в Лондоне с успехом проходила выставка Дали. Толпы людей осаждали галерею, где были представлены картины испанского художника. Сальвадор пришел на открытие выставки в водолазном скафандре, желая придать ей особую пикантность.

– Дорогие господа, я приветствую вас из глубин своего подсознания! – и он стал изображать глубинного водолаза, который только что всплыл из самой темной бездны. Все стали аплодировать. Дали был в восторге от своей шутки. Он прошелся среди собравшихся гостей и попытался снять с головы скафандр, но что-то заело и большой металлический шар никак не хотел сниматься. Дышать в скафандре становилось все тяжелее. От нехватки воздуха глаза художника стали наливаться кровью и выпучиваться, он судорожно метался, ища своих помощников. В это время публика в восторге аплодировала.

– Посмотрите, как он натурально играет, ведь почти по-настоящему задыхается.

Дали сильнее охватила паника. Он стал махать руками и прыгать, привлекая к себе внимание помощников. Народ вопил от восторга: «Вот это да! Такого мы еще нигде не видели!» Художник упал, предсмертные судороги начали сводить все его тело. А гости падали от смеха, наблюдая столь эпатажную выходку Дали. Он лежал в своем скафандре на полу и крутился от нестерпимой боли. «Вот это художник! Посмотрите, как он натурально изображает смерть». И вдруг один из наблюдавших издалека за всем этим помощников, поняв в чем дело, ринулся к Дали, расталкивая ликовавшую толпу. На ходу он выхватил нож и ловким движением вспорол водолазный костюм. Хватая ртом спасительный воздух, с выпученными от пережитого ужаса глазами, которые стали в два раза больше, маэстро сюрреализма с большим трудом вылезал из скафандра. Публика обступила его со всех сторон, громко аплодируя и восхищаясь его актерским мастерством. Фотографы ведущих газет кружили вокруг Дали, снимая его со всех ракурсов. Вскоре передовые английские средства массовой информации, смакуя все детали, рассказывали не столько о выставке, сколько об актерском мастерстве и неординарной выходке известного испанского художника. Из без того популярная выставка на следующий день собрала столько посетителей, что яблоку негде было упасть. В номере Гала пыталась успокоить мужа, все еще пребывающего в возбужденном состоянии.

– Сальвадор, мой милый, но все же обошлось.

Дали прижался к теплой груди жены, он то успокаивался, то опять вскакивал.

– Гала, ведь я мог умереть! Я чуть не задохнулся! Еще чуть-чуть – и меня можно было использовать вместо экспоната! – он опять мысленно вспоминал тот ужасный момент, и мурашки пробегали по коже.

Следующим утром крупнейшая радиостанция мира Би-би-си пригласила Сальвадора Дали для интервью. Он сидел в студии и накручивал усы, когда ведущий эфира объявил:

– У нас в гостях крупнейший представитель сюрреализма, нового течения в современной живописи, известный испанский художник… – диктор хотел продолжить дальше, но в эфире слушатели неожиданно услышали другой прилично возмущенный голос, явно отличающийся от голоса ведущего:

– Да что Вы говорите! Что Вы себе позволяете?! Известный испанский… Я Дали! И не просто художник и испанец. Я человек мира! И не просто человек, а лучший в этом мире художник!

Образовалась весьма длинная пауза. Можно было подумать, что в студии все сразу умерли. Немного придя в себя от оцепенения, ведущий попытался продолжить:

– Итак, эээ у нас в гостях эээ известный эээ… – Дали решительно взглянул на своего собеседника, и тот, несколько запинаясь, сказал: – У нас в гостях известный эээ, нет, пожалуй, лучший современный художник Сальвадор Дали. – И он обратился к Дали: – Вы вчера пришли на выставку своих картин в скафандре водолаза. Что это обозначало?

– Это не просто картинки, которые висят на стене, – художник покрутил свои усы, – это загадки для самых изысканных умов. Все картины имеют свой глубокий смысл, который я черпаю в безднах собственного подсознания. Все эти тайны я, как глубоководный водолаз, ищу там. Мне нравится создавать не просто произведения, а загадки, которые способны решить только творческие и неординарные люди.

– Браво, мастер! – зааплодировал ведущий. – Вы еще к тому же прекрасный актер: так естественно вчера изобразили гибель водолаза, что все в это поверили!

– О да! – ответил Дали на этот раз без лишних комментариев.

Глава 22

Новости из Испании приходили страшные. Войска генерала Франко сконцентрировались на юге страны и готовы были броситься на север, чтобы разгромить коммунистов и всех, кто их поддерживал. Все замерли в ожидании финала страшных событий, которые стремительно разворачивались в Испании. «Милая моя Испания, что тебя ждет?» – сокрушался Дали. Из Англии он хотел возвратиться в Барселону, но этот город стал оплотом марксистов.

По пути во Францию ему встречались многочисленные отряды добровольцев, направлявшихся для поддержки испанских республиканцев, готовых до последней капли крови воевать за свои идеалы. У Пиренейских гор он остановил машину и долго смотрел в сторону родины, его сердце обливалось кровью. Рука потянулась за мольбертом и кистями, и он начал писать неимоверно пронзительную картину «Предчувствие гражданской войны». Гала сидела в машине и старалась не тревожить своего гения.

Великий художник стоял перед чистым холстом и смотрел в горы, где-то там расстилается его прекрасная страна. Боль пронзила его грудь: «Испания, Испания, что с тобой случилось? Почему испанец пошел на испанца? Брат убивает брата, заливая кровью их общую землю». Он закрыл глаза, неприятные видения вышли из его подсознания, рисуя страшный кошмар, который начинался в Испании. В его воображении появилось огромное небо, которое хмурилось в преддверии страшной бури, кругом расстилалась скалистая пустыня как символ опустошения прекрасной земли. Дали увидел родную Испанию поделенной на две части. Одно тело, разрываемое противоречиями. Здесь уже не было лиц. Одна голова, сделанная из камня, и решительное лицо, которое готово ко всему, даже погибнуть, но не уступить. От головы идет шея и две ноги. Они наступают на собственное тело, которое лежит внизу на каменистой земле. Мощная рука железной хваткой вцепилась в одну из ног. Она готова раздавить часть своего же тела. Мощная рука впивается в кость, разламывая ее своими железными пальцами. Другая рука уже оторвала часть ноги и бросила останки на камни. Страшную картину завершали вареные бобы, которые были разбросаны на земле. Где-то внизу стоял маленький домик, символизирующий небольшие городки его страны. Дали смотрел на картину и видел, как прекрасный образ благородного испанца разваливается и вместо него появляются мутанты. Две части одной страны, готовые с особой злобой и ненавистью уничтожать сами себя.

Он отошел от картины. Все тело тряслось от страшной боли, которая не отпускала его еще долгое время. Прекрасная страна, потрясающая Испания, родина Сервантеса и Веласкеса, разрывается на части, превращаясь в страшных монстров, готовых рвать и пожирать друг друга, уничтожая в первую очередь Испанию. Его усы опустились, а боль продолжала разрывать его сердце на части.

Глава 23

Трагическое сообщение об убийстве в Гранаде великого испанского поэта Федерико Гарсии Лорки застало Дали уже в Париже. Невосполнимая боль утраты накатила на Дали. Он подолгу простаивал у окна и смотрел невидящим взглядом вдаль… Где-то там, в горах Сьерра-Невада, в каком-то овраге лежит бездыханное тело Лорки. «Эх, мой друг, почему ты меня не послушал? – комок боли, подкативший к горлу, перекрыл ему дыхание. – Я знал, что больше не увижу его. Почему я не остановил его? Почему? Я мог это сделать! Мог спасти его. Но я его отпустил. Я ведь знал, что он умрет. Я видел смерть в его глазах». Его душа рвалась на части, казалось, еще чуть-чуть – и монстр с картины «Предчувствие гражданской войны» материализуется в этом мире. Страшные руки рвали и ломали все на своем пути, уничтожая самых лучших людей Испании. Дали, стоя у окна, уже рыдал, не в силах сдерживать эмоции, которые, чтобы облегчить душу художника, рвались наружу, как злые собаки.

Позже генерал Франко заявил: поэт Лорка погиб от рук крестьян, которым коммунисты выдали оружие, они ненавидят всех культурных и успешных людей и поэтому уничтожают их. «Это ложь, – сразу заявил Дали, – мой друг был человеком левых убеждений, сторонником республиканцев». Позже выяснилось, что военизированные бригады фалангистов генерала Франко устроили террор против мирного населения в Андалузии. Они два раза врывались в дом родителей Лорки. Друзья поэта предупредили его, и он спрятался в доме своего друга, тоже поэта Рамона Луиса Алонсо. Он верил ему и был спокоен, надо было переждать всего несколько дней, а затем пробиваться на север к своим. Но рано утром в дом ворвались фалангисты, они перевернули все вверх дном и на чердаке сарая в стоге сена нашли Лорку.