Пуд соли, или 12 Шагов в «Северном сиянии»

– Мало того, что мне твою «хаванину»80 несъедобную глотать приходится, так ещё не хватало твой пиздёж «слухать» по утрам! Ты в натуре спрячься Чебурашка Питерский и не отсвечивай даже! – ветеран сибирского наркотического и алкогольного движения тоном, не предполагающим подачи апелляций, завершил критическую беседу с окончательно растерявшимся блудным сыном Северной Пальмиры.

Доктор хоть и почти ничего ещё не ел по причине полного отсутствия аппетита, но уже был в курсе из рассказов пацанов, что ответственность одного из двух поваров на Первом доме «тянул»81 как мог Маляр, и пища в его приготовлении была просто отвратной, о чём только что и упомянул достойный старик. Лечебная команда в лице консультантов и волонтёров прилагала действительно титанические усилия для исправления сложившейся на пищеблоке ситуации. Маляришка подвергался безжалостным репрессиям в виде последствий, как по итогу поварского дня, так и в ходе поварской смены. Старший повар Балагур без устали пилил бестолкового подчинённого с утра до вечера. Второй повар многоопытный реабилитянин Аслан, будучи великолепным кулинаром уступая многочисленным просьбам персонала и жильцов Первого дома, постоянно тратил своё свободное от поварских обязанностей время на помощь убогому столичному поварёнку. Но, несмотря на все принимаемые меры, Маляр с упорством достойным его великих предков-земляков, выдержавших в войну фашистскую блокаду, продолжал методично уничтожать желудки соседей по бараку.

Двадцатишестилетний Консул Заноза, обычно работавший на Втором доме и оказавшийся на Первом подменяя Большого отведав в начале недели по неосторожности Маляровской стряпни в силу свойственного людям его возраста максимализма, решил прям как следует «помочь» Питерскому повару овладеть секретами реабилитационной кулинарии. Он освободил Аслана до конца недели от поварских обязанностей, прописав на кухне Маляра. Сам Заноза тоже проводил практически всё время на кухне, объясняя придурку последовательность приготовления блюд и лично контролируя весь поварской процесс. Будучи озорным приколистом, молодой консультант, коротая время в компании, скажем так ну очень неординарного персонажа развлекал себя довольно неоднозначными действиями. Заноза, проявляя интерес к достопримечательностям и истории малой родины Маляра, и слушая его рассказы, внезапно переключался на проблематику гей-движения в Северной столице и интересовался отношением своего подопечного к лицам с нетрадиционной сексуальной ориентацией. А видя, как Маляришка теряется и смущается от подобных вопросов, Заноза «подливал»82 уже по полной программе гладя того по руке и громко восхищаясь его прелестной гладкой кожей. Актёрская игра молодого Консула была для Маляра настолько убедительной что, начиная всерьёз опасаться покушения на целостность своего сокровенного «дупла» тот вновь напрочь забывал, зачем и для чего он находился на кухне, и еда на двадцать человек снова была безнадёжно испорчена.

Заноза определил Маляру на той неделе один единственный вид последствий за «косяки»83 допущенные на кухне. Он собственноручно пробивал шлепки сыну Северной Пальмиры по голым «булкам»84 самодельной мухобойкой с добрым резиновым брызговиком на конце. К завершению недели от полученной «терапии» небольшой от природы «туз» худого Питерского гостя достиг цвета спелой сливы, а по форме и размеру мог конкурировать с всемирно известными прелестями Дженнифер Лопес. Весть о произошедших чудесных превращениях с задницей Маляра стремительно облетела деревенское реабилитационное сообщество и почти все приходящие гости с других домов сочувствующе просили «красавца» продемонстрировать это достижение. Впрочем, внезапный обладатель столь шикарного «туза» особо не обламывался и с готовностью поворачивался и оголял свой зад, выпирающий неестественно надутыми лилово-синими шарами из «плаварей»85. Увиденное зрелище неизменно вызывало смену настроения любопытствующих от первоначального фальшивого сочувствия до нездоровых восхищения и восторга. Счастливые обладатели телефонных фотокамер из числа консультантов и волонтёров спешили запечатлеть эту «внеземную красоту» на память.

А качество приготовляемой Маляром пищи ради чего изначально и затевалась вся эта экзекуция, если и улучшилось, то совсем незначительно. Группа стонала и заметно «негативила» от систематического недоедания. Доктор, глядя на всю происходящую вокруг вакханалию только лишний раз приходил к выводу и убеждал себя, что ему здесь абсолютно нечего делать и скоро весь этот бред закончится в его жизни. Потому что уже совсем скоро его День рождения и паханы наверняка, устроили ему эту краткосрочную командировку в столь экзотическое и экстравагантное место, чтобы он испугался, как следует, и наконец-то взялся за ум.

Своими выводами о скором освобождении Док делился с Коньком, не удосуживаясь при этом пояснять причину своей непоколебимой уверенности. Двадцатичетырёхлетний парнишка в зависимости от своего настроения по-разному относился к самоуверенной браваде старшего товарища. Он мог то с нескрываемым раздражением и злостью начать приводить в примеры сроки пребывания их соседей. То с хитрой ухмылкой спрашивать, когда тот собрался в побег, заявляя, что он бы не советовал, так как кругом были одни болота.

Конёк поделился с Доктором, как по приезду сюда его оставили на некоторое время без особого присмотра в чилинарии. Его внимание привлекла открытая оконная форточка в пластиковом окне, и долго не раздумывая, шустрый малый со шконки второго яруса шагнул в неё навстречу свободе, благо и джинсы, и кроссовки были при нём. Но вожделенной свободой мальчишка наслаждался совсем не долго, так как, совершенно не зная местности спасаясь от погони «врюхался» по самые уши в болотину, откуда и был извлечён преследователями. Про последовавшее наказание он всегда немного не договаривал, но Доктор был взрослым опытным человеком и нисколько не сомневался, что на самом деле за этой недосказанностью скрывалось очень многое…

И вот наступило второе воскресенье пребывания главного героя в плену. Ещё до ужина в деревню прибыла старая убитая Центровская «Газель» с продуктовой заявкой, посылками от родных и консультантской сменой. Борода, прибывший на смену Занозе на Первый дом с мрачным видом лично вручил Доктору два здоровых чёрных пакета и устное приветствие от родителей с пожеланием здоровья и терпения. Ноги главного героя обмякли от прилива недобрых чувств и он, усевшись на свой шконарь, принялся извлекать содержимое объёмных пакетов, даже не поблагодарив заботливого гонца.

Посылка содержала практически всё, что было необходимо ему на первых порах в этом месте. Там был и комплект постельного белья, и старый отцовский спортивный костюм, и изрядное количество трусов, носков и футболок. Матушка не забыла и про обувь, и про полотенца, гигиенические принадлежности, шорты и сладости. Папенькина рука чувствовалась в увесистом ежедневнике, журнале с кроссвордами и шариковыми ручками. Но окончательный удар по Докторовской психике нанесли поздравительная открытка ко Дню рождения с цитатой из Максима Горького и два рулона дешёвой туалетной бумаги. Эти предметы явно указывали ему на то, что День своего рождения и ещё минимум два месяца он на сто процентов проведёт здесь!

В тот момент ещё никто не мог увидеть логику, из которой проистекал этот прогноз, но в недалёком будущем вся деревня знала и хихикала по поводу того, что раз в два месяца к Доктору приходила посылка от любящих его родителей. В этой посылке в обязательном порядке помимо всего прочего имелись два рулончика туалетной бумаги, и было лучше в интересах собственной безопасности в этот день к нему не подходить.

А пока Док находясь как в бреду под воздействием собственных чувств машинально разбирал прибывшие вещи и складывал их аккуратно в их общий с Коньком вещевой ящик под шконарём. По совету своего юного товарища он припрятал некоторое количество конфет от обязательной сдачи всего съестного на кухню старшему повару. Так же он будет поступать и в будущем при получении почти каждой последующей посылки.

Его душу при этом раздирали гнев, ненависть и желание отомстить любой ценой своим пожилым ни в чём не повинным родителям. Те же самые чувства он будет испытывать и в будущем при получении каждой последующей посылки.

Боцман (Морской Волк)

Две недели со времени попадания Доктора в реабилитацию пролетели не то, чтобы достаточно быстро, но и нельзя сказать, чтобы мучительно долго. Распрощавшись с иллюзией скорого легального освобождения Док, пытался приспособиться к непривычным для себя условиям местной жизни, начал присматриваться к окружающим его людям. На следующий день после получения посылки и состоявшегося доверительного разговора с Глебом, о котором будет рассказано немного позднее его освободили от гири, раздражающей не только её обладателя, но и как выяснилось на вечерних анализах чувств звоном своей цепи она бесила добрую половину обитателей избы. Долгожданное освобождение от проклятой «приблуды»86 и крах мечты о свободе послужили мотивацией к овладению мастерством местного программного творчества. Если на первой неделе он написал «Конспект тяг»87 и свои первые анализы просто на отшибись, не задумываясь о возможных последствиях, то теперь к нему пришло чёткое понимание, что учиться правильно, выполнять письменные задания всё равно придётся чтобы не терять элементарный комфорт, подвергая себя последствиям. Кроме того, он не хотел привлекать к себе излишнего внимания так как стал подумывать на досуге о возможных вариантах самовольного досрочного покидания этого заведения.

Распорядок дня в реабилитационном центре «Северное сияние» был жёстко регламентирован расписанием. Одни мероприятия ритмично сменялись другими, причём на второй неделе, когда консультировал Борода, время неслось просто стремительно. Первый дом в его смену как здесь было принято говорить «двигался на страхах и контроле». За любые даже незначительные оплошности и провинности последствия в виде ночной писанины отпускались просто как из рога изобилия. Да и помимо тупорылой фразы про Герберта Спенсора88, чтоб он горел в аду, Глеб Валерьевич был большой выдумщик и затейник на всевозможные нестандартные последствия и тренинги.

Справедливости ради необходимо отметить, что Доктора заинтересовали лекции, которые читал Глеб. При всей неоднозначности этого персонажа он был интересным преподавателем и его теоретический лекционный материал очень хорошо усваивался в ещё не отошедшей полностью от действия яда Докторской голове.

Доктора пока особо не напрягали и не обременяли, может по возрасту может по другим неведомым ему причинам. С помощью старшего брата Подробного, опытных в делах реабилитации Аслана и Японца, с которыми уже сложились определённые приятельские отношения, он постигал искусство написания ежедневного анализа чувств и работал над своим первым серьёзным письменным заданием «История химической Зависимости». Имея опыт написания и защиты нескольких дипломов о высшем, дополнительном и иностранном образовании, обладая определёнными литературными навыками и поучаствовав уже в нескольких читках других ребят Док писал свою «ИХЗ» в ключе занимательного чтива с чёрным юмором и развлекательными подробностями.

Аслан был близок ему по возрасту и хорошо подкован в программном словоблудии. Всё дело в том, что он не только уже побывал в «12-ти Шаговой программе», но и даже ранее сам возглавлял подобный Центр. Многократный неисправимый «срывник» находился здесь в этот раз уже около трёх месяцев, водил дружбу с Подробным и поэтому не отказывал в помощи его брату. С Японцем же Док «скентовался»89 на строительстве новой бани. Смышлёный рукастый тридцатилетний парнишка в силу этих качеств сразу пришёлся по душе главному герою. А также, как выяснилось позже у них было полное совпадение по Зодиакальному и Восточному гороскопам с двенадцатилетней разницей и схожее страшное прошлое в виде совместного употребления химических веществ с ближайшими родственниками. Японец «двигался»90 с покойным отцом и здравствующим поныне дядей (братом отца) по «хмурой или меленной теме»91. Док в своё время плотно «подвисал на стакане»92 с родным отцом и «потравился»93 всем подряд «от вольного»94 с пасынком, к которому относился как к родному сыну. Япончик «отдыхал» в «Северном сиянии» от сложной городской движухи с завидной регулярностью поэтому, снискав здесь славу постоянного клиента, побывал на прошлых сроках и в шкуре волонтёра, и в обличии консультанта.

Но, несмотря на уверенность в своих силах и талантах и бесспорный опыт учителей в день, когда пришло время читать работу на группу, его посетил лёгкий мандраж. За относительно недолгое пребывание в центре Доктору уже довелось не только многое услышать, но и самому увидеть и слёзы чтецов, и порванные работы, и оскорбления с издёвками со стороны консультантов, волонтёров и группы, и прочие неприятные моменты, связанные с этим мероприятием. Довольно часто практиковалась акватерапия разгорячившихся или упорствующих чтецов по требованию слушателей в виде обливания сразу пятью вёдрами ледяной воды.

Буквально на этой неделе состоялась читка мерзкого Альпинюги, который немного оправившись от шока вызванного угрозой со стороны Пиночета начал потихонечку гадить Доку из мести, «прикручивая» того в журнал как ответственный за кровати. Бородатый деспот лично принимал участие в этой читке и так усердно и мастерски психологически надавил на обладателя треугольного затылка, что тот расплакался в истерике навзрыд, словно Тургеневская барышня. Доктор совершенно не из сочувствия Альпинисту, а с целью самому не попасть под такую раздачу зашёл после этого мероприятия в консультантскую и деликатно поинтересовался у Глеба, не перегибает ли тот палку по отношению к молодому и беззащитному пацану. В ответ он услышал показавшееся небрежной отмашкой заверение, что Альпу это поможет и встречный вопрос: «А каким боком это тебя то касается?». Причём по взгляду Бороды главному герою стало ясно, что истинные мотивы его интереса не являются тайной для оппонента и он, промычав какую-то нелепую «откоряку»95 про сочувствие окружающим, поспешил ретироваться из консультантской.

Конечно же, ему не хотелось, чтобы все эти спецэфекты применялись на нём! Натянув на себя маску безразличия и прикрывшись кривой ухмылкой, Доктор сел на стул во главе стола и на одном дыхании прочитал работу. Вопросы возникли только у Китайца, но Доктор нахраписто его заткнул и снял с пробега жёстким сарказмом. Никто из присутствующих больше не проявил рвения, и группа дружно похлопала в знак зачёта работы. С видом победителя и чувством до конца исполненного долга чтец вышел на перекур. Неожиданно подошедший к нему Боцман с улыбкой и хитрым Ленинским прищуром произнёс с ярко выраженным дефектом речи, свойственным людям со съемными зубными протезами:

– А ты молодец! Придумано неплохо! Мои поздравления!

От эйфории, в которой пребывал Доктор после успешной читки, не осталось и следа. Внезапно у него возникло необъяснимое ощущение, что он стоит, словно голый перед этим маленьким неприметным и невзрачным мужичком и тот знает все его тайны. В свою очередь несмотря на то, что они соседствовали шконарями в чилинарии, вместе работали каждый день на хозах в новой бане Доктор не знал о нём ровным счётом ничего, кроме того, что Боцмана доставили сюда аж с Владивостока. На стройке бани Боцман закутывался в тряпки с головы до ног, заматывая, в том числе и лицо и надев защитные очки, зачищал маленькой болгаркой брёвна банного сруба как снаружи, так и внутри создавая невероятный шум и подымая при этом просто неимоверное количество пыли. Он казался ему необщительным, угрюмым, сторонящимся всех людей. По возрасту Доктор оценивал его немногим старше себя.

Поняв, что его замешательство может быть замеченным неожиданным собеседником главный герой решил выиграть время для обдумывания своим стандартным приёмом «включив дурака»96 ответив внешне спокойно:

– Что-то я не догоняю! Ты о чём? Поясни пожалуйста…

– Да конечно! Они там просто все «проросли»97 и до сих пор понять не могут, что это было! Большинство из них никогда не слышали ничего подобного и слов то многих не знают! Сленг, термины, речевые обороты которыми ты сыпал для многих здесь, что тёмный лес – также с улыбкой, но уже располагающей к доверию не напрягаясь, пояснил Боцман.

– Это всё конечно здорово, но хочу тебя предупредить, чтобы ты не обольщался и не расслаблялся. Этот номер одноразовый, второй раз не прокатит! Но ты не расстраивайся, я давно здесь сижу, работ переписал немерено, и кое-что во всей местной движухе «рассекаю»! Не «обламывайся»98, что будет не ясно – обращайся за помощью, раскидаем! Ну и так просто пообщаться всегда, пожалуйста, а то здесь молодняк тупой в основном, а с ними и поговорить то не о чем – просто и незатейливо подвёл итог первого общения Боцман и направился в сторону сортира.

Доктор в задумчивости докурил сигарету и направился в дом, размышляя о произошедшем. Тревога, возникшая в начале разговора с Боцманом, рассеялась сама собой, но осталась неопределенность, порождавшая множество вопросов, на которые сейчас у него не было ответов.

«Что же это ещё за старец Фура местный? Интересный тип, скорее хороший, чем плохой. Надо делать ход, ну а там поживём – увидим!» – решил для себя Доктор, однозначно намереваясь, не откладывая в долгий ящик продолжить завязавшееся общение уже на ближайшем «сампо» пристав к Боцману с вопросами по анализу чувств. Тот, непринуждённо и очень доходчиво пояснив по всем интересующим моментам, проявил инициативу и начал объяснять смысл следующей основной письменной работы «Болезненные последствия химической Зависимости» или сокращенно «БП». Доку очень понравилась его форма подачи информации простотой и конкретикой с примерами и, начиная с этого момента, Боцман стал его основным наставником в программном творчестве. Это обстоятельство послужило началом зарождения простых и искренних товарищеских отношений.

В дальнейшем Боцман понемногу начал делиться с Доктором грустной историей своей жизни и реабилитации. Дока слегка удивило то, что его новый знакомец оказался на год младше него, но как здесь говорили, Зависимость не щадила никого. Он в прошлом действительно ходил боцманом на морских судах, был отличным рассказчиком и обладал таким багажом занимательных историй, что их было просто не переслушать. «Кайфожором» он был тоже со стажем, отдавался этому своему увлечению целиком и полностью, поэтому у его пожилых родителей не оставалось никакого выбора, кроме как щедро оплачивать эту его командировку. Цель, которую преследовали старики, была проста и понятна – только бы любимый ребёнок не загнулся от удовольствий раньше них самих, то есть всё абсолютно так же, как и у самого Доктора. Вообще в их судьбах было очень много общих параллелей, начиная от сложных взаимоотношений с любимыми женщинами, которые сами были не прочь погулять и «оттопыриться»99, заканчивая непониманием и затяжными конфликтами с ближайшими родственниками.

Привезли его в Центр на машине с самого Владивостока со сломанной и загипсованной ногой ровно на четыреста дней раньше Доктора. Последнее время до экстрадиции в Сибирские степи Морской Волк совершенно попутал берега и чудил на малой родине просто самозабвенно, совершенно не считаясь с интересами близких людей. По предпочтениям употребляемых веществ он был «всеядным»100 универсалом не отведавшим, пожалуй, только современной синтетики: спайсов и соли. «Дозняк»101 он себе к моменту захвата разогнал просто «конский»102 и не представлял себе уже в принципе существования без ХВ. Боцман даже по пути в Сибирь, запасшись впрок сильнодействующими медикаментами, умудрялся конкретно «двигать шиферину»103 этапирующим его бренное тело сотрудникам «Северного сияния» Макару и Родинке. Доходило до того, что, находясь под сильнодействующими обезболивающими в купе с пивом он в ночи, как ни в чём не бывало, пускался от них наутёк на сломанной ноге. Зато по приезду его разместившегося на тогда ещё обитаемом Третьем доме возили в баню на забавной деревенской тележке с торчащей вперёд загипсованной ногой.

Пробыв год в реабилитации, втеревшись в доверие к местному руководству и получив определённые послабления в режиме содержания, этот старый прохиндей ушёл в заранее спланированный и подготовленный побег в день своей годовщины пребывания в ребе. Проплутав четверо суток по сибирским лесам и болотам, он всё же смог добраться до областного центра, дозвониться родителям во Владик, и сам не поняв зачем хлебануть пивасика. Благодаря совместным усилиям «горячо любимого» отца-капитана и подсадного подельника по побегу, Морской Волк был с триумфом возвращен в «Северное сияние». Триумфальные почести заключались в следующем: в назидание остальным его изрядно «подмолодили»104, при этом сломали зубной протез и повредили титановую позвоночную пластину, затем «трюманули»105 на неделю, а по освобождении из подземелья прицепили сестру к ноге. Ну и, конечно же, аннулировали его написанные и прочитанные четыре Шага, так как безжалостный борец с чужой Зависимостью Глеб Валерьевич прямо перед всеми тремя домами убедительнейшим образом с приведением многочисленных аргументов и неоспоримых фактов обосновал, что пол-литра пива это не что иное, как запущенный механизм срывного процесса. Боцман был настолько обескуражен предательством отца, гнилостью своего «сопобегушника»106 и лицемерием, доведённым до абсурда со стороны Духовных Лидеров, что ему ничего не оставалось делать, как согласно покивать гривой и «искренне раскаяться» в совершённом отступничестве.

Доктор прибыл через пять недель после этого побега, и Морской Волк только начал выходить из опалы. Этим и объяснялась его нелюдимость и изоляция.

42 (ну как же так…)

Накануне на консультантский пост Первого дома сменив Бороду заступил Большой, тот самый налысо обритый крупногабаритный тип, которого главный герой хотя бы смутно припоминал в обрывочных отрывках воспоминаний своего пленения. Гладковыбритый Духовный Наставник шутливо напомнил своему «крестнику» о его клятвах во время их совместного путешествия в деревню отрезать его лысую голову и сделать из неё табакерку. Доктор ничего этого не помнил, но, в общем и целом, подобные угрозы были вполне в его духе. Также Большой посетовал, что неугомонный пассажир сломал ногами сиденье в его «Четырке»107, но поспешил обрадовать, что предъявлять ущерб к возмещению не собирается так, как только что поменял машину. В знак отсутствия взаимных претензий новые знакомцы пожали друг другу руки, но как говорится неприятный осадочек в Докторской душе по вполне понятным причинам остался.

Ранним сентябрьским утром, очнувшись на своём шконаре примерно за полчаса до подъёма, Доктор сразу сообразил, что в этот грёбанный день ему исполнялось сорок два года. Радости от этого события он не испытывал совершенно никакой, а вот горечь одиночества и непроходящая тоска присутствовали в полном объёме. Становилось однозначно очевидным, что забирать его отсюда никто не собирался и отмечать свои именины, ровно, как и пребывать некоторое неопределённое время ему придётся именно в этой убогой обители больных и страждущих. У окна лёжа разминал свою культю почтенный дядя Витя. Дед постоянно просыпался раньше всех и старался ещё до подъёма без «палева» одеться и заправить кровать, так как, в общем-то, эти действия шли в разрез с действующими правилами, но зато ему потом не нужно было состязаться в скорости с молодёжью. Как обычно из логова Маляра свисали какие-то тряпки, а в хате стоял невыносимый тяжёлый человеческий дух, поскольку все форточки на ночь запирались по соображениям безопасности, а семнадцать человек с не особо здоровыми печёнками на тридцати квадратах в запертом помещении это было уже, пожалуй, через чур…

В этой связи можно упомянуть один забавный, но показательный случай, произошедший с Доком на днях в красках характеризующий степень нехватки кислорода в помещении. Главный герой задержался на часок после отбоя на последствиях в коридоре108 отписав ставшую уже «дежурной» двадцаточку «БЗОшек»109 за свет в инструменталке. Ответственный за дисциплину Балагур или Бэл, гонясь за выполнением собственного плана по записям в «Илае»110 не мудрствуя лукаво изо дня в день «прикручивал» новичка, не утруждаясь даже предъявлять доказательства, а горел ли тот свет на самом деле. Доктор прекрасно понимающий, что справедливости в этом мире не существует выбрал по совету Подробного меньшее из зол и с виду безропотно жертвовал ежедневно от сорока до шестидесяти минутами своего сна. На самом деле гнев на Бэла переполнял его внутри, и он только и ждал удобного случая чтобы воздать тому по заслугам.

Закончив с последствиями и зайдя в зал Док просто опешил от стоящей там жары, духоты и невыносимой адской вони, как будто посреди комнаты навалили кучу говна. Дело в том, что по четвергам на ужин подавался плов, а это и без того не диетическое блюдо в тот день было особенно жирным и его переваривание многим нездоровым организмам давалось нелегко и со скрипом. Задержав дыхание, главный герой продвинулся к дверному проёму в чилинарий и нащупав кнопку стоящего там на ножке вентилятора включил его. Неожиданно в относительной тишине, нарушаемой только шумом набирающих скорость лопастей вентилятора да храпом и сопением спящих, с выдохом облегчения, прозвучал голос Деда: