Пуд соли, или 12 Шагов в «Северном сиянии»

И величественно удалившись после этих слов по своим консультантским надобностям, Борода оставил Дока в состоянии ни с чем несравнимой ошеломлённой растерянности и обескураженности. Постепенно, но очень медленно чтобы не уничтожить полностью собственное самомнение до главного героя начинало доходить, что ему только что какой-то небритый Алтайский Самородок каким-то особенно изуверским способом «вкрутил банан в ухо»60 и угрожал с присказкой, что пока его, дескать, пожалели. По мере осознания того, что над ним только что практически изысканно надругались мощный прилив гнева с желанием отомстить и этому выпендрёжнику, и родне, сдавшей его, сюда полностью заполонил разум главного героя, вытеснив растерянность и уязвлённость.

Поэтому замечание и напоминание Подробного, наблюдавшего за их общением и слышавшего весь диалог от начала до конца, о братской просьбе не вступать в прения с Глебом до конца смены было встречено младшим братом крайне агрессивно. Док неосознанно стремился выместить всю свою злобу, предназначенную для Бородатого Демона на ни в чём не повинного брата, который к тому же заблаговременно предупреждал его о ненужности общения с этим деятелем.

– Вот ты даже не понимаешь, как тебе сейчас повезло! А мне уже становится жалко, что он не «прикрутил»61 тебя сразу, так бы ты лучше запомнил! Пошли уже в дом! – укоризненно покачав головой с нескрываемым раздражением в голосе, закончил неприятный разговор Подробный.

Вечером произошла консультантская пересменка, но вместо ожидаемого всеми Большого, которого Доктор хотя бы смутно, но помнил на смену принеприятнейшему бородатому типу приехал второй из двух его захватчиков – моложавый подтянутый Заноза. Его Док не вспомнил даже когда увидел, хотя как утверждали очевидцы, Заноза при пересадке в районном центре отвесил главному герою звонкого «леща»62 за словесный понос. Заноза вполне доброжелательно поприветствовал своего «крестника» отпустив ему комплимент за изменившийся с момента их последней встречи внешний вид.

Альпинист и Пиночет (здравствуйте, братья)

На четвёртое утро своего пребывания в реабилитационном центре Доктор перешел, как и все реабилитяне на обычный режим, золотые дни закончились.

Утро не задалось самого начала. Барак с утра представлял собой встревоженный муравейник, в котором все колготились и спешили непонятно куда и зачем. Всего за десять минут, предусмотренных распорядком дня, необходимо было встать, одеться, заправить шконарь и выскочить на улицу, на зарядку. При этом понятное дело желательно было успеть забежать в сортир, в котором было всего два очка на двадцать человек. Не нужно объяснять, насколько утром реабилитяне люто ненавидели друг друга. Доктор ненавидел всех втройне. Он еще неважно чувствовал себя на «отходняках»63, и ему приходилось на пятом десятке лет таскать шестнадцатикилограммовую сестру, прицепленную к его ноге.

Масла в огонь подливал «заботливый» брат Подробный, бесконечно торопя и «гоня жути»64 о возможных последствиях за неверные действия. Успев с горем пополам за десять минут сделать все дела, не менее десяти раз огрызнуться на брата и не менее пятидесяти раз мысленно «поблагодарить» родителей за заботу Доктор смог, наконец, то выдохнуть на школьном стадионе, где каждое утро проходила зарядка, и время от времени другие спортивные мероприятия. Маленькая деревенская школа располагалась непосредственно по соседству с Первым домом. Окна зала и чилинария как раз выходили на неё и на заросший по периметру бурьяном стадион.

Пока все бегали по кругу Дока припарковали в футбольных воротах вместе с почтенным одноглазым стариком. Старый нарк пытался завести разговор с новым собратом, но главному герою было совсем не до него. Внутри всё клокотало, бурлило и рвалось вырваться наружу. Огромная ненависть абсолютно ко всему вперемешку с ощущением жалкой беспомощности всецело заполнили его разум. Зарядка прошла как в тумане, а первое обливание только подпитало и усилило царящие в нём чувства. Перед обливанием ему отстегивали гирю и оставляли её в летнике, а после обливания необходимо было пристёгиваться обратно. Эти действия тоже отнимали некоторое количество времени что было очень важно в местном жизненном ритме буквально по секундомеру.

До первой самоподготовки65 нужно было ещё успеть почистить зубы, на кухне, где была одна единственная раковина на всю братву. Доктор стоял в очереди к раковине за типом с прикольным плоским треугольным затылком, которого здесь звали Альпинистом примерно тридцати лет отроду. Очередь формировалась в коридорчике, поскольку действовал запрет на пребывание в небольшой кухоньке более трёх человек одновременно. Скоротать время в коридоре можно было, изучая информационные стенды, о которых уже упоминалось ранее. Здесь можно было узнать у кого какая ответственность в доме, кто на каком этапе находился в плане написания и прочтения работ, ознакомиться с распорядком дня и действующими в реабилитационном центре «Северное сияние» правилами пребывания. А также здесь висели дипломы о повышении квалификации некоторых консультантов, планы эвакуации, образцы фраз для письменных последствий и прочие дополнительные сведения.

Посмотрев, как поступают другие пацаны, моча свои щетки и начиная чистить бивни ещё на подступах к раковине для сокращения времени на гигиеническую процедуру, он решил последовать их примеру. Как только Альпинист добрался до раковины, Доктор достаточно корректно попросил его подвинуться, чтобы просунуть руку со щеткой под струю воды. Последующей реакции он никак не ожидал. Альпинист полностью повернулся к нему и начал его отчитывать своим неприятно скрипучим голосом на повышенных тонах, свирепо вращая глазами, гримасничая и подергивая при этом «бестолковкой»66 всем своим видом пытаясь произвести устрашающее впечатление на новичка и обозначить непоколебимость своих позиций. Это всё выглядело настолько нелепо и несуразно, что будь Док в другом эмоциональном состоянии, то он бы просто расхохотался бы Альпу в лицо. Но как уже было сказано выше, утро не задалось, и новая мощная волна гнева и ненависти захлестнула его.

«Ах ты чучело ущербное! Да я таких уродов как ты…!» – это были самые безобидные из возникшего у него роя мыслей.

Он стоял и смотрел на этого понтовитого чудика как оглушённый, уже толком ничего не слыша и видя перед собой только шевелящийся кадык забияки. И только чудом этот кадык не оказался в правой руке Доктора, причём чудотворцем оказался брат Подробный невесть откуда появившийся и, без особых церемоний грубо осадивший зарвавшегося Альпиниста, который как, оказалось, приехал сюда всего месяцем раньше.

Всю самоподготовку Доктор не мог успокоиться и собраться с мыслями. Подробный, ответственно подходя к братским обязанностям, пытался растолковать ему азы написания ежедневного анализа чувств67, но это было бесполезно. Глухая стена из ненависти и гнева полностью блокировала восприятие происходившего вокруг, и эта мощная эмоциональная волна породила огромное непреодолимое желание отомстить всем: Альпинисту, оскорбившему его, Чите предавшей и подставившей его под захват, родителям, заказавшим этот захват.…Вообще всем – всему миру!

На завтраке Доктору кусок не лез в глотку. Отдав нетронутую кашу, как здесь было принято нуждающимся пацанятам он кое-как запихал в себя кусок хлеба с размазанным по нему пластиком дешёвого маргарина и запил этот гамбургер чуть подкрашенным безвкусным теплым пойлом, называемым здесь чаем. Мало того, что аппетит ещё не восстановился после «гнулова», так вдобавок и этот поганец Альпинюга сидел напротив по диагонали за столом и постоянно мозолил глаз.

Жизнь научила Доктора, что время всё всегда расставляло на свои места, но зачастую лучше помогать проведению, дабы сэкономить это драгоценное время. Коварный замысел засел прочно в его воспалённом мозгу. Ведь если вдруг совершенно случайно один из обитателей барака не очнётся утром по подъему по причине скоропостижного отъезда в лучший из миров, то местному руководству без вариантов придётся приглашать сюда легавых, ну а освободиться там уже дело техники. Да и идеальный кандидат на роль безвременно усопшего в лице Альпиниста уже определён, а помочь ему зажмуриться не проблема – по ночухе засунуть ему стопятидесятый гвоздь в ухо или просто свернуть шею не составит особого труда.

«А там, поди, разбери! В доме двадцать нарков, больше половины с судимостями, а этот муфлон так базарит, что наверняка уже не одному мне дорогу переехал! Главное сейчас не отсвечивать, затаиться и спокойно дождаться пока отцепят эту погремушку с ноги, а то с цепью я пол хаты ночью поднимаю, когда до ветру хожу!» – этот, казавшийся на тот момент гениальным, безумный план зрел, развивался и обрастал подробностями в его нездоровой голове пока он через силу утрамбовывал в себя безвкусную еду. Построение планов отмщения и освобождения несколько улучшило настроение Доктора.

Первое по-настоящему радостное событие за это проклятое утро случилось на первом перекуре после завтрака. Выйдя на улицу с сигаретой в зубах, Доктор даже не успел её подкурить, так как сразу всё его внимание всецело поглотила следующая занимательная картина. Около лавочки по пути к маленькой бане стоял, оцепенело съёжившийся от страха Альпинист, а над ним согнувшись возвышался смугло-коричневый коротко стриженый здоровяк, который что-то ему негромко говорил при этом угрожающе жестикулируя руками у самого его лица. Доктор непроизвольно повернул в их сторону и начал приближаться.

– Вы, малолетки безмозглые, уже совсем страх потеряли! Ты, еблан хуеголовый, не «рассекаешь»68 с кем и как нужно разговаривать! Если я ещё раз услышу, что ты со старшими по возрасту так базаришь, то просто отведу тебя за баню, а там будет всё: и раком, и на коленях, и как я захочу! И хуй тебе падла кто поможет! Ты всё понял, уёбок?! – негромко, но не предполагающим возражение тоном чернявый диктовал свои правила жизни Альпу. Тот же пытался, что-то промычать в оправдание, но трясущиеся от страха губёшки отказывались повиноваться, а не проглатываемый комок в горле не давал даже дышать не то, что говорить.

Увиденное и услышанное мгновенно привело Доктора в состояние злорадного восторга, а великан, приведший в ужас утреннего обидчика, вызвал неподдельный интерес. Как ни странно, но за прошедшие три дня этот мужик примерно того же возраста, может чуть помладше, что и главный герой никак не привлёк к себе его внимания, хотя Док и считал себя наблюдательным человеком. Первое, что бросалось в глаза при ближайшем рассмотрении это его здоровенные кисти рук с пальцами похожими на большие упругие сардельки. Когда при жестикуляции, применяемой их владельцем для усиления эффекта в этой критической беседе пальцы-сардельки проходили в непосредственной близости от лица Альпа ресницы последнего непроизвольно схлапывались в мелкой дрожи подобно крыльям мотылька, а головёнка судорожно содрогалась. Это забавное зрелище пробудило в Докторе чувства уважения и искренней благодарности к грозному верзиле.

– Совсем малолетки разбинтовались! Но хер, когда по-ихнему будет! Не угадали! Меня Пина кличут и здесь и по жизни – сурово улыбнувшись, обратился он к подошедшему Доктору, представившись так же и по имени, и протянул свою огромную клешню. Док с готовностью ответил рукопожатием, встречно тоже представился по имени, одобрительно кивнув, и ощутил реальную мощь Пининой лапы. Альпинист воспользовался этим моментом, чтобы улизнуть, не привлекая к себе внимания. А новые знакомые, закурив спокойно разговаривали, друг с другом за жили-были при этом внимательно слушая и изучая друг друга. Как выяснилось Пиночет жил в том же районе, где обитал Докторский пасынок и у них обнаружились общие знакомые. Как и в старинных былинах смуглокожий богатырь во время собственного захвата и пленения отбивался от троих супостатов палкой подобно мечу, но всё равно был повержен хитростью и коварством – один из нападавших подкравшись сзади смог обхватить Пинину шею и полностью перекрыть подачу кислорода.

«Ну, вроде не всё так плохо! Есть здесь и нормальные люди. Значит, жить можно!» – выдохнув с облегчением последнюю затяжку и выкинув окурок, сделал заключение Доктор по итогам этих событий.

Бревно (я не Ильич)

В дальнейшем главный герой частенько пересекался со своим новым знакомцем Пиной на хозяйственных работах, именуемых здесь «хозами». Это оздоровительное мероприятие проходило каждый день в течение полутора часов перед обедом. Во время него всех реабилитян озадачивали какой-нибудь нехитрой работой, выполняя которую можно было спокойно пообщаться с товарищами по несчастью, подышать свежим воздухом, да и просто побыть наедине со своими мыслями.

На первых хозах ему, как малоподвижному выдали отличный колун и поставили рубить дрова на колоде возле маленькой бани. Док, разумеется, ещё был в отвратительной физической форме, но опытным взглядом человека многие годы проработавшего с металлами сразу оценил, что восстановившись более менее, сможет этим колуном на хорошей железяке перерубить цепочку, связывающую его с гирей. Настроение его сразу заметно улучшилось, он, отпуская шуточки направо и налево весело махал топором. В таком приподнятом расположении духа его и застал вышедший позаниматься физкультурой Заноза. Консул по-своему расценил оживление новичка и тут же сделал втык волонтёрам за то, что они снабдили холодным оружием невменяемого абстинента, который мог, как пораниться сам, так и поранить других. Колун у Доктора сразу отобрали и отправили в хозбанду в строящуюся новую баню под начало уже знакомого ему старшего волонтёра Вампира.

Основными действующими лицами в Вампировском хозвзводе были тот самый Пиночет, или просто Пина, его компактный смышлёный кореш Японец, рыжий умелец Борисыч и мрачный нелюдимый молчун Боцман. В бане была достаточно непринуждённая располагающая к общению обстановка с глотком крепкого ароматного чая и внеурочной сигаретой с разрешения Вампира. Пацаны выяснили у Доктора, что тот владел практически всеми строительными рабочими специальностями, но пока он был привязан к гире его поставили с молодыми пацанятами Хамом, Коньком и Альпинистом затирать швы на кирпичной перегородке и очищать кирпич от раствора.

Гиря, конечно, создавала определённый дискомфорт при перемещениях Дока, но цепочка была достаточно длинной, чтобы позволять охватывать достаточный фронт работ без лишних перестановок этого достойного спортивного снаряда. Благодаря возникшим ассоциациям из памяти вынырнули картинки и из школы, где он в старших классах на удивление учителям и одноклассникам играючи без устали упражнялся с двадцати четырёхкилограммовой гирей, и со своего огорода, где он долго выбирал оптимальную длину цепи для своего дворового пёсика Кузи. Под влиянием интересного общения с пацанами разумеется, в том числе и на употребушные темы, замечательного летнего солнечного дня и просто как казалось Доктору, заметно улучшившегося относительно утра настроения он настолько расслабился, что нормально как говорится «щёлкнул клювом». Перед тем как зайти с хозов в дом «старый дятел» забыл свою новую подаренную Зёмой футболку на лавочке подле маленькой бани.

А за забывчивость по местным правилам полагалось целые сутки везде таскать с собой небольшое полено со шнурком, называемое бревном. Бревно тоже можно было забыть или его могли украсть и тогда срок наказания автоматически продлялся ещё на одни сутки. Он уже видал пацанов, зажигающих с этими нелепыми символами склероза. Поленьев в наличии было несколько, они были отполированы многократным употреблением и разрисованы картинками и памятными надписями многочисленных прежних обладателей. Доктору выдали перед релаксом бревно, стилизованное под мобильный телефон только очень больших размеров с нарисованной клавиатурой, дисплеем и т.д. И практически каждый в доме посчитал своим долгом с ехидным выражением лица предложить ему позвонить в город с этого мобильника!

Главного героя как говорится «отрывало»69! Гнев и ярость раздирали его изнутри весь релакс, не давая ему отдохнуть. Он отказывался принять тот факт, что ему человеку с несколькими дипломами о высшем образовании на пятом десятке лет по прихоти каких-то лесных шарлатанов, ловко окучивающих его пожилых и, по всей вероятности, выживающих из ума родителей, приходится ходить украшенным подобно новогодней ёлке с гирями, брёвнами и цепями! Не дремлющий в прямом и переносном смысле на соседнем шконаре юный Конёк ловко подливал маслица в пылающую огнём Докторскую душу подобно шакалёнку из мультика про Маугли. Он развивал и без того уже неоднократно услышанную здесь Доком тему о том, что вся эта реабилитация является всего лишь мошенничеством и разводом родственников на деньги. А также картинно возмущался по поводу поистине беспредельной тяжести и нелепости назначаемых здесь последствий особенно письменных.

Если бы без малого сорока двухлетний Доктор был в ином эмоциональном состоянии, то конечно не преминул бы поводом от души «гаркнуть»70 над маленьким волчонком Коньком, «топтавшим зону с малолетки», напяливающим на себя овечью шкурку. Но в той ситуации критическое мышление его логического аппарата было напрочь отключено, так как бешенство заполняло всю оперативную память компьютера в его голове без остатка. Сразу по подъёму Док проследовал в консультантскую, где несколько сумбурно и на повышенных тонах изложил свой категорический отказ обвешивать себя ещё и поленьями консультанту Занозе, объяснив это тем, что ему вполне хватает гири, чтобы ощущать себя никчёмным старым ослом. Надо отдать должное уравновешенности и выдержке молодого Консула, и авторитету Вампира, вступившемуся перед ним за главного героя. Они смогли создать такую доброжелательную атмосферу при общении, что зарождающаяся было конфликтная ситуация была ликвидирована ещё в зачаточном состоянии. Заноза вполне корректно попросил главного героя впредь не пылить понапрасну, решая все возникающие вопросы в рамках конструктивного диалога, и разрешил на первый раз простить его за забывчивость и обойтись без бревна. Кроме того, консультант по химической Зависимости заверил его, что продолжительность жизни на цепи в данном учреждении целиком и полностью зависит от самого Доктора и если он продемонстрирует определённую лояльность и покладистость в поведении, то вполне допустимо, что его освободят от отягощения уже на следующей неделе.

Вампир же от себя добавил, что с этого дня у Дока появляются две, как он выразился «лайтовые»71 ответственности, с которых начинают все без исключения новички – это «доска» и «свет». Ответственный за доску должен был каждое утро обновлять дату и писать тему настроя на доске, а также следить за её чистотой, своевременно вытирая после каждого мероприятия, если она использовалась. В обязанности ответственного за свет входил обеспечение своевременного выключения осветительных приборов в доме по всему периметру придомовой территории. Старший волонтёр заверил, что проблем с исполнением этих ответственностей возникнуть в принципе не должно, а в случае даже если они вдруг и появятся, то новичок может всегда рассчитывать на его помощь и поддержку.

Док поблагодарил своих благодетелей, не особо заморачиваясь по поводу свалившихся буквально на голову ответственностей и с видом победителя без бревна и с гордо поднятой головой вернулся в группу. Он торжествующе молча смотрел на своих новых соседей сверху вниз, так как стоял выше правил и был прямо железобетонно уверен в том, что он здесь ненадолго – максимум на неделю и хорош! Главное, что он свято верил в то, что скоро избавится от проклятой гири! А ещё в то, что через две недели у него День рождения, и он то уж точно встретит свою сорок вторую годовщину не в этой поганой дыре!

Глава 4. Встреча с реальностью

Посылка (дай вам Бог здоровья)

В первую неделю своего пребывания в реабилитационном центре «Северное сияние» Доктор чувствовал себя так, словно он попал сюда случайно ненадолго и вёл себя соответствующим этому ощущению временности образом. Начиная со вторника каждый день по пятницу включительно, к десяти часам утра на Первый дом на часовую лекцию подтягивались ребята с двух других домов, которые считались по непонятной причине Вторым и Пятым. Существовал ещё и Третий дом, но он стоял пустым и среди реабилитян ходили шепотки о его возможном заселении в обозримом будущем. О судьбе должного быть по логике вещей Четвёртого дома никто ничего не знал, и в природе такого не существовало.

До начала и после окончания лекции выпадало немного относительно свободного времени, когда обитатели разных домов могли пообщаться между собой, узнать новости соседей об успехах своих знакомых в программном творчестве и местном карьерном росте. Кто-то пытался познакомиться и поговорить с Доктором, но он и не отвергал этих попыток и не забивал себе голову ненужной информацией даже не стараясь запомнить этих людей. Из всего этого общения он понял, что в Центре постоянно практикуется так называемая «килешовка» или перемещение реабилитян по домам вероятно для пресечения складывания и формирования устойчивых неформальных групп. Дома различались между собой режимом содержания, причём на Первом куда «посчастливилось» попасть главному герою был самый строгий, а на Пятом, называемым ещё Тортугой самый вольготный.

Но некоторые неподражаемые персонажи, не взирая на полное равнодушие и пренебрежение к местной «движухе»72 со стороны Доктора на этом этапе его пребывания в «ребе»73 просто не могли не запомниться. Так жилец Тортуги Детокс, малоприметный короткостриженый не более чем двадцатилетний мальчишка всегда забирался на пальму и мог всю лекцию посвятить ловле невидимых мух и собиранию их в невидимый мешочек. По рассказам очевидцев Детокс очень много своего времени посвящал экзорцизму74 и о его сражениях с нечистой силой складывали целые сатирические легенды. Молоденькая наголо остриженная девушка с заторможенными движениями и совершенно безумными глазами Иришка, также проживавшая на Пятом доме, всегда при встрече вежливо спрашивала у Доктора сигаретку. Про Иришку поговаривали, что она словно ребёнок всё тянула в рот, в том числе и твёрдые отходы человеческой жизнедеятельности. Эти двое были, пожалуй, самыми яркими представителями любителей современных химических веществ синтетического происхождения, раз и навсегда преодолевших точку невозврата к нормальному исходному человеческому состоянию.

Но не только новомодная синтетика, но и старый добрый алкоголь мог добавить воистину несмываемые штрихи к личности, предрасположенной к подобным трансформациям. Уже упоминаемый ранее в нашем повествовании простой неказистый Питерский паренёк Маляр был очень большим любителем выпить какой-нибудь дешёвой бормотухи в свободное от покраски упаковочных ящиков время. На почве хронического алкоголизма с его и без того «протекающим с рожденья чердаком»75 случились просто ужасающие окружающих его людей метаморфозы. И однажды застукав двадцатисемилетнего мальчика, занимавшегося онанизмом при подглядывании за родной сестрёнкой, его любящие родственники отправили горячего паренька в далёкую Сибирь немного поостыть и поправить шибко пошатнувшееся от проклятого зелёного змия душевное здоровье.

Так уж получилось, что волею судьбы Доктору пришлось по приезду стать соседом Маляра по шконарю. Уроженец культурной столицы России оказался редкостным засранцем в прямом и переносном смысле этого слова! Когда к Доку вернулось через несколько дней по прибытию временно утраченное в алкогольном угаре обоняние, он смог в полной мере насладиться «ароматами» выдуваемыми Маляровской «дырой»76 во время дневного и ночного сна и «благоуханием» его отродясь нестиранных вещей и белья. Причём всевозможные грязные вонючие тряпки постоянно свисали и падали с его логова, на расположенную под ним Докторскую шконку, а то и на самого Доктора. К просьбам главного героя следить за своим барахлом и замечаниям ответственного за гигиену Конька Маляр был в принципе глух и равнодушен. Незримое напряжение в их взаимоотношениях росло с каждым днём. Как-то раз ещё в самом начале пребывания Дока в реабилитации Маляришке поутру взбрело в голову качнуть права по поводу очерёдности заправки постели. Доктор набрал было в лёгкие воздуха, чтобы добрым словом «снять с пробега»77 в край «оборзевшего»78 ушлёпка, но не успел, так как его опередил почтенный дядя Витя, именно так звали могучего одноглазого старика так же проживавшего в чилинарии на нижнем ярусе у окна:

– Захлопни пасть, уёбок дефективный! – многообещающее обращение с рекомендуемым действием красноречиво обозначало социальный статус недоброго дедушки и позволило Доктору облегчённо выдохнуть, так как было очевидно, что вопросов у недостойного отпрыска Северной столицы больше нет, напротив теперь он тщетно пытался найти хоть какой-нибудь ответ обладателю свирепого невидящего ока. Маляр «затроил»79 не на шутку и веки на его глазёнках замигали подобно испорченным новогодним гирляндам, то есть часто, несинхронно и без подчинения алгоритму.