УЛЬМ – 43

– Я прибыл сюда не обсуждать приказы полковника, а выполнять то, что мне поручили, – ответил контролер. – Полковник, просто, хочет убедиться в готовности вашей группы. Думаю, что вы поняли меня. Слишком большое значение уделяется этой операции. Когда вы собираетесь выехать в Челябинск? Вам не кажется, что вы слишком долго задерживаетесь в Москве?

– Я выезжаю завтра. Вся группа уже давно в Челябинске….

– Вот и хорошо. Я еду с вами….

– Как хотите, я вам не командир… Связь через майора.

Покровский развернулся и направился к машине. Ему не понравился этот напыщенный человек, считавший себя большим начальником, способным решать судьбы других людей.

«Выходит, не верит тебе полковник, если прислал к тебе контролера, – размышлял он. – Не верит, что ты способен совершить успешно эту операцию. Не исключено, что по приезду в Челябинск, его может сместить этот человек».

Прежде чем забраться в кабину грузовика, Покровский остановился и оглянулся назад. Ни майора, ни контролера, Олег Андреевич, не увидел.

«Интересно, есть ли у него связь с полковником, или нет? – подумал Покровский. – У майора связи не было, он работал через моего радиста. Есть ли у контролера связь? Впрочем, какая разница, есть или нет. Я начал эту операцию, я ее и закончу».

К Козыреву подошел контролер и посмотрел на него, ожидая вопроса.

– Что скажешь, Яша?

– Мутный он какой-то. Если коротко, то он мне не понравился…

– Вот и я так подумал, когда он пришел ко мне. Сразу видно – белая кость. Не любит он нас.

Яша ничего не ответил. Закурив папиросу, он снова посмотрел на Анатолия Кирилловича.

– Сделай проездные на завтра. Я поеду вместе с ним.

– Хорошо. А мне, что делать?

– Проводишь меня и вот тебе адресок, сразу туда. Это адрес моего радиста. Сообщите полковнику, что я выехал в Челябинск. Я жду тебя завтра здесь в 16-00.

Он протянул Козыреву листочек, на котором был написан адрес. Анатолий Кириллович быстро прочитал и вернул ее хозяину. Контролер развернулся и направился вдоль улицы. Судя по тому, как уверенно шел Яша, Анатолий Кириллович, понял, что последний хорошо знает город.

«А ты, похоже, москвич, – подумал Козырев. – Наверняка, что ты жил здесь или часто бывал в Москве».

Он вышел на дорогу и взмахом руки остановил проезжавшую мимо него автомашину. Переговорив с водителем, он забрался в кабину и машина тронулась. Приехав к себе на работу, он начал готовить проездные документы для Покровского и контролера. Подготовив документы, он вошел в канцелярию.

– Зоя! Поставьте, пожалуйста, печать на проездные документы, – обратился он к девушке, одетой в армейскую юбку и гимнастерку.

Девушка взяла в руки бланки и сев за стол открыла журнал регистрации.

– Товарищ майор! Кто эти люди? Они по журналу регистрации не значатся.

По лицу Козырева пробежала едва заметная тень тревоги.

– Я знаю, Зоя. Их регистрировать не нужно.

– Но, почему? Мне комендант лично приказал сегодня регистрировать все документы, на которые я ставлю печать комендатуры, – возразила она ему.

– Вам, что не ясен мой приказ? Если бы я это не согласовал с комендантом, то не просил бы вас поставить на них печать!

Девушка, еще раз взглянув на Козырева, молча, поставила печать и протянула их майору Он, молча, вышел из канцелярии и направился к себе в кабинет.

***

Майор Крылов вышел из кабинета Абакумова и, поздоровавшись с сотрудниками, которые ожидая приема, сидели в приемной, направился вдоль коридора в сторону выхода из здания. Выйдя из здания, он сел в автомобиль, который его ожидал у выхода.

– На базу, – произнес он, накидывая на плечи полушубок.

Машина, нехотя тронулась с места и, постреливая двигателем, как винтовка, двинулась в сторону окраины Москвы.

– Можешь ехать быстрее? – произнес майор.

Водитель кивнул и нажал на педаль газа. Машина словно очнувшись от сна, резко помчалась по дороге. На Москву налетел снежный заряд. Снег, который еще полчаса назад медленно кружил над дорогой, превратился в какое-то снежное месиво, смешав в белой пелене знакомые очертания города. Снег был таким густым и крупным, что за пятьдесят метров. Трудно было увидеть не только пешеходов, но и встречные машины. Шофер взглянул на сосредоточенное лицо Крылова и сбросил скорость. Сквозь пелену снега, он увидел бойца, который взмахом руки, попытался остановить их машину. Он резко нажал на тормоз. Машину занесло, и она едва не зацепила своим бортом бойца. От этого резкого торможения, голова майора дернулась, и он испугано уперся рукой в лобовое стекло.

– В чем дело? – зло произнес он. – Не картошку везешь….

К машине подошел боец и, приложив руку к шапке, представился:

– Боец комендантской роты Богомолов. Извините, товарищ майор, но проезд по данной улице перекрыт. Ожидается проезд автомашин американской миссии. Объезд по Васильевскому спуску.

Крылов достал удостоверение и протянул его бойцу.

– Читать можешь? – произнес он.

– Читать умею, но у меня приказ коменданта города….

Они с минуту смотрели друг на друга, словно два бойца на ринге. Наконец, Крылов, отвел свои глаза в сторону.

– Чего стоишь? Поехали в объезд, – произнес он водителю.

Машина развернулась и, объехав сугроб, свернула в узкий переулок. Через сорок минут, машина въехала в раскрытые ворота небольшого дома на окраине города и остановилась напротив крыльца, на котором стоял человек в сером зимнем пальто, наброшенного на плечи.

– Добрый вечер, товарищ майор, – произнес он. – Группы собраны…

Крылов пожал ему руку и прошел мимо него. Мужчина, поправив пальто, направился вслед за ним. Майор вошел в небольшую комнату и снял с себя полушубок. Взглянув на мужчину, он произнес:

– Я только что от Абакумова. Получен приказ о ликвидации группы «Ульм».

Мужчина достал из кармана пачку папирос и положил ее на край стола.

– Не рановато, товарищ майор?

Крылов взглянул на него и усмехнулся.

– Я не привык обсуждать приказы руководства. Абакумов считает, что тянуть с реализацией, не стоит.

В комнате стало тихо. Мужчина вопросительно взглянул на майора, ожидая команды.

– Приглашай, командиров групп, – приказал Крылов.

Мужчина, молча, кивнул и вышел из комнаты. Через минуту-другую, Крылов начал инструктаж командиров групп захвата.

– И так, товарищи, начало операции назначаю на два часа ночи. Работаем по всем установленным адресам. В случае вооруженного сопротивления…, – Крылов не договорил.

Сидевшим в комнате сотрудникам контрразведки и так было понятно, как поступать с врагом, организовавшим вооруженное сопротивление. Закончив инструктаж, майор поднялся из-за стола и направился к двери. Командиры групп, расходились тихо, не обсуждая полученный приказ. Вскоре через открытые ворота выехала «Эмка» и растворилась в темноте узких улиц.

***

Козырев вошел в квартиру и, сняв с себя шинель, прошел в зал. Он положил портупею с кобурой на тумбочку и направился на кухню, из которой доносился голос Ларисы. Она жарила картошку в большой чугунной сковороде и что-то напевала из популярного кинофильма.

– Ужин готов? – спросил ее Анатолий Кириллович. – Ужасно хочу есть….

Женщина вздрогнула и, вжав голову в плечи, обернулась на голос.

– Что же вы пугаете женщину? Я даже не слышала, как вы пришли.

Козырев усмехнулся. Ему было приятно, что он сумел напугать женщину. В последние три дня, его одолевали какие-то нехорошие предчувствия, но сегодня, когда он лично убедился, что Покровский уехал из Москвы, он успокоился. Присутствие последнего в Москве, заставляло его бороться со своей природной осторожностью. Многие приказы Олега Андреевича раздражали его, и ему часто хотелось все бросить и раствориться в громадных просторах страны. Но, страх перед ним, заставлял его выполнять все его поручения.

«Оказывается, я тоже могу заставить человека вздрогнуть», – подумал он, направляясь в туалет мыть руки.

Эта мысль развеселила его. Рассматривая себя в зеркале, он подмигнул своему отражению.

– Как прошел день, Анатолий? – поинтересовалась Лариса у него.

– Неплохо, – ответил он. – Хочу выпить за этот день…

Женщина засмеялась и стала накладывать ему в тарелку жаренный на сале картофель. Вскоре на столе появилось тонко нарезанное сало, соленые огурчики. Отодвинув в сторону хрустальную рюмку, он поставил перед собой граненый стакан. Налив полстакана водки, он выпил ее залпом и, пододвинув к себе тарелку с картошкой, начал закусывать.

– Толя! Я вот о чем сегодня подумала, – произнесла Лариса. – Ты вот живешь со мной у меня, и я все стараюсь понять, кто ты мне? Квартирант? Муж?

Козырев отодвинул от себя тарелку и посмотрел на женщину. В какой-то миг она уже пожалела о том, что задала ему этот вопрос.

– Кто ты? – произнес он. – Если ты так хочешь это знать, то я скажу. Ты просто шлюха! Тебя устраивает мой ответ? Почему ты себя не спрашивала об этом, когда копала окопы? Кто тебя спас от этого? Я тебя спас, а иначе ты подохла на этих работах, сотни других женщин. Я смотрю, ты быстро забыла, кому обязана своей жизнью. Может, я не прав?

Он посмотрел на нее так, что она снова съежилась. В глазах Анатолия Кирилловича заплясали огоньки злости.

– Ты меня не правильно понял, Анатолий….. Я все это хорошо помню и знаю, что ты сделал для меня. Я тебе очень благодарна за все это. Я просто хотела сказать, что жизнь идет… Тогда ты устроил мне скандал, ты меня просто приревновал к какому-то мальчишке. Вот поэтому я и хотела услышать от тебя, кто я тебе?

Козырев снова налил себе в стакан водки. Взглянув на Ларису, он, молча, выпил.

– Завтра я съеду с квартиры, – произнес он вполне буднично, – думаю, что так будет лучше и для тебя и для меня. Но перед тем, как съехать, я тебе скажу, что ты все это время жила с немецким шпионом. Да, ты не смотри на меня так! Я работаю на немецкую разведку! Все те записки, что ты передавала людям, были донесениями. Хочешь ты или не хочешь, но ты также помогала Германии бороться с Советской властью. Ты знаешь, что за это бывает? Молчишь? Значит, знаешь. В случае провала, тебя просто поставят к стенке….

Он говорил ей все это, при этом не спускал с нее глаз. Он видел, как каждое его слово поражает цель. Лариса уперлась рукой о край стола, стараясь упереться об него, чтобы не упасть.

– А ты, как думала? За такую жрачку, нужно платить. Теперь у тебя есть ко мне вопросы? Что молчишь? Давай, беги в НКВД, рассказывай им, как ты пригрела у себя немецкого шпиона. Чего стоишь?

Она хотела что-то ответить, но похоже, спазм сжал ее горло так, что из него вырвался лишь какой-то рык, мало похожий на человеческий голос.

– А теперь, слушай меня. Завтра я съеду, но это ничего не меняет. Ты по-прежнему будешь выполнять мои отдельные поручения. Не вздумай отключать телефон. Поняла?

Лариса, молча, кивнула.

– Если дернешься, убью.

Он произнес это так убедительно, что она снова закивала ему в ответ. Он взял бутылку и снова налил себе в стакан водки.

– Иди, разбирай постель. Хочу отдохнуть….

Женщина повернулась и направилась в спальню.

***

Козырев проснулся от какого-то внутреннего толчка. Он посмотрел на спящую рядом с ним Ларису и, нащупав рукой пачку папирос, поднялся с кровати. Он закурил и подошел к окну, выходящему во внутренний двор их дома. Отодвинув в сторону штору, он взглянул во двор. Во дворе стояла темная легковая машина. Какая-то невидимая ему сила перехватила его горло. Он громко закашлялся и раздавил папиросу в небольшой чугунной пепельнице, которая стояла на тумбочке. Чувство страха сковало его внутренности. Подобное чувство было ему знакомо. Он моментально вспомнил лицо немецкого автоматчика, который направил ему в грудь ствол своего автомата.

– Толя! Что случилось? – спросила его Лариса.

– Тише…., – произнес он шепотом. – Быстро одевайся. Нужно срочно уходить….

Они стали лихорадочно собираться. Анатолий Кириллович, выдвинул ящик комода и сунул руку под стопку постельного белья. Нащупав гранату, он сунул ее в карман галифе. Накинув на плечи полушубок, он осторожно ступая, подошел к двери. Это был черный ход, который вел на улицу.

Кто-то сильно постучал в дверь квартиры. Стук был таким сильным и настойчивым, что не оставил ему никакого сомнения, кто и зачем стучит. Достав из кармана гранату, он выдернул чеку и швырнул ее в прихожую. Сильный взрыв вынес дверь на лестничную площадку. Сквозь грохот взрыва он услышал крики и стоны раненых сотрудников госбезопасности. Он захлопнул дверь черного хода и стал спускаться по лестнице вниз. Впереди него, двигалась Лариса.

– Открывай! – приказал он ей.

Она толкнула дверь рукой и, оказавшись на улице, сделала несколько шагов. Раздался выстрел и она, схватившись рукой за грудь, медленно повалилась в снег. К ней устремился сотрудник НКВД, Он бежал к ней, держа пистолет в руке. Козырев выстрелил в него из пистолета. Чекист, словно наткнулся на какую-то невидимую ему стену, резко остановился и повалился в сугроб снега.

– Врешь, не возьмешь, – прошептал он и, выскочив на улицу, устремился вдоль окон дома.

– Стой! Стрелять буду! – раздался крик за его спиной.

Раздался выстрел. Пули сбила с его головы шапку. Он не стал ждать второго выстрела. Остановившись, он выстрелил в сторону преследовавшего его человек. Мужчина словно споткнувшись, распластав в разные стороны руки, упал на землю. Он свернул в переулок. Ему навстречу бежал воинский патруль.

«Что делать?», – мелькнуло у него в голове.

– Товарищи! Кто стрелял? – громко закричал он. – Где стреляют?

– Вы кто? – спросил его молоденький безусый младший лейтенант.

– Я заместитель коменданта города, – тяжело дыша, произнес Козырев.

– Документы есть? – спросил его младший лейтенант.

Козырев сунул ему офицерскую книжку.

– Извините, товарищ майор. Мне кажется, что стреляли где-то рядом…

– Вот что, вы давайте бегите за угол дома с этой стороны, а я через двор…

Они разбежались в разные стороны. Козырев хорошо понимал, что если он в кратчайшее время не покинет этот микрорайон, то шансов на спасение у него не останется. Заметив грузовик, который вывернул из-за угла, он буквально бросился ему под колеса.

– Быстро в комендатуру! – выкрикнул он, открыв дверцу остановившегося грузовика.

– Товарищ майор! Но мне в другую сторону, – произнес водитель. – У меня приказ….

Не разговаривая с водителем, он забрался в кабину.

– Ты глухой? – спросил он шофера.

Автомобиль несколько раз дернулся на месте и, подняв облако снежной пыли, помчался в сторону центра города. На дорогу выскочил милицейский патруль. Один из сотрудников милиции поднял вверх руку, приказывая водителю остановить машину.

– Гони! – прохрипел Козырев, упираясь пистолетом в бок, напуганного шофера.

Грузовик, чуть не сбив сотрудника милиции, помчалась дальше.

– Сворачивай! – скомандовал Анатолий Кириллович водителю. – Ну!

Водитель свернул в переулок и посмотрел на пассажира, ожидая следующего приказа.

– Тормози!

Машина, сбавив скорость, остановилась около дома. Козырев вышел из машины и бегом бросился в темноту арки. Водитель, словно обрадовавшись, что ему удалось избавиться от опасного пассажира, погнал машину дальше. Анатолий Кириллович, дождавшись когда машина исчезла за поворотом, вышел из арки и пройдя еще метров двести, прошел через проходной двор и, осмотревшись по сторонам, вошел подъезд дома. Поднявшись на третий этаж, он открыл дверь своим ключом и вошел в квартиру. Это была его конспиративная квартира, о которой никто кроме него не знал. Сняв в прихожей верхнюю одежду, он прошел в комнату, и устало присел в кресло.

***

Покровский сидел у вагонного окошка. Окно было покрыто коркой льда, через которое с трудом пробивался солнечный свет. Напротив него, обняв вещевой мешок, в котором находилась рация, дремал радист. До Челябинска было еще далеко и можно было бы подремать, но Олег Андреевич по-прежнему бодрствовал. Какое-то внутреннее предчувствие беды не давало ему сомкнуть глаза. Он пытался определить, что его настораживает, но у него ничего не получилось. Вроде все шло по его плану, но что-то было не так. Он отвернулся от окна и посмотрел на седевшую недалеко от него женщину. Она, поймав на себе его взгляд, улыбнулась. Он отвернулся и, закрыв глаза, сделал вид, что погрузился в дремоту.

– Товарищи! Приготовьте для проверки ваши документы, – произнес проходящий мимо него проводник. – В соседнем вагоне, воинский патруль.

«С чего это вдруг проверка?», – подумал Покровский, сжимая в кармане полушубка взведенный пистолет.

Он снял его с предохранителя и посмотрел на радиста, который продолжал дремать. Он коснулся его ноги и тот, неожиданно вздрогнув, словно его ударило разрядом тока, испугано посмотрел на Олега Андреевича.

– Хватит спать, – прошипел Покровский. – На том свете отоспишься….

Радист кивнул в ответ и положил на колени автомат. Поезд протяжно загудел. Этот сигнал словно разбудил спящий до этого вагон. Пассажиры поднялись с места и стали готовиться к выходу.

– Что за станция? – поинтересовался у соседа Покровский.

Мужчина что-то ответил ему, но Олег Андреевич, так и не понял его ответа. Он вопросительно посмотрел на мужчину, но тот схватил свой мешок, перетянутый веревкой, направился к выходу из вагона.

– Вы мне не поможете? – обратилась женщина к радисту. – Донесите мой чемодан до здания станции.

Радист посмотрел на Покровского, словно ожидая от него команды. Олег Андреевич. Молча, кивнул. Тот отложил в сторону автомат и, подняв тяжелый коричневый чемодан направился вслед за женщиной. Паровоз снова протяжно засвистел, словно прощаясь с вышедшими из вагонов пассажирами, и дернулся с места. Покровский обеспокоенно посмотрел на вещевой мешок радиста, который сиротливо лежал на полке напротив него.

«Почему он не вернулся? – подумал Олег Андреевич. – Неужели сбежал?»

Он поднялся с места и направился в тамбур. Заметив проводника, он обратился к нему.

– Скажите, что произошло на станции? У меня пропал боец….

Проводник посмотрел на майора НКВД и тяжело вздохнув, ответил:

– Я не знаю, что конкретно там произошло на перроне, но сотрудники милиции задержали женщину. Говорят, что она воровка и находилась во всесоюзном розыске. Я слышал, как сотрудник милиции объяснял кому-то, что у них целая шайка, что они отбирали вещи у пассажиров, а их убивали.

Покровский повернулся и направился на свое место.

«Какая глупость, так залететь с какой-то бабой, – подумал он. – Сможет ли он молчать или затрещит, как сорока?»

Он сел на свое место, пододвинув к себе мешок с рацией и автомат. В вагоне кто-то громко выкрикнул:

– Мужики! Шмон!

Кто-то из пассажиров рванул в другой конец вагона, кто-то стал искать и готовить к проверке документы.

– Ваши документы, товарищ майор, – обратился к нему капитан – артиллерист.

Покровский усмехнулся и, достав из кармана документы, протянул их капитану.

– Это, с каких это пор военный патруль начинает проверять документы у сотрудников НКВД?

Капитан не ответил. Он тщательно читал документы Олега Андреевича.

«Если что, начну стрелять прямо здесь, – подумал Покровский, сжимая в кармане рукоятку пистолета. – Чего тянешь?»

Капитан словно прочитав мысли майора, молча, вернул ему документы.

– У меня пропал боец сопровождения, – обратился к нему Покровский. – Вышел на станции и пропал. Говорят, что его задержали сотрудники милиции.

– Я думаю, что там разберутся с вашим бойцом, – ответил капитан и козырнув Олегу Андреевичу, направился дальше.

***

Майор Крылов нервно мерил шагами свой небольшой кабинет. Похоже, сегодня был не его день. Закурив папиросу, он сел за стол, на котором лежал рапорт младшего лейтенанта НКВД, который руководил группой захвата майора Козырева. Он еще раз прочитал рапорт и в сердцах стукнул кулаком по столу. Он снова встал из-за стола и начал шагать по кабинету.

«Один, два, три,…., – мысленно отсчитывал он шаги, словно не зная того, что дина кабинета шесть метров, а ширина четыре. – Как же так получилось, что Козыреву удалось уйти из оцепленного оперативниками дома? Кто его предупредил об аресте?»

Крылов остановился и посмотрел на портрет Сталина, который как ему показалось, с ехидной усмешкой наблюдал за ним.

«Ладно, с ним прокололись ребята, но как они дали отравиться контролеру? Почему никто из них не догадался, что в воротнике рубашки зашита ампула с цианистым калием? Как все это я утром буду объяснять начальнику Управления? Его явно не устроят мои отговорки о том, что группы, сформированные мной, оказались такими не опытными».

Он посмотрел на часы. Шел шестой час ночи. Он поднял трубку и когда ему ответил дежурный по отделу, попросил того пригласить к нему лейтенанта Марченко. Он отхлебнул из стакана давно остывший чай и посмотрел на дверь. В кабинет вошел Марченко и по-военному вытянулся в струнку.

– Не на параде, – произнес Крылов. – Когда ты отвыкнешь от этой солдатской привычки. Проходи, присаживайся….

Марченко сел за стол и посмотрел на майора.

– Что с женщиной?

– Ее прооперировали, врач сказал, что будет жить.

– Ее нужно срочно допросить, – произнес Крылов. – Поезжай в больницу….

– Я думаю, что она еще не пришла в себя, – попытался возразить майору, капитан.

– Ты меньше думай, больше соображай. За нас есть, кому думать, – ответил Крылов и кивнул в сторону портрета вождя. – Ты должен ее допросить, даже если она не в состоянии говорить. Нам нужен адрес, где может скрываться Козырев. Ты понял, меня?

Лейтенант хотел что-то сказать, но взглянув на лицо Крылова, промолчал. Он поднялся с места и молча, направился к двери. Майор снова посмотрел на часы. До его доклада комиссару оставалось чуть больше двух часов.

Через полчаса Марченко сидел около кровати Ларисы. Несмотря на бледность, она была в сознании и сейчас, рассматривая перед собой молодого человека, хорошо понимала с какой целью, он вошел в палату.

– Я не буду вам ничего обещать, я хочу вам посоветовать лишь одно, чтобы вы хорошо подумали, прежде, чем отказываться от ответов. В одном случае это приведет вас к двадцати пяти годам лагерей, как немецкую шпионку, а второй вариант, это значительно снизить срок наказания. Вы сами понимаете, что такое лагеря, и я не хочу вам объяснять, что это такое.

Женщина, молча, кивнула, давая понять, что она все поняла.

– Меня интересует адрес, в котором может скрываться ваш сожитель Козырев?

– Я не знаю никакого адреса, – еле слышно произнесла она. – У него много знакомых, друзей….

– Мы уже проверяем всех его друзей.

– Тогда зачем вы меня спрашиваете, если вам известны все его друзья?

Марченко взглянул на нее и снова задал ей все тот же вопрос.

– Меня не интересуют адреса его друзей. Меня интересует тот адрес, где он мог укрыться не только от органов НКВД, но и от своих друзей. Я вас очень прошу, подумайте хорошенько.

Лицо женщины напряглось. Похоже, она старалась что-то вспомнить.

– Я не знаю, стоит ли об этом говорить, но однажды рассматривая его записи, когда Анатолия Кирилловича не было дома, на одном из листочков, я прочла запись, и мне тогда показалось, что это чей-то адрес. Я решила, что это адрес его новой женщины. Когда он вернулся домой с работы, я поинтересовалась у него, чей это адрес. Он тогда накричал на меня и даже хотел ударить.

– Что это был за адрес, Лариса?

Она назвала адрес. Марченко поднялся со стула и вышел из палаты. Остановившись напротив ординаторской, он, молча, прошел в кабинет главной медсестры и, наметив на ее столе телефон, быстро набрал номер.

– Товарищ майор, Марченко. Есть адрес, – произнес он. – Нужно срочно проверить.

– Бери группу и быстро в адрес….

Лейтенант вышел из больницы. Через двадцать минут он уже был около названного Ларисой дома.

***

Сергей Соколов отложил в сторону топор и посмотрел на капитана Степанова, который стоял в проеме двери.

– Что нужно? – спросил он Степанова.

– Сегодня приезжает Покровский. Просил, чтобы его встретил ты.

– Почему я, а не ты с Верой? Ведь ты его знаешь не хуже меня.

– Спросишь у него. Он мне об этом не сообщал….. Я вообще тебя перестал понимать, Соколов? Что с тобой происходит? А, может, ты решил сдать нас НКВД?

– Что я решил, мое дело. Ты не поп и я не на исповеди.

Степанов усмехнулся.

– Чего зубы скалишь? Это ты у нас идейный борец с властью, а я другой человек. Я здесь, из-за сложившихся обстоятельств.

Он замолчал. Соколов невзлюбил капитана с той минуты, как только увидел его на вокзале. Он не верил Степанову. В чем заключалось это недоверие, Сергей объяснить не мог. Он хорошо помнил тот миг, когда Корнилова выходила из вагона и мило улыбаясь, протянула ему свою руку.