УЛЬМ – 43

– Алло, я слушаю вас…..

– У меня записка для вас, – произнесла она.

– Я буду ждать вас в 14-00 у входа в парк имени Горького. В руках у меня будет газета «Правда».

Лариса хотела спросить, как будет он одет, но мужчина положил трубку.

***

Покровский, молча, смотрел в окно.

«Если сегодня машина не подъедет, значит, водитель арестован, – размышлял он. – Если его взяли чекисты, то, почему он не заметил наружного наблюдения за домом?»

Он посмотрел на часы. Они показывали, что прошло уже пятнадцать минут от назначенного им времени.

«Нужно меня адрес», – решил он, отходя от окна.

Он посмотрел на подчиненного, который сидел за столом, держа в руках автомат.

– Пошли, – произнес Олег Андреевич, – ждать больше нельзя».

Они вышли из дома на улицу.

– Пойдешь за мной на расстоянии пятнадцати метров. Ко мне не жмись….

Диверсант, молча, кивнул и поправил ремень автомата. Покровский неторопливый шагом направился в сторону трамвайной остановки. Он несколько раз останавливался около витрин магазинов, стараясь определить, следует за ним сотрудники наружного наблюдения или нет. Убедившись в отсутствии наружного наблюдения, он ускорил шаг. Трамвай подошел быстро. Краем глаза он видел, как вошел в переднюю дверь его подчиненный и расталкивая пассажиров, пробирался ближе к Покровскому. Он глазами остановил его и, развернувшись, стал продвигаться к выходу из трамвая.

Олег Андреевич вышел из вагона и, достав из полевой сумки газету «Правда», направился к входу в парк имени Горького. К нему подошла миловидная женщина и молча, протянула ему записку, которую достала из сумочки.

– Это все? – спросил он Ларису. – На словах ничего не просил передать?

– Только записку, – произнесла она и, развернувшись, хотела направиться в обратную сторону.

– Погодите, – остановил он ее.

Он достал из полевой сумки листочек бумаги и быстро написал на нем карандашом текст.

– Передайте ее ему, – тихо произнес Олег Андреевич. – Пусть не звонит, я съехал с квартиры.

– Хорошо. Все передам….

Она развернулась и направилась к остановке. Покровский рукой указал бойцу на нее. Тот бросил недокуренную папиросу в урну и направился вслед за женщиной. Проводив ее до трамвая, он вернулся обратно.

– Как? – коротко спросил его Олег Андреевич.

– Чисто. Ничего не заметил, – ответил диверсант.

Они развернулись и, пройдя парк, направились к ближайшей остановке трамвая.

– Куда, сейчас? – спросил Покровского его товарищ.

Он не ответил. Он вышел на дорогу и, заметив приближающийся к ним по дороге автомобиль, поднял руку.

– Слушай, друг! – обратился к нему Олег Андреевич. – Подбрось, до «Марьяной рощи».

Водитель, одетый в старую замасленную телогрейку, улыбнулся.

– Не могу, товарищ майор. Спешу….

– Я заплачу, не обижу, – произнес Покровский.

Водитель снова оценивающим взглядом посмотрел на него, словно, прикидывая, стоит или нет соглашаться.

– Я не обману….

– Хорошо, – ответил водитель – Деньги вперед….

Покровский сунул руку в карман галифе и достал деньги. Отсчитав несколько купюр, он протянул их водителю.

– Устроит?

Шофер кивнул. Покровский сел в кабину и посмотрел на подчиненного, который забирался в кузов.

– Не заморозим? – спросил он водителя.

– Не замерзнет, не в такой мороз возил людей в кузове.

Машина тронулась и помчалась по улице, поднимая за собой снежную пыль.

***

За бортом самолета рвались снаряды. Трассы трассирующих пуль, словно разноцветные елочные гирлянды, тянулись от земли к самолету. Наконец самолет попал в яркие щупальца прожекторов и жизнь его, сейчас, зависела от искусства и мастерства зенитчиков. Самолет завалился на крыло и стремительно понесся к земле, стараясь вырваться из светового электрического плена.

Сидевшие в салоне парашютисты, хватаясь за металлические поручни, со страхом смотрели друг на друга, стараясь отгадать, какой еще маневр будет совершать пилот самолета. Николай Груздев, командир группы диверсантов отчетливо видел, как волна страха, парализовала его людей. Кто-то из них лежал на металлическом полу, стараясь подняться на ноги, другие с посиневшими губами давили в себе рвотные порывы. Опыт летчика позволил ему вырваться из цепких щупальцев прожекторов. Самолет снова устремился в сторону Ярославля.

– Ну, как? – спросил его подошедший к Груздеву стрелок-радист.

– Что, сам не видишь? – ответил Николай.

– Через тридцать минут выброска, – произнес немец и скрылся в кабине пилота.

Груздев посмотрел на своих товарищей. Кто-то воспринял эту весть с улыбкой на лице, в глазах других затаился страх неизвестности.

– Все слышали? Приготовиться к десантированию, – громко произнес он.

Он закрыл глаза, стараясь вспомнить инструктаж полковника Штельмана.

«И так, после приземления, группа должна выйти к пересечению железной дороги и шоссе, которое находится не далеко от станции Красного октября. Там я должен встретиться с неким Соколовым, который отведет их в дом Никитина», – размышлял он.

Кто такой этот Никитин, он не знал. От размышлений его отвлекла дверь в кабину пилотов. Из нее вышел стрелок-радист и резким движением руки открыл пассажирскую дверь «Юнкерса». Холодный сильный ветер ворвался внутрь самолета, от которого перехватило дыхание. Немец посмотрел на Груздева и улыбнулся.

– Пора, – произнес он и рукой указал в темноту, которая словно черный бархат окутывало самолет.

Все встали и, зацепив карабины за трос, засеменили к двери. Груздев прыгал последним. Взглянув на немца, он шагнул в темноту. Его тело, несмотря на теплую одежду, моментально сковал холод.

– Господи, спаси и сохрани, – прошептал он и словно Бог услышал его слова.

Его тело взлетело вверх, а пальцы автоматически уцепились в стропы. Где-то вдали в ночи стих шум двигателей самолета. Внизу, в свете луны, белело снежное поле. Сгруппировавшись, он повалился набок и с головой исчез в снегу. Груздев с трудом выбрался из снега и достав из-за пазухи фонарик трижды просигналил. Где-то далеко, ему ответил кто-то на его сигнал. Он скомкал парашют и набросал его снегом. Поправив на груди автомат, он двинулся в сторону сигнала. Сделав несколько шагов, Николай понял, что перейти поле по столь глубокому снегу будет не просто. Ноги Груздева увязали в снегу, в голенище валенок набился снег. В отдельных местах снег достигал до пояса, и со стороны казалось, что он не шел, а плыл по этому белому и холодному океану. Взмокший до нитки, он, наконец, выбрался на твердую, укатанную машинами дорогу. Он снова несколько раз мигнул фонариком. В метрах двадцати от него из ельника выбрался еще один парашютист. В течение сорока минут к месту сбора подошло тринадцать диверсантов. Судьба двух, Груздеву была не ясна. В связи с тем, что нужно было срочно покидать район выброски, он решил больше не ждать. Построившись, они двинулись в сторону станции Красного октября.

Рассвет их застал на переезде. Груздев заметил полуторку, которая стояла на обочине дороги. Поправив автомат, он направился к машине. Водитель, мужчина лет тридцати пяти, подняв капот машины, что-то ремонтировал.

– Что случилось? Помощь нужна? – произнес он, первую половину пароля.

– Спасибо. Как-нибудь сам, – ответил водитель и улыбнулся Груздеву. – Никитин, моя фамилия.

Через две минуты, они уже мчались в сторону Ярославля.

***

Капитан Степанов неторопливо шел в сторону КПП, когда его окликнул майор Тихонов:

– Александр! Погоди!

Он остановился и посмотрел на майора, который направлялся к нему.

– Здравствуй, – поздоровался он с ним. – Сразу к делу. Нужно в понедельник отправить весь груз в Челябинск. Сопроводительные документы получишь в воскресенье. Подготовь машину и своих людей. Понял?

– Кто будет сопровождать груз? – спросил капитан. – Я пока не могу. Мне нужен приказ….

Майор усмехнулся.

– Документы будут, не переживай. Готовься к отъезду….

– Будет день, будет и пища, – ответил Степанов. – Я повезу один?

– С тобой поедет твоя старая знакомая. Ты ее хорошо знаешь, это Вера, племянница генерала Стеблева.

Судя по лицу капитана, эта новость то ли обрадовала его, то ли наоборот, огорчила.

– Что-то я тебя не понял, капитан? Чем она тебе не пара?

– Она женщина, а война – не женское дело. Я не уверен, что она может мне чем-то помочь?

Майор снова усмехнулся. Ему явно не понравилось то, что стоявший перед ним капитан начитает обсуждать его приказы.

– Я в отличие от тебя, верю ей. Я ее знаю сравнительно давно, и она верна нашему делу.

– Бог с вами, майор. Раз вы так считаете, то пусть это будет так.

– Ты знаешь, капитан, это она порекомендовала тебя мне. Вот она почему-то не сомневалась в тебе, а ты….

Он не договорил.

– Короче, все необходимые документы ты получишь накануне отъезда, – произнес он и развернувшись, направился в обратную сторону.

Капитан проводил его взглядом и, развернувшись, направился в казарму.

«Это очень опасная операция и я не могу рисковать Верой, – подумал он. – Нужно что-то делать…. Сообщу об этом Крылову. Пусть он решает эту проблему».

Он вошел в кабинет и набрал номер Крылова. Длинные телефонные гудки свидетельствовали о том, что майора в кабинете нет. Он положил трубку, подошел к окошку. Где-то совсем рядом слышались гудки паровозов. Они словно здоровались и прощались, направляясь в разные концы страны.

Вечером ему позвонил Крылов и назначил место встречи. Степанов ждал майора уже с полчаса. Он ходил по аллеи, постукивая сапогом об сапог. У него ужасно замерзли ноги, а Крылова все не было. Наконец, он увидел его. Тот чуть не бегом направлялся в его сторону.

– Здравствуй! – поздоровался он с ним. – Извини….

Капитан, молча, протянул ему руку.

– Я все понимаю, товарищ майор. Вот только замерз я очень….

– Пошли за мной, я на машине, – предложил ему майор, и они направились к выходу из парка.

– Товарищ майор! Сегодня ко мне приходил Покровский. Он готов отправить меня в Челябинск. Говорит, что документы об моей командировки готовы, и что со мной поедет Корнилова Вера. Ее роль мне не понятна и не ясна. Вы сами хорошо знаете мое отношение к этой девушке. Я бы не хотел, чтобы она ехала, мало ли что?

Крылов шел, молча, словно не слыша о том, что говорил ему капитан.

– Товарищ майор! Вы, что не слышали о чем я вам только что сказал?

Крылов остановился и пристально посмотрел на Степанова.

– Идет война, капитан. Она боец контрразведки, ты это понял? У меня нет в отделе женщин, есть только бойцы. Усвой это раз и навсегда! – жестко произнес он. – Оставь все свои личные дела до окончания войны. Понял?

– Так точно, товарищ майор, – еле слышно ответил капитан.

– Я не могу менять план по ликвидации группы Покровского.

Водитель вышел из машины, а они сели в «Эмку» и продолжили разговор.

***

Соколов вошел в дом и, сняв с головы шапку, проследовал в зал. Там вповалку на полу спали диверсанты. Это была вторая группа, прибывшая в Челябинск вчера утром. Сергей сел за стол и посмотрел на командира группы.

– Потери есть? – спросил его Соколов.

– Есть. Недосчитались троих. То ли погибли при приземлении, то ли решили сдаться…

– Понятно. Саперы в группе есть?

– Четверо, – односложно ответил мужчина и, достав из кармана кисет, начал крутить цигарку.

– Когда начнем? – спросил он Соколова.

– Когда скажут, тогда и начнем. Нужно ждать груз из Москвы….

Мужчина прикурил от спички и, выпустив из себя струю голубоватого дыма, посмотрел на Соколова.

– И долго нам здесь чалиться?

Сергей улыбнулся. Он сразу же догадался, что сидевший перед ним мужчина был ранее судимым.

– Чего улыбаешься? Думаешь, бравирую? Нет, паря, у меня свои счеты с этой властью. Вот сижу, говорю с тобой, а ладони чешутся, хочется крови.

– Успеешь, напьешься еще крови…. А, теперь, слушай меня внимательно, «Мамонт». Сегодня из Москвы прибывает груз и люди. Тебе и твоим людям нужно меня подстраховать. Думаю, что троих с тобой будет вполне достаточно.

– Что это за люди? Ты их знаешь?

– Из них я знаю лишь одного человека, остальных я не видел. Я подъеду к тебе в семь вечера, будьте готовы.

– Я все понял. Буду ждать, – ответил «Мамонт» и раздавил недокуренную цигарку о дно консервной банки.

Соколов поднялся и, надев шапку, вышел из дома. Он, не останавливаясь, направился к полуторке, которая стояла за углом дома. Машина, тихо урча прогретым мотором, тронулась с места и медленно покатила в сторону города.

– Как они там? – поинтересовался у него Никитин.

– У них все хорошо, – ответил Соколов. – Люди готовы к выполнению поставленных перед ними задач.

Машина остановилась около КПП перед въездом в город. Соколов сунул руку за отворот полушубка и достал документы.

– Документы, – обратился к нему младший лейтенант, одетый в шинель и перетянутый новой светло-коричневой портупеей. – Куда следуем?

– В город. В документах все указано, – ответил Сергей.

Младший лейтенант развернул бумаги и стал читать. Пауза явно затягивалась и это в какой-то степени, стало раздражать Соколова.

– Ты, что, лейтенант, читать не умеешь? – спросил он.

Младший лейтенант улыбнулся.

– У вас какие-то претензии, товарищ старший лейтенант? Успокойтесь…

– Давай, без советов, – произнес он со злостью. – Тороплюсь я, пойми меня правильно.

– Я все понимаю, мы все куда-то торопимся….

Он вернул документы Соколову и, козырнув, приказал поднять шлагбаум и пропустить грузовик в город. Машина тронулась и направилась дальше по маршруту. Младший лейтенант вошел в будку и стал быстро набирать телефонный номер.

– Машина прошла…, – произнес он и положил трубку.

***

Корнилова сидела, прижавшись к капитану. Она еще не отошла от шока, когда увидела, что капитаном Степановым является ее любимый Константин Воронцов. За этой встречей наблюдал Покровский, который отметил про себя, как вспыхнуло лицо Веры, когда она увидела капитана. Была ли она рада этой встречей, он знал, но то, что он заметил, внушило ему определенную настороженность.

«Может, не стоило их сводить между собой? – подумал он. – Вдруг они ненавидят друг друга, а это может заметно усложнить операцию? Впрочем, если что, все легко можно будет уладить, вогнав одному из них пулю в затылок».

Олег Андреевич улыбнулся.

– Я думаю, что вас представлять друг другу не нужно?

– Да. Мы, знакомы. Я хорошо знал ее дядю – генерала Стеблева. Хороший был человек, настоящий патриот России.

– По прибытию в Челябинск, войдете в состав группы Соколова.

– Вы мне об этом уже говорили, – ответил капитан.

– Повторение, мать учения. Обижаться не стоит. Я прибуду через неделю. Хочу лично убедиться в том, что завод ликвидирован.

Степанов промолчал и снова посмотрел на девушку.

– У меня вопрос, хватит ли сил на проведение подобной акции?

– Людей достаточно…..

Покровский повернулся и, не прощаясь, направился к выходу с вокзала. Сегодня утром, люди Степанова сумели погрузить всю взрывчатку. Они ее разместили непосредственно в паровозе, спрятав ящики под углем. Все они тогда знали, что за ними внимательно наблюдает один из диверсантов, спрятавшись на чердаке административного здания, стоявшего напротив депо.

–Ну, Вера, пошли, – тихо произнес Воронцов, подхватив ее под руку.

В вагоне было холодно. Они нашли место и сели, прижавшись, друг к другу. Где-то в конце вагона надрывно заплакал младенец.

– Да, успокой, ты ребенка! – выкрикнул кто-то из мужчин и грязно выругался.

Вера взглянула на Воронцова и еще крепче прижалась к нему, словно боясь, снова потерять этого дорогого ее сердце человека. Константин сидел и молча, рассматривал каблуки сапог, лежавшего на верхней полке бойца. Сейчас он думал лишь об одном, о той, что сидела рядом с ним, прижавшись к нему.

«Как вывести ее из этой игры, – размышлял он. – Почему, Покровский, приказал ей ехать в Челябинск? Разве не достаточно того, что там уже его человек, который за это время изучил все подступы к заводу? Наверное, помимо завода, у него имеется еще одна цель, о которой хорошо осведомлена Вера. Что это за объект?»

– Скажи мне, что вы тогда делали в Челябинске с этим человеком?

– С Соколовым?

– Да. Какие объекты мы объезжали?

– Зачем тебе это?

– Я хочу понять, какой еще объект подлежит уничтожению, по мнению Покровского?

Корнилова задумалась.

– Соколов интересовался, правда, не у меня, городским водоводом. Да, да, он спрашивал у Николаева, какова мощность этого водовода и снабжает ли он танковый завод.

Воронцов моментально догадался, что задумал Покровский.

«Он хочет подорвать завод и водовод одновременно, тем самым лишить возможность пожарным организовать локализацию и ликвидацию пожара, – подумал он. – Нужно срочно поделиться этой мыслью с майором Крыловым, пусть усилят охрану»

Он посмотрел на Веру, которая похоже, задремала, прижавшись к его плечу. Константин снова посмотрел на стоптанные каблуки бойца.

«Сколько же он проходил в этой обуви? – подумал он. – Наверняка, исколесил не одну дорогу».

Паровоз протяжно загудел, приближаясь к железнодорожной станции. Корнилова открыла глаза.

– Ты посиди здесь, мне нужно выйти на станции….

– Хорошо. Только не опоздай, – ответила она.

Он улыбнулся и направился в сторону тамбура.

***

Полковник Штельман сидел на заднем сиденье «Опель – Адмирала», укрыв колени толстым пледом. Он возвращался из Берлина, где Канарис проводил совещание. Машину часто потряхивала на неровностях дороги. Сначала эти толчки раздражали полковника, но вскоре он перестал обращать на них свое внимание. В это утро погода выдалась ветреной, и в дороге их часто настигал, то мокрый снег, то холодный моросящий дождь, который быстро покрывал машину ледяной коркой.

Штельман нащупал рукой термос и чтобы немного взбодриться, налил себе в стаканчик крепкого кофе. Кофейный аромат моментально захватил все пространство салона машины. Он любил этот запах, который всегда ему напоминал детство, когда еще были живы его родители. Отхлебнув глоток, он ощутил блаженство, которое захватывало каждую клетку его уже не молодого тела. Он откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза.

– Полковник! – обратился к нему шеф Абвера. – Задержитесь после окончания совещания.

Штельман вскочил на ноги и вытянувшись в струнку, кивнул. Когда все стали расходиться, он направился вслед за Канарисом. Они вошли в небольшой кабинет, в котором полыхал камин и сели в удобные кресла.

– Полковник! Как у нас с группой «Ульм»? Готова она к акции?

– Да, господин адмирал. Нам удалось перебросить взрывчатку из Москвы в Челябинск. Люди все на месте и ждут сигнала.

Канарис посмотрел на него так пристально своими серыми глазами, что полковник моментально ощутил, как по его спине пробежали мурашки. Он поежился и выжидающе посмотрел на адмирала.

– Буду с вами откровенным, полковник. Я придаю этой операции очень большое значение. Это не секрет, но нам в затылок дышат люди из СД. Успех операции позволит нам получить не только причитающие почести, но и крепко ударить по этим рука. В отрицательном случае, нас ждет плачевный конец.

Канарис снова пристально посмотрел на Штельмана, словно ожидая от него какого-то ответа. В какой-то момент, полковник понял, что молчать больше нельзя.

– Я все понял, господин адмирал. Вы знаете меня давно, я человек чести и в случаи провала поступлю, как велит мне совесть и честь немецкого офицера.

– И еще, полковник. Я хочу, чтобы ваши люди уничтожили линию высокого напряжения, питающую энергией промышленность Уральского региона. Как вы сами считаете, это по силам вашей группе «Ульм»?

– Я поставлю им эту задачу….

– Да, да, полковник, сделайте это. Я надеюсь на вас….

Штельман вытянулся в струнку и вскинул руку для приветствия. На лице Канариса появилась неприязненная улыбка. Он не любил подобного рвения со стороны своих подчиненных и всегда считал себя военным, а не политическим руководителем. Заметив это, полковник немного смутился, но извиняться не стал. Он развернулся и покинул кабинет адмирала.

Полковник вытянул ноги и повыше поднял плед. Его стало немного знобить.

«Неужели простудился? – подумал он. – Нужно по приезду выпить аспирин, он должен помочь».

Он снова налил в чашку кофе и сделал глоток. Машина наскочила на яму и машину сильно тряхнуло. Кофе выплеснулось из чашки и крупным каплями заскользило на его начищенные до блеска сапоги.

– Ганс! Если ты будешь так невнимательно следить за дорогой, то скоро отправишься на фронт. Ты, понял меня?

Водитель промолчал, так как хорошо знал характер полковника, который не выносил извинений и оправданий.

«Нужно срочно отправить к Покровскому контролера. Пусть он посмотрит, что у него там происходит», – решил он.

Допив кофе, он закрыл глаза и стал дремать.

***

Козырев остановился напротив двери, не решаясь нажать на кнопку дверного звонка. Какое-то тревожное чувство неожиданно закралась внутри его. Он почувствовал легкое головокружение и внезапно возникший комок в го горле, на какое-то мгновение перекрыл его дыхание. Он вытащил пистолет из кобуры и сунул его в карман шинели. Пересилив себя, Анатолий Кириллович нажал на черную кнопку звонка. Он не услышал шагов Ларисы и был несколько удивлен, когда звякнул замок двери. Он моментально почувствовал запах табака. Рука сжала рукоятку «ТТ». Дверь приоткрылась, и он увидел лицо Ларисы. Она скинула цепочку и он молча вошел в прихожую.

– У нас гости, – тихо произнесла она. – Говорит, что твой сослуживец….

Козырев готов был броситься обратно, но неожиданно он подумал, что если это люди из контрразведки, то наверняка дом уже оцеплен и вырваться из тесных объятий чекистов у него практически нет. Он переложил пистолет из кармана шинели в карман галифе и, сняв шинель, прошел в зал. За столом, на котором стояла бутылка водки, нарезанное сало, хлеб и сыр, сидел мужчина. Его большие кисти рук говорили, что обладатель их имеет большую физическую силу. Лицо незнакомца было напряжено. Козырев сразу заметил пистолет, который незнакомец прикрыл газетой.

– Здравствуй Анатолий Кириллович, – произнес он сдавленным от волнения голосом. – Я заехал, чтобы передать тебе привет от товарища Семенова. Он помнит тебе и просил кланяться.

Козырев облегченно вздохнул и вытащил руку из кармана галифе, в котором был пистолет.

– Спасибо. Я хорошо помню товарища Семенова. Как он там?

На лице незнакомца появилась доброжелательная улыбка.

– Жив он. Вот просил передать вам привет.

Козырев, молча, протянул руку и, взяв в руки бутылку с водкой, налил в пустой стакан. Взглянув на мужчину, он опрокинул его содержимое в рот. Крякнув от выпитой водки, он закусил салом.

– Лариса! Ты вроде бы хотела сходить в гости? – произнес он и пристально посмотрел на стоявшую посреди комнаты женщину.

– Я никуда не собиралась, – ответила она.

– Нет, ты собиралась, – жестко произнес Козырев. – Сходи, пообщайся….

Лариса, сделав на лице гримасу негодования, резко развернулась и направилась в прихожую, где стала с шумом одеваться. Через минуту до мужчин донесся хлопок входной двери.

– Как мне тебя называть? – обратился Козырев к гостю.

– Зови меня просто, Яша.

– Яша, так Яша….

Мужчина достал из пачки папиросу и закурил, продолжая наблюдать за Козыревым.

– Я должен выехать в Челябинск, – произнес Яша. – Мне нужны настоящие и надежные документы.

– А разве вас там не снабдили документами? – спросил его Анатолий Кириллович.

– Ты, русский язык понимаешь, майор? Мне нужна не абверовская туфта, а надежные настоящие документы для выезда в Челябинск. Ты понял меня или нет?

Козырев усмехнулся.

– Раз нужны, значит, сделаем…. А русский язык я хорошо знаю и понимаю…. Это все, что нужно от меня?

– Кто эта Лариса?

– Подруга, – ответил Козырев. – Не переживай, она не при делах. Я ее использую в «темную».

Гость продолжал по-прежнему наблюдать за Анатолием Кирилловичем. Он явно осторожничал, и это в какой-то степени веселило хозяина.

– Расслабься, Яша, здесь врагов нет….

– Организуй мне встречу с Покровским. Будет лучше, если это произойдет завтра вечером.

– Хорошо, – ответил Козырев и сел за стол.

***

– С прибытием, – произнес Покровский, ответив условным текстом на пароль контролера. – Чем вызвана эта проверка?

Контролер усмехнулся. Его рябое лицо стало каким-то красным и неприятным.

– Мне приказано выехать с вами в Челябинск и осуществить проверку группы «Ульм» к выполнению операции.

– Вон оно что? – со злостью произнес Олег Андреевич. – Выходит не доверяет мне господин полковник. Мягко стеллит, жестко спать….