Пятна на солнце

– Это Сорокин. Девушка, мне нужна Маргарита Семеновна из отдела учета.

Через минуту он услышал звонкий женский голос.

– Здравствуйте, Александр Михайлович. Слушаю вас.

– Маргарита Семеновна, мне нужны все сведения на людей по фамилии Демидов, проживающих в нашем городе, в том числе прибывших и выбывших за последний месяц.

– Что конкретно вас интересует?

– Прописка, дата прибытия, убытия, короче, все, что вы найдете в отношении этих людей. Сделайте это как можно быстрее. Я жду информацию.

– Вы, товарищ майор, лучше бы меня в кино пригласили. А то вечерами ужасно скучно бывает одной коротать время, – произнесла она и засмеялась. – Я слышала, что вы тоже один и тоже вечерами скучаете.

– Приглашу, непременно приглашу, Маргарита Семеновна, – ответил он и положил трубку.

Он достал папиросу и закурил.

«Вновь – розыск, – подумал он. – Сколько их было за последнее время, трудно сосчитать».

В этом деле майор Сорокин был не новичком и считался у руководства управления контрразведки опытным оперативником. Еще до войны он успешно окончил специальную школу НКВД и был направлен на работу в Западный военный округ, который считался в те годы самым сложным в оперативном плане. После присоединения западных земель Украины, Молдавии, Прибалтийских республик работы в особом отделе значительно прибавилось. Приходилось много работать по выявлению вражеской агентуры в рядах Красной Армии. Именно в этой ежедневной сложной и опасной работе росло мастерство молодого лейтенанта, ковался его характер. Его основным принципом стало: не жалей себя, ибо дорогу осилит идущий. Он быстро получил очередное звание старшего лейтенанта, а затем и капитана. Несмотря на молодость, с его мнением стали считаться, и это в первое время льстило ему. Но это в прошлом, а сейчас перед ним лежал листочек-ориентировка, и он должен был найти предателя лишь по фамилии и общим приметам.

Перечитав в очередной раз ориентировку, Сорокин отложил ее в сторону. Виски заломило, и он закрыл глаза. Усталость последних дней сказывалась на его общем состоянии.

«Иди туда, не знаю, куда и принеси то, не знаю что», – подумал он и невольно усмехнулся.

Он налил в стакан воды и, достав из тумбочки пакетик с порошком, высыпал горькую белую смесь на язык, запив водой. В этот момент зазвонил телефон. Морщась от горечи, он снял трубку.

– Александр Михайлович, – услышал он голос Маргариты Семеновны, – я все перерыла. Было бы хорошо, если бы вы дали нам какие-то дополнительные сведения: год рождения, где служил, откуда прибыл и тому подобное. Искать человека лишь по фамилии практически невозможно. У нас в городе Демидовых человек десять, но Евгения Семеновича среди них нет. Есть один человек, но его зовут не Евгений, а Егор. Он фронтовик, имеет правительственные награды. Он вас интересует?

– Пришлите мне все сведения о Демидовых, если это вас не затруднит, Маргарита Семеновна.

– Да что вы. Конечно, пришлю: с органами не шутят. А как, кстати, в отношении кино? Может, пригласите одинокую женщину?

– Я не отказываюсь, но давайте сходим как-нибудь в следующий раз. У меня очень много работы.

Он положил трубку и потянулся за папиросой. Закурив, он подошел к окну. Шел сентябрь 1944 года. Под окнами горела ягодами рябина, словно напоминая ему, что на улице осень. Память снова вернула его в прошлое: это было его первое окружение. Он, сотрудник особого отдела армии, выходил из окружения вместе с группой, которую возглавлял командующий армии Власов. Немецкие автоматчики выдавливали их поле, пытаясь уничтожить на открытой местности. Бой шел с переменным успехом. Неожиданно немцы прекратили атаки и спешно покинули свои позиции. Они же лежали в наспех вырытых окопах и гадали, что заставило немцев прекратить преследование группы и отойти назад. Пригибаясь и делая короткие перебежки, к нему в воронку упал майор, заместитель начальника разведки армии.

– Сорокин! Необходимо разведать, почему отошли немецкие автоматчики? Ты понял меня?

– Есть, товарищ майор, – произнес Александр.

– Слушай, капитан. Да сними ты с себя эту фуражку. Сейчас война, а ты красуешься в ней, как гриб в лесу. Не пугай немцев. Тебя в этой фуражке за километр видно.

Майор был прав. Он успел повоевать в Испании, участвовал в финской кампании и обладал большим боевым опытом. Послушав его, Сорокин снял с себя шерстяную гимнастерку, диагоналевые галифе и переоделся в полевую форму, надев на голову обычную солдатскую пилотку. В лесу их группа столкнулась с немецкими диверсантами из полка «Бранденбург-800», одетых в советскую форму. Именно они должны были под видом отходящей на восток воинской части войти в состав группы Власова и захватить его и весь штаб в плен. Своевременный доклад Сорокина сорвал тогда планы немцев. После этого случая он больше не носил на фронте шерстяную форму, предпочитая солдатское обмундирование.

В дверь постучали. Александр отошел от окна и сел за стол.

* * *

В кабинет вошел начальник уголовного розыска. Он повесил кепку на вешалку и, взглянув на портреты Сталина и Берии, сел напротив Александра.

– Давай, докладывай, Алексей, – обратился к нему Сорокин. – Рассказывай, что еще накопал?

Тот снова с опаской посмотрел на вождя, словно прося у него разрешения.

– Александр Михайлович, при повторном и тщательном осмотре места происшествия, был обнаружен патрон от немецкого пистолета системы «Люггер». Думаю, что владелец оружия дважды передернул затвор, что наталкивает на мысль, что он или сильно волновался, или оружие изначально принадлежало не ему. Гильзы, найдены как в помещении магазина и на улице, где был убит сторож, а также на месте предыдущего налета, имеют одну и ту же маркировку, что говорит о том, что все потерпевшие были убиты из одного пистолета. Кстати, гильза, обнаруженная на месте убийства милиционера Руденко, также имеет подобную маркировку. Если вы не знаете, сообщаю, что Руденко был убит при попытке задержать преступников, которые напали на продовольственный склад три недели назад. Такие совпадения говорят о том, что этот налет, убийства сторожа и продавщицы совершила одна и та же группа.

Закончив доклад, он посмотрел на Сорокина, ожидая от него какой-то реакции, однако на лице Александра не дернулся ни один мускул. У Громова на какой-то миг создалось впечатление, что он не слушал его доклада, а думал о чем-то своем.

– Товарищ майор? Вы слышите меня? – поинтересовался у него Алексей.

– Да, слышу. Давай дальше, – произнес Александр.

Громов достал из кармана пиджака ученическую тетрадь и, раскрыв ее на нужной странице, продолжил:

– С места преступления, помимо патрона и гильз, были изъяты: отпечатки пальцев, принадлежность которых устанавливается, след мужской обуви 43-го размера и следы протектора автомашины.

– Что с номером автомашины? Вы установили, кому она принадлежит?

Алексей немного замялся.

– С государственным номером сложнее, товарищ майор. Автомашины с подобным регистрационным номером в области не значится.

В кабинете повисла тишина. Александр посмотрел на Громова и понял, что тот закончил доклад.

– Итак, что мы имеем на сегодняшний день? – произнес Сорокин и, взяв из ящика стола лист бумаги, начал рисовать геометрические фигуры. – За месяц у нас три разбойных нападения на склады, одно нападение на продовольственный магазин и в общей сложности шесть трупов. Ты заметил, Алексей, что все эти нападения были совершены на другой день после завоза продуктов? Я здесь немного поразмышлял без тебя и пришел к выводу, что утечка может происходить из двух точек: из отдела торговли городского исполнительного комитета и из отдела торговли области. Следует заметить, что бандитами не совершено ни одного нападения на воинские склады. Думаю, что это подтверждает мою первую версию. Второе, нужно попытаться установить, где они сбывают эти продукты. Работа сложная, но ею нужно заниматься. Готовь запросы в ОРСы и другие торговые организации. Если нужно, то я подключусь по своей линии.

Алексей молча записывал указания Сорокина. Закончив писать, он посмотрел на майора. Они были знакомы всего несколько дней, но этот сидящий за столом человек был явно ему симпатичен: он много знал, и его советы всегда были своевременными и главное, конкретными.

– И еще, вот что, Алексей. Из области поступила ориентировка в отношении розыска пособника немцев – Демидова Евгения Семеновича. Известно, что он имеет какое-то отношение к Пензе, то ли родился там, то ли проживал там до войны. Не исключено, что он может скрываться в нашем городе и возглавлять антисоветское подполье. Это я к чему? Поговори со своими людьми, может, они что-то подскажут. Думаю, что лучший для него способ маскировки, это влезть в шкуру блатного. Не будет же он козырять тем, что был карателем.

– Все понял, Александр Михайлович. Разрешите идти?

– Конечно, Алексей. Я тебя больше не задерживаю.

Громов вышел из кабинета, а Сорокин поднял трубку и стал звонить в областное управление контрразведки. В кабинет вошел молодой оперативник Мигунов в погонах младшего лейтенанта. Он совсем недавно прибыл к нему в отдел в качестве пополнения.

– Разрешите, товарищ майор? – произнес он, однако, заметив, что вошел не во время, покинул кабинет.

Дежурный по управлению сообщил, что генерала Каримова на месте нет, что он – в Главке. Сорокин положил трубку и громко позвал офицера. Мигунов вошел в кабинет и застыл у двери. Александр, взглянул на него и невольно улыбнулся. Оперативник выглядел так, словно только что сошел с обложки журнала. Шерстяную зеленую гимнастерку с золотыми погонами, перетягивала новая кожаная портупея.

– Вот возьми, – произнес Александр и протянул ему ориентировку. – Сделай запросы, мне нужно знать все об этом человеке.

Офицер повернулся и вышел из кабинета.

* * *

На следующий день Сорокин подписал несколько запросов, которые с вечера подготовил ему Мигунов. Начался сбор материалов о деятельности спецподразделения немецкой полевой полиции ГФП-724, где проходил службу Демидов Евгений Семенович.

Прошло несколько дней. Сорокин сидел за столом и рассматривал материалы, предоставленные Маргаритой Семеновной. Перед ним лежали портреты шестерых мужчин, носивших фамилию Демидов. Три фото он отложил в сторону сразу. Эти люди были преклонного возраста и никак не подпадали под приметы разыскиваемого преступника. Два человека выбыли из города более полугода назад. Оставался лишь один человек с фамилией Демидов. Сорокин взял в руки фотографию и стал внимательно рассматривать внешность этого человека. Он перевернул фото. На обратной стороне были карандашом указаны его данные. Фото принадлежало Демидову Егору Семеновичу, фронтовику, кавалеру Ордена Красной Звезды и медали «За боевые заслуги». Уволен из армии по состоянию здоровья в сентябре 1943 года. К фотографии была приложена автобиография и справка из госпиталя. Александр отложил в сторону его документы и стал рассматривать фотографии Демидовых, выехавших из города. Гадать по фотографиям было бесполезно, и он отодвинул их.

«Всех их нужно тщательно проверить, – решил он. – Не исключено, что кто-то из них мог снова сюда вернуться».

В кабинет вошел Мигунов и положил перед ним полученную из Главка справку. Последние два дня Сорокину пришлось столкнуться с деятельностью различных немецких карательных подразделений, сформированных из числа бывших военнопленных, уголовников и всевозможных отщепенцев. Читая эти документы, он был поражен фактами невероятной жестокости этих людей.

Он взял в руки справку и начал читать. Документ касался деятельности группы ГФП-724. Из документа он знал, что это был полицейский орган военной контрразведки немецкой армии. В 1941–1942 годах немецкая группа ГФП-724 принимала непосредственное участие в карательных операциях в зонах действия гитлеровских войск и в прифронтовом тылу группы армий «Центр». Особо это подразделение свирепствовало в Смоленской области, оставив после себя десятки сожженных деревень и сотни убитых и замученных граждан.

Отложив в сторону справку, Сорокин задумался. Работая в наркомате внутренних дел СССР, он встречался с материалами по этой немецкой спецгруппе. Сейчас он перебирал в голове уже известные ему факты. Сотрудникам спецгруппы ГФП-724, в соответствии с уставом, утвержденным в 1938 году Кейтелем, предоставлялись неограниченные права: они вербовали агентуру среди местного населения, засылали ее в партизанские отряды и подпольные группы, а затем, получив необходимые сведения, уничтожали эти отряды.

«Следовательно, Демидов должен хорошо знать оперативную работу, возможности этих служб. Рассчитывать, что этот человек где-то проговорится о своем прошлом, было бы глупо, – размышлял Сорокин. – Что бы ты, Сорокин, сделал на его месте? Работал бы через связных, а вернее, лишь через одного человека, чтобы избежать какой-то утечки информации».

В углу пробили часы. Взглянув на циферблат, он увидел, что они показывали начало двенадцати ночи. Ехать домой не было смысла, там его никто не ждал. Он снял гимнастерку и лег на кожаный холодный диван.

«Слушай, Сорокин! Ты когда в последний раз посещал театр? – неожиданно спросил он себя. – Не напрягайся, это было в начале 1941 года. А почему бы тебе не сходить, не посмотреть какой-нибудь спектакль? Правда, в твоем городе его нет, но при желании можно съездить и в Москву».

Он невольно усмехнулся, представив, как ведет под руку Маргариту Семеновну.

Где-то на улице послышались выстрелы. Он встал с дивана и снял телефонную трубку. Услышав голос дежурного, он поинтересовался, кто стреляет.

– Товарищ майор, зафиксирована очередная попытка бандитского налета на продуктовый магазин. Как мне только что доложил начальник уголовного розыска, одного бандита они ликвидировали, а второго взяли живым.

– Передай ему, пусть ждет. Я сейчас приеду, – произнес Александр и положил трубку.

Машина остановилась около районного отдела милиции. Сорокин вышел из нее и направился к Алексею, который ждал его около здания. Они молча пожали друг другу руки и прошли внутрь. В кабинете начальника уголовного розыска, на табурете, сидел человек. Его растянутый в горловине свитер был похож скорее на плащ, так как висел на нем как на вешалке. Александр молча прошел мимо него и сел за стол.

– Майор Сорокин. СМЕРШ, – представился он арестованному. – Как зовут?

– Никак! – произнес с усмешкой мужчина, обнажив желтые от табака зубы. – Со мной ваши финты не пройдут, гражданин начальник. Сейчас вам назови имя, а вы мне раз и предъяву. Я хорошо знаю вашу сучью породу.

В комнате повисла пауза. Громов посмотрел на Александра, ожидая от него, как тот отреагирует на реплику блатного. На лице Сорокина заиграли желваки. Невооруженным взглядом было видно, что он еле сдерживает себя, чтобы не ударить сидевшего перед ним человека.

– Слушай, «Никак», вот что я тебе скажу. Сейчас идет война, и я тебя не буду судить по уголовному кодексу. Завтра тебя передадут «тройке», и через час ты уже будешь на небесах беседовать с Богом. Не смотри на меня так, ведь тебя взяли на месте преступления с оружием в руках, а мне этого достаточно. Ты понял меня?

Улыбка медленно сползла с лица мужчины. Он еще немного попытался «хорохориться», но затем как-то сник.

– Я блатной, а не полицай и не предатель. Я не ваш, гражданин начальник, – произнес он. – Меня менты повязали на разбое. Вы меня не путайте с «фашистами».

– Это мне решать, кто тебя взял: сотрудники милиции или опера из СМЕРШ. Как напишу, так оно и будет. Так что, жить тебе осталось, «Никак», ровно три часа, то есть до утра. Захочешь поговорить со мной, ломись в дверь. До утра я буду здесь.

Сорокин посмотрел на начальника уголовного розыска. Тот молча кивнул ему, что понял комбинацию своего коллеги из соседнего ведомства. Конвой вывел арестованного из кабинета и закрыл его в камере.

* * *

Мужчина, арестованный Алексеем Громовым при попытке разбоя, к утру «раскололся». Этот человек – Волков Станислав, ранее трижды судимый за совершение краж. Жажда жизни оказалась намного сильнее воровских традиций. В процессе допроса он рассказал Сорокину, что он и его напарник действовали по наводке. Они знали, что в магазин доставили большую партию американского яичного порошка.

– Скажи, Волков, а как вы хотели все это умыкнуть? – спросил его начальник уголовного розыска. – На себе ведь много не унесешь?

Арестованный смутился. Судя по его лицу, он готов был «загрузиться» по данному разбою один.

– Давай, колись дальше. Сказал «а», говори и «б», – тихо произнес Сорокин. – Жизнь одна, и никто из твоих друзей второй жизни тебе не подарит.

– А, кто вам сказал, что мы хотели нести на себе? У нас была машина.

– Это старая развалюха, что стояла за углом? – спросил Громов.

– Она вовсе не развалюха. Просто у нее такой внешний вид, а так машина хорошая, безотказная.

– Откуда она у вас? Кто был за рулем? – задал ему вопрос Александр. – Что молчишь? Говори!

Волков растерялся. Он не сразу понял, что изначальная его тактика говорить только за себя, валится у него прямо на глазах.

– Я жду, – жестко произнес Сорокин. – Если не скажешь, сгною в камере!

Волков вздрогнул. Он испуганно посмотрел на Громова, словно ища у него защиты.

– Я не знаю его. Это знакомый моего напарника. Впрочем, я его раза два видел в пивной на рынке. У него на кисти руки еще наколка в виде якоря и надпись «Магадан».

Сорокин посмотрел на Алексея. Тот молча кивнул.

– Слушай, Волков. А напарник твой, Зуб, вроде бы не из блатных. Как же ты, авторитетный вор, подлез под него.

– Вы правы, гражданин начальник, Зуб не из блатных. Как-то один раз, когда Зуб находился в сильном подпитии, он проговорился, что во время войны служил в полиции. Когда наши поджали немцев, он не стал уходить с ними на запад, как сделали многие из его знакомых, а решил перебраться поближе к столице и временно осесть здесь. Правда, откуда он, я не знаю, он мне об этом не говорил, а я его и не спрашивал.

– А много среди вас таких, как Зуб? – спросил его Сорокин.

– Не знаю, но, как мне показалось, они сейчас и держат здесь мазу. Кто мы для них? Они и раньше, во время войны, нас за людей не считали, и сейчас творят здесь беспредел.

– Слушай, Волков, а ты не слышал про человека с фамилией Демидов?

– Нет. Среди блатных людей с такой фамилией нет, у нас больше по кличкам.

– Понятно. Мне кажется, что ты уже отошел от «вышки» и сейчас тянешь как минимум на четвертак, – произнес Алексей. – Но четвертак тащить на Магадане очень сложно, можешь не осилить – здоровья не хватит.

Волков сначала посмотрел на Сорокина, а затем перевел взгляд на начальника уголовного розыска.

– Чего смотришь? Я тебе правду сказал, – продолжил Алексей. – Если поможешь нам выйти на водителя, значительно скинешь срок.

– Да вы что? Я никогда не был сукой! Я честный вор!

Громов громко рассмеялся.

– Да брось ты, Волков, комедию ломать. Какой ты вор? Ты фуфло, а не вор. Ты здесь не на сходняке толковище держишь, и мы здесь собрались не фраера, чтобы ты гнал перед нами волну. Только за то, что ты здесь нам наговорил, тебя на лоскутки порежут твои же друзья, воры. Так что, не ломай здесь «Ваньку», понял?

Волков задумался. Сейчас для него было важнее сохранить жизнь, чем уважение своих товарищей.

– Хорошо. Я покажу вам этого человека.

– Вот и договорились, – произнес Алексей. – Ты. Волков, не переживай, мы не заставим тебя торчать в пивной целый день, все это будет происходить из машины.

– Я согласен.

Арестованного увели в камеру.

– Как ты думаешь, покажет или нет? – спросил Громова Сорокин.

– Не знаю, поживем – увидим.

Сорокин попрощался и поехал к себе в отдел.

* * *

«Весь зацементированный пол бывшего гаража был залит кровью, смешанной в ужасающую массу с человеческими мозгами, черепными костями, клочьями волос и другими человеческими останками. Стены помещения были забрызганы кровью, на них рядом со множественными отверстиями от пуль, налипли частицы мозга и куски головной кожи», – читал Сорокин протоколы осмотра мест казни сотен людей, совершенных сотрудниками ГФП-724. Это были протоколы военного трибунала, судившего палачей из спецгруппы немецкой полевой полиции.

«Звери, – подумал о них Александр. – Даже не верится, что это творили русские люди в отношении своих соотечественников».

Он снова пододвинул к себе полученные накануне документы и продолжил их изучать.

«На окраине села было обнаружено очередное захоронение, в котором находилось восемьдесят трупов, лежавших в куче. У многих из них были вспороты животы, у других не было половых органов, глаз. Тут были старики, мужчины, женщины и дети. Одна женщина была связана веревкой со своей дочкой, девочкой лет восьми. У обеих – огнестрельные ранения».

Среди присланных Главным управлением контрразведки документов были и фотографии, на которых были запечатлены каратели. Вот человек в немецкой форме стреляет в затылок старику, вот они стоят группой, улыбаясь в объектив, а за их спиной горящий дом и висящие на воротах тела людей.

Взяв в руки групповую фотографию, Александр достал из стола увеличительное стекло и стал внимательно рассматривать лица палачей, надеясь среди них найти знакомое ему лицо одного из Демидовых. Однако ни на одной из них он не нашел знакомого ему лица. Он взял в руки лист и развернул его. Это был список личного состава одного из подразделений ГФП-724. В этом списке, где находилось около сотни фамилий, знакомой ему фамилии Демидов, он не нашел. Он отложил список в сторону и задумался.

«А может, его фамилия и не Демидов? Откуда вообще взялась эта фамилия? Нужно срочно обратиться к генералу Каримову», – подумал он.

Сорокин снял трубку и стал набирать телефонный номер приемной генерала. Трубку долго никто не поднимал, и Александр уже готов был положить ее, как в ней что-то щелкнуло, и он услышал женский голос.

– Да, я вас слушаю.

– Соедините меня с генералом Каримовым. Скажите, что звонит майор Сорокин.

Прошло около минуты, прежде чем он услышал голос генерала.

– Здравствуй, Сорокин, – поздоровался с ним Каримов. – В чем дело? Что-то произошло, или ты нашел этого предателя?

– Нет, товарищ генерал, я пока не нашел Демидова. Я сейчас просмотрел большое количество документов, в том числе и список личного состава подразделения ГФП-724, однако человека по фамилии Демидов там не значится. Может, этого человека и не существует?

– Хотелось бы так думать, Сорокин. Не исключено, что у него тогда была совершенно другая фамилия. Такое случается довольно часто в нашей практике.

– Скажите, откуда появилась информация о Демидове и о том, что он служил в ГФП-724?

– О нем рассказал один из заключенных. Перед самым арестом они случайно встретились в Москве, и он смог подсмотреть его паспортные данные.

– Может, стоит поинтересоваться у него, какую фамилию тот носил во время службы у немцев?

– Ничего не получится, он был застрелен через день после ареста при попытке к бегству. Так что у него больше ничего не спросишь. И еще, не ищи его на фотографиях, он никогда не фотографировался, так сказал этот человек во время первого допроса.

Генерал положил трубку. Его слова заставили Сорокина по-новому посмотреть на проблему розыска и установления личности этого человека.

* * *

Станислав Волков сидел в легковой автомашине рядом с начальником уголовного розыска. Он иногда позевывал и закрывал глаза, но сильные толчки Алексея в бок заставляли его открывать их и внимательно рассматривать лица мужчин, входящих в пивную и выходящих из нее. Питейное заведение находилось рядом с городским рынком.

– Ты что, Волков, не выспался, что ли? Тебя сюда для чего привезли? Чтобы ты показал нам водителя полуторки.

– Я не сплю, гражданин начальник. Чего мне спать, я в камере выспался, – произнес он после очередного толчка начальника сыска. – Просто надоело все это. Смотришь, смотришь… А вдруг он сегодня не придет? Что тогда?

На улице пошел дождь, от чего люди засуетились, как муравьи: кто-то сворачивал свой товар, кто-то устремился к выходу с рынка в надежде укрыться от дождя где-нибудь под навесом. Из-за угла лабаза вышел мужчина, похожий на цыгана. Он остановился и посмотрел на легковой автомобиль. Затем достал из кармана старенькой телогрейки папиросы и закурил. Дымя папиросой, он направился к легковушке.

– Ты его знаешь? – спросил Волкова Громов.

– Нет, – ответил тот.

Вдруг Волков, оттолкнув Алексея, выскочил из кабины и бросился бежать.

– Менты! Легавые! – громко закричал он.

Мужчина выхватил пистолет и трижды выстрелил в спину убегавшего арестанта. На рынке началась паника. Народ с криками и визгом, не обращая внимания на сильный дождь, бросился бежать в разные стороны, перепрыгивая через распростертое на земле неподвижное тело Волкова.