Кровь на колёсах

Допив коньяк, друзья пожали друг другу руки.

* * *

Хозяйка достала пироги из духовки, дала им слегка отстояться и принялась резать на аппетитные кусочки. Пирог с мясом она выложила на блюдо и торжественно внесла в комнату. Михаил, увидев её с такой красотой в руках, вскочил с дивана и, потирая руки, уселся за стол.

– Алия, давай выпьем, ну чисто символически? – завёл он свою старую песню.

Молодая женщина присела на краешек стула. Её густые чёрные волосы были стянуты пучком на затылке, а массивные золотые серьги подчёркивали изящество маленьких ушей.

– Ты, Михаил, как цыган. Привязался, словно слепень, – с лёгким упрёком промолвила она и улыбнулась.

Он быстро разлил водку по рюмкам и подвинул одну поближе к женщине.

– За тебя, за твою красоту! – произнёс он.

Они чокнулись и выпили.

– Ты не боишься, что может подумать мой муж, когда узнает, что я с тобой здесь пила водку? – спросила она его. – Ты знаешь его лучше меня. Он может убить нас обоих.

– Он может подумать всё что угодно, даже если бы ты и отказалась со мной выпить. Или я не прав? А так, я знаю, что он очень жёсткий человек и в пылу может и убить, это точно. Но мне кажется, что ты ему ничего не расскажешь об этом, правда?

Она смущённо потупилась.

– А давно ты замужем? Где он разыскал в степи такой прекрасный цветок? Насколько я его помню, он всегда был замкнутым человеком. Никуда не ходил, ни на танцы, ни в театр. И вдруг, представь себе, нашёл тебя!

– Михаил! давай, не будем об этом, – попросила женщина. – Не лезь ко мне в душу. Всё у нас с ним хорошо.

Женщина потянулась к бутылке и налила ему водку.

– Давай, Михаил, пей и прекращай эти разговоры. Они мне неприятны. Я ведь знаю, к чему ты ведёшь. Сейчас начнёшь меня пытать, почему у нас нет детей, и так далее. Скажу сразу. Эта тема закрыта. Не твоё это дело!

Он протянул руку за пирогом.

– А ты неплохо готовишь, – произнёс он, прожевав кусок. – Очень вкусно! Я здесь у вас как на курорте, вкусно ем, водку пью. Да и глаза не устают ежеминутно ласкать твою красивую фигуру.

От этих слов её лицо залилось краской. Она опустила глаза и почти прошептала:

– Вы, мужчины, умеете красиво говорить. А мы, женщины, развесим уши и слушаем ваши сказки. И, самое главное, верим вам. А копнёшь вас глубже, кроме слов, у вас за душой ничего и нет.

– Это не так, Алия! Настоящий мужчина всегда должен подчёркивать красоту женщин, а иначе он не мужчина, а тряпка. Мужчина всегда в душе поэт и должен петь о красоте женщины, – расфилософствовался опьяневший Михаил и полез к собеседнице с рюмкой.

Они вновь чокнулись, и женщина на этот раз допила водку. Затем она встала из-за стола и медленно пошла в кухню. Он с восхищением проводил её взглядом и, достав из кармана сигареты, направился следом. Подкрался осторожно, стараясь не шуметь.

Алия резала мясо. Почувствовав его присутствие, оглянулась. Он, как охотничий пёс, затаился и подошёл ближе, обдал прерывистым дыханием. Он осторожно обнял её за плечи, ожидая отчаянного сопротивления. Но женщина стояла, как статуя, и не пыталась сбросить его руки. Он начал медленно гладить её разгоряченное тело, а затем крепко сжал в объятиях.

Женщина напряглась, её дыхание стало глубоким и редким. Из груди стали вырываться томные стоны, от которых у Михаила закипала кровь. Он начал целовать её в шею, гладить по волосам; доведя до беспамятства, поднял на руки и понёс в комнату. Показалось, прошла вечность, прежде чем он опомнился.

Михаил открыл глаза. Алия лежала рядом, отвернувшись к стене. Её тело содрогалось от рыданий.

– Михаил, ты больше никогда не должен это делать, – шептала, рыдая, она. – Запомни, никогда! Тебе лучше вообще уехать прямо сейчас. Я не могу оставаться в этой квартире вместе с тобой.

– Алия, ну куда я сейчас поеду, на ночь глядя? Мне некуда идти. Давай дождёмся твоего мужа, а там решим.

Она встала с постели и стала приводить себя в порядок. Он тоже приподнялся.

– Ты можешь пока оставаться здесь, я сама уйду к подруге. Приедет муж, я вернусь. – Она быстро поправила измятую постель, оделась. – Всё на столе! С голода не умрёшь, – сказала она и, не оборачиваясь, громко хлопнув дверью.

Михаил остался один. Ему вновь пришлось лечь на уже давно надоевший диван.

* * *

В гостиничном номере, удобно устроившись в кресле, я открыл конверт, переданный мне администратором. В нём оказался небольшой листок, на котором печатными буквами было написано несколько строчек: «Если вы согласны свернуть активную фазу вашей работы в городе, то можете забрать за это вознаграждение. Оно находится в автоматической камере хранения в аэропорту города Кустанай. Ячейка 165, код – В4546. В сумке 2500000 рублей».

Я отложил листочек в сторону и задумался: «Что это? Провокация? Почему письмо адресовано лично мне, а не руководителю бригады? Я всё равно не вправе принимать подобные решения. Надо поговорить».

Спустившись вниз, я подошёл к администратору.

– Скажите, пожалуйста, кто передал вам это письмо?

– Письмо для вас передала женщина средних лет, – ответила администратор.

– А как она выглядела? Ну, возраст женщины, во что была одета, была одна или с кем-то?

– С кем была, не знаю, я не следила за ней. Как выглядела? Да как обычно выглядят женщины в этом возрасте.

Я понял, что больше ничего не добьюсь, и вернулся в свой номер. Там снова уселся перед конвертом. Он, словно магнит, притягивал мой взгляд: «Слушай, Абрамов! это же какие деньжищи! Тебе таких денег не заработать за всю свою жизнь. Может, действительно махнуть на всё, взять «мани» да уехать отсюда? Плюнуть на эту неблагодарную работу, уехать на юг, купить там домик и жить припеваючи?»

Я впервые в жизни испытывал такое сильное искушение. Взятки мне предлагали и ранее, но здесь, по сравнению с теми суммами, был очень солидный куш, который заставил меня по-настоящему оценить свою работу здесь. Я закрыл глаза и постарался проанализировать происходящее: «Почему письмо адресовали именно мне? Значит, думают, что я самое слабое звено, что меня можно купить. А если это провокация? Сунешься за деньгами, а их там нет, что тогда? Бандиты просто умрут от смеха. Ну а как же совесть, Абрамов? Сможешь ты после этого жить, смотреть в глаза своим товарищам? Это ведь предательство! Нет, предателем я никогда не был и эти деньги не принесут ни счастья, ни покоя».

Поборов в себе небывалое искушение, я засунул листок в конверт. «Завтра, если что, передам следователю для приобщения к делу, – подумал я и принялся разбирать свой пистолет, чтобы как-то сосредоточиться и успокоиться. Приведя оружие в идеальное состояние, я оставил его на тумбочке и лёг спать.

* * *

Ночью меня разбудил настойчивый звонок дежурного оперативника.

– Виктор Николаевич! прибыли ваши земляки из Челнов. Конвой и водителей я временно устроил в актовом зале. Думаю, утром вы сами решите вопрос с их размещением.

– Хорошо, Павел. Обеспечь ребят горячим чаем. Пусть немного согреются.

Утром все командировочные были расселены в одном из общежитий города. Водители приступили к осмотру изъятых машин, готовя их к рейсу в Челны, а сотрудники конвоя занялись чисткой оружия. Передав прибывших Старостину, я стал готовиться к приезду московских гостей. Мне нужно было ехать в аэропорт, чтобы встретить комиссию. Я вышел на улицу и стал поджидать служебную машину. Мимо меня, стараясь не задеть, проследовал Старостин.

– Подожди минутку! Скажи, кто у тебя сейчас работает с Измайловым? – спросил я.

– Я сам, – ответил он.

– Как он себя ведёт? Не проявляет агрессию? Нужно с ним быть очень осторожным, это ещё тот клиент. Я думаю, он хотел выброситься из окна не просто так, поэтому усильте за ним надзор.

– А вы куда, Виктор Николаевич? – спросил Старостин. – Хотел с вами посоветоваться насчёт Измайлова. Не нравится он мне. Замкнутый какой-то, всё молчит. Вчера вечером заявил вдруг, что не доживёт до зоны. Мол, убьют его скоро.

– Ты меньше слушай его! Работайте вдвоём, сделайте так, чтобы он всегда был под вашим наблюдением.

К подъезду подкатила моя машина. До аэропорта мы добрались сравнительно быстро, этому способствовала хорошая погода. Снег, выпавший накануне, убрали, и чёрная полоса шоссе была абсолютно свободна от транспорта.

Войдя в здание аэропорта, я присел на скамейку, ожидая прибытия самолёта из Кустаная. Он приземлился вовремя, и спустя минут пятнадцать я увидел двух мужчин среднего возраста в милицейской форме.

Мы пожали друг другу руки и направились к машине.

– Вас сразу в гостиницу или есть другие планы? – спросил я старшего из них, полковника милиции Александра Александровича Нырова.

– Сначала в гостиницу, – сказал он. – С вами, Абрамов, мы ещё встретимся сегодня. Кстати, не подскажете, гостиница далеко от отдела?

– Минут пятнадцать-двадцать нормальным шагом, – ответил я. – Если позвоните, то я пришлю за вами свою машину.

Всю дорогу гости молчали, рассматривая раскинувшуюся вокруг бескрайнюю степь. Я высадил их у места назначения и сразу же поехал на работу.

* * *

Москвичи прибыли в отдел во второй половине дня. Они не стали заходить ко мне, а и сразу же направились к начальнику городского отдела милиции. После разговора с ним сотрудники заняли соседний со мной кабинет и начали обустраиваться.

– Абрамов, зайдите, – по телефону меня пригласил второй из гостей, по фамилии Пашуков.

Повинуясь распоряжению, я отправился в кабинет Нырова.

– Разрешите? – спросил я, открывая дверь.

Полковник махнул рукой, разрешая.

– Присаживайтесь, товарищ Абрамов, – начал он, – у нас к вам несколько вопросов.

– Пожалуйста, задавайте, я готов ответить на все. Тайн у меня нет.

Он внимательно посмотрел на меня, сощурив левый глаз, словно целясь в меня из винтовки. «Ну, давай, посмотрим, на что ты способен», – подумал я.

– Какие у вас взаимоотношения с руководителем оперативно-следственной бригады Лазаревым? – задал он первый вопрос.

– Буду предельно кратким, – ответил я. – У меня никаких отношений с Лазаревым не было, и нет, я просто с ним не общаюсь. Он начальник, я подчинённый. Какие могут быть отношения между начальником и подчинённым? Абсолютно никаких. У нас разные взгляды на многие житейские вещи, и, наверное, нет ни одной точки, где бы они соприкасались.

Судя по выражению лица, Ныров был явно не в восторге от услышанного:

– Абрамов, насколько я знаком с Василием Владимировичем, он человек неплохой. Все, кто с ним работал, самого высокого мнения о его способностях, в том числе и организаторских.

– Не буду с вами спорить, Александр Александрович. Может, Лазарев и хороший человек, но отношений у нас с ним никаких не было. Работа, гостиница, вот и всё. Я при всём своём желании не могу назвать его другом и единомышленником.

Полковник нещадно буравил меня глазами:

– Странный вы человек, Абрамов! Сейчас ваше поведение ставит меня просто в тупик.

– Александр Александрович! – перебил его я, – вы задали мне вопрос о моих взаимоотношениях с Лазаревым, я вам на него ответил. Ответил честно, без прикрас.

– Тогда вот что. У меня к вам ещё один вопрос. Расскажите мне подробно, как на духу, об обстоятельствах этого странного, на мой взгляд, ДТП в котором погиб Агафонов. Всё, что вы ранее писали об этом, я уже читал.

– Если вы всё это хорошо знаете, то о чём мне вам ещё рассказывать? Вы спросите меня, что конкретно вас не устраивает в моем докладе в МВД СССР, и я расскажу вам всё, как вы выразились, как на духу. – Сделав паузу и не дождавшись уточняющего вопроса, я всё же приступил к изложению своей версии: – Утром в день происшествия я был приглашен в местный отдел КГБ, где меня ознакомили с оперативной информацией о готовившемся на меня, прошу вас это отметить – на меня лично, покушении. Ни даты, ни сценария и никаких более подробных сведений у КГБ не было.

Я, следователь и Агафонов собирались выехать на служебной машине в совхоз «Целинный», где, по информации Агафонова, находились два похищенных КамАЗа. Я обратился за помощью к начальнику городского отдела милиции Кунаеву, так как никто из нас не обладал навыками управления подобной машиной. В помощи мне было отказано. При выезде из города меня в машине подменил один из оперативников, а я вернулся в отдел. То, что произошло потом, вы хорошо знаете.

В настоящее время сотрудниками оперативно-следственной группы задержаны все участники этого ДТП. Сейчас мы с ними ведём соответствующую работу. На сегодняшний день ясно только одно, что данное ДТП было заранее спланированной акцией по устранению меня как заместителя руководителя группы. Никто из преступников не предполагал, что меня в машине уже нет. Кто-то за тридцать минут до нашего выезда позвонил им из отдела милиции и предупредил о моем выезде. Кто звонил, я пока не знаю, но звонили, по данным КГБ, из кабинета начальника милиции или его приёмной. Больше мне добавить нечего. Если у вас есть вопросы, задавайте, я готов ответить.

После моих слов в кабинете повисло гнетущее молчание. Полковник ещё несколько минут назад излучавший оптимизм, вдруг как-то сник. Он переглянулся с Пашуковым в поисках поддержки, но никто из них не решился задать мне следующий вопрос. Пауза тянулась довольно долго.

– Вы отдаете отчёт своим словам? – спросил он меня . – За них нужно будет отвечать по всей строгости закона. Вы понимаете, что, не имея на то веских причин, вы сейчас пытаетесь обвинить заслуженного человека, начальника городского отдела, в предательстве интересов милиции?

– Не нужно передёргивать мои слова. Я, товарищ полковник, полностью отдаю отчёт в том, что говорю. Мне нужно ещё дня два, чтобы доказать вам это. Это раз. А во-вторых, я сказал, что звонили из кабинета начальника милиции или из приёмной. Но, заметьте, я не слова не сказал о человеке, который сделал этот звонок.

Проверяющий намертво впился в меня взглядом. Это понемногу начинало раздражать меня. Я тоже уставился на него. Прошло несколько секунд, и полковник, не выдержав моего взгляда, отвёл глаза в сторону.

– Абрамов, мы с твоего разрешения, опросим весь оперативный и следственный состав твоей группы. А ты напиши подробно, как и почему нарушал принцип социалистической законности, задерживая и лишая имущества граждан, не имея на то соответствующих санкций прокуратуры и суда.

– Хорошо. К вечеру я представлю вам свой рапорт. А сейчас разрешите идти?

* * *

Вечером из города домой вернулся Акаев, товарищ Михаила. Он застал Ланге разогревающим ужин на кухне.

– А где жена? – первым делом спросил он.

– Сказала, что пошла к подруге, – ответил Михаил. – Ушла ещё утром.

Акаев прошёл в комнату, поставил на стол бутылку водки и стал раздеваться. Он умывался долго, фыркая и брызгая водой. Умывшись, вернулся в комнату и сел за стол.

– Ну что? Накатим грамм по сто? – спросил Акаев у Михаила, потирая руки.

Ловким движением руки он открыл бутылку и разлил водку по стаканам. Товарищи выпили без тоста, не чокаясь.

– Слушай, Михаил, – закусив, заговорил Акаев, – плохи твои дела. Взяли Измайлова, Кима, главного бухгалтера. Кругом одни обыски и аресты. Люди растерялись и не знают, что делать. Многие смотались из города в надежде отсидеться, а другие готовы пойти сдаваться. Я бы на их месте тоже так поступил. В чём они виноваты? Только в том, что купили у тебя краденые машины. Все как один проклинают тебя и твои машины. Их понять можно, кто знал, что всё так обернётся? Покупали машины, чтобы заработать, а теперь готовы вернуть их и дать денег в придачу, лишь бы их не трогали. Бухгалтер твоя, сука толстая, оказывается, вела двойную бухгалтерию. Одну-то вы сожгли, а вторую она сдала милиции. Теперь ментам ничего не стоит собрать всех твоих покупателей в кучу и упаковать года на два. Дело только во времени.

Михаил внимательно слушал. «Крысы, – думал он. – Все побежали, как только запахло жареным. А ведь все клялись и в дружбе, и в верности. Теперь каждый спасается, как может».

– Послушай, Мирза. А как взяли Измайлова с Кимом? Не знаешь, случайно? Не думаю, что они сидели и ждали, когда за ними придут.

– Кто-то вас всех сливает: и главного бухгалтера, и Измайлова с Кимом. Предателей стало много. Я тебе, если помнишь, ещё раньше говорил, что сдадут тебя сразу же, как только кто-нибудь запалится на чём-то или в Челнах, или здесь. Так оно и вышло. А сдал тебя первый, если люди не обманывают, твой заместитель по безопасности. Там они и спалились, оттуда и потянулась вся эта ниточка. Пойми меня, я не гоню тебя из дома, но долго тебя держать у себя тоже не могу. Соседи уже спрашивали, кто это. Рано или поздно они догадаются. Ты же в розыске, твои фото весят везде, на каждом вокзале. А мне неприятностей, сам понимаешь, не надо. Не хочу, чтобы на меня люди показывали.

Михаил был ошарашен рассказом. Злость кипела в нём и требовала какого-то выхода.

– Вот и ты меня гонишь, Мирза. Ты такой же, как и они. Пока я был при бабках и власти, я всем был нужен. Ты вспомни, кто тебя вытащил из тюрьмы, когда ты порезал студента? Забыл? А я всё помню! Помню, как я просил своего тестя, чтобы тот отмазал тебя. Кто тогда заплатил за твою свободу, забыл? А когда ты в аварию попал и врачи по кусочкам собирали тебя, кто оказался рядом? Я! А теперь вот ты меня гонишь, боишься властей и своей жены. Ты же знаешь, Мирза, что этим делом занимается не местная милиция, а приезжие сыщики из Москвы. Кого они здесь знают? Да никого! Вот и хватают наших людей лишь по наводке. Просто так к тебе никто не придёт и никто тебе ничего не предъявит. А ты, уезжай, боюсь властей! А меня ты, Мирза, не боишься?

Он встал из-за стола и достал из кармана пистолет.

– Вот шлёпну тебя здесь, и никто не узнает. Был человек, и нет человека.

– Ты меня не пугай, Михаил! Я ничего плохого тебе не сделал. А добро, оказанное тобой, я хорошо помню. Спасибо тебе! Пойми, у меня семья. Жена уже устала и от тебя, и от меня. Не бери грех на душу, уезжай по-хорошему.

Он молча налил себе водки и залпом выпил. Михаил пристально посмотрел на своего товарища:

– Хорошо, Мирза! Я уйду завтра утром. Подготовь мне машину.

Акаев накинул полушубок и направился на улицу.

– Слушай, Мирза! – остановил его Ланге, – ты к тестю не заходил? Как он, как моя семья?

– Не заходил, но разговаривал с ним по телефону. У него всё нормально, да и с семьёй пока всё хорошо. Милиционеры не решились на засаду в твоём доме. Говорит, что неделю назад он перевёз всех твоих к себе, так спокойнее. Да, кстати, чуть не забыл. Тесть передал, что приезжали какие-то люди и интересовались, где тебя можно найти. Это не милиционеры. Это местные. Спрашивали про тебя и Измайлова.

Мурашки побежали по его телу. Он понял, кто это и что им нужно. Сейчас они зачищают следы наркотического трафика и от них не укрыться.

Слушая своего товарища, Михаил по-прежнему думал о том, куда ему выехать и где схорониться от них на время. О том, что они шли по цепочке, от одного родственника к другому, он не сомневался и поэтому лихорадочно думал.

Мирза вышел на улицу, а он стал быстро собирать вещи. «Бежать, бежать отсюда, – стучало в его голове. – Бежать и как можно быстрее, пока не они не нашли меня здесь».

Собравшись, Ланге стал ждать возвращения Акаева. Мирза появился через долгих двадцать минут.

– Ты это куда, Михаил? На дворе ночь. Я думал, мы утром поедем.

– Ты меньше думай, больше соображай, – отрезал он. – Где машина? Поехали!

Они осторожно вышли на улицу и прошли за угол двухэтажного дома. В свете окон чётко вырисовывался силуэт КамАЗа.

Они забрались в кабину, мотор зарычал, и машина устремилась в ночь.

* * *

Алия Акаева сидела у подруги и ждала возвращения мужа. Она очень жалела, что у неё не хватило сил оказать должного сопротивления Михаилу. Его она знала давно, со дня знакомства с Мирзой. Она хорошо помнила тот день, когда Мирза представил её Михаилу как свою невесту.

Светловолосый симпатичный парень сразу понравился ей. Он был душой компании, умел ухаживать за девушками, и поэтому ни один праздник не обходился без его участия. Но случилось то, что рано или поздно должно было случиться. Ей нравился он, а вышла замуж она за другого, его близкого друга. Михаил женился на дочери начальника городского отдела милиции. Люди говорили, только потому, что девушка забеременела от него, и её отец настоял на свадьбе. Но Алия не верила этим разговорам. Она была уверена, что Михаил женился назло ей, чтобы как-то отомстить. Она знала, что он не любил свою жену, но менять что-то в своей жизни она тоже не хотела. После замужества она редко видела Ланге, только внимательно слушала рассказы мужа об изменениях в его семейной жизни. Вскоре он стал известным в городе бизнесменом, вокруг него стали собираться тёмные личности.

Год назад её муж приобрёл у Михаила новый КамАЗ. После этого жизнь их семьи заметно изменилась. Появились деньги, которые она потихоньку стала откладывать на покупку дома. Единственным, чего не хватало семье Акаевых, были дети. Мирза, отслуживший три года на атомной подводной лодке, по всей вероятности, получил облучение, которое и сказалось на его способности к оплодотворению. Шли годы, и они уже смирились с бездетностью. Муж старался больше зарабатывать, часто ездил в длительные командировки, а она занималась домом.

Но в их размеренный уклад вновь, как молния, ворвался Ланге. Муж не смог отказать старому другу в просьбе пожить у них недельку-другую. Однако время шло, а Ланге по-прежнему квартировал и не собирался уезжать. Она краем уха слышала, что его разыскивает милиция, но не слишком обращала на это внимание. Мало ли о чём говорят люди, она просто не верила этим сплетням.

От кого прятался Михаил, ей было неинтересно. Один раз женщина спросила об этом мужа, но тот сразу оборвал её и посоветовал вообще не произносить его фамилию.

Ей, ещё совсем молодой, явно не хватало мужского внимания. При этом она часто ловила на себе восторженные взгляды живущих в посёлке мужчин. Но умела держать себя в руках и никоим образом не подавала виду, что муж не очень внимателен к ней. Однако природа взяла своё. Некогда забытая любовь снова вспыхнула в ней, и она не устояла перед Ланге, о чём сейчас очень жалела.

Алия сидела у подруги и наблюдала за её хлопотами. Она завидовала сверстнице, её семье и, главное, тому, что у неё было двое детей. Услышав плач, подруга удалилась в комнату и принялась успокаивать малыша, а Алия приблизилась к окну. Отодвинув штору, она увидела, как в свете уличного фонаря из их дома вышел Ланге и направился к КамАЗу. Вслед за ним двигался муж. Оба сели в машину и уехали. По тому, что Михаил был с вещами, она поняла: он съехал от них.

– Слава богу, – прошептала женщина.

Стараясь не шуметь, она вышла в прихожую и стала собираться домой.

* * *

Алия мыла пол, когда услышала шум машины. «Муж вернулся», – решила она, торопливо завершая приборку.

Однако гости явились незваные – двое совершенно незнакомых мужчин.

– Здравствуй, хозяйка! – поздоровался один из них. – Где муж с постояльцем?

– Муж с утра уехал в город и должен вернуться с минуты на минуту, – ответила она как можно спокойнее.

– А где постоялец? – опять спросили её все тот же мужчина.

– Какой постоялец? – удивлённо переспросила женщина. – Нет никаких постояльцев, вы ошиблись!

– Мы редко ошибаемся, – грубо сказал тот, кто был постарше. – Я думал, мы с вами договоримся по-хорошему.

Он ударил женщину в лицо. Алия как подкошенная упала на вымытый пол и сильно ударилась головой о косяк двери. В глазах вспыхнул сноп искр, и она потеряла сознание. Очнулась оттого, что кто-то вылил ей на лицо грязную воду из ведра.

– Ты, сучка, скажешь, где он или мы убьём тебя вместе с твоим козлом, – прохрипел старший.

Она, придерживаясь за стену, медленно поднялась с пола. Из рассечённой губы текла солёная на вкус кровь. Она выплюнула вместе с кровью два передних зуба.

– Извините, но вы ошиблись адресом. У нас никогда не было постояльцев.

Мужчина прошёл в комнату и, отодвинув штору, посмотрел на улицу.

– Ты, наверно, не совсем понимаешь, о чём тебя спрашивают? Мне нужен ваш постоялец. Где он? Куда он уехал?

Она сидела на мокром полу и молчала. Она в какой-то момент была готова рассказать им о Ланге, но куда он уехал, она действительно не знала.

– Ильхам! ты давно был с бабой? – спросил пожилой второго. – Вас этим на зоне не сильно балуют?

Ильхам нервно засмеялся и направился к женщине:

– Вы правы, господин Хилый, на зоне баб нет, там одни мужики.

Бывший зэк схватил женщину за руку и потащил к кровати. Она попыталась вырваться из его цепких рук, но он сильно ударил её по лицу и швырнув на постель. Насильник навалился всем телом и стал срывать с неё одежду. Она попыталась закричать, но сильный удар в голову вновь помутил её сознание.