Кровь на колёсах

Неожиданно раздался звонок. Я подошёл к телефону и сквозь шум и треск услышал знакомый голос куратора-москвича:

– Виктор Николаевич! прошу вас организовать встречу наших сотрудников из Москвы. К вам едут товарищи из инспекции по личному составу.

– Сколько их? – поинтересовался я. – Можете мне сказать о цели их визита?

– Вы знаете, Виктор Николаевич, на вас поступила большая жалоба от работников прокуратуры города. Они утверждают, что вы чуть ли не на каждом шагу нарушаете социалистическую законность. В жалобе приводятся факты, когда вы, не имея соответствующих санкций городской прокуратуры, задерживаете и проводите массовые обыски у граждан. Второй вопрос, который они хотели бы изучить на месте, связан со смертью Владимира Агафонова. Вам понятна важность этих вопросов? Есть социалистическая законность, и ещё никто в Союзе её не отменял. Виктор Николаевич! надеюсь, вы понимаете, что предстоящая проверка не должна сказываться на результатах работы бригады.

– Вы правы. Если меня не арестуют проверяющие за эти самые нарушения, то работа группы будет протекать в прежнем режиме, – заверил я его.

– Типун вам на язык. Разве можно так шутить! – ответили из Москвы.

Теперь всё стало ясно как божий день. Я – исполняющий обязанности руководителя оперативно-следственной бригады – должен предстать перед членами комиссии МВД СССР. «Вот почему вдруг заболел и уехал Лазарев! Он узнал это от брата и решил отсидеться в Москве. Ну и крыса! – Чем больше я думал о предстоящей проверке, тем больше злился: – Неужели решили меня пустить под сплав? Сейчас приедут эти люди и начнут копаться в грязном белье. Будут разбираться, уговаривать признаться в халатности, угрожать арестом, требовать от меня непонятно чего!»

Я хорошо знал эту категорию. Не каждый человек может работать в инспекции по личному составу, для этого тоже необходимо призвание. Это люди, которые ни разу в жизни не видели настоящего преступника. Вот и будут искать этого преступника среди своих. Сильная боль стрелой пронзила мою голову. Спазм следовал за спазмом, я сел в кресло, боясь пошевелиться.

«Так и инсульт может стукнуть, – усмехнулся я про себя. – Испугался проверки, что ли? Или ещё чего? Нет, я не сделал ничего, чего мог бы бояться или за что стыдиться. А за содеянное готов отвечать по полной. Совесть моя чиста и перед людьми, и перед законом. Пусть проверяют. Всё, что я наработал здесь, лежит в сейфе и стоит на плацу».

Мои невесёлые мысли прервало появление Андрея Кузьмина, оперативника, прикомандированного к бригаде из Воронежа.

– Виктор Николаевич, мы задержали Кима. Будете с ним разговаривать?

– Молодцы! Поработайте с ним сами. У меня что-то голова заболела.

Не успела за Кузьминым закрыться дверь, как вошёл другой оперативник.

– Виктор Николаевич! Задержан Аманкулиев. Пытался оказать сопротивление.

– Хорошо, Захаров. Работайте с ним. Ты не знаешь, машину Кима пригнали или ещё нет?

Захаров пожал плечами.

– Пригласи ко мне Старостина, – попросил я.

Тот явился минуты через три.

– Вот что, дружок. Освободи под подписку о невыезде Анну Ким. Пусть её только сначала допросит кто-нибудь из следователей.

Я подошёл к окну и, отодвинув штору, вновь стал смотреть на плац, где рядами стояли изъятые машины: «Солидно, – похвалил я себя и всю свою бригаду. – Неплохо поработали ребята. Интересно, сколько миллионов вернули государству?»

Лёгкий щелчок в окно вернул меня к действительности. Пуля, пробив стекло, впилась в стенку моего кабинета. Я невольно пригнул голову, упал на пол и медленно пополз в сторону выключателя. Выключив свет, я поднялся на ноги и подошёл к окну. На уровне моей головы в окне сияло небольшое пулевое отверстие. Меня снова, уже в который раз, спас ангел-хранитель. Если бы стрелок взял на пять сантиметров ниже, пуля бы угодила мне прямо в лоб. Я не стал больше испытывать свою судьбу, в полной темноте нашёл своё пальто и, облачившись в него, выскользнул из кабинета.

«Боже, ты снова спас меня!», – произнёс я и перекрестился.

Я не стал поднимать тревогу, так как хорошо знал характеристику снайперской винтовки. Хороший стрелок мог легко поразить своего врага на расстоянии семьсот-восемьсот метров. Откуда именно стрелял снайпер, в эту тёмную зимнюю ночь установить было невозможно.

Я шёл по улице и всматривался в лица спешивших куда-то людей. Холодный зимний вечер, обилие снега позволили мне немного успокоиться. Я в очередной раз подумал о стрелке, который целился в меня. По всей вероятности, убийство не входило в его планы, и этот выстрел был лишь очередным предупреждением мне.

Впереди показалась гостиница, я вздохнул с облегчением. Я быстро поднялся к себе в номер и стал звонить в КГБ. В тот момент мне казалось, что это единственная организация в городе, которая в состоянии обеспечить мне безопасность.

– Мне Каримова, – попросил я дежурного по КГБ.

– Извините, но его уже нет. Звоните завтра.

Я положил трубку и плотно зашторил окно. Сел в кресло и снова подумал о выстреле. Теперь я был уверен, что в меня стреляли не из-за машин, а из-за наркотиков. «Но откуда они узнали, что я собираюсь разрабатывать это направление параллельно с розыском Ланге? Я же никому из своих не говорил? Кто же стоит за этим выстрелом?» – я терялся в догадках, как же им стало известно о моих намерениях. Чем больше я думал, тем больше было вопросов, на которые не было ответов. Я привёл себя в порядок и направился в ресторан поужинать.

Там было очень много народа, как никогда. Я сел за столик и стал под непривычным для себя углом зрения рассматривать праздных людей. Работа, которой я занимался более десяти лет, наложила на меня свой отпечаток. Я разучился по-человечески радоваться маленьким слабостям окружающих. Мои глаза, словно рентгеновские лучи, просвечивали их, пытаясь отыскать мерзавцев и преступников. Длительная работа в системе уголовного розыска не только меня сделала своеобразными дальтониками. Все мы, оперативники, научились быстро и безошибочно различать лишь два цвета – белый и чёрный. Мы шли по многоцветной жизни, словно зашоренные лошади, не видя ничего, кроме маленького просвета впереди. А что это за просвет, мы и сами не знали: то ли пуля, то ли нож в спину.

Размышляя о превратностях жизни, я не заметил, как подошёл официант. Заказ сделал наобум – назвал блюда по первым строчкам меню. Также без удовольствия отужинал среди всеобщего безмятежного довольства и веселья.

Когда поднимался по лестнице в свой номер, услышал за спиной голос администратора:

– Извините! Вам оставили письмо.

«Странно, – сразу напрягся я. – Кто в этом городе может писать мне письма?» Послание, поблагодарив администратора, я, разумеется, взял.

* * *

Кунаев по окончании рабочего дня отправился в магазин и, накупив сладостей для внуков, поехал к дочери. Та, по всей вероятности, ждала отца и моментально открыла дверь. Отряхнув снег с обуви, начальник милиции разделся и прошёл на кухню.

– Дедушка пришёл! – С радостными возгласами к нему устремились любимые внуки.

Он открыл кожаный портфель и стал раздавать подарки. Детишки, не скрывая восторга, стали хвалиться друг перед другом коробочками, фантиками и стикерами.

– Есть будешь? – поинтересовалась дочь и после утвердительного кивка стала доставать из шкафа тарелки.

– Иди, займись детьми, я сам себе положу, – сказал он ей. – У меня к тебе серьёзный разговор.

Через некоторое время шум в соседней комнате затих, и дочь вернулась на кухню.

– Как, уложила?

– Да, папа, спят. Встаём рано, нужно в садик, поэтому и ложимся рано. Устают они за целый день, – произнесла дочь, основательно устроившись за столом для разговора.

– Вот что, доченька, – начал отец, – скрывать не буду, твой муж во всесоюзном розыске. Я с ним говорил месяца два назад. Он обещал сделать вам визы в Германию. Похоже, не сделал. Вот возьми, это твой заграничный паспорт, в нём вписаны дети. – Кунаев протянул дочери документ. – Михаил передал вам деньги, они у меня на работе, в сейфе. Это большие деньги, тебе хватит надолго, а может, и на всю жизнь. Вот в этом свёртке тоже деньги, их надо передать его матери и брату. Я воспользовался случаем и связался с его родственниками в Германии. Со дня на день они должны выслать на твой адрес вызов. Когда получишь, нужно будет срочно выехать в Москву. Бросай всё. Я продам твою квартиру и мебель. Ты должна, слушай меня внимательно, сначала выехать в Семипалатинск, а оттуда уже в Москву. Не спрашивай меня ни о чём, так надо. Обо мне не думай, я не пропаду. Для меня главное, чтобы ты уехала отсюда как можно быстрее.

Из глаз дочери потекли слёзы. Она почувствовала, что видит своего отца в последний раз.

– Не плачь и не хорони меня раньше времени, – сказал Кунаев и погладил её, как в детстве, по голове.

Он долго не мог уйти от дочери, всё останавливался на пороге и обдумывал, как лучше распорядиться средствами. Сначала предложил: «Завтра мой водитель завезёт тебе деньги», потом его осенило: «Есть возможность через старого друга перевести деньги непосредственно в Банк Германии». Сошлись на том, что это лучшее решение. После чего Кунаев всё же попрощался окончательно.

Его дочь долго стояла у окна и смотрела вслед удаляющемуся отцу. Нехорошее предчувствие охватило её. Женщина надрывно прошептала:

– Прощай, папа.

* * *

Кунаев шёл по узеньким улочкам города. Здесь он прожил всю свою сознательную жизнь и хорошо ориентировался в хитросплетении улиц и переулков. Недалеко от своего дома он услышал приближающиеся сзади шаги. Судя по громкому хрусту снега, мужчина был большого веса. После всех событий связанных с зятем, он был очень осторожен не только в своих действиях, но и в высказываниях. Сейчас, услышав эти торопливые шаги, он напрягся и сунул руку в карман шинели, где лежал его наградной пистолет.

Полковник шагал быстро, не оглядываясь по сторонам, словно давая понять преследовавшему его человеку, что он не боится его. Наконец незнакомец, не выдержав быстрого темпа, окрикнул его по фамилии. Он остановился и посмотрел на преследователя. Он сразу узнал в нём человека Хозяина.

– Что тебе нужно? – спросил он его. – Чего ты, словно шакал, крадёшься за мной? Я тебя уже давно засёк.

Перед ним стоял мужчина средних лет с ярко выраженной восточной внешностью. Он с трудом переводил дыхание и, нагнувшись за снегом, стал протирать им разгорячённое лицо.

– Хозяин тобой недоволен, – сказал преследователь на казахском языке. – Ты рекомендовал нам своего зятя, за которого поручился. Твой зять оказался нечестным человеком. Он продал то, что ему не принадлежало, а вырученные деньги забрал себе. Хозяин даёт тебе два дня, чтобы ты вернул ему деньги или нашёл зятя. Хозяин дважды не повторяет. Или он, или деньги. Если денег не будет, то Хозяин сам найдёт твоего немца и убьёт его, несмотря на то, что он твой зять.

Человек развернулся и торопливой походкой удалился прочь. Это было очень серьёзное обвинение, и Кунаев хорошо знал, что теперь он головой отвечает за мужа своей дочери. Постояв ещё с минуту и, убедившись, что больше за ним никто не наблюдает, он продолжил свой путь.

Подойдя к дому, он внимательно осмотрел прилегающую местность. Никаких следов человека или зверя на белом снегу видно не было. Войдя в дом, он включил свет и молча прошёл на кухню. Он порылся в шкафу и, достав чистый фужер, до краёв наполнил его коньяком. «Значит, у меня есть ещё два дня, чтобы спасти Михаила, – подумал он. – Всего два дня. Но где его искать?!»

Своевременно предупредив зятя о приезде оперативно-следственной бригады из Москвы, он помог тому скрыться из города. Но куда конкретно, он не знал. Сегодняшняя встреча свидетельствовала о том, что Михаил залёг глубоко и разыскать его будет не просто. Он осушил фужер и моментально ощутил, как по телу растеклось блаженное тепло. Он откинулся на спинку стула и закрыл глаза.

В памяти он стал прокручивать всю эту историю с наркотиками.

* * *

Кунаев ехал на служебном автомобиле и увидел Измайлова, переходящего дорогу. Он знал, что тот является другом его зятя и имеет на него определенное влияние.

– Останови машину, – приказал он водителю.

Водитель, сбросив скорость, аккуратно притормозил рядом с Измайловым.

– Садись, – распорядился начальник милиции. – Есть разговор.

Измайлов сел на заднее сиденье, машина тронулась. Они подъехали к небольшому кафе на окраине города. Оглядевшись по сторонам, Кунаев молча проследовал в заведение, Измайлов держался позади. Они миновали общий зал и оказались в небольшом помещении, где стоял стол и несколько стульев.

Не успели присесть, как перед ними моментально оказался директор кафе.

– Здравствуйте, товарищ начальник, – заискивающе произнёс он. – Обедать будете?

– Обедать?.. – задумчиво переспросил он его. – Буду, но подашь блюда через полчаса, а сейчас оставь наедине.

Он встал и, плотно закрыв за директором дверь, внимательно посмотрел на Измайлова. От его взгляда тому стало не по себе, он отвёл глаза в сторону.

– Вот что. Ты знаешь, что ваш бизнес по торговле ворованными машинами может прекратиться в любое время? – спросил он его.

Тот сделал удивлённое лицо, словно впервые слышал об этом.

– Не строй здесь рожи, это не цирк, я говорю с тобой серьёзно. Час назад я разговаривал со своим зятем, он меня, по всей вероятности, не понял, или не захотел понять. Есть другой бизнес, который может принести вам всем гораздо больше денег. Постарайся убедить в этом Михаила, я ему сам говорить ничего не буду. Ему не обязательно знать, что инициатива исходит от меня. Суть бизнеса – поставка в города России определенного продукта с юга. Водитель будет работать втёмную. Пришёл, взял машину, отвёз груз туда, куда укажут, и домой. Несколько подобных рейсов, и вы с Михаилом будете богаты. Можно бросать здесь всё и уезжать, куда захотите. Я сведу тебя с одним человеком, через него будете получать груз, этот товар. Он вас научит, как его грамотно спрятать в машине. Это хорошее предложение, его нельзя не принять.

Измайлов отлично понимал, что ему предлагают. Он прикидывал в уме все варианты и возможные последствия, взвешивал все за и против.

– Сколько я буду иметь? О том, сколько будет иметь ваш зять, я вас не спрашиваю.

Кунаев посмотрел на алчные огоньки, которые загорелись в глазах Измайлова, и неспешно ответил:

– Намного больше, чем ты имеешь сейчас. Тебя это устраивает?

Измайлов вновь замолчал, подсчитывая в уме пока ещё виртуальные деньги. Глаза его вновь вспыхнули, и он мотнул головой в знак согласия.

– Я согласен. Теперь, главное, мне нужно уговорить Михаила. Думаю, что сумею его обработать. Еще никто на свете не отказывался от денег, тем более от больших. Как быстро это надо сделать?

– Чем быстрее, тем лучше, а иначе все вы погорите на этом бизнесе, – подытожил Кунаев.

Раздался стук в дверь. Он молча взглянул на Измайлова, давая понять, что разговор окончен, и громко произнёс:

– Входите!

Из-за двери показалась улыбающаяся физиономия директора кафе.

– Подавать можно? – спросил он и, получив согласие, побежал распорядиться.

* * *

Неизвестный мужчина после встречи с Кунаевым направился к центральной улице города. Его ноги тонули в неубранном снегу и не давали возможности ускорить шаг. Запыхавшись, он остановился и посмотрел на часы. Мелкие стрелки не позволяли в темноте рассмотреть время, и он с сожалением подумал: «Стареешь, Хилый, стареешь. Вот и глаза уже отказываются видеть. Наверное, пора на покой».

Он двинулся дальше и вскоре оказался на главной улице. Центральная часть города разительно отличалась от той, по которой ему пришлось сюда идти. Улица была чистой, словно её миновал падавший всю ночь снег. Кругом горели фонари и сверкали витрины магазинов. Остановившись около фонарного столба, он опять взглянул на часы. Теперь он смог рассмотреть: стрелки показывали без трёх минут девять. «Успею», – решил Хилый и вновь ускорил шаг.

Впереди яркими огнями сверкал универмаг. Мужчина, оглядываясь по сторонам, словно страхуясь от возможной слежки, вошёл в широкие двери магазина. Недалеко от дверей около отдела по продаже часов стоял человек, к которому он так спешил.

– Здравствуйте, – почтительно поздоровался с ним Хилый. – Извините, пожалуйста, немного опоздал, немолодой уже, ноги плохо ходят.

– Не нужно оправдываться, я вам не врач, и новые ноги не поставлю. Постарайтесь впредь на встречи не опаздывать, я не собираюсь здесь часами толкаться. Докладывайте.

Хилый оглянулся и, понизив голос, начал выкладывать информацию:

– Я дождался его недалеко от дома. Передал всё, что вы просили.

– Как он отреагировал? – поинтересовался незнакомец.

– Спокойно. Абсолютно спокойно, словно деньги были у него и он готов их отдать прямо сейчас. Я ему напомнил о поручительстве за зятя, но это он пропустил мимо ушей. Похоже, действительно не знает, где тот скрывается.

– Вот что, возьми своих людей и сами начните поиски Немца. Нам требуются деньги, но это не главное. Ланге нам больше не нужен. Его необходимо ликвидировать, но только после того, как он вернёт деньги. Милиция задержала Измайлова, который тебя может слить. Его нужно также убрать.

– Постойте, но как я могу его убрать, если он в камере? – спросил потрясённый Хилый.

Незнакомец, выдержав паузу, прошипел:

– Это твоя проблема! Не уберёшь его, Хозяин уберёт тебя. Жду доклада через два дня.

Незнакомец развернулся и, подняв воротник чёрного пальто, направился к выходу. Там его ждала чёрная «Волга» с государственными номерами.

* * *

Михаил Ланге лежал на диване и внимательно рассматривал потолок комнаты. Шла уже четвёртая неделя, как он проживал у Акаева, которого хорошо знал со времён совместной учёбы в автодорожном техникуме.

На столе стояли недопитая с вечера бутылка водки и остатки закуски. Хозяин квартиры по просьбе Ланге вчера выехал в Аркалык, где должен был встретиться с его близкими друзьями – Измайловым и Кимом. Михаил мучился от безделья, но выходить из квартиры на улицу боялся. Жена Акаева, Алия, что-то делала на кухне, оттуда доносился звон кастрюль, и пахло чем-то вкусным. Михаил потянулся, свесив ноги с дивана.

– Алия! – обратился он к женщине, – ты слышишь меня? Составь компанию, я один пить не могу.

Она сверкнула чёрными глазами.

– Если я буду каждый раз составлять тебе компанию, Михаил, то просто сопьюсь. Ты же каждый день пьёшь как лошадь, неужели не надоело?

– Ну давай, не ломайся! Поддержи компанию, что тебе стоит? – не унимался гость.

– Нет, я пить не буду, – решительно отрезала женщина. – Сейчас будут готовы пироги, вот под них и выпьешь.

Он снова лёг на продавленный диван. Вчера ему в руки попала местная газета, в которой писали, что в аварию попали несколько сотрудников оперативно-следственной бригады, работающей в Аркалыке. В заметке также сообщалось, что один из них погиб. «Молодец Измайлов, – подумал он. – Может, это остудит их пыл. Приехали тут, хватают всех подряд».

Он попытался разобраться в происходящих событиях. Ему хотелось понять, где и когда он допустил ошибку. Вроде всё, что он делал, было абсолютно правильно. Да, продавал угнанные в Челнах КамАЗы. А кто бы отказался от такого бизнеса, если деньги сами плыли в карман? Но продавал, не пытаясь по-крупному нажиться на этих машинах. Народ-то, в принципе, не был обижен его ценами. Хочешь, бери, а не хочешь, дело твоё. Может, нужно было и дальше так жить? Нет же, связался с Измайловым, сошёлся из-за него с этими «наркоманами». Ведь денег и без наркотиков вполне хватало.

Он даже не знал толком, от кого прячется: от милиции или от мафии, и кто из них опаснее для него. После провала рейса в Казань, Михаил сразу заметил, что эти люди стали к нему относиться совершенно по-другому, с опаской и недоверием. Теперь редко кто из них приезжал к нему на работу, всё больше общались через Измайлова. Теперь уже Измайлов планировал вместо него рейсы и решал, кого из водителей куда направлять. Может, нужно было ещё тогда выйти из игры, плюнуть на все КамАЗы, но, видно, алчность начисто лишила его чувства самосохранения.

Однажды в начале лета он задержался на работе и заметил, как в открытые ворота их автохозяйства въехали две неизвестные ему машины с таджикскими номерами. Оттуда выскочили ребята и стали быстро перегружать какие-то тюки в машины, принадлежащие ему. Быстро перекинув груз, парни сели отдыхать. Через некоторое время к автохозяйству подъехали ещё несколько неизвестных автомобилей. Сидевшие вскочили и по команде старшего стали быстро перегружать зелёные деревянные ящики. Судя по тому, с каким усилием молодые таджики справлялись с ношей, ящики были тяжёлыми. «Никак, армейский груз, – предположил Ланге. – Интересно, что там?» Ему в период прохождения службы в Афганистане приходилось сталкиваться с подобными ящиками, в них, как правило, перевозили автоматы.

Когда работа завершилась, все машины и грузчики скрылись в степи. В пыли, поднятой колёсами, одиноко маячила лишь фигура Измайлова. Но вскоре и она скрылась за углом автохозяйства. Михаил решил посмотреть, что в тех тюках, которые закинули в его машины. Он осторожно закрыл окно и вдруг увидел Измайлова, который в компании трёх незнакомых ему людей пересекал двор. Затем он ловко забрался в кузов КамАЗа и стал передавать оставшимся внизу тюки. Они быстро погрузили их в одну из своих машин, стоявшую где-то в тени гаража. Перегрузив несколько тюков, Измайлов слез с машины. Мужчины, о чём-то договорившись, сели в поджидавшую их «Волгу» и выехали с базы. Через минуту прибыла очередная машина. Появилась новая группа мужчин. Они тоже быстро нагрузили свою машину такими же тюками.

«Ну и дела! – Михаил был потрясен. – А я-то и знать не знал, ведать не ведал, что творится у меня на базе!» Закрыв дверь кабинета, он вышел во двор. Сгорая от опасного любопытства, быстро забрался в кузов КамАЗа, где ещё оставались тюки, и стал их осматривать. На одном из них он прочёл: «Минеральная вата». Осторожно, стараясь не повредить упаковку, он ножом срезал пластиковую ленту. За упаковочной тканью действительно виднелись ровные блоки минеральной ваты. Но, подняв верхний слой, он увидел аккуратно вырезанные отверстия, в которые были воткнуты небольшие свёртки. Это были наркотики!

«Всё ясно. Таджикские наркотики менялись, по всей вероятности, на какой-то армейский груз из Узбекистана», – подумал Михаил. Он аккуратно упаковал тюк и, убедившись, что не оставил следов, спрыгнул на землю.

Сейчас он, конечно, ни за что бы не стал вмешиваться в это дело. Но тогда внутренняя обида на то, что его обманывают, и деньги проходят мимо него, оседая в кармане друга, не давала ему покоя. Выждав с неделю, он пригласил к себе Измайлова и предложил ему поужинать в ресторане. Там они выпили полбутылки коньяка, и он принялся обвинять его в нечестной игре.

– Ты что, Михаил! – возмутился Измайлов. – Ты кого обвиняешь в крысятничестве? Меня? Своего друга? Это я ворую твои деньги? Побойся бога!

– Не дёргайся и не ори, – зло произнёс Ланге. – Сиди спокойно и слушай. У меня есть все основания, чтобы всё это предъявлять тебе. Я на той неделе был на работе и прекрасно видел, что ты там делал. Все ваши машины, тюки, минеральную вату и так далее.

Измайлов спокойно выслушал обвинения, а потом улыбнулся.

– Ну, ты и дурак! Ты что здесь кричишь! Это не деньги, Михаил, это жизнь. Если эти люди узнают, что ты что-то видел, они отрежут тебе язык или живым закопают тебя. Ты знаешь, кто стоит за этим делом? Там такие люди, что ты для них просто пылинка. Дунут и не заметят! – Оглянувшись по сторонам и убедившись, что за ними не наблюдают, Измайлов добавил: – Раз ты всё уже видел, я тебе просто посоветую срочно забыть всё это. Иначе, Михаил, ты просто умрёшь. Сначала ты, а за тобой умру и я. Они никого не пощадят, ни тебя, ни твою семью. И твой тесть им не помеха. Пойми меня правильно. Я сейчас в таком положении, что не могу себя чувствовать в безопасности нигде, ни дома, ни даже в тюрьме. Там такие деньги крутятся! На них любого чиновника можно купить. У них везде свои люди: и в милиции, и в КГБ, и даже в правительстве.

Чем больше распалялся и рассказывал Измайлов, тем глубже страх проникал в душу Михаила «Надо срочно бежать, – думал он. – Чем быстрее смоюсь, тем больше шансов выжить».

– Михаил, тебя кто-то видел в тот вечер? – с тревогой спросил Измайлов. – Там ведь стояли посты вокруг автохозяйства. Если ты засветился, нам с тобой обоим конец.

Он задумался.

– Думаю, нет. Я ушёл через пролом в стене, о котором мало кто знает.

– Возможно, ты и прав в этом. Если бы они тебя срисовали, то мы бы с тобой не сидели здесь. Пойми, Михаил, это не наш бизнес, и нам с тобой туда лучше не лезть. Я сам проклинаю тот день, когда связался с ними. Я был уверен, что в любой момент всё можно бросить и уехать. Нам с тобой не верят после этой Казани. Считают, что это мы спалили тот груз и людей из охраны. Давай разойдёмся по-хорошему, и не будем пока встречаться.