Кровь на колёсах

На входе меня встретил прапорщик и поинтересовался целью визита. Я назвал фамилию офицера, пригласившего меня на встречу.

– Проходите, – произнёс он. – Вам придётся немного подождать. Посидите пока в приёмной для посетителей.

Я присел на стул и стал с интересом рассматривать людей, находившихся рядом. Напротив меня сидела очень симпатичная женщина в чёрном пальто. На её плечах лежал большой воротник из чёрно-бурой лисы. Холёные пальцы были унизаны кольцами. Заметив мой любопытный взгляд, женщина немного смутилась и отвернулась, пытаясь изобразить полное безразличие к моей персоне.

Минут через пять дверь открылась, и я увидел сухощавого мужчину средних лет, одетого в двубортный костюм тёмно-серого цвета. Он прямиком направился ко мне.

– Майор Каримов, – произнёс он и протянул мне руку. – Приношу свои извинения, что заставил вас ждать. Служба!

– Абрамов, – представился я, – Виктор Николаевич.

Мы прошли в его кабинет, который находился в самом дальнем конце большого коридора.

– Раздевайтесь, у нас здесь тепло. Чай, кофе? – предложил он.

Я отказался и, сняв пальто, присел в кресло напротив его стола. Каримов не спеша налил себе в чашку кофе, сел за стол и стал внимательно разглядывать меня.

Мне стало слегка не по себе от пристального взгляда. Его глаза, словно два буравчика, сверлили меня насквозь.

– Товарищ Каримов, извините меня. Вы что пытаетесь найти на мне? На мне узоров нет! У меня создалось впечатление, что вы хотите испепелить меня своим взглядом, – сказал я с улыбкой. – Полагаю, у вас какие-то вопросы ко мне?

Каримов отвёл глаза в сторону и, открыв коричневую папку, протянул мне лист бумаги.

– Вот, ознакомьтесь с этой информацией. По-моему, вам будет интересно.

Я взял бумагу и углубился в чтение. Это была оперативная информация, в ней источник сообщал о контакте Ланге с человеком, который подозревается в сбыте наркотиков за пределы Казахстана. Из информации следовало, что он уже совершил одну поездку в Новосибирск и перевёз туда около двух килограммов опия-сырца. Опий он прятал в топливных баках автомобиля.

Я взглянул на дату. С момента написания этого сообщения прошло около трёх месяцев.

– Товарищ майор, это достаточно старое сообщение. Может, у вас есть более свежая информация, в частности о его местонахождении?

– Дело вот в чём. Мы думаем, что рано или поздно вы Ланге задержите. Дело во времени. Нам бы хотелось включиться в его розыск и дальнейшую его разработку. Насколько мне известно, вас он больше интересует по вопросу реализации краденых автомашин, а нас – в приобретении и реализации наркотиков. Он нужен нам не меньше, чем вам.

Давайте договоримся о взаимодействии наших служб. Вся оперативная информация, что будет попадаться нам в отношении машин, мы будем передавать вам. Вы же, в свою очередь, будете нам передавать все сведения о выявленных контактах Ланге, особенно связанную с наркотиками и контактами с местными жителями. Мне кажется, эта информация вам не нужна. Реализация информации по линии наркомании – эта наша проблема. Вот, в принципе, о чём я и хотел переговорить с вами. Поймите нас правильно, мы его разрабатываем уже два года, но выйти на него, а тем более на его связи, нам пока не удалось.

– Неужели за два года, что вы его разрабатываете, вы не смогли приблизиться к нему настолько близко, чтобы уличить его в преступлениях и задержать? Как-то плохо верится в такое.

– Вы плохо ориентируетесь в местном менталитете. Он не простой человек, как кажется с первого взгляда. Это человек верхов, – серьёзно произнёс Каримов и указал куда-то указательным пальцем вверх. – Его просто так не возьмёшь. Вокруг него только трупы, которые ничего рассказать уже не могут.

– Какие трупы? – удивлённо воскликнул я. – Мне об этом ничего не известно!

– Я не о нём, а о той организации, которая перебрасывает наркотики в Россию. За ними горы трупов. Кстати, Ланге также приговорён этой организацией к смерти, хотя он об этом и не знает. Мы думаем, что для него сейчас лучший вариант – попасть в руки к вам. Только так он может продлить или спасти свою жизнь.

– Хорошо, я вас понял, товарищ Каримов. Вам от меня нужна вся информация по Ланге. Думаю, если мы его возьмём в ближайшее время, то я предоставлю вам возможность пообщаться с ним.

– Вы меня не так поняли. Мне нужна вся информация, а именно: где и у кого он может скрываться. Мы сами будем проверять её. Ведь вы не знаете местных обычаев и можете просто провалить его задержание. Поэтому всё, что вы будете получать в оперативном плане, мы бы хотели, чтобы вы передавали и нам.

Я кивнул в знак согласия и потянулся за своим пальто.

– Извините, почему вы ни словом не обмолвились о его тесте, начальнике городского отдела милиции Кунаеве? – спросил я его.

– Знаете ли, Виктор Николаевич! Говоря об одном, я имел в виду и другого. Кунаев у нас тоже в разработке. И раз вы подняли эту тему, то я хочу озвучить следующее. Не мешайте нам его разрабатывать. Не суйтесь, если это так можно назвать, в эту разработку. Он в прошлом оперативник и хорошо разбирается в возможностях милиции. Помните, он коварен как никто из них. Он может подставить вас под любой удар.

– Хорошо, спасибо за информацию, – поблагодарил я и стал надевать пальто.

– Спасибо вам, что меня правильно поняли, – улыбнулся на прощание Каримов. – Насколько нам известно, они готовят на вас покушение. Вы в курсе этого?

Я взглянул на Каримова и, стараясь подавить раздражение, спросил:

– Если эта информация известна КГБ, то вы просто обязаны защитить меня от этих бандитов. Насколько я знаю, покушение на государственного служащего при исполнении им своих должностных обязанностей можно расценивать как террористический акт. А это уже ваша прямая работа. Кстати, меня буквально на днях чуть не сбила на перекрёстке машина. Может быть, вы об этом говорите?

Каримов сделал многозначительное лицо.

– Вы знаете, мы тоже об этом проинформированы. Та попытка была простой репетицией, чтобы предупредить вас о возможных опасностях в наших краях. Но, насколько мне известно, эти бандиты сделали вывод, что вы не поняли их и решили пойти дальше. Единственное, что мне пока неизвестно, так это дата возможного покушения. Если что, я вас буду держать в курсе событий. До встречи! Будьте внимательны. Кто предупреждён, тот вооружён.

Я подошёл к двери, но новый вопрос Каримова заставил меня остановиться.

– Скажите, пожалуйста, как себя чувствует Уразбаев Расих? Он выходит на контакт с вами?

Я промолчал. Сказать, что я был удивлён этим вопросом, не сказать ничего. Он просто шокировал меня. В состоянии этого шока я вышел из здания КГБ и направился в сторону отдела милиции. «Значит, Каримов в курсе всех событий, – решил я. – Неужели Расих работает и на КГБ? Наверное, работает, а иначе, откуда мог узнать Каримов о моих взаимоотношениях с этим человеком».

Постояв с минуту около входа в отдел милиции, я поднялся к себе.

* * *

В кабинете не удалось даже снять пальто – трезвонил аппарат. Судя по длительности, вызов был междугородным. Я снял трубку и услышал бодрый голос начальника управления уголовного розыска Костина.

– Привет, Виктор! Я с руководством министерства обсудил твою просьбу по этапированию арестованных в Челны. Министр, представь себе, полностью поддержал твою инициативу. Думаю, уже сегодня в Аркалык выедет группа сотрудников милиции для конвоирования арестованных. С ними поедут водители с завода для перегона изъятых тобой автомашин. А у тебя что нового?

Я коротко доложил ему о разговоре с работниками КГБ, а также об информации, связанной с возможным покушением на меня.

– Виктор! Что могу тебе сказать? Единственное – будь предельно осторожен. Не верь никому, там всё продаётся: и информация, и жизни. Это первое. Второе. У тебя там есть люди. Организуй себе охрану. Это не будет лишним. Потом можешь снять, когда страсти утихнут. То, что покупатели этих машин хотят сдаться, хорошо. Я думаю, надо провести соответствующую работу с их родными и близкими. Подожди минутку, не бросай трубку. Вот что ещё хочу тебе сказать, меня сейчас больше беспокоит твоя личная безопасность, а не эти машины. Не думаю, что покушение будет в городе. Скорее всего, эта попытка будет при твоем выезде за пределы Аркалыка. Там и народа мало, и свидетелей нет. Степь большая, найдут не сразу.

– Юрий Васильевич! Не надо меня хоронить раньше времени. А то «степь большая», «степь отпоёт»… Мы здесь тоже не лыком шиты, посмотрим ещё кто кого.

Попрощавшись, я положил трубку и начал кипятить воду для чая. Чтобы заполнить паузу, подошёл к окну и взглянул на плац, где рядами стояли изъятые машины. Вдруг моё внимание привлёк мужчина в форме милиционера, который что-то скручивал со стоящего недалеко от окна КамАЗа. Я постучал по стеклу, и милиционер, увидев меня, соскочил с машины и бросился бежать.

Накинув пальто, я бросился на улицу и, обогнув здание милиции, оказался на плацу. Навстречу мне шёл тот самый мужчина, что копался в машине. В его грязных от масла руках я увидел какой-то механический узел, который он старательно прятал за спиной.

– Что у вас в руках? – спросил я. – Покажите, что вы сняли с арестованного КамАЗа.

Мужчина остановился и замялся.

– Вы знаете, что вы только что совершили кражу государственного имущества, и я могу вас за это прямо сейчас арестовать? Как вам не стыдно, вы же работник милиции, а не мародёр, – произнёс я.

Я повернулся и направился в кабинет Кунаева. Секретаря в приёмной не было, и я, минуя двоих посетителей в гражданской одежде, проследовал в кабинет начальника милиции.

– Здравия желаю, товарищ начальник! – начал я с порога.

В кабинете помимо него находилась и секретарь, что-то старательно записывавшая.

– Оставьте нас, – произнёс он, обернувшись к ней.

Секретарь, злобно сверкнула карими глазками и вышла из кабинета.

– Товарищ подполковник, хочу довести до вашего сведения, что вашими сотрудниками ежедневно осуществляются кражи с арестованных автомашин, стоящих на плацу за зданием милиции.

Буквально минуту назад мною получена информация из Москвы, что из Набережных Челнов выезжает конвой за арестованными преступниками. Вместе с конвоем выезжают и водители, в задачу которых входит перегон этих машин в Челны.

Я не хочу с вами ругаться, но если машины не смогут выехать со двора в связи с тем, что были разукомплектованы вашими сотрудниками, я вынужден буду поднять большой скандал. Полагаю, он будет не в вашу пользу. Я лично арестую и отконвоирую в Казань всех сотрудников вашего отдела, уличённых в краже деталей и узлов. Мне всё это напоминает мародёрство! У вас ещё есть время поправить ситуацию. Два дня – этого вполне достаточно.

Полковник сделал обиженное лицо, словно я его лично уличил в воровстве.

– Виктор Николаевич, могу сказать одно, что вы глубоко ошибаетесь, обвиняя моих людей в этих действиях. Они не могут этого сделать, – Кунаев вызывающе посмотрел на меня.

– Давайте не будем спорить. Пригласите помощника дежурного. Это такой здоровый мужчина с погонами старшины. Спросите его. Я уверен, что у вас претензий ко мне не будет.

Я вышел из кабинета и проследовал мимо секретаря, которая при виде меня, отвернулась в сторону.

Уже через полчаса, подойдя к окну, я увидел, как человек десять милиционеров суетятся около грузовиков, устанавливая снятые ими детали. «Вот так-то лучше», – отметил я про себя, наблюдая за их работой.

* * *

Агафонов вошел, как всегда – на плечах не чуя погон: стеснительно и едва слышно.

– Разрешите войти? Есть коё-какая информация.

– Заходи, – произнёс я и указал ему на стул.

Он не стал садиться и сразу же приступил к докладу.

– Сегодня утром я случайно столкнулся с женой одного из владельцев похищенного КамАЗа. Эта женщина рассказала мне, что в посёлке, который находится в сорока семи километрах от города, стоят две автомашины. Одна из машин принадлежит её мужу. Сами владельцы этих машин сдаваться милиции пока не намерены, так как боятся, что их арестуют.

– Ты, насколько тебя понял, хочешь проверить эту информацию? – спросил я. – Нужно было доложить это старшему группы и вместе с ним съездить в этот поселок.

– Виктор Николаевич! старший группы сейчас на выезде, когда будет – никому неизвестно. Я зашёл доложить вам, думал, что вы поможете нам с транспортом. Если мы прямо сейчас не поедем и не заберём эти машины, то их могут свободно разукомплектовать местные товарищи. Мы сами отгоним машины сюда.

– То есть, как «сами отгоним»? – спросил я его.

– Да потому что, пока мы будем искать водителей, те могут уйти. Потом ищи эти машины по Казахстану!

– Вот мне, к примеру, ни разу не приходилось управлять такой большой машиной, я даже не знаю, смогу ли я вообще на ней сдвинуться. А ты можешь?

– Вы не переживайте, доедем как-нибудь, с божьей помощью, – не удержался от озорной улыбки Агафонов.

Я связался с начальником милиции и поинтересовался у него в отношении свободных водителей.

– Куда нужно ехать-то? – спросил меня он.

– Здесь рядом, не очень далеко, – ответил я.

– Извините, Виктор Николаевич. Ничем не могу помочь вам. Свободных водителей у меня нет.

Я тоже извинился перед ним за беспокойство и как бы между прочим сообщил ему, что, по всей вероятности, придётся ехать мне самому и гнать этот КамАЗ.

Положив телефонную трубку, я оделся и вышел на улицу. У моей служебной машины уже стоял Агафонов и ещё один оперативник. Мы уселись и двинулись на выезд из города. На окраине нам встретилась одна из оперативных групп, возвращавшаяся с задания. Машины, мигнув друг другу дальним светом, остановились у обочины.

Я подождал, когда старший группы подойдёт ко мне. Выслушав его доклад, я поинтересовался, кто из его людей может управлять большегрузом. Командир группы поговорил с оперативниками. Один из них сообщил, что имеет навыки вождения грузовой автомашиной и, наверное, сможет перегнать КамАЗ.

Мы поменялись с ним местами. Я пересел в машину «возвращенцев» и вновь погнал в отдел, а Володя Агафонов с оперативниками продолжил свой путь в посёлок.

По приезде я занялся текущей работой, которой оказалось достаточно много.

Часа через два мне позвонил дежурный по городскому отделу милиции. Сначала в трубке что-то трещало и хрипело, словно человек, соединивший меня с неизвестным абонентом, не хотел, чтобы мы слышали друг друга. Наконец донёсся незнакомый мужской голос. Звонил помощник дежурного районного отдела милиции:

– Ваша оперативная машина попала в ДТП. Есть трупы и раненые.

– Что, что вы говорите?! – закричал я изо всех сил, словно от моего крика что-то зависело. – Говорите! Где это произошло? Кто из ребят погиб и ранен? В каком они состоянии?

– Это произошло на тридцатом километре трассы. Ваша машина, по всей вероятности, выехала на полосу встречного движения и попала под КамАЗ. Все сейчас в больнице, состояние тяжёлое, но стабильное. Как говорят врачи, жить будут. Агафонов в реанимации, у него серьёзная черепно-мозговая травма, он в коме. Врач сказал, он безнадёжен.

– Кто работает на месте ДТП? – поинтересовался я.

– На месте? – переспросили он. – Следователь из ГАИ, эксперт, сотрудник прокуратуры и начальник милиции.

– Передайте им, я выезжаю!

Я моментально оделся, захватил с собой одного из следователей, и мы понеслись на тридцатый километр.

* * *

Всю дорогу мой водитель пытался узнать у меня, что случилось, но мне было не до разговоров. В голове настойчиво прокручивались все события последних дней: «Боже, какая несправедливость! Это я должен был быть в этой катастрофе, а не эти пацаны! Откуда бандиты узнали про то, что мы едем в посёлок, что еду именно я, а не кто-то другой? Я ведь никому не сказал об этом. Погоди, погоди, а Кунаев? А может, эта встреча Агафонова с этой женщиной сегодня была специально организована? Не исключено, что именно так бандиты хотели выманить меня из города и покончить со мной здесь в степи. Кунаев! Может, он сам организовал всё это? Он бывший оперативник и лишь один знал о поездке. Я же сам попросил у него водителя и сказал, что тоже поеду за машиной. Неужели он успел слить эту информацию своему родственнику? Или это просто роковое совпадение?» Я задавал себе этот вопрос снова и снова, но вразумительного ответа не находил.

Дорога, по которой мчалась наша машина, была абсолютно прямой, и встречные машины на трассе были видны издалека. «Как же это могло произойти? Лапин достаточно опытный водитель, и вдруг не смог разъехаться на такой широкой дороге? А может, он заснул за рулем или заговорился с ребятами?» – задался я новым вопросом.

Мы доехали до места ДТП сравнительно быстро. Оперативники ОВД уже сворачивала свою работу. Я вышел из машины и направился к группе людей, стоящих у обочины дороги.

– Здравствуйте! Заместитель руководителя оперативно-следственной бригады МВД СССР Абрамов Виктор Николаевич, – представился я. – Кто из вас может доложить о ДТП?

Мужчины переглянулись между собой и продолжали хранить гробовое молчание.

– Желающих, как я вижу, нет? Тогда я хотел бы услышать версию сотрудников ГАИ. Что думает ГАИ по этому поводу? Почему две машины не смогли разъехаться на этой довольно широкой дороге? Это первый вопрос. Второй вопрос, могло ли быть здесь преднамеренное ДТП, то есть умышленное? Кстати, а где вторая машина, я имею в виду КамАЗ?

Начальник местного отдела милиции подозвал к себе работника ГАИ и задал ему эти вопросы. Молодой лейтенант милиции, сначала задумался, а затем, взвешивая каждое слово, начал подробно излагать свою версию. Чем больше он говорил, тем больше я убеждался, что это была ловко организованная западня для нашей оперативной машины.

Я остановил сотрудника ГАИ на полуслове:

– Скажите, сколько машин участвовало в этом происшествии: одна, две, три?

– Почему вы меня об этом спрашиваете? – удивился он.

– Я, конечно, не большой специалист в вашей области, но, судя по следам протекторов, здесь, на этом месте, разворачивались не одна, а две машины. Вот видите следы, одна машина разворачивалась в эту сторону, другая в другую. Вы зафиксировали эти следы или нет? Где эти машины и кому они принадлежат? Вы организовали их перехват? Судя по осколкам фар, у КамАЗа должны быть серьёзные повреждения.

Автоинспектор заметно смутился, и краска залила его лицо. Он посмотрел в сторону начальника районного отдела милиции и промолчал.

– Извините! Когда мы сюда подъехали, здесь была только одна машина с потерпевшими. Никаких других машин мы не видели.

– Делайте выводы, лейтенант. Зафиксируйте все следы, что я вам указал. Объявите машину в перехват, – произнёс я, еле сдерживая клокочущую во мне злость. – Следовательно, эти машины, развернувшись здесь, направились в сторону Аркалыка. Правильно я понимаю? Значит, их надо искать в городе, а не в вашем посёлке. Надеюсь, ориентировка на них будет направлена не только в Аркалык, но и по районам республики.

Начальник милиции с нескрываемой злостью смотрел на растерявшегося лейтенанта.

– Плохо, очень плохо работаете! – я опять не сдержал эмоций. – Пока вы здесь толкаетесь, преступники прячут свои машины! Через неделю мы никогда не найдём и не докажем, какая машина погубила наших ребят.

Я резко повернулся и пошёл к следователю нашей бригады.

– Вот что, Миронов! Тебе придётся вплотную заняться этим ДТП. Завтра пришлю тебе в помощь двух оперативников. Необходимо проверить все автохозяйства в этом районе. На этих товарищей, стоящих у меня за спиной, надежды нет. Они не будут нормально работать, всё спишут на какого-нибудь пьяного водителя. Здесь всё намного сложнее, чем кажется на первый взгляд. Здесь, Миронов, преднамеренное хорошо спланированное убийство сотрудников оперативно-следственной бригады МВД СССР. Обрати внимание, заранее спланированная акция. В этой машине должен был ехать я. Это не случайное ДТП, а самое настоящее покушение на убийство.

Я повернулся и направился к группе работников милиции и прокуратуры.

– Вы поможете устроиться в гостиницу моему сотруднику? – спросил я у начальника милиции. – Хочу, чтобы он и двое моих работников, которые прибудут завтра, были включены в состав вашей следственной бригады по расследованию этого инцидента.

– Хорошо, – сказал начальник милиции. – Разместим ваших людей, пусть работают.

Я оставил сотрудника с ними, а сам поехал в больницу, куда доставили пострадавших.

* * *

Из приёмного покоя шёл длинный коридор с множеством дверей в разные стороны. Его дальний конец тонул в темноте. Я постоял минут десять и, не дождавшись никого из персонала больницы, пошёл прямо по коридору, заглядывая в попадавшиеся мне по дороге кабинеты.

Неожиданно раздражённый женский голос за спиной остановил меня.

– Ты куда прёшь? В магазин пришёл, что ли? – Передо мной возникло заплывшее от жира лицо дамы, одетой в грязный халат белого цвета.

– Я пришёл навестить пострадавших в аварии сотрудников милиции. Я прекрасно понимаю, что это больница, а не магазин. Я долго ждал в приёмном покое, но ко мне не подошёл ни один работник больницы, вот я и отправился в надежде найти дежурного врача. А вы кем работаете? Вы, случайно, не дежурный врач?

Мой вопрос вывел женщину из себя. Она упёрлась могучими руками в могучие бёдра и, не выбирая выражений, закричала на всю больницу:

– Ты кто такой? Пришёл, вот и сиди, жди, когда к тебе подойдут! Подождать не можешь? Попёрся тут в грязной обуви!

Видя, что я не столь напуган её криком, она принялась оскорблять меня, используя весь арсенал нецензурных выражений. При этом, казалось бы, максимальная громкость её голоса стала ещё выше, перейдя из баса в фальцет.

Наконец в конце коридора показалась мужская фигура в белом халате.

– Вам что, не ясно? – произнесла фигура. – Вам же по-русски сказано, тут не магазин, а больница! Здесь свои правила и требования! Вы что стоите, я сейчас милицию вызову!

Мне ничего не оставалось, как повернуться и пойти назад. Я сел в приёмном покое и стал ждать дежурного врача. До меня по-прежнему долетали нелицеприятные фразы о моей персоне.

Наконец подошёл мужчина в белом халате. Я представился и попросил рассказать о состоянии доставленных после ДТП сотрудников моей бригады. Врач дал мне халат и провёл в одну из палат, где лежали трое моих коллег, двое из которых спали. Я присел на краешек постели водителя. Он открыл глаза и, увидев меня, сделал попытку подняться.

– Лежи, Лапин, лежи! Ещё успеешь встать. Расскажи, что произошло на трассе. Игорь, это очень важно!

Игорь задумался, восстанавливая в памяти картину, и тихим голосом начал рассказывать:

– Два КамАЗа пристроились к нам сзади сразу же, при выезде. Отъехав километров пятнадцать от города, я заметил, что они стали перестраиваться по ходу движения. Они шли рядом по ширине всей дороги и не давали нам возможности остановиться и пропустить их вперёд. Потом мы увидели, что на обочине метрах в двухстах от нас стоит еще один КамАЗ. Идущий сзади нас справа КамАЗ стал вытеснять меня с нашей полосы, заставляя выехать на полосу встречного движения. Машина, стоявшая у обочины, тронулась, и двинулся прямо нам в лоб. Мы попытались оторваться, я увеличил скорость, но машины продолжали гнать нас под встречный КамАЗ.

Я, конечно, виноват, нужно было сразу уходить в кювет, но я почему-то рассчитывал, что те просто хулиганят, и мы разъедемся. Удар пришёлся на нашу правую сторону, и это в какой-то мере спасло нас. От удара нас выбросило с дороги.

– Игорь, а на машинах были государственные номера или нет? Ты не заметил?

Он задумался на секунду и уверенно ответил:

– Нет, Виктор Николаевич! Машины были без номеров. Всё было спланировано, они специально ждали нас на выезде из города. Я вообще удивляюсь, как мы остались живы!

– Лапин, завтра к тебе приедет следователь из нашей бригады, он тебя допросит. Постарайся вспомнить все подробности – от окраски машин до возможного портрета водителей.

Я вышел из больницы и направился к своей машине. Сделав шагов двадцать, услышал голос дежурного врача. Он догнал меня:

– Вы знаете, минут тридцать назад умер один из ваших сотрудников. Его фамилия Агафонов. Простите. Мы сделали всё возможное. Но его травма была несовместима с жизнью.

Словно камень застрял у меня в горле. Я хотел глубже вдохнуть, но не мог. К моему стыду, слёзы брызнули у меня из глаз. Я отвернулся от врача, чтобы скрыть их от него. «Надо же, умер. Такой молодой! А я даже не знаю про него абсолютно ничего», – мелькнуло у меня голове.

Видя моё состояние, врач немного отступил в сторону и полушёпотом произнёс:

– Может, вам немного валерианы? Я же вижу, вам нехорошо.

– Спасибо вам, обойдусь! Когда вскрытие? Мне нужно об этом знать. – Я достал из кармана листок бумаги и стал записывать номер своего телефона; протянул листочек врачу и попросил: – Свяжитесь со мной, как только будет известно время вскрытия.