скачать книгу бесплатно
Я поднялся со стула, оглядел опустевшее кафе, тяжело вздохнул и кротко произнёс:
– Согласен.
– Правда? Вы не передумаете? – по-детски недоверчиво спросила Лиз.
– Нет, не передумаю. Мало того, завтра и начнём. И, как заявил верный ленинец Никита Хрущёв, наши цели ясны, задачи определены. За работу, товарищи!
P.S.
Привет, я – Элизабет Грин. Но для друзей – Лиз. Думаю, дорогой читатель, мы подружимся. Я очень надеюсь. Ведь главное в дружбе – доверие. Без него никакой талант автора не сделает книгу нужной читателю. Тем более, речь пойдёт о событиях, происшедших на самом деле, а не выдуманных. Но доверие не улица с односторонним – от читателя к автору – движением. Автор должен доверять читателю: излагая факты и приводя своё восприятие их, оставляет право читателю самому сделать выводы. Соглашаться или нет, но без злобы и ненависти! Так должно быть между друзьями.
Я внимательно прочитала вышеприведённый текст Сергея Белова. Ещё в рукописи. Ну что сказать? Написано искренне. Признаюсь, я сама многое узнала, как меня видят и воспринимают окружающие. Не со всем соглашусь. Например, про сравнение моего мягкого характера с танком. Я – человек настойчивый и целеустремлённый, но не танк же! В крайнем случае – лёгкий! Или Сергей пишет: «Марина в кафе сказала, что я очень симпатичная». Ошибся. Я отчётливо слышала – красивая.
Читатель, я шучу.
Теперь серьёзно.
Наша книга не детектив, где умные сыщики ищут убийцу. Нам не дано на сто процентов добраться до правды, многое до сих пор закрыто за толстыми дверями архивов секретных служб. Самолёт погиб. И наивно интриговать читателя – собьют или нет. Сбили. Мы – авторы и читатели – знаем. Я не думаю, возможно ли назвать всех виновных трагедии. Но они были. И нельзя их действия или бездействия объяснять – мол, время такое. Ведь время «создают» люди – своими мыслями и поступками. И часто своим «не участием».
Мы поставили перед собой задачу: воссоздав политическую атмосферу конца 70-х начала 80-х годов прошлого века, показать не только как случилось, но, главное, почему. И никакой «широкой панорамы» событий тех лет. Их описать понадобился бы талант любимого мною Льва Толстого с его гениальным романом «Война и мир». Многое оставили «за скобками». Но не могли отказаться от «запаха и вкуса» повседневной жизни главных героев. От примет ушедшего в историю времени, когда мы – авторы – были молодыми.
Мы с Сергеем осторожно отнеслись к отбору документального материала того времени. За годы, прошедшие со дня трагедии над Сахалином, написаны книги-расследования, мемуары политиков, дипломатов и разведчиков, представлены материалы Международной организации гражданской авиации, обнародованы сотни некогда секретных документов… Мы попытались в море информации отделить факты и «фактики». К первым мы относим документы, ко вторым – измышления и фантазии любителей конспирологии.
Вряд ли до российского читателя дошла моя первая, написанная много лет назад, книга. Тогда я не знала чему посвящу свою творческую жизнь, но название пришло само по себе – «В поисках истины». С тех пор этим и занимаюсь…
Работы хватало. И мы бы не справились без помощи многочисленных и добровольных помощников. Большое им спасибо!
И последнее.
Полностью поддерживая энтузиазм Сергея быстрее начать работу над книгой, больше импонирует мысль французской писательницы Сидони-Габриель Колетт: Работа подобна красивой женщине: она не любит ждать.
ПРЕДИСЛОВИЕ
Жизнь стран мало отличается от жизни людских – дружат, ссорятся, воюют, мирятся, соревнуются, соединяются, расходятся… Но люди – существа возвышенные. Им хочется любви – настоящей, искренней и навсегда. С детства помнится чем заканчивались сказки: жили долго и счастливо и умерли в один день. В реальности жизнь складывается по-другому. И люди, бывает, сходятся не по любви, а по расчёту. Сколько умных книжек осуждали такое супружество – аморально! В великом русском языке имеются совершенно несимпатичные синонимы: безнравственно, порочно, грязно.
Не редкое явление между людьми. А какой же выбор у стран? Искать союзников «по любви» или строить свои отношения «по расчёту»? На всех этапах «политической» эволюции – от племени до государства – люди чётко разделяли мир на своих и чужих, на «я», «мы» и «они». И, как круги на воде от брошенного камня, чем дальше от «я», тем слабее «дружеские» связи, тем больше вражды. Сильные диктуют слабым. Среди людей – дело обычное: в детском саду игрушку отнимут, в школе просто побьют «ботаника» – слишком умный и списывать не даёт, а про дедовщину в армии и говорить не хочется. Страны-то чем лучше? Хулиганят как второгодник. Фигура речи? Нет, реальность в нашей коммунальной квартире, имя которой «Планета Земля». Действительно, живут в «коммуналке» разные страны: большие и маленькие; давно «прописанные» – тысячелетия, и «новосёлы» – обломки недавних империй, получившие или завоевавшие собственную государственность; кому повезло обладать огромными запасами нефти, газа, золота, урана и других полезных для войны и мира ископаемых, а у кого с этим большие проблемы – вернее, одна – копать из недр нечего. Если бы страны жили в дружбе и взаимопомощи – мы вам нефть, а вы – воду; мы вам газ, а вы – новые технологии, то эта планета называлась бы «Рай». Поскольку не все верят в Рай, то и живут на Земле по принципу «против кого дружите». С кем торгуют, с кем воюют, с кем знаться вовсе не хотят. Парадокс: нацистская Германия «сдружила» идеологических врагов: с одной стороны баррикады США и Англия, с другой – коммунистический Советский Союз. Не до идеологических разногласий: враг у кого на дворе, а у кого и в квартиру влез. Воевали, защищая каждый своё, а спасли весь мир! Интересно, но эти страны никогда и не дружили. С большой неохотой признали СССР членом международного сообщества. Великобритания – 1924 год, США – 1933-й. Всякое бывало между ними, но общая беда – нацистская чума – заставила «подружиться». Появилась антигитлеровская коалиция: типичный пример «брака по расчёту». Но взвился флаг победы над Рейхстагом и повод для совместной жизни растворился в залпах праздничного салюта. Война слегка снизила градус вражды. А тут Идеология вылезла из окопов Второй мировой и пошла в бой против недавнего союзника. Мало того, кто с радостью, кто с ужасом обнаружили: Мир-то уже не тот, довоенный, и жить придётся по новым правилам. До 22 июня 1941 года Советский Союз строил социализм. «Архитекторы» – плохо образованные, но «прорабы» – хорошо организованные. И крушили старый фундамент: экономику, людей, религию, и возводили фундамент новый, из другого материала, куда для прочности добавляли кровь и слёзы. Нет, конечно, за повседневными внутренними заботами никто не забывал и внешние. «Малые» войны с соседями вспыхивали по разным причинам и умыслам: с Китаем на Китайско-Восточной железной дороге – 1929 год, с Японией на озере Хасан – 1938-й и у реки Халхин-Гол – 1939-й, с Финляндией – 1939?1940-е. Добавим мирное «присоединение» прибалтийских республик и Бессарабии с Северной Буковиной в 1940-м, захват восточных областей Польши в 1939-м. Был ли Советский Союз единственным «воином» в те годы? Нет, конечно. По всему миру полыхал огонь «локальных» войн. Но 1 сентября 1939 года началась трагедия Второй мировой, а 22 июня 1941-го – Великая Отечественная.
Победа над фашизмом изменила статус Советского Союза в мире: из страны-изгоя западных демократий, стал серьёзным игроком, с мнением которого нужно считаться. Мощная, хорошо вооружённая, с крепким бойцовским характером и колоссальным опытом ведения войны Советская Армия напугала Запад. Все хорошо знали позицию Сталина о роли Советского Союза как базы свершения мировой социалистической революции. У «довоенного» Сталина реальных путей победы пролетариата в других странах и их полной советизации не было, но в 1945 году появились все предпосылки. Советский Союз, накачав военные мускулы, пошёл «на помощь» странам-соседям. Возникли, словно грибы после дождя, просоветские правительства в Польше, Венгрии, Чехословакии, Румынии, Югославии, Албании, Восточной Германии, ставшей позже ГДР.
Западные лидеры задумались – что же делать с Советским Союзом?
Принято считать, что «дружба» союзников антигитлеровской коалиции закончилась 5 марта 1946 года. В «знаменательный» для мира день бывший премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль прочитал лекцию о международных проблемах в Вестминстерском колледже города Фултон (штат Миссури, США). Именно там впервые прозвучали два слова, которые политологи напрямую связали с началом «холодной войны» – «железный занавес».
В своих «Мемуарах» он писал: «Уничтожение военной мощи Германии повлекло за собой коренное изменение отношений между коммунистической Россией и западными демократиями. Они потеряли своего общего врага, война против которого была почти единственным звеном, связывавшим их союз. Отныне русский империализм и коммунистическая доктрина не видели и не ставили предела своему продвижению и стремлению к окончательному господству».
Эти строки появятся позже, но отношение к коммунистическим идеям Маркса-Энгельса-Ленина и попыткам их практической реализации в сталинском СССР сформировали стойкую неприязнь к «русскому империализму и коммунистической доктрине» задолго до написания мемуаров. Уинстон Черчилль, видевший до чего довела политика умиротворения Гитлера правительствами Европы в 1938 году – Мюнхенское соглашение – и бывший яростным противником потакания растущего аппетита Германии, опасался, что подобное может повториться с СССР.
Он не скрывал своей «любви» к коммунистам. В тяжёлый день для советского народа – 22 июня 1941 года – Черчилль, обращаясь к нации в связи с нападением Германии на СССР, не преминул подчеркнуть: за последние 25 лет никто не был более последовательным противником коммунизма, чем он. И не откажется ни от одного своего слова, сказанного о нём. Но сэр Уинстон Леонард Спенсер-Черчилль, внук 7-го герцога Мальборо, – искушённый политик. Прагматик, лишённый иллюзий. И он заявил: «Перед новой опасностью прошлое с его преступлениями, безумствами и трагедиями отступает. Поэтому любой человек или государство, которые борются против нацизма, получат помощь. Любой человек или государство, которые идут с Гитлером – враги».
Ещё шли бои Второй мировой, а Черчилль сделал вывод: Советский Союз станет смертельной угрозой свободному миру, чего допустить нельзя. Надо немедленно создать новый фронт против «ползущего советского империализма» и в Европе он должен уходить подальше на восток.
США и Англия принялись защищать Европу от нашествия «призрака коммунизма». Как могли и понимали: 4 апреля 1949 года США, Канада, Исландия, Франция, Бельгия, Великобритания, Нидерланды, Люксембург, Норвегия, Дания и Португалия создали военно-политический союз НАТО. Спустя шесть лет 14 мая 1955 года Советский Союз, возмутившись вступлением в союз ФРГ – 9 мая, в День Победы над фашизмом! – послал «ответку», создав собственный военно-политический союз стран Варшавского договора, куда записали названных «просоветских друзей», кроме обиженной на «старшего брата» Югославии.
Постепенно Советский Союз начал распространять коммунистические идеалы в Африке и Латинской Америке. Желающим стать союзником шла помощь деньгами, оружием, специалистами. Известная фраза из «Манифеста Коммунистической партии» К. Маркса и Ф. Энгельса «Призрак бродит по Европе – призрак коммунизма» расширяла географию. Заключительные слова «Пусть господствующие классы содрогаются перед Коммунистической Революцией. Пролетариям нечего в ней терять кроме своих цепей. Приобретут же они весь мир» лишь добавляла «любви» к коммунистической идеологии приверженцам свободы слова, реальных выборов и рыночной экономики. Или знаменитое:
Я хату покинул,
Пошёл воевать,
Чтоб землю в Гренаде
Крестьянам отдать.
Ну что взять с поэта-романтика? А ведь соображает – чтобы что-то отдать, надо сперва отнять! И отнимет – для того и пошёл воевать. Отличная перспектива у владельцев частной собственности.
Похолодало в мире…
1978 год
В старинные времена набеги соседей – дело привычное. Для защиты от незваных гостей вокруг поселений возводили крепостные стены. Феодалы строили замки. Дабы враг не застал врасплох, на стенах ставили дозорные вышки. Сидели там стражники и обозревали окрестности – не видно ли коварного супостата. Или неторопливо патрулировали вдоль по стене. Днём и ночью вглядывались в даль. Без острого зрения нельзя. Но человек не сокол. Вот у кого зрение так зрение. Сокол-сапсан способен заметить дичь с расстояния в восемь километров.
С веками задача предупреждения появления врага не исчезла, а возросла и усложнилась. Усложнилась и сама военная техника нападения – от конницы до кораблей и самолётов. Пойди заметь летящий самолёт или корабль невооружённым глазом. Пока самолёты летали медленно, то их пытались находить «на слух»: направят рупор на звук и определяют где самолёт. Или включат мощные прожектора и ищут в небе вражеские самолёты. Примитивно и ненадёжно. Бинокли и подзорные трубы проблеме – на суше и на море – способствовали, но не решали.
Техника идёт вперёд, но и наука не стоит на месте. Знаменитый Генрих Герц в конце 19-го века открыл электромагнитные волны. В ходе экспериментов удалось генерировать и улавливать радиоволны. Они отражались и поглощались поверхностями в зависимости из какого материала сделаны. Великое открытие. Но от идеи до практического применения в военном деле прошло почти полвека. В конце 1930-х годов появились первые промышленные радиолокационные станции – РЛС или радары. Где только не используются сегодня: управление воздушным движением, навигационные, метеорологические, военной разведки, обнаружение летающих, двигающих и плавающих целей…
С развитием радаров стали разрабатываться и методы борьбы с ними: созданием активных и пассивных помех, применением ложных целей, ловушек и других хитроумных приёмов.
Тысячи учёных и инженеров по всему миру негласно соревнуются за создание самых-самых эффективных радаров и самых-самых надёжных способов радиоэлектронного подавления.
Без радаров не может эффективно бороться с противником Противовоздушная оборона. Имеются даже специальный части – радиотехнические.
Самое место краткому описанию «обязанностей» РЛС в ПВО. Иначе трудно понять важные события в книге. Дежурные расчёты наземных РЛС круглосуточно отслеживают воздушное пространство на сотни километров от государственной границы. Задача – дальнее обнаружение самолётов противника. Ежели он пересёк границу, то на перехват взлетают в небо истребители. РЛС помогают навести их на цель. На определённом расстоянии от противника включаются бортовые РЛС. «Увидев» цель, включается система опознавания «свой-чужой». Если цель на запрос не отвечает, то на командном пункте принимается решение об атаке.
СЕРГЕЙ БЕЛОВ
Конец апреля в Москве выдался на удивление тёплым. Погода, похоже, раздумывая приходить ли весне, каждый день меняла настроение, но всё живое, чувствуя неизбежность ухода зимы, доверчиво открылось первым тёплым лучам солнца.
Московское метро – большая трудяга. Сотни тысяч людей каждый день ручейками сквозь множество вестибюлей вливаются в подземное море, образуя единый поток, имя которому – пассажиры. И, не затерявшись в людском водовороте, растечься по всем цветам радуги рекам-линиям и позже вырваться опять на поверхность. Вырвавшись, перестать быть пассажирами, вновь стать москвичами и гостями города, и спешить на работу и учёбу, в театры и музеи, магазины и парки… Не спешить нельзя: столько дел, интересных мест и событий умещаются в течение дня в Москве, которые надо решить, посетить, участвовать. Не убавить, не добавить – одним словом, Столица.
У станции метро «Лермонтовская» оживлённо: рабочий день закончился и люди спешат – опять спешат – домой или по делам. Массивные двери северного вестибюля, находящегося в одной из семи знаменитых «сталинских» высоток, всегда «в работе». Входные двери практически не закрываются, впуская неиссякаемый поток людей, а у выходных между приходом на станцию очередного состава появляется возможность «передохнуть». Но минута-другая и на перрон из тёмного тоннеля сияя огнями врывается поезд: пассажиры, подталкивая друг друга, торопятся к усталым эскалаторам. Двери распахнулись и на Каланчёвскую улицу густо повалил народ.
Сергей Мельников, выйдя из метро, остановился, зажмурился на мгновение от солнечного света и неторопливо направился в сторону Садовой. Пройдя десяток метров, свернул под арку во внутренний двор высотки. Навстречу смешно семенил маленького роста старичок, бережно державший под мышкой футляр со скрипкой.
– Здравствуйте, Фёдор Васильевич, – поздоровался Мельников. – На концерт?
– Добрый вечер, Серёженька. Тороплюсь на музыкальные посиделки в Доме учёных, – бодро ответил старичок. – Приготовил новенькое.
– Успехов вам, Фёдор Васильевич.
– Спасибо, Серёженька. Маме большой привет передай. И не забудь. Знаю, как вы к просьбам стариков относитесь, – проворчал старичок.
– Передам, Фёдор Васильевич, обязательно передам.
Старичок засеменил по своим делам. Мельников посмотрел вслед: «Замечательный старик. Сколько же ему лет? Кажется, года четыре назад отмечали восьмидесятилетие. Ну да, ещё маму пригласил. Значит, 84. До сих пор активный. Здорово!»
С Фёдором Васильевичем Мельников знаком с первого дня жизни в высотке. Мельниковы получили квартиру в мае 1957 года в одном из самых престижных домов Москвы. Разумеется, квартиру дали папе. До этого семья – папа Николай Александрович, мама Валентина Кирилловна, десятилетняя сестра Лена и почти первоклассник Серёжа – жила в Ленинграде, где в Военно-воздушной инженерной академии служил папа. Они бы и жили там, но папа неожиданно получил приказ срочно переехать в столицу и возглавить закрытое учреждение, работающее для «войны и обороны» одновременно. Новая должность отца была столь высокой, что ему дали квартиру в доме на Садово-Спасской улице. Квартира после ленинградского жилья выглядела дворцом: три большие комнаты, кабинет с застеклённой дверью, огромная кухня, потолки в три с половиной метра. До них квартира принадлежала бывшему крупному партийному работнику, направленного в глубинку то ли на укрепление, то ли в почётную ссылку.
Знакомство Мельникова с Фёдором Васильевичем произошло в день вселения в квартиру. Маленького Серёжу поставили «охранять» вещи перед подъездом, пока грузчики неторопливо заносили их в квартиру. В тот день лифт, как назло, оказался на профилактике. И многие слова, которыми грузчики сопровождали свою работу, Серёжа не знал. К нему подошёл старик – в шесть лет все люди за 50 – старики, – и спросил:
– Молодой человек, на посту стоите?
«Молодой человек», чувствуя всю ответственность порученного дела, не ответил.
– Я вижу, человек вы серьёзный, – улыбнулся старик. – Давайте знакомиться. Я здесь живу на шестом этаже и меня зовут Фёдор Васильевич. А вас как величать?
Серёжа недоверчиво посмотрел на старика и с неохотой ответил:
– Серёжа, – подумал и продолжил: – Мельников. Мы под крышей жить будем.
Старик усмехнулся и понимающе кивнул. Он-то знал, в доме этаж квартиры зависел от места, занимаемого хозяином в советской иерархии – чем крупнее начальник или известнее имя, тем выше.
– Под крышей хорошо, – согласился старик. – Я только до шестого этажа заслужил.
Беседу с любопытным стариком прервал вышедший из подъезда отец:
– Серёжа, на посту порядок?
– Так точно, товарищ генерал, – по-военному чётко отрапортовал он. – Без происшествий. Имущество в сохранности.
Старик с большим удивлением посмотрел на Серёжу, потом на папу:
– Крепкая дисциплина. С таким часовым наша граница всегда на замке?. Пограничником станет? – обратился он к папе.
Серёжа обрадовался отцу: «Сейчас даст старику по голове, а то слишком любопытный. Точно шпион». Но тот к удивлению Серёжи не стал бить «шпиона», а вежливо ответил:
– Серёжа хочет быть лётчиком. И собирает спичечные этикетки об истории авиации.
– Много собрал? – поинтересовался старик.
– Пока нет, – вздохнул мальчик. – Редкие этикетки трудно найти. А простых четыре серии.
– Редкие? Какие же? Может я смогу помочь.
– Я знаю про серию «История отечественного авиастроения». Представляете, в 1917 году вышла. Найти бы, – Серёжа снова вздохнул.
– Обещать не буду. Поспрашиваю у знакомых филуменистов.
– А кто они? – не понял Серёжа.
– Филумения – коллекционирование спичечных этикеток. Серьёзное занятие! Им многие известные люди занимались. Например, президент Соединённых Штатов Франклин Рузвельт.
– Спасибо, буду знать. Надо мной сестра смеётся – мол, девичье занятие.
– Не права сестра. Самое что ни на есть мужское занятие. Но я слышал, королева Голландии увлекалась.
Старик улыбнулся своей «шпионской» улыбкой и представился папе:
– Дробышев Фёдор Васильевич, ваш сосед с шестого этажа.
Папа слегка поднял вверх брови. Ясно, папа чем-то сильно удивлён.
– «Линейка Дробышева»? – спросил папа.
– Да, – смущённо ответил старик.
Папа, широко улыбаясь, протянул руку старику:
– Рад познакомиться. Мельников Николай Александрович, ваш новый сосед, – представился он и повернулся к сыну: – Серёжа, Фёдор Васильевич – большой учёный. Он много сделал для нашей страны. И лётчиков тоже.
Раз старик не шпион, а ещё и лётчикам помогает, то Серёжа решил с ним подружиться:
– Большое спасибо, Фёдор Васильевич, – и протянул ладошку старику.
Тот пожал её и серьёзным тоном ответил:
– Служу Советскому Союзу!
Папа и старик рассмеялись. Серёжа не понял – почему? – но присоединился ко взрослым. Так и познакомились – профессор Дробышев и Серёжа. Познакомились и подружились. Серёжа любил ходить в гости к Фёдору Васильевичу, где всегда угощали вкусным, давали почитать умные книжки и дарили наборы спичечных этикеток. Серёжа не мог знать тогда, что спустя много лет его работа будет связана с некоторыми изобретениями профессора Дробышева.
ххх
Серёжа был ребёнком компанейским, друзей находил быстро и дружил преданно. Ему не раз приходилось кулаками защищать друзей: во дворе дома, где жили Мельниковы в Ленинграде, действовали свои законы. Впрочем, в каждом дворе, и не только ленинградском, дворовые правила мало отличались от соседнего: сила решала все детские проблемы. Доставалось маленькому Серёже недолго. В их доме, на первом этаже в служебной квартире жила дворничиха тётя Катя с двумя дочками-школьницами и мужем-инвалидом Петей. Жили в одной комнате, а в другой расположилась семья сантехника. Пете шёл пятый десяток, но во дворе звали просто по имени. Потеряв на войне ноги, он передвигался по двору на самодельной тележке с четырьмя подшипниками вместо колёс, отталкиваясь от асфальта деревянными колодками. Петя воевал лётчиком и был сбит под Кёнисбергом. Зимой и летом носил старый, некогда добротный пиджак, увешенный наградами. Иногда, будучи трезвым, разрешал пацанам потрогать их. Свой день, обычно, проводил около булочной или пивного ларька. Но милостыни не просил, а зарабатывал: играл популярные песни на немецкой большой губной гармошке. Прохожие кидали мелочь в засаленную кепку, лежащую перед ним на земле, или угощали пивом, нередко доливая в кружку немного водки. От «коктейля» быстро хмелел, начинал плакать и жаловаться на жену и детей, которым, он уверен, не нужен, а терпят за инвалидную пенсию. Петя был человеком не злобливым; его жалели и не обижали. Но как-то раз, парню лет двадцати, не из местных любителей пива, почему-то не приглянулся Петя. Глядя на него, парень громко, чтобы слышала вся очередь, зло закричал:
– Ты чё, пьянь безногая, крутишься здесь, людя?м опосля трудового дня расслабиться не даёшь? От твоих культяпок желание выпить пропадает. Катись к себе на Валаам, самовар несчастный.
Очередь, до того оживлённо, не стесняясь в выражениях, обсуждавшая недавний матч футбольной сборной с командой ФРГ, замолчала. Мужики с удивлением посмотрели на парня. Сантехник дядя Коля, Петин сосед, неторопливо подошёл к парню:
– Чего мелишь, дерьмо на палочке? Какое право имеешь такое говорить герою войны? Он кровь проливал, а ты за мамкины сиськи держался.
Парень растерялся. Дядя Коля обладал внушительными габаритами и длинными руками с короткими толстыми пальцами. Собранными в кулак, они становились мощным оружием рукопашного боя.
– А что я не прав? – начал оправдываться парень. – Самовар он и есть самовар.
Очередь задумалась. Может парень и прав. Инвалидов вроде Пети в народе, действительно, называли «самоварами». А то, что Сталин спровадил «самовары» на ладожский остров в народе знали. Вслух не говорили, боялись. Но дядя Коля имел другое мнение и за друга готов порвать на части и парня и всех мужиков в очереди. И мужики это знали.
– Ты, паря, катись отсюда подобру-поздорову. А то я случайно в рот твой поганый засуну кружку по самое никуда, у тебя желание выпить враз пройдёт, да и жрать перестанешь.
Парень испуганно посмотрел на дядю Колю и быстро выскочил из очереди. Очередь одобрительно засмеялась. Петя сидел и тихо плакал. Дядя Коля подошёл к нему, потрепал по плечу, и молча пошёл прочь от ларька, так и не выпив пива. Петя вытер рукавом слезы, оттолкнулся колодками от асфальта и покатил за другом. Очередь посмотрела в след. Кто-то тихо вздохнул:
– Мы немцев и в войну били, и в футбол тоже. Слышал я, свои «самовары» они в Балтике не топят. Дела, мужики.
