Марена и Черный Змей

скачать книгу бесплатно


Вдруг Марена бросила на пол деревянную шкатулку с украшениями, и та с грохотом разбилась, изукрасив мраморный пол золотыми булавками, серебряными гребнями и заколками с драгоценными камнями.

Вилена, тихо всхлипывая, продолжила расчесывать смоляные волосы царевны. Взгляд ее упал на прядь седых волос, которую она попыталась аккуратно спрятать, но царевна схватила ее за руку и остановила.

– Оставь. Пусть все видят, чего мне стоила печать Могора.

– Да, цесаревна, – уже более уверенно ответила Вилена, решив, что правильнее обращаться к наследнице Белого трона все же именно так, после чего принесла серебряный поднос с пудрой и румянами, который Марена в гневе отшвырнула, разбив хрупкие фарфоровые коробочки, украшенные искусной росписью

– Нет! – крикнула старшая царевна. – Никаких красок. Я и так красива, правда?

Вилена упала на колени и зарыдала в голос, спрятав лицо в ладонях.

– Посмотри на меня. Красивая ли я? – тихо спросила Марена, бледная, как мертвец, и нависла над дворцовой девушкой, злобно чему-то ухмыляясь.

Вилене вдруг стало так страшно, как никогда в жизни. Не зря мать отговаривала ее идти работать прислугой в Холодный покой. «Ведьма она, кровь на войне пьет», – так говорили о старшей царевне, но девушка не верила слухам. Не могла Богиня Войны быть настолько ужасной, но теперь…

Она поверила. Своими глазами увидела, лишь бы только глаз этих не лишиться. Не смотреть на нее только, не смотреть! Иначе вороны черные прилетят, и глаза ей выклюют!

– Ответь честно. Красивая ли я? – зловеще спросила Марена, взяв за подбородок зареванное лицо Вилены.

– Нет!

– Так-то лучше, – уже спокойно произнесла царевна. – В Холодном покое всегда говорят правду. Если действительно хочешь здесь работать, то следуй одному простому правилу – не реви. Ненавижу слезы.

Последние слова Марена произнесла с ледяным спокойствием, снова превратившись в безмятежную и холодную царевну, нарисованную морозом на стекле, после чего подозвала успокоившуюся Вилену и прошептала ей на ухо:

– Отцу скажи, что я чувствую слабость и спущусь позже.

Дворцовая девушка, вытерев рукавом платья глаза, выпорхнула из комнаты, оставив Марену в одиночестве.

Убедившись, что в отражении зеркала она выглядит именно так – уставшей, слабой и уродливой, старшая царевна спустилась по винтовой лестнице в дворцовый сад и по узкой и почти нехоженой улочке незамеченной добралась до лечебницы, проскользнув через заднюю дверь в покой, где в голубоватом сиянии магического светильника беспокойно спал пленник, с ног до головы замотанный в бинты, словно прокаженный.

Жива лечила его целебной водой из священного Беледонского источника. Короста сошла, струпья зажили, но от страшной боли, которую причинила процедура, Мориан лишился чувств.

«Дивовичи так не реагируют на живую воду, – подумала старшая царевна, нахмурившись, – у него нет личной силы, да и жизненная на исходе, поэтому он так и страдает».

Внезапно Марена раскинула руки в стороны и вытолкнула из своего тела алую светящуюся сферу, пульсирующую живительным теплом, которую затем поместила в тело пленника.

Вдруг пленник забился в конвульсиях, изо рта пошла пена.

Царевна разорвала магическую связь, и передача силы прекратилась.

– Что ты натворила! – воскликнула Жива, одетая в праздничное зеленое платье, примчавшаяся на помощь больному через портал прямо из пиршественного зала. – Ему твоя личная сила не подходит! Как и моя! Святые Дивмара! Ты свои годы жизни подарить хотела? С ума сошла? Смерти ищешь? Я же просила больше не приходить сюда, пока Мориан не поправится! Ну и бардак ты учинила! Отец и мать себе места не находят. Я Вилену едва отпоила сонным зельем. Велес бледный. Перун трезвый. Леля не танцует. И ты выглядишь просто ужасно. Тебе, правда, плохо? Вид болезненный. Жуть.

Средняя царевна приложила тыльную сторону ладони ко лбу старшей сестры и облегченно выдохнула.

– Все хорошо. Холодная, как лед, значит, здоровая. Нечего здесь в одиночестве унывать. Семьи для того и создают, чтобы грустить вместе.

Жива крепко обняла застывшую, словно статую, Марену, и ласково погладила сестру по спине.

До плена старшей царевны в горах Симоро сестры крепко дружили: вместе учились колдовским ремеслам, а затем тайком пробирались в священную рощу, чтобы полакомиться молодильными яблоками. Велес присматривал за ними, и не сводил взгляда с Марены…

Вдруг резко отстранившись, средняя царевна открыла портал в пиршественный зал Белого дворца и молча шагнула в него, даже не убедившись, что сестра идет следом.

Глава 8

Пир был в самом разгаре, когда явилась Марена в сопровождении Живы.

Перун сразу поправил волосы, втянул и без того плоский живот и откашлялся, намереваясь пригласить среднюю царевну на танец.

Жива, увидев решительно поднявшегося ей навстречу первого военачальника Белой армии, впорхнула в кружок девушек и рассмеялась – так звонко и искренне, что даже Перун поверил бы ей, если бы не проследил за ее унылым взглядом, направленным в сторону Велеса и Марены.

И вот что он увидел.

Верховный главнокомандующий, изрядно набравшись вишневого вина, встретил в дверях пиршественного зала Богиню Храма Войны и, наверное, предложил ей потанцевать, но Марена, бледная, словно покойница, грозно нахмурила брови и, видимо, отказала ему.

Тогда Велес, обольстительно улыбнувшись, снял белоснежный плащ и набросил его на плечи Марены, потому что та, видимо, замерзла, хотя старшая царевна никогда не жаловалась на озноб, скорее – на жару, поэтому в ее комнате никогда не топили печь, за что светлица ее получила название Холодного покоя.

Нет-нет.

Дело здесь было в чем-то другом, а в чем именно – Перун уразуметь не мог, ведь был не искушен в любовных делах в отличие от Велеса.

Жива, улучив момент, скрылась от него в толпе танцующих дивовичей, но Перун не был намерен так легко сдаваться.

Сегодня он снова признается ей в любви, а если откажет – поцелует, а если ударит в ответ – поцелует руку, а если оттолкнет, то обнимет, а если убежит, то догонит и подхватит на руки и унесет в почивальню, а на следующее утро пойдет к царю и будет просить ее руки, а если царь откажет, то похитит ее сбежит на край земли, а если за ними последует погоня, то он знает тихое и надежное местечко, где их никто и никогда не найдет. Он будет ходить на охоту, а Жива – собирать травы и ягоды, вынашивая уже их пятого сына…

В целом, план Перуна был беспроигрышным, только одного он не учел, что будущая счастливая жена незаметно сбежит с торжества, оставив первого военачальника наедине с грезами, где он уже падал в ноги царю Белесару и просил признать внуков законными наследниками Белого трона.

– Почему не пьешь? – толкнул Перуна в бок Велес и вернул обратно в пиршественный зал Белого дворца. – Кому улыбаешься?

– Первенцу своему. Огнебрасом назову. Как тебе имя?

– Так же, как и твое – так себе, братец. Назови его лучше Белесаром в честь деда, тогда, может быть, он и брак твой благословит.

Перун удивленно округлил голубые глаза, а затем запрокинул голову и громко захохотал, обратив на себя внимание всего зала.

– Забыл, что ты любопытный, как кошка. Вечно суешь нос в чужую голову, – сказал Перун и ткнул Велеса в живот огромным кулачищем, дружеский толчок которого любого другого дивовича отправит бы сразу в лечебницу.

– Так ты выбора никому не оставил. Грезишь открыто, даже царю не по себе стало, а Жива сбежала, как только ты в своих мечтах ее в опочивальню понес. Закрывать разум на пире надо, как и рот, когда мясо жуешь. Не казармы здесь тебе, а дворец, – строго отчитал друга Велес, и Перун снова оглушительно захохотал.

Смутить его было ничто не в силах. Только Жива одним своим взглядом могла угомонить этого великана, да так, что он смиренно помалкивал, словно воды в рот набрал, не зная, куда деть свои огромные ручищи.

– Убежала твоя невеста. В лечебницу пошла. Если выпьешь это вино с личной силой, то догонишь ее на Птичьем перекрестке, – сказал с улыбкой Велес и протянул Перуну кубок с золотистым напитком, переливающимся радугой.

– Не пью я больше. Завязал, – серьезно ответил Перун. – Отцом готовлюсь стать. Хочу целый полк мальчишек от Живы. Не зря же Правила Этики Дивмара гласят: «Не любись на хмельное тело, иначе зачнешь красную деву».

Теперь настал черед Велеса громко расхохотаться. Он никогда не видел друга таким серьезным, ведь в роли ответственного родителя совсем его не представлял.

Перун скрестил на груди ручищи и грозно выпучил глаза на Верховного главнокомандующего Белой армии.

– А твоя невеста где?

Велес неопределенным жестом обвел рукой пиршественный зал, слегка пританцовывая в такт горянке, в которой кружились дивовичи в центре покоя, вдоль стен которого стояли разодетые красивые девушки, бросая на Верховного главнокомандующего томные и многообещающие взгляды.

– Которая из них? – нетерпеливо спросил Перун, который очень хотел вывести друга на тонкий задушевный разговор о любви. – Мара, небось?

Велес едва не выплеснул на пол вино из кубка – то ли от ужаса, то ли от волнения.

– Едва ли, – тихо ответил золотоволосый дивович, устало проведя рукой по раскрасневшемуся лицу. – Едва ли это взаимно.

– Так иди и признайся, – посоветовал Перун и треснул Велеса по плечу так, что у того хрустнула спина. – Вдруг это взаимно, а ты не знаешь. И зря воду льешь.

– Что, прости, лью?

– Плачешь по ночам из-за любви.

– Я?

– Ты.

Перун никогда не видел Велеса плачущим из-за любви, да и вообще плачущим, но не мог удержаться от громогласного хохота, увидев его растерянное выражение лица.

– Вот же дурак! – Велес пихнул друга в бок, зная, что великан до жути боится щекотки, прямо как девица.

– Иди и признайся ей, иначе тебя кто-нибудь опередит. Кто-то более смелый, чем Верховный главнокомандующий Белой армии.

Еще никогда в жизни Велес так сильно не хотел, чтобы Перуна поразила молния – прямо здесь и сейчас в самый разгар пира, но он сдержался и не наколдовал грозу, ведь царь Белесар и царица Дива до сих пор сидели во главе пиршественного стола. Обычно они покидали торжество первыми, оставляя дивовичей вволю веселиться, танцевать и пить до самого рассвета под присмотром дворцовой стражи.

Марена тоже задержалась дольше обычного, всем своим видом показывая, что звание Богини Храма Войны ее ни капельки не интересует, и она с большим удовольствием поупражнялась бы с мечом на заднем дворе, чем сидела по правую руку от отца, яростно тыкая погнутой вилкой кусок прожаренного мяса.

Перун одобрительно похлопал друга по спине, заметив, куда и на кого тот смотрит.

– Иди, – благословил он его.

Велес хотел было уже ответить, что звание «Влюбленного Дурака» уже занято, но царь Белесар опередил новый виток словесной перепалки друзей, который мог бы закончиться и шуточным кулачным боем, а, может быть, и настоящим поединком, ведь Велес был уже не на шутку пьян и к тому же страшно зол – на самого себя.

– Доблестные и отважные мужи Дивмара! – торжественно произнес владыка в тишине, которую удалось организовать только благодаря тычкам деревянных копий дворцовой стражи. – Моя старшая дочь, цесаревна Марена Белесаровна, вошла в благодатный возраст, пригодный для брака и продолжения рода, поэтому я, царь Дивмара, Белесар Седунович, объявляю соревнование между женихами за ее руку, которое начнется в первый лунный день нового месяца. Пусть победит наисильнейший. Да будет так.

Дивовичи потрясенно замолчали.

Марена выходит замуж? Да еще за победителя соревнования? И он станет новым царем Дивмара?

Скорее солнце встанет на западе и сядет на восходе, чем это случится.

Велес, как и все дивовичи, ожидал, что царь признается, что пошутил. Все посмеются, и веселый пир продолжится, но злая, как сам Чернобог, Марена уничтожила на корню его слабую надежду.

Яростно вскочив на ноги, старшая царевна громогласно объявила:

– Раз моего согласия на брак никто спросить не удосужился, то истинно говорю вам: Я выйду замуж за того, кого убить мне не дано, кто меня силой победит, кто мою волю подчинит. Всех проигравших я убью, ведь Победителя люблю. Слово мое – замок, а ключ – у моих ног!

– Да будет так, – после долгой и тягостной паузы подтвердил царь Белесар, после чего царская семья покинула молчаливый и угрюмый пиршественный зал.

Никому больше не хотелось ни веселиться, ни пить, ни танцевать.

Девушки сбились в толпу и возбужденно перешептывались. Юноши и мужи задумчиво посматривали друг на друга, по одному покидая зал.

Велес явственно ощутил, как пол под его ногами трескается, и он падает в пропасть, хотя, возможно, он слишком много выпил вина. Перун помог дойти ему до лавки, на которую и рухнул потрясенный Верховный главнокомандующий Белой армией, и выпалил:

– Я же говорил, иди! Теперь Марена достанется сильнейшему воину Дивмара!

Перун, самый отважный и сильный воин Дивного царства, способный в одиночку одолеть полк змеевичей и повалить трехсотлетнее дерево, вдруг испуганно выпучил глаза и замахал обеими ручищами, прочитав во взгляде Велеса что-то очень недоброе.

– Да не смотри ты так! Не буду я участвовать. Мне только Жива нужна. Эх, жаль, что за ее руку царь турнир не назначил – я бы тогда всех на части разорвал. А что Мару победить невозможно – это все знают, поэтому никто участвовать не будет. Своя жизнь дороже.

Это признание слегка успокоило Велеса.

Он с трудом встал на ноги и крепко хлопнул по спине Перуна, который даже не моргнул – такие удары для его крепкого тела были сродни укуса комара.

– Благодарю за помощь и совет, друг. Устал я что-то. Пора мне не покой, – глухо произнес Велес, будто вещая откуда-то из-под земли.

– Какой еще покой? Пир в самом разгаре. Рано уходишь, – расстроился Перун, который даже не представлял, чем заняться во дворце, если рядом нет его товарища по оружию и выпивке.