скачать книгу бесплатно
Она решила проучить ее и притащить, в чем мать родила, на центральную площадь Белоса на торжественное шествие, которое должно было вот-вот начаться.
Правда, каштановые кудри средней дочери царя Белесара еще не были уложены, зеленые глаза – не подведены, а губы – не накрашены.
Как она могла в таком неприглядном виде показаться своей доблестной сестре? А вдруг на нее бросит взгляд Велес? И что тогда? Не видать ей сватов и замужества, как своих ушей!
Леля пищала и брыкалась, как коза, пока Жива не выплеснула на постель таз с водой, по крайней мера она очень надеялась, что это была вода, а не…
В любом случае, Леля на шествие не пойдет, но и разозлится не на шутку, если будет дурно пахнуть, и тогда, прощай, чарующий макияж и дивная прическа.
– Отвали, Жива! Катись в Навь вместе со своей любимой Марой! – сердито крикнула младшая сестра и сбросила на пол одеяла, после чего замоталась в вышитый розами шелковый халат, зевая во весь рот и недовольно щуря голубые глаза.
Непонятно было, в какого Леля уродились такой красивой, вредной и своенравной.
Мара была вылитой копией отца, и, как и он в молодости, выбрала военное дело. Жива во всем походила на мать, поэтому стала в свое время жрицей Храма Богини Жизни, а вот Леля…
– «Вся в проезжего молодца, – так перешептывались за ее спиной дивовичи, – то ли удочерили ее тайно, то ли заколдовал кто – неизвестно, а спросить об этом – боязно».
Жива любезно подала Леле чашку ароматного ягодного отвара, который каждое утро пила младшая царевна, чтобы дивовичи глаза от нее отвести не могли, когда она по садам Белоса прогуливаться будет.
– Чего тебе? – сменила гнев на милость Леля и хитро улыбнулась. – Снова на свидание идешь?
– Нет! Что ты, сестрица. Хочу просто выглядеть красивой, все-таки, царская дочь, дивовичи смотреть будут…
– Не обольщайся. Никто на тебя не смотреть не будет. Даже на меня никто смотреть не будет, хоть я первая красавица Дивмара. На Мару все таращиться будут, да еще на Велеса. Тили-тили тесто у них. Зря стараешься. Вот увидишь, скоро он сватов зашлет, да не к тебе только.
– Ну, Лелечка, миленькая, ну помоги еще разочек, – жалобно запричитала средняя царевна, вцепившись в край розового халата сестры и состроив умильную рожицу, – ты же самая умелая и самая красивая из всех нас…
– Так-то лучше! – смягчилась младшая царевна и улыбнулась. – Поставить морок красоты?
– Так через морок он увидит, – покраснела Жива, – а через краску – нет.
– Он – это кто? – снова хитро улыбнулась Леля. – Перун? Велес?
– Отряд Мары! – поспешно выпалила средняя сестра. – Отряд воинов-стражей Мары. Они там все через морок видят, ведь отцом заколдованные.
– Вот же, ненасытная. В этом отряде тридцать три воина. Всех соблазнять будешь?
Известная на весь Дивмар своей целомудренностью и скромностью Жива покраснела и прижала указательный палец к губам, с тревогой посматривая на дверь спальни, за которой сгрудилась, как она точно знала, толпа дворцовых девушек, чтобы подслушать очередную утреннюю перебранку средней и младшей царевны.
– Пусть слушают! – догадалась Леля. – Я прикажу всех их в тюрьму бросить и волосы отрезать, а вместе с ними и уши!
Младшая царевна на цыпочках подкралась к двери и распахнула ее ударом маленькой белой ножки. Все дворцовые девушки сосредоточенно вышивали кружевные платочки, бледные и испуганные, словно тень Чернобога увидели.
– Ладно, садись на стул и не вертись, а то, как в прошлый раз получится – пойдешь на свидание с перекошенными бровями и кривыми губами, – сказала Леля и достала из-под кровати деревянный ларец с красками.
Средняя дочь царя Белесара послушно замерла, отдавшись в умелые руки Лели, которая рисовать только и умела, а больше – ничего, даже колдовать толком не могла, ведь ленилась копить личную силу, зато целыми днями гуляла по Белосу – каждый день в новом платье и с новой прической, и, тем не менее, мать души в ней не чаяла, любила и баловала ее, словно она не хулиганкой и бездельницей была, а золотым самородком.
«Хотя лучше бы она куском стали была, как Мара, тогда бы ее любил и отец», – с грустью подумала Жива и вздохнула, вспоминая, как ей сложно заслужить одобрение матери и почти невозможно – отца.
Она целыми днями пропадает в Храме Богини Жизни, чтобы постигнуть колдовские ремесла, узнать тайны прошлого, предвидеть угрозы будущего, исцелить больной разум и омолодить стареющее тело. Ее путь – это служение, а ей так хочется понежиться утром в кровати, зная, что она никому ничего не должна…
– Готово, сестрица.
Леля подала Живе круглое зеркало в простой деревянной раме, которое отражало истинный образ и разоблачало любой морок красоты.
Средняя царевна подпрыгнула от радости на месте и чуть не задушила младшую сестру в объятиях, затем бросилась к ее сундукам с платьями и стала нетерпеливо перебирать наряды.
– А вот так мы не договаривались! – надула губы Леля и скрестила на груди руки. – Мне и так носить нечего!
– Не ври! У тебя больше тысячи платьев.
– Но их уже все видели, а новые только вчера принесли. Не дам, даже не умоляй, – сказала младшая царевна и коварно улыбнулась.
– Лелечка, солнышко, красавица, сестричка милая, – снова запричитала Жива, шутливо заламывая руки в молитвенном жесте.
– Ладно-ладно! Раскричалась тут, будто на сносях. Так и быть. Одно возьми. Дарю. Добра я сегодня. Ой, не к добру это, чувствую, не к добру, важно произнесла Леля и вдруг звонко расхохоталась.
Жива снова крепко обняла младшую сестру и чмокнула ее в лоб.
– Умница моя. Только не хмурься, пожалуйста, морщины будут. Приходи ко мне в завтра в Храм, у меня крем один есть волшебный, – произнесла ласково средняя царевна и заговорщицки подмигнула.
– Этой лучше его отдай, – недовольно проворчала Леля, расчесывая перед зеркалом белое золото спутанных волос.
– Ты о ком?
– О той, что выглядит так, будто ей кол в задницу воткнули. О Маре, конечно…
Стоя уже почти на пороге спальни, Жива обернулась и укоризненно покачала головой.
– Леля, не начинай. Мара – наша старшая сестра. На нее возложена большая ответственность за безопасность и будущее Дивмара. Никто не знает, через что ей пришлось пройти ради этого. Она не такая, как мы. Она просто… другая. Пожалуйста, не злись на нее за это.
Младшая царевна обиженно надула губки и продолжила увлеченно заплетать волосы.
Жива знала тайну плена старшей сестры, но молчала об этом, ведь была жрицей Храма Богини Жизни, хранящей свои и чужие секреты. Все это показала ей мать в глади зачарованной воды, которой обмывала голову старшей дочери сорок дней и ночей, чтобы отлить ее кошмары, после чего царица Дивмара побелела, словно кость.
Жива мотнула головой и выбросила из головы тяжелые воспоминания.
«Ура! Мара вернулась! И он… тоже».
Средняя царевна выбежала на залитую солнцем улицу шумного Белоса, мощеного белыми мраморными плитами и увитого зеленью и цветами.
В лазоревом небе выше остроконечных башен парили разноцветные бумажные ирийские птицы, которые запускали шаловливые дети.
Торговцы раздавали прохожим засахаренные ягоды и фрукты в честь возвращения Белой армии, а цветочницы дарили букеты весенних цветов.
Стены домов были украшены белыми флагами царского дома, изображающие серый меч в центре зеленого дерева – символ рода царя Белесара и царицы Дивы, а шпили Белого дворца – сияющими камнями, радужно переливающимися в лучах заходящего солнца.
Празднично одетая толпа дивовичей высыпала на улицу, смеясь и громко выкрикивая поздравления. Юноши воодушевленно пересказывали друг другу подробности похода в южные земли, а зрелые мужи степенно кивали, подтверждая сказанное.
Незамужние девушки, подобрав платья так, что видны были не только украшенные вышивкой туфельки, но и разноцветные чулочки, спешили на центральную площадь, зажав в кулачке платочек, с вышитым на нем именем возлюбленного, а остепенившиеся подруги провожали их мечтательным взглядом, вспоминая, как и они когда-то ждали из похода своих мужей.
Жива спрятала в нагрудный карман надушенный белый платочек и улыбнулась. Пусть на нем и нет имени ее возлюбленного, зато оно вышито красными нитками в ее мыслях и сердце. В руке у нее корзина, полная цветов. Она будет подбрасывать в воздух разноцветные ленты и аккуратно срезанные головки роз, пионов и лилий и радоваться, что лечебница пуста, а пиршественный стол ломится от еды. Будет кричать вместе со всеми:
– Слава Белой армии! Слава Перуну! Слава Велесу! Слава Марене! Слава царю Белесару и царице Диве! Слава Богу Роду! Ура! Ура! Ура!
Глава 5
Волх затерялся в толпе, слившись с ликующими дивовичами.
Выглядел он им под стать – ярко-синий кафтан, вышитый белыми узорами, собранные в косу длинные золотистые волосы, на каждом пальце по кольцу с разноцветными камнями, и глаза подведены краской, из-за чего кажутся еще больше и выразительней.
«Нынче такая мода в Дивмаре, – подумал змеевич, – что я больше похож на девицу, чем сама царевна Леля. Что за времена такие?»
Не услышав мысленного ответа на свой вопрос от подземных князей, наблюдающих за торжественным шествием дивовичей его глазами, Волх достал из притороченной к поясу сумки круглое зеркальце, чтобы убедиться, что оборотничество стоит крепко.
В отражении зеркала он увидел голубоглазого лощеного красавца, от обилия которых на улице уже рябило в глазах, ведь не зря поговорка гласит, что все дивовичи одинаково красивые, и все змеевичи одинаково коварные, в подтверждении которой Волх перевернул верх ногами зеркальце и тихо прошептал:
– Задом наперед передом наоборот слева направо увижу образ Мары, – и направил зеркало на закованный в белый доспех триумвират непобедимых воинов Дивмара, идущих бок о бок синхронным размашистым шагом – Перун, Велес и царевна Марена.
Кто из них кто – разобрать было невозможно.
Все трое неспешно шли в полном военном обмундировании, с головы до ног облаченные в магическую броню. Длинные белые перья, которыми дивовичи украшали шлемы, синхронно раскачивались над их головами в такт ходьбы, как и притороченные к плечам гирлянды из белых цветов.
Белый, золотой и серебряный плащи лениво волочились за своими хозяевами, а за ними в свою очередь волочились дивовичи и дивы: бросали цветы, ленты, платки и письма, а кто-то даже швырнул чулок и женскую туфельку.
Волху тоже досталась – ему в лоб прилетел белый тряпичный сверток, набив приличную шишку.
Мысленно проклянув всех дивовичей до девятого колена, змеевич развернул тряпицу и ахнул – это было яблоко, на зеленом боку которого красовался алый след помады. Стерев ее, Волх с упоением надкусил плод, но вдруг почувствовал вкус любовного приворота, и с досадой выплюнул добычу.
Увы, яблоко, оказалось обычным.
Ни один дивович не будет разбрасываться Плодами Древа Жизни, даже если это влюбленная старая дева, которая жаждет выйти замуж за… Как его там?
Змеевич развернул надушенную тряпочку, в которую было завернуто яблоко – это был шелковый платок, на котором значилось «ВБ».
«Влюбленный болван», – так расшифровал послание Волх, вызвав тень усмешки на лицах подземных князей, которые были более осведомлены о любовных ритуалах заклятых врагов, чем самый талантливый оборотень Змеиного царства.
«Покажи Марену», – мысленно потребовали они, и змеевич покорно подчинился, сделав вид, что ловит солнечных зайчиков, и вдруг зеркальце вдребезги разбилось прямо в его руке.
Волх искренне обрадовался, что не пожалел для оборотнического обряда крупного половозрелого быка, кровь которого неделю гонял по лабиринту колб и реторт, чтобы выделить плазму для болезненного превращения в рокового красавца.
«Все под полным контролем, – совладав с дрожью в коленях, мысленно отчитался Волх, – здесь каждый второй хочет приворожить Упырицу и каждый первый – какого-то «ВБ», поэтому дивовочи усилили колдовской щит».
«Покажи Велеса», – мысленно приказали подземные князья.
Волх постоянно путал первого генерала Белой армии со вторым. Он даже дал им клички – Волосатый и Дубина, но совет князей ничего об этих милых прозвищах не знал.
«Тот, что справа», – прошипел ему на ухо один из них, войдя в разум змеевича, чтобы его глазами оценить обстановку на центральной площади Белоса.
Вдруг взгляд Волха и смотрящего через него подземного князя упал на девицу в лиловом платье, робко держащую в руках корзину с цветами. Она не сводила влюбленного взгляда с одного из воинов в белых доспехах, забыв, кажется, о том, что надо дышать.
«Держись подальше от жрицы», – шепнул голос в голове змеевича и покинул его разум.
Холодное и склизкое присутствие подземных князей вдруг исчезло, видно все, что их интересовало, они узнали, и, наконец, ушли.
Волх облегченно выдохнул, поправил волосы и подмигнул красавице в розовом платье, аппетитно поглощающей засахаренные вишни на деревянной палочке.
– Что уставился? Царевну что ли увидел? – нахальная девица перекинула из-за спины на грудь бело-золотую косу, переплетенную голубой лентой, и высокомерно улыбнулась.
Леля.
«Гордая и избалованная красавица. Жемчужина в алмазной короне. Прекрасный цветок, но ядовитый, как волчий плющ», – вспомнил змеевич краткую характеристику младшей дочери царя Белесара.
– Да, увидел! – восторженно крикнул Волх и, злорадно улыбнувшись, указал рукой на трех воинов в доспехах, одним из которых была Марена. – Вон же она идет! Наипрекраснейшая Богиня Войны!
Младшая царевна нахмурилась и сердито закусила губу, смерив змеевича презрительным взглядом, а затем гордо удалилась, оставив Волха наедине со своими коварными мыслями и тайной радостью, что его маскировку никто никогда не может раскрыть.
Среди змеевичей было у Волха одно преимущество – могущественный оборотнический дар, ведь он действительно физически превращался в любое существо, поэтому его и отправили на разведку в Дивмар, пригрозив четвертованием, если он не добудет саженец Древа Жизни.
«Проще луну с неба достать, чем проникнуть в Ирий, – подумал Волх понимал, что ему конец. – Совет князей не знал, как от меня избавиться, потому и отправил на верную смерть».
Впрочем, от змеевича не прочь была избавиться добрая мужская половина Змеиного царства, которой он наставил рога, развлекаясь с их супругами в образе мужей. Вспомнив об этом, Волх самодовольно улыбнулся.
– Чего лыбишься, песий хвост? Отказала, так преследовать начал? На кол тебя посадить для острастки? Давай, плыви отсюда, рыба помойная.
Младшая царевна грозно уперла руки в бока, с неприязнью изучая лицо Волха, который тут же скрылся за ближайший кустом, откуда продолжил следить за Лелей, с которой волей черных богов уже столкнулся второй раз за день.
Она вдруг поманила кого-то пальчиком, лукаво подмигнув. Девушка в лиловом платье бросила полный тоски взгляд на удаляющуюся торжественную процессию Белой армии и поплелась следом за нахальной царевной.
– Тебя ждут в лечебнице, – услышал благодаря своему змеиному слуху Волх голос Лели.
– Раненый? – спросила в ответ девушка.
– Не знаю, – пожала плечами младшая царевна, – это ты – Жива, жрица Храма Богини Жизни, а не я. Пойди и все узнай, а мне пора.
– Ты куда? – с тревогой спросила средняя царевна.
– Гулять, – ответила Леля и вприпрыжку умчалась с площади Белоса, размахивая длинной бело-золотой косой, словно метелкой.
Волх решил на всякий случай проследить за Живой и пошел следом за ней, каждый миг ожидая, что она почувствует неладное и выведет его на чистую воду, но нет – девушка быстро шла, не оглядываясь.
Змеевич держался от нее на почтительном расстоянии, притворяясь праздным гулякой. Его пару раз окликали воины в белых доспехах, а затем, видимо, узнав в нем знакомого, кивали и махали рукой в латной рукавице, мол, иди, приятель.
Так он миновал Железный переулок, где оружейники продавали латы, мечи, щиты и прочее военное снаряжение, а затем – Беледонский фонтан с живой водой, который примыкал к лечебнице Богини Жизни.
Жива вошла через главные ворота, украшенные рельефом Девицы и Старицы, обращенные лицом друг к другу на фоне двух полумесяцев.
Войти в лечебницу змеевич побоялся, поэтому решил обследовать разбитый на ее территории сад в поисках открытого окна или стремянки, и, – о черные боги! – удача в кои-то веки улыбнулась ему, поэтому мгновение спустя он уже стриг колючий куст на веранде, куда девы милосердия выставили горшки с лечебными растениями, продолжая внимательно наблюдать за Живой.
