Свадебный Армагеддон

– Доча, ну не пыли. Давай с друзьями решим попозже! Вместим! Но, возможно, не всех. Остальным накроете поляну!

– Как это? – спросила Ангелина, нахмурив брови.

– Да очень просто! Как вы обычно собираетесь? Ну всю жизнь так было: на свадьбу звали самых близких, а остальным накрывали поляну где-нибудь во дворе или в парке у пруда, – пояснил Палыч дочери.

– В октябре? У пруда? – просто уже закипала Ангелина. – Ромик! А ты-то что молчишь?

Роман попытался возразить отцу, но если Сан Саныч не послал сына откровенно «причесаться», то это было близко к этому.

– Понятно всё! – надулась девушка. – Сделаем свою свадьбу!

– Ну а я о чём! Проставитесь друзьям, и все останутся довольны! – обрадовался Алексей Павлович, видя, что дочь немного успокоилась, хотя довольной её не назовёшь.

Татьяна Владимировна, конечно, промолчала. Но, зная своего ребёнка, она сразу поняла: «Ангелина что-то задумала! Вот только что? Но точно не накрыть друзьям стол где-то под кустом! Неспроста она так быстро согласилась». Эта мысль мелькнула в её голове, но из-за навалившихся хлопот она быстро о ней забыла и снова погрузилась с головой в общение со сватами.

– Ой, мы же про кольца забыли! – неожиданно воскликнула Татьяна Владимировна, буквально подпрыгнув на стуле.

Однако Сан Саныч поспешил успокоить сваху, вытирая руки о салфетку после того, как закончил с запеченной курицей:

– Кольца у нас есть! Роман съездит и заберёт их у бабушки.

– Ой-да! У нашей же бабки Мани этого золота, как у… – начала пояснения Раиса Григорьевна.

– Рая! Без комментариев! Помолчи! – строго перебил жену Сан Саныч.

Собеседникам, конечно, было очень любопытно узнать, что там есть у бабки Мани и сколько. Но грозный взгляд свата не позволил супруге продолжить эту «интересную историю». Мама невесты вопросительно приподняла бровь, как бы спрашивая: «Ну же, Рая, и сколько там золота?», но Раиса Григорьевна уже сменила тему, не выдержав пристального взгляда мужа.

Сегодня вечером Ангелина уже ничему не удивлялась. Она поняла для себя, что её вторая мама никогда не размышляет долго, прежде чем сказать что-то. Однако фраза будущей свекрови «у нашей бабки Мани этого золота» вызвала у девушки беспокойство. Её не столько удивило наличие у пожилой женщины большого количества драгоценного металла, сколько то, откуда оно могло взяться. Особенно её интересовало происхождение свадебных колец. Поразмышляв об этом, она вспомнила о непростой должности дедушки Романа, который не дожил до этого времени. Его занимаемый пост был настолько значимый, что похороны проходили с почестями и воинским салютом. Это навело будущую невесту на мысль о происхождении золота. Однако кольца – это нечто совсем другое, более личное и сокровенное. В каком таком ракурсе хранился этот драгоценный металл у бабушки жениха, было не совсем понятно. Девушка и без того уже была в достаточно испорченном настроении из-за того, что всё пошло уж как-то не по её плану, но спросить у своего избранника об обручальных кольцах решила прямо сейчас. Она пристально посмотрела на любимого, который, по-видимому, нервничал и всё время что-то уплетал за столом, и поинтересовалась:

– И что там за кольца?

Роман оторвался от десерта и задумчиво прошептал:

– Надеюсь, что не из зубов!

– Ты дурак, что ли? – воскликнула Ангелина. – Сам их и носи!

Девушка вскочила из-за стола как ошпаренная и убежала на кухню, чуть ли не плача. Татьяна Владимировна тут же устремилась вслед за дочерью. Со словами:

– Ром, что случилось-то?!

– Да я пошутил! Я не подумал, что Ангелинка так отреагирует, – оправдывался ошарашенный Роман, который и правда не ожидал такой реакции от своей любимой.

Сан Саныч пригладил на голове уже потрепавшуюся причёску и спросил у сына:

– Что ты ей сказал-то? Чем невесту-то обидел?

Роман что-то невнятно промычал, даже не представляя, как и сказать отцу о своей неудачной шутке. Однако Сан Саныч настаивал:

– Ну, я жду? Что произошло?

Парню ничего не оставалось делать, как повторить свои слова снова.

– Сынок, ты дурак, что ли! Как у тебя ума-то хватило такое придумать! – в шоке произнес отец. – Вот родила тебя мать – и не подумала!

Тут в беседу вступила Раиса Григорьевна, которая снова сразила всех наповал своей непосредственностью:

– А что? Разве нет? Я тоже так подумала, что зубы в кольца переплавили! Там же у бабки Мани много что…

– Мать! Ну ты-то хоть помолчи! – прервал её муж и схватился за голову. – Вы меня доконаете своими шутками и догадками.

Татьяна Владимировна догнала дочь уже на кухне, обняла её и попыталась разрулить ситуацию: «Доча, ну ты что? Рома так пошутил!»

– Ни фига себе шуточки! По ходу дела, у нас не свадьба будет, а одна сплошная шутка! – возмущалась Ангелина, закипая, подобно чайнику на раскалённой плите. – Я в платье «девственницы-провинциалки»! Ведь мне же нормальное свадебное платье нельзя? Да, мама? А то жениха в костюме с подтяжками будет не видно. Друзей нельзя, видите ли, для них места нет! Конечно, ваши нужные люди мне просто вот необходимы на моей свадьбе. Да блин! Ещё и кольца из зубов! Это вообще капец! Была принцесса, стала «страпане́сса»! Мне хоть вообще теперь из дома не выходи! Зачмыря́т!

Татьяна Владимировна едва сдерживала смех от слов дочери. Она взяла её за руку и постаралась успокоить:

– Доча, ну перестань расстраиваться! Ну когда мы с отцом тебе делали плохо?! Ну хочешь замуж?! Иди! Ну хочешь пышное платье, как у Ольги? Да купим мы тебе такое платье, потом откопаем в ЗАГСе жениха в рюшах. И кольца у вас будут нормальные.

Мама нежно обнимала дочь и поглаживала её по спине, а сама стояла и представляла себе картину жениха в подтяжках. Она боялась и вовсе расхохотаться и усугубить и без того нервозную ситуацию для её ребёнка. Но тем не менее она всё же закончила свою мысль:

– Ну, насчёт подтяжек у жениха – не могу тебе ничего гарантировать!

– Мам, ну хватит! У Ромки нормальный рост. И в рюшах он не потеряется! – Ангелина рассмеялась сквозь слёзы и добавила: – Особенно в подтяжках.

Из-за угла коридорного помещения на кухне появился Роман и с легкой иронией и долей шутки произнёс:

– Да не надену я эти подтяжки! Хочешь, сейчас сниму?! Ну спадут брюки, завяжу на верёвочку.

– Дурак, что ли, совсем?! На верёвочку он завяжет! – воскликнула девушка, ещё всхлипывая и утирая слёзы.

Вслед за сыном уже спешила и Раиса Григорьевна. Она, как женщина активная, которая должна быть всегда в курсе всех дел и готовая принимать везде непосредственное участие, не могла пропустить такие душещипательные события в будущей молодой семье. Появившись из-за угла, будущая свекровь Ангелины распахнула свои объятья и, направляясь к молодым людям, начала свою непосредственную речь:

– Дети, ну не ссорьтесь! Давайте обнимемся все! – далее она продолжила в своем репертуаре. – Будут у вас колечки золотые, новые, не из зубов! Оказывается, отец купил их давно и положил Ромке как раз на свадьбу!

– Да хватит уже про эти зубы! – воскликнула девушка. – Сговорились, что ли?

Ангелина уже смеялась сквозь слёзы. Буря эмоций утихала. Татьяна Владимировна со свахой уже что-то обсуждали касательно родственников, которые прибудут на свадебный банкет, и тех, которых не позвали из Можайска. По последним Раиса Григорьевна особенно сокрушалась. Роман стоял напротив Ангелины и скинул подтяжки с плеч, оставив их пристёгнутыми к штанам, и держал брюки рукой.

– Отпускать? – улыбаясь, спросил он Ангелину.

– Вообще дебил! И за этого человека я собираюсь замуж! – произнесла девушка, и они обнялись.

Подтяжки Роман, конечно же, снова накинул на плечи. Уж как-то не комильфо было оказаться в трусах перед будущей тёщей, так брюки реально бы упали без дополнительного аксессуара.

Наконец все недоразумения улеглись, и градус эмоционального напряжения спал. Все снова уселись за стол, чтобы продолжить званый обед. Татьяна Владимировна вскоре вернулась на кухню, чтобы заварить чай, а Ангелина помогла ей нарезать торт. Вечер близился к своему логичному завершению. Мужчины изрядно уже устали обсуждать серьёзные вопросы. От обилия выпитого у Сан Саныча растрепалась его «петля Нестерова» на голове, прикрывающая лысеющее темечко, а у Алексея Павловича покраснел кончик носа. Эти двое очаровательных мужчин уже в совершенно дружеской манере обсуждали самые разные темы: машины, дачи, работу, но только не свадьбу. Им было хорошо! Они наливали и пили! Ангелина и Роман выпили чаю и решили пойти прогуляться. Их присутствие на этом празднике жизни уже не было столь необходимым. Родители, напротив, посидели ещё некоторое время, непринужденно пообщались, а затем сваты начали собираться домой. Сан Саныч с облегчением вздохнул, видя, что знакомство прошло успешно и в тёплой атмосфере. Он окинул взглядом жену, подумав: «Ну, слава богу, моя драгоценная супруга много не начудила», затем положил обе ладони на стол, оперся на них и произнёс:

– Ой, ну сваха, спасибо! Накормила, напоила! Пойдем мы уже восвояси! – Сан Саныч встал из-за стола, всё ещё опираясь на ладони, и продолжил. – Давайте сделаем свадьбу детям, и, бог даст, я Ангелину устрою к себе на работу. У нас особое место, с улицы к нам не попасть!

Затем он как-то сурово посмотрел на Татьяну Владимировну и продолжил:

– Я слышал от Романа, что она собирается учиться на стюардессу. Однако я считаю, что это не лучшая идея. Пусть девочка лучше прижмёт свой фюзеляж к земле и осваивает более достойную профессию.

– Ой, ха-ха-ха… Ну конечно! Ну какая стюардесса?! Ха-ха-ха! Нам и свахи-официантки хватит… – смеясь, отморозила Раиса Григорьевна.

У Сан Саныча от слов жены причёска на голове «петля Нестерова» встала дыбом, будто антенна у гуманоида. Не ожидал сдержанный, воспитанный мужчина от жены такого афоризма «на ходу», от слов совсем, хотя и давно привык к её провинциальной простоте.

– Рая, ну вот что ты за женщина? Хоть кляп тебе в рот вставляй! – тихо произнёс он, с досады снова уселся за стол и, напрягшись, стал ждать ответной реакции Татьяны Владимировны. И она не заставила себя долго ждать! Серо-голубые глаза ошеломлённой мамы невесты, казалось, налились кровью. Она уже начала привыкать к своеобразному поведению свахи, но та снова смогла всех удивить.

Точка кипения нарастала внутри всего организма Татьяны Владимировны, красная линия снова была пересечена, и последовала обратная реакция со словами:

– Рай там, где я работаю… Вот туда уж точно с улицы-то не берут!

Алексей Павлович, будучи уже изрядно «под мухой», решил прийти на помощь своей супруге и разрядить обстановку, дав пояснения сути её работы:

– Она – капитан!

Татьяна Владимировна на мгновение впала в ступор, так как от кого от кого, а от мужа она не ждала сюрпризов вовсе. Затем женщина, подобно «громовержцу Зевсу», «метнула из глаз молнии» и рявкнула на нерадивого супруга:

– Рот свой прикрой!

Состояние Алексея Павловича было – приличный перепел, и в результате то ли этого, то ли от воинственного взгляда жены, его настигла икота. Он икнул и, решив реабилитироваться, с дурацкой улыбкой добавил:

– Дальнего плаванья! Красавица ты моя!

Сан Саныч окинул сваху взглядом пьяного коршуна, как будто произвёл аэрофотосъёмку местности, и про себя подумал: «Вот это да! Ай да сваха!» Затем повернулся в сторону отца невесты и протянул ему руку:

– Палыч, уважаю!

– Саныч, я всегда рядом! Мы с тобой теперь сила! – Алексей Павлович ответил крепким рукопожатием теперь уже родственнику.

Сваты уже стояли в коридоре и собирались покинуть гостеприимный дом невесты. Раиса Григорьевна, как ни в чём не бывало, одевалась и весело смеялась о чём-то с Алексеем Павловичем. И это было для неё нормально. Просто она была такая в силу своего происхождения и воспитания. Продуманная и рассудительная Татьяна Владимировна никак не могла ещё привыкнуть к этому. Но скоро они станут родственниками, и надо приспосабливаться друг к другу и не обращать внимания на такие мелочи. И хотя у Татьяны Владимировны ещё переворачивалось всё внутри от летучих афоризмов свахи, но она привыкала. Она стояла и убеждала себя в том, что это теперь её новая родня, а значит, семья!

В это время Сан Саныч обувал ботинки и заметил на трюмо, на вазе в коридоре парик со стрижкой под вытянутое каре́. Он надел ботинки и с интересом принялся рассматривать находку.

– Какая штука интересная! Зимой можно носить как шапку. Мне вот прям в самый раз! Чтоб лысая голова не мёрзла, – засмеялся он.

– Да давай я тебе его подарю! Представляешь, как тебе будет тёпленько! А модный какой будешь! – хохоча ответила Татьяна Владимировна.

В оживлённую беседу сразу же вступила Раиса Григорьевна, сравнив мужа с известным цирковым артистом того времени:

– Ой, Саш… Прям как Олег Попов будешь!

Сан Саныч был человек серьезный, но под воздействием алкоголя печать серьезности улетучивалась, и он становился похож на мальчишку. Мужчина взял парик пепельно-русого цвета и натянул себе на голову. Густая шевелюра парика взъерошено легла ему на плечи. Он стал похож на домового Кузю из популярного детского мультфильма 90-х годов. Разразился жуткий хохот! Татьяна Владимировна тут же сбегала в ванную комнату за расчёской, чтобы привести в порядок новую причёску своего родственника. После волшебных действий «стилиста-свахи» Сан Саныч стал похож на поп-звезду 80-х годов.

– Вот так и пойду на свадьбу! Как раз будет октябрь! Голова точно не замёрзнет! – сквозь смех произнес он.

Смеялись все до слёз. Алексей Павлович сбегал в комнату и принес по рюмке водки себе и свату:

– Саныч! Давай выпьем за твой новый образ!

Они выпили, закусили колбаской и снова обнялись по-дружески. Отец жениха наконец снял парик, чтоб уже у всех прошёл приступ истерического смеха, и направился к двери на выход.

– Ну что ж, дорогие сваты́, еще раз спасибо! Всем доброй ночи, а мы откланиваемся! – произнёс он, пропуская жену вперед.

У открытой двери Сан Саныч слегка подтолкнул супругу, чтобы та быстрее покинула помещение и не успела что-то «исполнить» напоследок.

Вечер знакомства закончился. «Не всё так уж и плохо», – подумала Татьяна Владимировна и окликнула мужа из кухни. С чувством глубокого облегчения, что приём прошёл более-менее гладко, они начали наводить порядок в квартире.

Глава 3

Суета.

Постепенно родители будущих молодожёнов начали готовиться к свадьбе. Алексей Павлович позвонил своему другу, старшему оперуполномоченному Марату из местного отделения милиции, и попросил помочь с организацией свадебного банкета в ресторане. Общительного Палыча связывала крепкая дружба со многими представителями власти, особенно с правоохранительными органами. В те времена это было особенно важно! Местная шпана, рэкетиры и прочие представители криминального мира хорошо знали отца Ангелины и его возможности. Поэтому они старались держаться подальше от его коммерческого ларька и машин. Его палатку всегда охраняла милиция, а свои машины он бросал во дворе и не опасался, что однажды они уедут без него. Одна только мысль о том, чтобы что-то украсть или побеспокоить этого уважаемого человека, пугала местную шпану. В то же время как других постоянно грабили и портили им машины. Более того, среди местной шпаны ходили слухи, что Палыч связан с люберецкими «братками». Это было очень опасно, и поэтому «мелкие криминальные элементы» к нему старались не приближаться. На самом деле он просто работал в Люберцах и, конечно, знал тех «братков». В то время, когда род деятельности – продажа стройматериалов, было важно поддерживать отношения с такими людьми. Но сам он не имел к ним никакого отношения, хотя и не спешил развеивать этот «миф». Палыч держал марку и знал, что если его боятся, то уважают! Держала марку и Ангелина, зная особое отношение к своему отцу на районе. От этого она чувствовала себя «звездой» в местной тусовке. И отношение к Ангелине было особенное: «Её трогать нельзя! А значит, и компанию, где тусила эта звёздочка!», и вся шпана об этом знала.

И вот эти два уважаемых человека района уже направлялись в ресторан «Ялта», расположенный на Симферопольском бульваре, которым руководили два брата-грузина. Марат с серьёзным видом человека, облечённого властью, в сопровождении друга Палыча вошёл в кабинет директора. И без лишних церемоний дал «любезный наказ»: «Прошу любить и жаловать! Обеспечить безопасность этому уважаемому человеку и сделать всё, что он попросит, на высшем уровне!» И, конечно же, братья-грузины пообещали выполнить все требования «по-красоте!»

В это время Сан Саныч активно занимался закупкой алкоголя для торжества, отец будущей невесты был на подхвате. Что не получалось достать у свата, тут же подключался Алексей Павлович со своими связями. Так что приготовления шли слаженно. Каждый занимался своим делом.

Роман работал и регулярно посещал стоматолога, чтобы успеть исправить зубы к свадьбе и бракосочетаться с голливудской улыбкой. Ему и самому уже изрядно надоели эти безобразные зубные протезы, установленные в воинской части, и бесконечные шутки и приколы по этому поводу от друзей и коллег на работе. В последнем месте одна из шуток закадычного друга вывела парня окончательно из себя. После чего уже не надо было уговаривать Романа начать свои регулярные визиты к врачу. Однажды он, сидя на лавочке напротив раздвижных ворот на КПП, наслаждался теплом солнечных лучей, зевал и нёс дежурство. И вдруг ворота неожиданно распахнулись сами собой. Это повторялось довольно часто: как только Роман зевал, ворота сразу же открывались. Каким-то образом срабатывали фотоэлементы. Парень уже несколько раз выбегал за ворота, чтобы проверить, не приехала ли машина. Однако никого за ними не было. Бедный Роман, ничего не понимая, уже начал думать, что это он сам открывает въезд на КПП отблеском своих дурацких золотых коронок. И прибывал в шоке. Но это была всего лишь очередная плоская шутка сослуживца, Виталия Подлявского. Он наблюдал за Романом и из-за угла открывал ворота пультом, а в нужный момент выскочил из укрытия со словами: «Ромик, ты супергерой!» Теперь, когда Роман решил избавиться от этих безобразных коронок, Виталий был очень огорчён. Впрочем, этот человек и без того нашёл бы новые темы для шуток над друзьями. Он относился к категории людей, которые ни дня не могут без нового розыгрыша или прикола.

А как же Ангелина? Конечно, она тоже активно готовилась к свадьбе! У неё зрела в голове грандиозная идея-план, как разместить всех своих друзей на свадьбе, не спрашивая разрешения родителей. Стратегия существовала пока только в её уме и периодически обсуждалась с Катериной и Ольгой. Без них план был бы лишь фантазией. Эти закадычные подружки всегда внушали уверенность Ангелине. Романа решили даже не посвящать в этот районный «заговор», учитывая его некую инфантильность в этом вопросе.

А Татьяна Владимировна с большим энтузиазмом занималась поисками свадебного платья для своей единственной доченьки. Ей было важно, чтоб её маленькая «принцесса» блистала в этот день, как яркая звёздочка. Она уже связалась со своей давней знакомой Антониной, которая торгует на Савёловском вещевом рынке, и договорилась о примерке свадебного наряда для дочери, как только та получит новую коллекцию из солнечной страны турецких султанов, которая так полюбилась русским людям. В 90-е годы вещевые рынки были самое желанное и крутое место для шопинга. Они разделялись на две категории: более доступные, где продавалась дешёвая и не всегда качественная продукция из Турции и Китая, и места более престижные. Во втором случае это были почти бутики 90-х годов. В таких местах в основном были реплики мировых брендов из Турции достаточно приличного качества. Там же можно было найти кожу, дублёнки, джинсы реплик известных брендов и шубы из Греции и Китая. Продавалась там и разная обувь: от кроссовок Adidas, Puma, Nike и прочего до сапог «аля-Италия». Это был свой мир шопинга в 90-е годы. Продавцы и хозяева бизнеса на таких рынках делились на две категории: «итальянцы» с именами Ашот, Арам, Мурат, Магомед и другие, и русские, такие как знакомая Татьяны Владимировны Антонина. Она сама и ездила за товаром, сама торговала, сама деньги считала. В основном все работали кланом родственников. Никаких наёмных рабочих тогда не было – каждый был и хозяином, и продавцом. Вещевой рынок был место специфическое. Пробиться в этой сфере мог только человек с сильным характером, наглый, напористый или даже базарный. Если продавец не обладал таким качеством, то должен был этому учиться или просто не выживет в конкурентной борьбе. Антонина торговала на рынке уже несколько лет и полностью освоила процесс торговли и стиль общения в этом месте. Ранее эта женщина с высшим образованием была научным сотрудником в одной из престижных организаций. Но многие предприятия развалились с приходом перестройки и гласности, и люди пошли на улицу. Впервые после распада СССР народ узнал, что такое безработица. Все выживали, кто как мог. Процветал рэкет, бандитизм, вместе с ним – челночный бизнес и торговля. Вот и Антонина выживала, как могла. Она стала совсем торгашкой, и надо сказать, это у неё хорошо получалось. Торговля на рынке была подобна актёрскому мастерству. И женщина в этом явно преуспела. Она была ещё той актрисой. Приятная белокурая красотка лет сорока, с большими голубыми глазами и с умеренно пышными формами, влилась в индустрию торговли, словно была рождена для этого. Так как у Антонины дела шли хорошо, она расширила свой бизнес, возможно, выдавила конкурента с соседнего павильона и заняла его. По какой-то неизвестной причине её сосед-конкурент, который занимал угловое место, уступил свою площадь продуманной женщине. Благодаря этому она стала владелицей одной из самых больших торговых площадок на рынке. В результате у неё появился настоящий магазин. Татьяна Владимировна давно уже дружила с ней и частенько заказывала у приятельницы разные модные и дорогие шмотки из Турции. Антонина привозила качественную и недешёвую продукцию только под заказ. Учитывая вкусы и возможности обычных покупателей, такой товар мог бы остаться непроданным в рамках коммерческой потребности в стране. А это грозило бы потерями в её маленьком бизнесе или долгим периодом окупаемости, что, конечно же, было неприемлемо для умной «бизнес-вумен». Эта женщина очень хорошо умела считать, поэтому работа под заказ носила характер минимальных рисков.

И вот одним утром Антонина торжественно сообщила маме Ангелины, что только-только привезла новый товар из Турции. И среди него есть одно потрясающее платье, которое она специально отложила для будущей невесты. Женская половина в лице Ангелины и Татьяны Владимировны тут же собрались, и Алексей Павлович повёз своих девочек на вещевой рынок на примерку свадебного наряда. Мама будущей невесты находилась в приподнятом настроении, а папа предвкушал скучный и нудный день. Походы по магазинам его никогда не радовали, особенно когда дело касалось шмоток. И вот Алексей Павлович припарковал машину у Савёловского рынка. Семья вышла из машины, и они пошли между рядами в поисках павильона, где торговала Антонина. Проходя мимо многочисленных прилавков, Ангелина с родителями то и дело слышали доносившуюся перебранку продавцов. Слова были совсем не лестные в адрес друг друга. Конкурентная борьба за каждого клиента была жаркой. Девушка шла и улыбалась, слушая, как взрослые тётеньки нещадно кроют друг друга, не стесняясь в выражениях. «Скажи своим покупателям, чтоб они не вставали в очередь к моему прилавку, а то своими жопами весь товар мой закрывают!» – доносилось со стороны. И ответ не заставлял себя долго ждать, оппонент тут же отвечал: «А то что? Ты воздух что ли тут купила?! Очередь моя помешала, понимаете ли! Они к тебе на прилавок не лезут и стоят в метре от тебя!» В дальнейшем разговор приобретал весьма эмоциональный характер, и собеседники уже не выбирали ни слов, ни выражений. В их речи уже звучал русский диалект вперемешку с фольклором. Каких только животных они не использовали в своём богатом лексиконе, а какие удивительные и нетипичные слова можно было услышать в нашем могучем русском языке. И всё это – лишь часть их рабочего дня на вещевом рынке. Ангелину забавляло это. Она шла рядом с отцом и, хихикая, обсуждала с ним услышанное. Наконец Татьяна Владимировна нашла павильон Антонины. Женщина вышла из своего магазина и широко распахнула объятия, с нетерпением ожидая любимых покупателей, готовясь одарить их всевозможными комплиментами. Уж с каким талантом и артистизмом она умело находила нужные слова для каждого клиента. Удивительно, как человек с высшим образованием и научным складом ума так легко использовала такие примитивные, но модные и фольклорные выражения. «Ну намодня́, ни дать ни взять! Намодня́, да и только!» – всегда слышалось из уст Антонины при примерке её товаров. «Посмотри на себя в зеркало, как оно тебе улыбается!» – добавляла она, не оставляя шансов на раздумье покупателю.