Свадебный Армагеддон

В этом плане Ангелине повезло! Папа будущей невесты работал в магазине «Стройматериалы» и считался на уровне небожителя! К нему на «поклон» шли многие, кто за сантехникой, кто за досками для ремонта и строительства. В то время всё было в дефиците, и чтобы достать что-то стоящее и импортное, нужен был блат, другими словами – связи! Алексей Павлович на своем месте был человеком сильно уважаемым. К нему приходили люди разной величины и статуса. А мотивацией за желанный дефицит были либо услуга за услугу, либо бартер (я тебе дрова, а ты мне колбасу), либо переплата в денежном эквиваленте. Последнее Алексей Павлович предпочитал больше всего. Приходили к нему и «звезды эстрадного разлива». Восторга это у него никакого не вызывало, и относился к этому он совершенно равнодушно. «Это он в телевизоре звезда! Но я, увы, не поклонник его таланта!» – шутил Алексей Павлович, вспоминая однажды произошедшую историю с одним популярным певцом. – «И звёздам нужны финские унитазы! А мне вот гитара с его автографом совсем не нужна! Я и играть-то не умею!» У Алексея Павловича от таких предложений, как подарить автограф и гитару, жутко портилось настроение, и только «рубль животворящий» мог улучшить его. А звездные гости – тоже люди, и им тоже нужны финские унитазы. Вот и приходили они преклоняться перед «коронованной особой» сантехники и дров.

В начале 90-х годов папа Ангелины так и продолжал трудиться в магазине «Стройматериалы» в Люберцах. Однако с наступлением времён «перестройки и гласности» появились и новые возможности. Алексей Павлович, будучи человеком с активной жизненной позицией и глубоко уважающим «рубль животворящий», не мог остаться в стороне от развивающегося капитализма на русской земле. В это время он уже успел полюбить и валютный эквивалент, который только-только вывели из-под запрета в нашей стране. В то время в стране был расцвет предпринимательства и бандитизма. И каждый выбирал для себя свой путь: ты или коммерсант, или рэкетир, или милиционер, или просто голодаешь. Время было сложное, но Алексей Павлович быстро адаптировался к новым условиям. Он тут же открыл коммерческую палатку у станции метро. Эти стихийные магазины-ларьки росли как грибы. В удачных локациях, таких как станции метрополитена, иногда насчитывалось до десятка таких ларьков. Бывшие киоски «Мороженое», «Союзпечать», «Квас» и прочие теперь продавались в частные руки и преобразовывались в коммерческую торговую точку, где теперь можно было приобрести разнообразные иностранные товары. «Железный занавес» пал, и в нашу страну хлынули желанные заграничные «чудеса». А вот в магазинах продукты стали исчезать с прилавков, а на многое ввели талоны. И иностранные «чудеса» всё заполняли и заполняли просторы СССР. Как и почему это произошло? Простому народу об этом не сообщили. Но теперь витрины коммерческих палаток пестрили всевозможной иностранной алкогольной продукцией, жвачками, шоколадками, газировкой и многим другим. Яркие пачки сигарет разнообразных иностранных марок привлекали народ своей необычностью. Кажется, в то время даже те, кто не курил, начали. Эту красочную коробочку сигарет заветного «Dunhill», «Rothmans», «Camel» и других иностранных марок было так приятно держать в руках! Многие подростки начинали курить с достаточно юного возраста – это было просто круто – курить и казаться взрослыми.

Отец будущей невесты преуспел не только в «коммерческом буме» ларьков. В стране начали появляться первые иномарки – автомобили западных брендов, которые привозили из Германии и перепродавали на Родине. В Советский Союз словно вихрь ворвался западный и японский автопром поддержанных машин. Алексей Павлович быстро освоился и в этой новой коммерческой сфере. В его гараже всегда было две или три машины немецкого производства, которые он планировал продать.

А что же мама Ангелины? Ну, тут всё было стабильно во все времена. Молодая красивая женщина, не отставая от своего мужа, тоже всегда мечтала о достатке в семейном «гнёздышке». Окончив медицинский институт и поработав несколько лет по профессии, Татьяна Владимировна поняла, что, хотя к ней и относятся с уважением, однако денег это не прибавит. И уже в начале 80-х годов она устроилась работать в новый, недавно открывшийся аэропорт «Шереметьево-2». В стране, где царили идеалы социализма, равенства и братства, само здание аэропорта было «восьмым чудом света». Среди обыденных серых зданий за городом появился новейший аэропорт, и это была сенсация. Одни только двери на фотоэлементах создавали эффект волшебства. Татьяна Владимировна работала в месте, которое можно было назвать «волшебным миром». Каждое утро, приходя на работу, она проходила пограничный контроль, как будто пересекая границу нашей Родины и попадая в транзитную зону аэропорта. Там она сталкивалась с бесконечным потоком командировочных иностранцев и дипломатических работников. В то время иностранная валюта была запрещена на территории нашей страны, и за её хранение можно было получить реальный тюремный срок. Но в транзитной зоне эти правила не действовали. Здесь иностранцы могли свободно расплачиваться валютой в магазинах Duty Free и в ресторане «Лайнер», где Татьяна Владимировна и работала. Работа в этом месте была очень престижной и высокооплачиваемой. Попасть туда можно было только по знакомству и после тщательной проверки специальными органами. Таким образом она и устроилась: знакомый помог, а проверку она прошла успешно.

Мама Ангелины была яркой и привлекательной женщиной. Иностранные мужчины восхищались её красотой, а женщины, наоборот, раздражались. Пока мужчины, очарованные её обаянием, делали ей подарки, дамы нервничали и придирались к её работе. Однако Татьяну Владимировну это не расстраивало. Она давно привыкла не обращать внимания на недовольство окружающих, особенно иностранных женщин. А вот подарки от мужчин она принимала с удовольствием и со всей русской душой. Ей дарили французские духи, сигареты, алкоголь, шоколад, жвачки, игрушки для дочки и многое другое, что можно было купить в Duty Free или привезти с собой.

Был у неё и свой транзитный «Ромео». Один не очень юный мужчина с высокопоставленным чином из Федеративной Республики Германии влюбился как мальчишка в стройную, светловолосую, голубоглазую и приветливую русскую красавицу Татьяну. По надобности долга и работе он часто приезжал в СССР или пересаживался с рейса на рейс в транзитной зоне «Шереметьево-2». Каждый свой прилёт он осыпал подарками предмет своего воздыхания – Татьяну. Всегда он что-то специально привозил с собой для русской красавицы или забегал в Duty Free и покупал всё по-максимуму для неё и для её маленькой дочки. На ничего не понимающую молодую женщину сыпались разные заграничные шмотки, парфюм, сумки и многое, многое другое. А в то советское время французские парфюм – это была экзотика, иностранный шоколад – чудо, а джинсы – мечта всех людей за «железным занавесом» просторов СССР.

Но однажды он прилетел и, не скрывая своих чувств, предложил Татьяне Владимировне «руку и сердце». Он был готов жениться на ней и перевести её и маленькую Ангелину в Германию, обещая полностью их обеспечивать там. Мужчина прекрасно понимал по-русски, но говорил достаточно ломано, но тем не менее объясниться смог. Однако Татьяна Владимировна ответила отказом. Во-первых, она была уже замужем, а во-вторых, она просто пребывала в шоке от услышанного. Бедный «транзитный Ромео» приуныл от безнадёжности ситуации, однако написал на клочке бумаги номер своего телефона и сказал: «Таня, прошу тебя, подумай! Здесь тебе и твоему ребёнку ничего не светит, а в Германии я вас полностью обеспечу. Ты же потом будешь жалеть, что не уехала со мной!». Затем он попытался произнести русскую пословицу «Близок локоток, да не укусишь», но у него получилось это как-то не очень, и он жестами продемонстрировал, что имел в виду. Татьяна Владимировна на всю жизнь запомнила, как мужчина с грустью смотрел ей в глаза и просил ещё раз всё обдумать и позвонить ему по номеру, который он написал на бумаге. «Я тут же прилечу за тобой и дочкой», – произнёс он и успел сунуть ей в карман синюю бархатную коробочку. Но прежде чем молодая женщина успела ответить ему хоть что-то, к ним подошли люди из спецслужбы и развели их в разные стороны. Интерес «транзитного Ромео» к сотруднице аэропорта уже давно привлёк внимание специальных органов, но до этого момента в его поведении не было ничего, что вызывало бы тревогу. Однако сегодня что-то явно изменилось. С Татьяной Владимировной провели беседу о любви к Родине и даже пригрозили уволить, если Родину будет любить недостаточно. А иностранного «Ромео» изолировали от её общества. Теперь он не мог видеть Татьяну по прилёту или вылету из СССР. Через какое-то время он и вовсе пропал с поля видимости просторов аэропорта «Шереметьево-2». Видимо, с разбитым сердцем. А придя в тот день домой, Татьяна Владимировна открыла бархатную коробочку и увидела колье. Она даже и не сразу поняла, что это была платина с сапфирами и бриллиантами. Лишь спустя некоторое время ей подсказали умные люди, что это за украшение и сколько оно может стоить. Вот такой вот красивый «транзитный роман» произошёл на работе у Татьяны Владимировны. И понятное дело, что Ангелина выросла избалованная с детства разными сладостями, куклами и прочими детскими иностранными безделушками. Достаточно долгое время этот влюблённый воздыхатель её мамы обрушивал буквально шквал подарков и на маленькую девочку тоже. Чем очень радовал и баловал ребёнка.

А что же семья жениха? У Романа в семье тоже было всё в полном порядке. Тут даже и рассказывать особо не о чем. В отличие от Ангелины, он был вторым ребёнком в семье. Старшей была сестра Марина. Разница в возрасте между братом и сестрой составляла шесть лет. Марина уже была замужем и даже успела родить ребёнка. Папа будущего жениха работал во внешнеторговой организации и постоянно летал в командировки за границу на длительный срок. Если командировка длилась более полугода, работник должен был брать с собой и семью. Роман практически провёл большую часть своего детства за пределами нашей Родины, и в школу он пошёл, будучи с семьёй в Германии. Нет, он не учился именно в немецкой школе. В каждой стране, где имелось посольство Советского Союза, функционировали русские школы, в которых обучались дети сотрудников посольства.

Финансовое положение семей будущих супругов было примерно одинаковым, и их социальный статус устраивал обе стороны. Против союза и бракосочетания ребят не было серьёзных возражений, за исключением того, что родители считали их слишком молодыми для такого серьёзного шага. Тем не менее, в каждой семье активно готовились к сватовству. В целом, всё всех устраивало!

В доме у Ангелины родители встали пораньше и с волнением уже начали первые приготовления. Татьяна Владимировна бегала и суетилась по квартире, попутно прихорашивалась и что-то готовила на кухне. Алексей Павлович проснулся и помогал жене привести квартиру в идеальный порядок. Ангелина тоже уже не спала. Она лежала и совершенно не торопилась вылезать из постели. В комнату прибежала мама и, попутно доставая из серванта комнатного гарнитура «стенка» посуду, скомандовала дочери:

– Ангелинка, вставай! Давай собирайся! Надо ещё на стол накрыть!

Девушка не спеша встала и побрела на кухню выпить чашечку кофе. Секундой позднее к ней присоединился и Алексей Павлович. Мама Ангелины порхала мотыльком по квартире, крутила кудри, красила губы и попутно отдавала указания мужу. Алексей Павлович сидел пил кофе, жевал бутерброды, кивал головой в знак согласия и периодически осыпал жену комплиментами.

Прихорашиваясь в ванной, Татьяна Владимировна крикнула:

– Ангелинка, ты подумала, какое платье хочешь?

Девушка, недолго думая, объяснила маме, что желает платье как у соседки Ольги, которая месяц назад выходила замуж. Когда жених выводил соседку из подъезда и помогал ей сесть в свадебный картеж, ожидавший у дома, Ангелина с завистью разглядывала её белоснежное платье и думала: «Вот бы мне такое!»

Но Татьяна Владимировна тут же прервала дочь и воскликнула:

– Да ты обалдела! У Ольги жених ростом 180 см. А Ромка твой до 170 см еле дотянул.

– И шляпу! – добавила Ангелина.

– С ума сошла! – возмутилась мама. – Так жениха-то тогда где искать? Его вообще не видно будет за твоим платьем.

– Девочки, не ссорьтесь! – вмешался Алексей Павлович. – Выберем день, поедем в магазин и всё померяем и посмотрим.

– Ой, ну ладно! – ответила Ангелина и пошла в ванную комнату, которую наконец освободила Татьяна Владимировна.

Она умылась, почистила зубы и начала старательно укладывать волосы. Девушка начесала чёлку и щедро зафиксировала причёску лаком для волос, затем приступила к макияжу. В квартире стоял стойкий аромат лака, словно кто-то пролил целое ведро этого средства. Отец начал выносить складной стол-книжку с балкона в комнату. В те годы такие столы были почти в каждом доме. Так как полезная площадь квартир в советское время была не очень большой – сильно не разбежишься. Поэтому складной стол был отличным решением проблемы экономии пространства. Кухни в квартирах тех времен планировались от 5 до 10 метров. Вот и приходилось по мере надобности выносить стол в зал, раскладывать и принимать гостей.

Мама Ангелины быстро прибежала с тряпкой, протёрла стол и достала праздничную скатерть. Она аккуратно расстелила её на столе, разгладила руками, отошла на несколько шагов назад и посмотрела, всё ли ровно. Полностью удовлетворившись результатом, она снова упорхнула на кухню, позвав с собой мужа. Через несколько минут Алексей Павлович уже вальяжно возвращался обратно в зал, держа в руках тарелки с закусками. Ангелина старательно занималась сервировкой стола: расставляла тарелки, раскладывала приборы, льняные салфетки. Затем она подошла к серванту, чтобы достать рюмки и бокалы, и на мгновение задумалась. Обернувшись, девушка окликнула отца, который в это время направлялся снова на кухню за очередными закусками:

– Пап! Какие рюмки поставить? Хрустальные или «Богема»?

«Богема» – так в те времена называли посуду, рюмки и стаканы из богемского, или чешского, стекла. Тогда это было настоящей роскошью, поскольку таких вещей было очень мало, их трудно было достать, и стоили они недешево. Но у Алексея Павловича никогда не было проблем с приобретением чего-то подобного. Он мог достать всё, ну или почти всё.

– Ну конечно, «Богему» ставь. Я же дочку единственную замуж отдаю! Сватов же ждём! – восторженно ответил отец.

Постепенно стол наполнялся разнообразными закусками: солёной красной и белой рыбой, сыром, сырокопчёной колбасой, которая красовалась на тарелке в виде густого веера, разделяя место с сыром. В то время эти продукты были настоящим дефицитом. И, конечно, нельзя было не упомянуть салат «Оливье», который всегда готовили на любой праздник. Это блюдо хоть и получило своё название от французского кулинарного шедевра, однако на этом его сходство с Францией заканчивалось. Красная икра и маслины в креманках – популярные продукты в то время, украшали стол, изящно возвышаясь над тарелками с закусками. В магазине купить такие деликатесы было практически невозможно. Однако семья Ангелины не испытывала трудностей в этом, что было очевидно. Алексей Павлович успешно обеспечивал свою семью продовольствием благодаря своим связям в торговле и природной смекалке. Татьяна Владимировна вихрем вбежала в зал, окинула стол своим хозяйским взглядом, поправила то, что не удовлетворяло её эстетический вкус, и водрузила в центре стола вазу с цветами.

– Здрасте-мордасти! – воскликнул Алексей Палыч, в изумление оглядывая вазу с цветами. – А куда я водку и шампанское-то поставлю?

– Ой! Подумаешь, беда какая! Ну поставь вот сюда! – возразила ему жена и показала на журнальный столик. – Ну красиво же так, с цветами?

– Ага! Ща! – продолжал возмущаться Алексей Павлович. – Вот ваза твоя пусть там и постоит. А то мы и друг друга не увидим за этими зарослями.

Татьяна Владимировна не стала долго спорить и снова удалилась на кухню. Алексей Павлович принёс водку «Absolut», шампанское «Spumante» – последний модный напиток того времени, и болгарский апельсиновый ликёр. Эти изысканные иностранные напитки он поставил в центре стола, тем самым завершив праздничную сервировку, а вазу с цветами переставил на журнальный столик.

Все основные приготовления были завершены, женская половина полностью привела себя в порядок, и все с облегчением вздохнули. Теперь семья с нетерпением ждала гостей! Точнее, сватов – так будет правильно!

В семье Романа тоже царила суматоха: собирались свататься. Особенно волновался отец будущего жениха, Александр Александрович, или просто Сан Саныч. Он, словно вихрь, метался по квартире, стараясь подобрать себе праздничный наряд. Так ничего не подобрав, он окликнул жену:

– Рая, где мои брюки, которые я из Лаоса привёз? Ты их погладила? И сыну дай поприличней что-то надеть. А то ходит в трику́шках, не снимая.

В те времена у молодых людей был в тренде такой необычный предмет одежды, как «трику́шки». Так называли брюки от спортивного костюма. Все мальчишки носили спортивные штаны, и особенно ценились такие, на которых были три полоски от бренда «Adidas». Те, у кого не было возможности приобрести такой костюм, носили что-то похожее. Летом эти брюки надевали с футболкой и олимпийкой, а осенью образ довершала чёрная кожаная куртка.

Мама Романа, Раиса Григорьевна, очаровательная милая женщина, как всегда спокойно собиралась сама и помогала собраться мужу и сыну. Её вид всегда был настолько безмятежным и уравновешенным, что порой казалось: этой женщине всё «по барабану»! Будучи девушкой из провинции, Раиса Григорьевна никак не могла полностью изжить из себя этот факт. С годами столичной жизни она стала настоящей москвичкой, а проведенные годы с мужем в разных зарубежных странах добавили ей шарма и лоска. А как иначе? Ведь она должна была соответствовать статусу своего супруга! Однако, несмотря на это, провинция внутри поселилась в ней навсегда. Иногда Сан Саныча раздражал её провинциальный подход к жизни и мышление, однако любил он эту женщину больше и уже привык бороться с её причудами собственными силами. Неизвестно почему, Сан Саныч вдруг вспомнил свадьбу своей дочери, браком которой был крайне недоволен. Возможно, причиной стало волнение, а может быть, он до сих пор не мог смириться с тем, что его дочка, умница-красавица, вышла замуж за парня из глубинки. Конечно, он никогда бы не одобрил этот брак, но узнал об этом слишком поздно. Марина уже была беременна, и взбешенному отцу семейства ничего не оставалось, как выдать дочь замуж за её избранника. После она благополучно родила отцу внука, и, конечно же, Сан Саныч радовался рождению мальчика. Всё-таки его кровь! Но осадок от брака дочери всё-таки остался.

Надевая на себя белую рубаху, он пробормотал себе под нос:

– Хоть у сына будет свадьба нормальная! По всем правилам!

Раиса Григорьевна специально не прислушивалась, однако расслышала слова мужа великолепно. Она, конечно, чувствовала за собой вину, что дочь выходила замуж в интересном положении, но тем не менее возразила мужу:

– А чем же это у Маринки-то плохая свадьба была? Хорошую, весёлую свадьбу отгуляли!

Сан Саныч хмыкнул с надменной ухмылкой и ответил:

– Хорошо и весело – это когда свадьба раньше, чем живот!

– Да ладно тебе, Саш, – снова попыталась возразить Раиса Григорьевна. – Ну поженились же они!

Разгорячённый Сан Саныч закипал уже подобно чайнику и на повышенных тонах вступил в словесную перебранку с женой, ответив ей снова:

– Это не поженились! А бегом бежали в ЗАГС! Позор прикрыть бумажкой! Долазилась она в окно у тебя! Куда глаза твои смотрели, мать!

Семья Романа жила на первом этаже, и случались прецеденты, когда отец не пускал неразумную дочь к жениху. Тогда Марина выбиралась из окна и бежала к своему возлюбленному в деревню под Бородино. Конечно, это было в прошлом, но сейчас воспоминания о тех временах почему-то нахлынули на отца.

– Ой, Саш, ну что ты вот вспомнил? Да дело-то молодое! Себя забыл в таком возрасте? – пыталась оправдаться Раиса Григорьевна сама и оправдать дочь и зятя.

Но Сан Саныч только ещё больше злился и повышал тон разговора:

– Да-да, я-то хорошо себя помню! Поэтому и говорю, что смотреть надо было лучше! Я же на даче просил тебя проследить, когда она домой приходит! А ты всё: «Да ладно, спи! Пусть гуляет! Придёт, на терраске ляжет! Лето же!» Ну вот и долежалась! Видимо, на свет в окошке ночной мотылёк туда регулярно залетал. Стасиком зовут.

Роман вышел из ванной комнаты и услышал раздражённую речь отца и решил вмешаться:

– Пап, не переживай, я не беременный!

– Ну слава богу! Вот бы я удивился! Если бы ты ещё забеременел! – засмеялся Сан Саныч над словами сына.

Однако вскоре атмосфера чуть разрядилась, и сборы продолжились. Роман уже был одет, но всё ещё бродил по комнате в поисках ремня, перебирая все вещи на полках. Однако он так и не смог его найти. Время стремительно уходило, и нужно было уже отправляться к дому будущих родственников. Мама протянула сыну подтяжки и сказала: «Сынок, надень это, а то брюки потеряешь по дороге». Парню ничего не оставалось, кроме как согласиться с таким вариантом завершения своего торжественного образа.

Из комнаты вышла Марина, оглядела брата и заботливо поправила ему ворот на рубашке. Затем, возможно, в отместку за то, что отец снова поднял тему её свадьбы, она добавила:

– А мне тоже, может, не нравится, на ком Ромка жениться собирается. Не для него эта принцесса! Наплачется он с ней ещё!

Отец взглянул на дочь, и по его взгляду было понятно, что в его душе бушевала опасная буря.

– Ну вот тебя не спросили! Иди сына лучше причеши́! – снова вспылил он и скомандовал жене и Роману выходить уже на улицу.

Делегация со стороны жениха, возглавляемая Сан Санычем, вот уже уверенно шагала к дому будущих родственников свататься.

В назначенный час в квартире будущей невесты раздался звонок в дверь. Татьяна Владимировна подошла к зеркалу в прихожей, взбила на голове руками причёску и окликнула дочь.

– Пришли! Ангелинка, иди открывай дверь!

– А чё я-то? – возразила Ангелина.

– Так не я же замуж собираюсь! – настаивала мама.

– Да ладно! Я открою! – вмешался отец и направился к двери.

Ох, ещё минута-другая, и знакомство сватов состоится.

В прихожую вошли по очереди Роман, Сан Са́ныч и замыкала делегацию Раиса Григорьевна. Напротив массивной и плотной фигуры Алексея Павловича, которую особенно подчеркивала белая футболка и спортивные брюки бренда «Adidas» с символикой хоккейного клуба Канады, очутился невысокий мужчина плотного телосложения со слегка выпирающим животиком. Однако назвать его полным было сложно. Его рост примерно составлял 167 см, на голове уже виднелась седина и признаки облысения, особенно на макушке. Но большинство мужчин тех времён не хотели мириться с лысеющей головой и упорно отращивали длинную чёлку или волосы с одного бока, а затем перекидывали этот отросший чуб на лысеющую часть, таким образом закрывали лысину. В народе такая причёска называлась «петля Нестерова». Именно такая вот «петля» красовалась на голове Сан Са́ныча. На уже не юной фигуре стильно смотрелись бежевые брюки, слегка расклешённые к низу, белая праздничная рубашка с коротким рукавом и погончиками на плечах. Раиса Григорьевна, казалось, хотела спрятаться за спиной своего мужа, но это ей не очень удавалось, поскольку она была чуть выше его. Её темно-русые волнистые волосы были аккуратно уложены в причёску «каре». Она почти не пользовалась косметикой, но выглядела очень мило. Её пухлые губы придавали ей пикантный шарм, который не требовал дополнительного объема или блеска. Строгий серо-голубой костюм подчёркивал её стройную фигуру, а белая блузка с бантом освежала весь образ. На эту женщину было просто приятно смотреть. Роман замешкался на пороге, и отец слегка подтолкнул его вперед. Вид у парня был растерянный, но праздничный, на что тут же обратила внимание Ангелина. Девушка как-то неодобрительно сверкнула глазками, будто разбирая его наряд на составные части. На нём были светлые брюки, точно такие же, как у отца, но на полтона светлее. Однако из-за разницы в телосложении они сидели на Романе чуть иначе. Завершала праздничный образ жениха белая рубашка с погончиками, коротким рукавом и с черными подтяжками на плечах. Последний аксессуар окончательно добил будущую невесту.

Ангелина подошла к Роману, чуть наклонила голову и буквально прошипела ему на ухо:

– Что ты вырядился, как Лоха́ндер?

Парень мило улыбнулся и, не обращая на недовольство любимой никакого внимания, так же на ухо ответил ей:

– Мама так одела!

Девушка окинула парня взглядом, пытаясь понять, издевается он или шутит. Затем снова прошипела ему на ухо:

– И подтяжки?

– Особенно подтяжки! – всё так же улыбаясь, отвечал Роман.

Ангелина закатила глаза, причмокнула губами и произнесла, словно в воздух: «Капец!»