Кая. Зов Пустоши

Два кристалла прозрачных глаз смотрели весело. Я тоже невольно улыбнулась, пригладив белую шерстку.

– Ты почувствовал, что я пришла в себя?

Дым смешно дернул ухом в ответ.

– Мне еще нельзя показывать, что со мной все хорошо, наверное, нельзя.

Я усмехнулась. Слишком все странно закручивается. Ощущение, что со мной не все в порядке накрыло надежнее северного льда, сковывающего землю.

– Давай не будем добавлять это в копилку моих странностей, – шепнула я волку. В глазах его читалось понимание. И это меня пугало внешне, но на самом деле внутренне я ликовала.

Чему только?

Официально в себя я пришла через сутки, вялым голосом ответила новому лекарю, что все хорошо. Попросила книгу.

Позже пришел отец.

Он зашел спешно, порывисто обнял, нос защекотал запах свежести.

– Ты меня так, льдинка, не пугай, – улыбаясь пожурил он.

Я улыбнулась в ответ:

– Расскажешь, что произошло?

Отец щелкнул меня по носу.

– Кое-кто засунул свой любопытный нос, куда не следовало. Рихард сейчас носится в мыле, в попытке поймать улизнувшего лекаря и более полно восстановить ход событий.

– Я его спугнула?

Отец невесело усмехнулся и сел в кресло.

– Похоже на то. Пока нечего тебе сказать. Завтра, скорее всего, будем устраивать разбор полетов, – он погладил меня по руке. – Сможешь на нем быть, или тебе еще нужно время оправиться? Врач уверяет меня, что отравление было сильным.

На самом деле я уже и сейчас чувствовала себя превосходно, но лишний день отдыха не помешает.

– Да, отец, смогу. Иначе хуже отравления меня съест беспокойство и любопытство.

Он кивнул:

– Тогда не грусти и лохматому своему скажи, чтобы служанок не пугал.

Дым в этот момент совершенно невинно смотрел в окно.

Я рассмеялась.

Последующие сутки отдыха позволили немного разложить мысли по полочкам и вновь вернуться к образу несколько надменной княжны.

– Белладонна, – Рихард положил передо мной веточку сухого растения. – белена, – рядом легла вторая веточка, – дурман-трава, – третья, – и алхимический концентрат с совершенно секретнейшим составом, – маленький пузырёк он опустил с грохотом. Я поморщилась и поправила сбившиеся бинты на поврежденной руке.

– Больше полугода поисков! Аккуратное внедрение в сеть! Чтобы что! – начальник тайной канцелярии не кричал, даже не повышал голос, но от его медленной чеканки слов воздух дрожал от напряжения. Могу представить, какой ужас наводит подобный тон на его подчиненных.

– Присядьте, граф Рихард, выпейте воды, переведите дух и осознайте свою ошибку, – спокойно отозвалась я. Рядом тихо хмыкнул отец, набивая трубку. Перестал расхаживать из стороны в сторону начальник тайной канцелярии.

– Ошибку? – переспросил он.

– Ну конечно, – я вольготнее расположилась в кресле, продолжая баюкать раненую руку. Рваная рана доставляла сильный дискомфорт.

– Если вы в своих тщательных планах не сделали поправку на меня, то значит, план был не таким уж и тщательным.

Рихард обменялся взглядом с отцом. Я равнодушно пожала плечами.

– Это же логично, если я воспитываюсь не совсем как леди, что вам известно, обладаю некой властью, то в ситуации, касающейся меня лично, мне же лично и захочется разобраться, используя приобретённые навыки. Так что мое незапланированное вмешательство – это ваша ошибка Рихард. Теперь вам нужно отчитаться об этой оплошности князю.

Граф склонил голову набок, в его прищуренном взгляде читалось желание дать мне по заднице. Я насмешливо усмехнулась, прекрасно понимая, что не в его власти меня наказывать, уже не в его власти. И это чувство своих расширенных свобод меня пьянило.

– Можно не прямо сейчас, подготовьтесь заранее, – милостиво кивнула. В руках у меня вновь была кружка с горячим отваром, успокоительным. Наш новый лекарь в приказном тоне заставил его пить. И теперь, когда я делала глоток, у меня был лишь один страх – почувствовать вновь этот мерзко соленый вкус.

– А пока продолжите тему с травами, – я несколько небрежно отсалютовала Рихарду кружкой. Выдержке графа можно было позавидовать. На его лице не дрогнул ни один мускул, ни одного маскирующего гнев жеста не сделал, ну, может, лицо выглядело более напряженным. Отец по-прежнему не вмешивался, сидел возле камина и курил, на этот раз обычный табак, без всяких дурманов.

– Вышеперечисленные растения в большой концентрации являются опасными ядами. Они крайне ядовиты и просто сами по себе, а в приготовленной злоумышленником смеси дают сильный галлюциногенный эффект. Вплоть до полного разрушения психики, – граф сделал красноречивую паузу. Я равнодушно отпила отвар.

Тоби был до сих пор в изоляторе, его состоянии улучшалось, в отличие от стражника, который пострадал первым в ту ночь, когда у меня появился Дым.

– Вам очень повезло, что во время того, как вы громили комнату, случайно затушили свечу, и дважды повезло, что стражники, привлеченные странным шумом, пришли к вам раньше, чем вы истекли кровью.

Я позволила себе раздраженно цокнуть.

– Рихард, это вам повезло. Что эти треклятые свечи в моей комнате не горели. Сошедшая с ума княжна, по вашему недосмотру, была бы куда большей проблема, чем развал агентурной сети наркодилеров.

– Это не просто наркодилеры, – начальник тайной устало сел в кресло напротив. – Это целая секта, недавно образованная. Большая и пользующаяся крупной поддержкой секта, с совершенно неясными для меня целями. И у них слишком быстро появляются последователи. В своих религиозных проповедях они не гнушаются использовать дурманящие вещества и различные новые достижения техников.

Именно они сгенерировали новые наркотики, они запустили их на рынок. Они подбросили вам ту траву, каким-то чудом предугадав появление у вас волка. Они замешены в ряде политических дрязг. В целой серии убийств и еще не пойми сколько краж. Они могут быть катализатором целого ряда нежелательных для Севера конфликтов, – он расстроено махнул рукой.

– Вы выяснили, из чего сделан новый наркотик?

Рихард задумчиво постучал пальцами по столешнице.

– Пока нет, разбираемся. Но ни с чем подобным мы раньше не встречались.

Я задумчиво посмотрела в огонь, мысль, пришедшая в голову, пугала меня саму.

– Скажите, проблема с исследованием наркотика в том, что вы не знаете, как безопасно изучать последствия его употребления?

Рихард бросил взгляд на князя, отец подпер голову рукой и внимательно смотрел на меня, очень внимательно. Я знаю этот взгляд, обычно он означает, что отец недоволен. Я тряхнула головой, ну нет, кто-то же должен это сказать.

– То, что было в свечке, это не наркотик, это нечто иное, ни один зависимый это употреблять не будет, слишком опасно.

Рихард вздохнул:

– Да, мы пока не можем полноценно изучить вещество, оно слишком опасно для людей.

Я кивнула, так и думала.

– Используйте преступников, шпионов других княжеств. Ну что вы так смотрите, граф! Если эта секта не гнушается, то как мы можем, проявляя неуместный гуманизм, позволять быть на шаг впереди!

Вместо Рихарда ответил отец.

– Потому что Север не просто так является автономным княжеством. Мы на шаг впереди от системы управления, принятой в Империи. У нас человеческая жизнь имеет значение – и это один из столпов нашего успеха. Кая, я понимаю твой гнев, мы получим все необходимые сведения иными методами, – последние слова отец выделил интонацией, затем откинулся в кресле перевел взгляд в камин и уже тише произнес. – Играющий по чужим правилам рискует проиграть, так как никогда не знает, в какой момент правила игры изменятся. Это не гуманизм, Кая, это свои правила игры, которые противники ошибочно могут принимать за слабость.

Повисла пауза, мне стало стыдно за свои слова, но несильно, я по-прежнему считала, что крайние меры порою необходимы.

– Вы полезли с вопросами к ночной гильдии, – прервал тишину Рихард, видимо, стремясь вернуть разговор в первичное русло, избегая шаткой темы моральности поступков правителей.

– Там сейчас из-за этой секты крупный передел власти, все на виду. Спугнули их. Еще Ревье успел сбежать. Мы должны были его взять, он был нашей путевой нитью в этом клубке.

– То есть вы знали, что наш семейный врач – агент этой вашей секты?

Рихард поморщился:

– Подозревали, нужно было больше доказательств, чтобы его взять.

Я кивнула.

– То есть то, что Анисия к этому причастна, вы тоже знаете?

– Ни единого намека на ее причастность нет, – сухо ответил начальник тайной.

Я лишь закатила глаза и поднялась.

– Отец, позволь, я пойду. А то насыщенная выдалась неделя. Но главное – Анисия ко всему этому не причастна! Мне нужно приготовиться, а то что у нас там за следующее покушение по расписанию? Уточни, пожалуйста, у своей жены!

Отец мой выпад встретил с улыбкой.

– Твой день рождения по расписанию, можешь начинать готовиться, – он выдохнул в камин клуб сизого дыма. – Обвиняя, приводи доказательства. Но пока поумерь свой пыл, тайной канцелярии и так есть чем заняться. Твое совершеннолетие должно пройти без эксцессов.

– Оно ведь только через три недели.

– И я о том же, Кая, давай эти три недели проведем спокойно.

– Ты говоришь так, будто это я была инициатором всех событий.

Князь потушил сигарету и тоже поднялся.

– Милая, ты отлично со всем справилась так, как и должна справляться княжна. Ну, разве что, – он покосился на Рихарда, – не все ситуации решаются в одиночку. Я лишь прошу, чтобы никаких эксцессов с твоей стороны не было и впредь.

Я негромко засмеялась, граф отвел взгляд в сторону.

– Все-таки в чем-то она виновата. Не переживайте, я не буду мстить, – «пока не буду мстить», улыбнулась мысленно.

– И расследованием секты тоже не занимайся, пожалуйста, – попросил отец.

– И производителей этих свечей не ищи, – добавил Рихард.

Я сделала реверанс:

– Видимо, мне пора осваивать вышивку.

Я уже была в дверях, когда отец негромко обронил:

– На твое совершеннолетие приедет одна из Теней Императора.

Я споткнулась:

– Что???!!

– Очень важно, Кая, чтобы все прошло гладко.

– Ситуация с сектой достигла уровня, когда нам нужна помощь столицы, – тихо добавил Рихард.

У меня закружилась голова:

– Я постараюсь.

Глава 9

Дочка повара на пару со своей подружкой послушно улепетывали мясо по утрам. В обед они весело щебетали о сплетнях на кухне, а вечером пробовали еду Дыма и шли спать. Я с ними подружилась, две маленькие крохи больше походили на моих фрейлин, чем герцогиня и баронесса, которые заходили периодически на чай и под мрачным взглядом маркизы то разливали, то роняли кружечки, то еще как находили приключения в моей маленькой и со всех сторон защищённой гостиной. Отец удовлетворил мой запрос о вышивке. Я терпела. Известие о Тени Императора у меня на дне рождения заставило задуматься и наблюдать. Время превратилось в тягучий кисель, все вроде шло, как и раньше, если забыть о последней безумной недели. Но этот кисель внутри меня сворачивался в тугой комок предчувствия. И я ждала, внешне стараясь жить обычной жизнью.

– Почту за честь, что после произошедшего вы решили настоять на моем обществе для своей дочери. Тренировочный костюм не подходил для реверансов, а оголенный клинок – для вежливых разговоров. Но граф Арас этим утром покидал княжескую крепость, оставляя свою дочь у нас, а точнее на моей шее.

Мужчина поморщился:

– Не обольщайтесь, ваше поведение – не эталон для юной леди. Но я верный вассал Севера и приказы князя исполняю, – накинув капюшон и не прощаясь, граф отошел к своим спутникам.

Я проводила его взглядом. Три недели говоришь, папа, спокойно провести. Ну-ну.

Барон мне ничего не сказал, уехал днем, оставив дочь. И лишь маркизе, которая якобы решила остаться сама, я хоть как-то обрадовалась.

Отец был элегантен, как всегда. Я была наказана за ту выходку с фрейлинами, рядом со мной постоянно неприятные мне девушки, и возможности приказать нет, я же теперь на равных с ними правах. Плюс к этому я под присмотром, самостоятельно не погуляешь. Но в то же время это был и некий шанс наладить отношения с юными аристократками.

А еще я заметила, что обитатели крепости притихли, ожидая моей мести Анисии.

А я пила чай со своими недофрейлинами и слушала их вздохи – как бы пригласить на наше чаепитие моего брата.

– Да как пригласить, – пожала плечами, отставляя чашечку в сторону. – Зайдите в библиотеку, он занимается обычно в первой половине дня. И скажите, что очень нуждаетесь в его обществе на прогулке по двору крепости, так как со мной ходить опасаетесь.

– А если откажет? – дернув себя за кудряшку, уточнила графиня.

– А вы не один раз подойдите.

– Неприлично, – вздохнула баронесса.

– Всегда можно спихнуть на мое пагубное влияние, – подмигнула я.

Через 2 дня в саду

Смех еще никогда не был столь всепоглощающ и необуздан в моем исполнении, я хохотала так, что выступили слезы, начало колоть в боку и Дым смотрел обеспокоенно.

Вы бы видели эту потрясающую сцену.

– Княжичу нельзя находиться на улице! – уперев ручища в бока, ручки никак не могу сказать, мне кажется, даже наш мясник в тайне завидует мощному телосложению Кларнесы, сиделки моего брата, вернее гувернантки. М-м-м, я путаюсь, кем является эта колоссальная женщина. Но сейчас она суровой скалой нависла над тремя девчушками и, собственно, самим княжичем.

– С чего это вдруг? Он что, болен? – не устрашилась графиня и, гордо вскинув свой курносый носик, бесстрашно шагнула вперед.

– Болен! – припечатала Кларнеса, пытаясь ухватить княжича за руку.

– Чем? – воскликнули все четверо, включая княжича, для которого эта новость была неожиданной.

Женщина на миг растерялась, и пока она пребывала в задумчивости, баронесса, держащая княжича с одной стороны, и маркиза с другой сделали пару шагов назад, графиня прикрывала их отход.

– У него здоровье слабое! – нашлась гувернантка и одним единым шагом сократила расстояние, хватая княжича за руку. Проблема была только в том, что баронесса эту руку тоже не хотела отпускать.

– Вот мы и гуляем на свежем воздухе, – пропыхтела она, держась в неравной борьбе.

– Княгиня велела! – почти проревела гувернантка, вырывая подопечного из девичьих рук.

Три растрёпанные злые девицы, лишившись своего кавалера, были настроены решительно. Выступив единым фронтом.

– Что велела княгиня?

– Да как вы смеете так обращаться с аристократками!

– На улице хорошая погода!

И вот последнее высказывание маркизы ввело в ступор всех, что позволило услышать приглушенный голос Кассия.

– Кларнес, передайте маменьке, что я желаю продолжить прогулку.

Шах и мат – читалось на лицах девушек. Женщина всей своей необъятностью развернулась к воспитаннику.

– Вам маменька велела, она денно и нощно печется о вашем здоровье. Как смеете вы ослушиваться?!

Лично на мой взгляд, у Кассия могли начаться проблемы со слухом как раз после таких воплей гувернантки. С другой стороны, теперь его психика чуть больше подготовлена к встречи с тварями.

– Я сказал передать моей маменьке, что я продолжаю прогулку!

Его голос звенел и немного срывался из-за волнения. Но я готова была аплодировать стоя. Лицо Кларнес нужно было видеть, будто танцующего орка с букетом цветов увидела. Кассий еще никогда не говорил нет своей маменьке. Мальчишка отряхнулся от снега и, независимо выпрямившись, избегая смотреть на гувернантку, предложил девушкам продолжить прогулку. Те победно сверкая глазами, обогнули монолит Кларнес, и ушли в парк. Разрумянившиеся, веселые и абсолютно здоровые. Я аккуратно спрыгнула с ветки, утирая глаза. Фух, чуть не лопнула, хорошо хоть следила с подветренной стороны, а то не смогла бы сдержать смех. Дым соскочил следом. Довольно улыбаясь, я поспешила на занятия.

А вечером Кассий пришел ко мне в гостиную пить чай.

– Я считаю, что практика двоеженства аморальна, – тонкая витая серебряная ложечка ни разу не коснулась бортов белой фарфоровой чашечки, графиня идеально соблюдала столовый этикет.

– Это вынужденная мера, – степенно ответил ей Кассий. – Подобная практика позволяет и выгодно для империи заключить брак даже с близкородственными представителями и родить наверняка здорового ребенка от второй жены.

– Но все же, вы только представьте, – баронесса кокетливо заправила локон за ушко, стрельнув глазками в княжича, – что чувствует девушка, становясь на всю жизнь второй!

Кассий равнодушно пожал плечами, юноша воспринимал разговор вполне серьезно, совершенно не понимая, что три девушки находятся на поле бое за его внимание.

– Взять хотя бы княжну, – всплеснув руками, вновь подхватила разговор графиня Арас. Я невозмутимо отпила чая, но чтобы хоть как-то участвовать в разговоре, изумленно вскинула брови.

– Представьте, какого будет ей, княжне Севера, второго по величине княжества в империи, стать навеки второй для своего мужа!

Кассий внимательно, оценивающе на меня посмотрел, что-то прикидывая, потом улыбнулся.

– Это будет прекрасно. Милая сестра, вам непременно стоит постараться стать женой императора. Вы только представьте, какие выгодные торговые связи мы сможем организовать без посредников. Достроим наконец прямой тракт на столицу. С тварями проще будет разобраться, если усилить наш гарнизон. Это же просто океан возможностей! – глаза княжича полыхали энтузиазмом, видимо, раньше о подобном он не задумывался.

Девушки же ждали от юноши явно другой реакции, но выгоду для себя в открывшейся перспективе смекнули быстро. Если я стану правящей принцессой. Титул императрицы будет только у первой жены. То Кассий наверняка станет князем, да еще и с моей поддержкой из столицы. А значит, они могут побороться за обруч княгини

Я тепло улыбнулась Кассию:

– Перспектива, конечно, хорошая, дорогой брат, но боюсь, конкуренция у меня будет большая. А будущий император вторую жену может и по любви выбирать, это даже в законе прописано.

Брат продолжал смотреть на меня задумчиво:

– Вы же смелая и не сдаетесь, сестра!

– Боюсь, в деле брака нужные иные качества, – хмыкнула баронесса Шанская. И я впервые была с ней согласна.

– Да и во время отбора нужно пытаться понравиться всем трем Теням Императора, ведь совершенно неясно, кто же из них наследник, – протянула маркиза, задумчиво вертя ложечку.

На этом месте беседа прервалась, дверь в мою гостиную открылась без стука. В помещение вплыла княгиня. Крайне злая, но тщательно сдерживающая свои эмоции княгиня.

– Кассий, вот ты где, а я повсюду тебя ищу, – Анисия проигнорировала присевших в реверансе аристократок и меня, вежливо склонившую голову. Несколько нервно взглянула на чашечку с чаем в руках сына, ее ноздри затрепетали, яд по запаху пытается определить, что ли?

– Я предупреждал Кларнес, что вечернее время проведу с девушками, – он смутился, столь явная забота матери подрывала его статус.

– Да, но ты не говорил, что пойдешь к сестре, – Анисия бросила на меня предупреждающий взгляд, ненавязчиво отбирая у сына чашечку. Я лишь радостно улыбнулась ей, максимально радостно. Женщина содрогнулась.

– Пойдем, Кассий, – более жестко сказал она.

– Но, мама! – вскинулся юноша.

– Дорогой, мне очень нужен твой совет. Прислали письмо со счетами, а я совершенно не могу разобраться. Ты же знаешь, я не дружна с цифрами, – проворковала она.

Я могла только подивится, как тонко она манипулировала сыном. Все, что касалось цифр и счетов, было слабостью Кассия.

Юноша поднялся:

– Миледи, прошу меня извинить, но княгиня нуждается в моей помощи.

Девушки повторно присели в реверансе.

– Сестра, – кивнул он мне.

– Надеюсь скоро вас увидеть, брат, – улыбнулась я, поймав злой предупреждающий взгляд Анисии. Когда за ними закрылась дверь, улыбки сползли с лиц девушек. Они практически плюхнулись на свои места, а графиня поставила чашечку со звоном, резко, чуть не разбив.

Я довольно усмехнулась. Иногда можно давать людям самостоятельно делать выводы. Я не собиралась травить Кассия, но Анисия этого не знает, и она ждет, что я буду мстить. Жизнь налаживается.

Глава 10

К Тоби я пыталась заглянуть уже давно, но военный врач долго не приходил в себя, больше недели прошло с того происшествия со свечей, а лекарь был без сознания. И только на излете второй неделе мне наконец сообщили, что его можно проведать.

– Княжна, ваш приход вызывает во мне противоречивые чувства. С одной стороны начинает дергаться глаз, с другой сводит судорогой ногу, чешется под лопаткой и есть еще тик левой ноги как предвестник того, что безопаснее было бы убраться отсюда.

– Я рада, что ты поправляешься, – улыбнулась я и поставила у кровати Тоби запеканку с чаем. Мужчина подцепил кусок запеканки, с сомнением ее рассматривая.

– Я надеюсь, она без грибов? И других специфичных трав?

– Даже не надейся, два раза не повторяюсь, яды уже не в моде, – хмыкнула я, оглядывая комнату. – Неплохо ты тут устроился.

Тоби в ответ закатил глаза, чуть не подавившись чаем.

– Где вы только откопали этого нового лекаря. Он же типичный светский олух, представляете, он еще и спорит со мной, когда я говорю, как правильно меня лечить.

Я рассмеялась.

– Потаенный кошмар лекарей – лечить другого лекаря.

Тоби смешно передернул плечами, а потом взглянул более серьезно.

– Вы же, княжна, пришли не просто узнать о моем здоровье?

Я подошла к окну, там по-прежнему прочно окопалась сугробами зима.

– Не просто.

В ответ лекарь понимающе хмыкнул:

– Спрашивайте, княжна, но знайте тайная канцелярия уже беседовала.

Я развернулась к нему:

– Помнишь ли ты о чем говорил тогда? Про какой-то ретранслятор, будто он и есть мозг, про то, что мы не можем увидеть реальность из-за искажений.

Тоби отвел взгляд, убрал тарелку с едва тронутой едой.

– Белладонна, белена и дурман – сами по себе сильные травы. Они крошат сознание, вытягивая на поверхность страхи, мысли, желания, – он замолчал и молчал какое-то время, поджимая задумчиво губы, затем наклонился и достал из-под кровати альбом, в котором обычно художники делают зарисовки.

– Я не помню, княжна. Только зыбкая, пугающая своей безнадежностью эмоция засела в голове.

Он тяжело вздохнул, погладил бумагу кончиками пальцев и протянул мне.

– Возьмите, может быть, для вас в этом будет какой-то смысл. Я рисовал, еще находясь под воздействие вещества. Сейчас эти картинки меня гнетут.

Я забрала у него альбом, но открыть не рискнула, продолжая выжидательно смотреть на лекаря. Тоби нервно скомкал одеяло, руки у него подрагивали.

– Как лекарь могу сказать – нам повезло, боюсь представить, что намешано в этом алхимическом усилителе и что он может творить с простыми людьми.

Он перевел взгляд в окно, и я с сожалением отметила, как заострились черты его лица, как легли темные, почти синие круги под глаза, как нервно подергивалось правое веко. Он сделал привычный жест, поправляя очки, но нащупав пустоту, сконфуженно убрал руку.

– Я все же военный врач, моя психика закалена, но и я едва не потерялся в этой игре разума. Вы же, – косой взгляд в мою сторону, – вы не совсем обычная девушка.

Я подалась вперед, намереваясь спросить, но он предупреждающе вскинул руку:

– Не спрашивайте в чем. Много факторов и больше тех, что неочевидны. На вас, видите, дурман не подействовал так остро.

Я фыркнула:

– Конечно, не подействовал, я всего-то разнесла тебе всю лабораторию и чуть не истекла кровью.

Тоби криво усмехнулся:

– Вам нужен куда больший катализатор, чтобы сдвинуть точку концентрации вашего сознания.

У меня по телу прошел озноб, на миг в его глазах мелькнул голубой отблеск, как в том бреду, когда там плескалась Пустошь.

– Я не понимаю тебя.

Лекарь кивнул:

– Это нормально, я сам себя не понимаю. Порою мне кажется, все в порядке, – он покачал головой, – но это не так.

Затем резко сменил тему.

– Я не показывал альбом никому. По-хорошему, нужно выбросить этот галлюциногенный бред. Но мне кажется, он может рассказать вам больше, чем кому-либо. Нет! – он вновь вскинул руки, будто защищаясь от меня. – Не задавайте этого вопроса. Я не знаю, почему именно вам. Я уже ничего не знаю, я потерял точку опоры в этой реальности, – и он тоскливо, почти обреченно оглядел комнату.

В груди сжалось и пульсировало болезненной точкой. Тоби не был здоров, как мне показалось вначале, прояснение происходило вспышками, и вновь уход в лабиринты сознания.

– Однажды выйдя за пределы возможного, сложно вернуться обратно. Идите, княжна, и не тревожьтесь, вам предстоит еще долгий путь. Я же уже зажег свою свечу. Воистину парадокс. То ли это свет во тьме всеобщего невежества и мне открыты новые дали. То ли это просто яд обманчивого света.