Кая. Зов Пустоши

Я тряхнула головой, совершенно не представляю себя в роли жены.

В дверь постучали. Я поднялась, сама открывая дверь. Склонившийся в поклоне лакей попросил следовать за ним. Аккуратно придерживая платье, пошла следом.

Иногда нужно просто доверять, ведь без доверия жизнь превращается в тернии. Я верила своему отцу, меня не может ждать ничего плохого.

Лакей провел к голубой гостиной. Мысленно усмехнулась, отлично, в ее холодном интерьере я буду еще больше походить на приведение.

Осторожно постучав и получив разрешение войти, вплыла в помещение. Потупив взор, присела в реверансе, тихим голосом произнесла:

– Добрый день, господа.

– Проходи, дочь, присаживайся, – степенно отозвался отец.

Я робко и несколько испуганно оглядела гостиную. Сидевший в кресле молодой мужчина аккуратно поднялся, подошел ко мне, легко поклонился и подал руку. Я старательно смутилась и положила чуть дрожащую ладонь на его локоть, позволяя проводить меня к мягкому стульчику.

В гостиной находились четыре человека, включая моего отца. Двое мужчин постарше, им было где-то около шестидесяти, они сидели слева от меня в удобных глубоких креслах. Отец расслабленно расположился на стуле, внешний вид которого напоминал трон. А напротив присел столь учтивый молодой человек. Все взгляды прикованы ко мне, а я скромно рассматриваю вытканные снежинки на ковре.

Отец прокашлялся, я заметила, что он прикрывает рот ладонью, а мизинец странно согнут. Это был охотничий знак, он говорил: будь сосредоточена, здесь опасно.

– Кая, как ты себя чувствуешь? – стандартный вежливый вопрос, предполагающий такой же вежливо стандартный ответ, но я отвечаю иначе.

– Мне несколько лучше, батюшка, но все еще чувствую слабость, – зябко потерла руками, абсолютно ненавязчиво указывая ладошкой сначала влево, а потом обе ладошки прямо.

Отец расстроено покачал головой.

– Я сожалею, что мы тревожим тебя, когда ты столь слаба, но сегодня тебе нужно принять важное решение, – он естественно развел руками, как бы указывая прямо, а для меня значит налево.

Двое мужчин, видимо, опаснее молодого.

Отец, будто спохватившись, хлопнул себя рукой по бедру.

– Благородные сеньоры, прошу прошения, что так бессовестно попрал этикет!

Я прикрыла глаза, чтобы откровенный смех не читался.

– Позвольте представить вам мою единственную дочь, юную княжну Северного княжества, миледи Каю Легардскую, – отец плавным жестом указал на меня рукой. Хотя взгляды всех присутствующих и так были сосредоточенны на мне. По правилам этикета мне положено сделать реверанс, но я уже сидела и вроде как чувствовала себя плохо, а потому ограничилась степенным кивком головы и скромной улыбкой.

– Кая, рад тебе представить послов наших глубокоуважаемых соседей, княжества Великих Болот, – он указал рукой на ближайшего ко мне мужчину. – Перед тобой благородный сер Льюис Даорский, – взмах рукой на второго, – и его помощник сэр Дональд Даорский.

– Безмерно рада, господа, – проговорил еле слышным голоском и вежливо улыбнулась, впрочем, руки для поцелуев не подала. Мужчины важно кивнули, подтверждая, что, мол, тоже рады, но взгляд их цепких глаз мне совершенно не нравился.

– А также позволь тебе представить высоко уполномоченного сэра Карвина Ориского, сиятельного принца Тезия, да будут благословенны года правления его.

Сидевший напротив молодой человек великосветски улыбнулся, впрочем, одними губами, не задействовав глаза, отчего верить ему тут же расхотелось, и сам заграбастал мою руку для поцелуя.

– Почту за честь знакомство с вами, – голосом поставлено низким, отрепетированным, проговорил он, старательно заглядывая мне в глаза.

Я отдернула руку поспешно, скрывшись за маской смущения.

Отец удовлетворенно кивнул:

– Правила хорошего тона мы хоть с запозданием, но соблюли, так что сразу к делу, – он повернулся ко мне. – Кая, минуло четырнадцать долгих зим, ты вступила в тот прекрасный возраст, когда уже можно испросить благословение богини для создания нового очага, – отец запнулся, тяжело вздохнув, я мысленно фыркнула, из него вышел бы отличный артист. – Гхм, не мастер я держать высокопарный слог, дочь, я потратил много времени на твое образование, а потому ты наверняка понимаешь, что у меня есть все полномочия выдать тебя замуж, не спрашивая твоего согласия. И так бы я и поступил, если бы не одно но, – он сделал паузу и прищурил глаза, хитро так.

Я все так же изучала снежинки, искоса наблюдая за мужчинами. Те сидели совершенно спокойно, лишь тот, кто был помощником, несколько нервно перестукивал пальцами по изящной трости.

– Когда слух о том, что ты можешь породить новую жизнь, разнеся по империи, – подавить вспышку гнева стоило огромного труда. Надеюсь, стиснутые кулаки сочтут за испуг и робость, а гневные красные пятна, наверняка выступившие на лице, посчитают смущенным румянцем.

Анисия, вот стерва подколодная, ну до чего же ушлая, и как только умудрилась разнести сию радостную весть. Ведь исходящая корреспонденция проверяется службой безопасности. И эту новость отец бы не пропустил еще года два.

– Мне поступило не одно приглашение на смотрины, – продолжал отец. – Но все кандидаты не были достойны дочери Северного княжества. Легард выдержал эффектную паузу. – Но сегодня поистине прекрасный день, и к нам пожаловало сразу двое послов с предложениями, от которых я не могу отказаться, – отец прокашлялся три раза, это было условным знаком – зверь загнан, мне пора бить.

Я внутренне подобралась, интересно к чему этот сигнал сейчас?

– Второй сын князя Великих Болот сэр Родрик предлагает вам, Кая, связать ваши жизни, – перебил отца посол. Голос у него звучал надломлено.

– Предложение в высшей степени благородное, с учетов вашей, гхм, – он замялся, – не совсем простой ситуации с родословной, – учтиво улыбнулся мужчина.

Я еле сдержала усмешку, родословная их моя смущает, отец за меня чуть ли не полкняжества отдает. Оттого ты, гиена, так вежливо и скалишься. Я, естественно, благоразумно промолчала. Отец тоже промолчал, но снисходительную усмешку не сдержал.

– И я бы, Кая, не стал отказываться от столь привлекательного предложения наших соседей и друзей, к тому же они любезно в обмен на тебя предлагают приграничные солевые рудники вместе с прилегающим графством, – посол выразительно кашлянул. Отец наигранно спохватился:

– Ах да, к чему это тебе знать, дорогая. Но есть предложение от самого принца, и тут ты должна выбрать сама, ибо по законам империи никто не вправе ограничивать твое решение, если оно касается императорских предложений.

– Я вас внимательно слушаю, сэр Карвин, – благожелательно улыбнулась имперскому послу. Что бы он ни предлагал, надо соглашаться, идти замуж за этого засранца Родрика я не собираюсь. Мало того, что к сорока двум годам он свел в могилу уже трех жен, он был известным пьяницей, блудником и просто пижонистым идиотом, и по-моему, еще чем-то неизлечимым болел, но это держали в тайне.

– Как вы знаете, – начал посол, – раз в шесть лет проводятся императорские смотрины. Принц Тезий с детства обручен с принцессой островного государства Вероникой, и по достижении ее совершеннолетия непременно состоится свадьба. Но императорские браки весьма кровосмесительные, ибо заключаются в узком кругу. А потому, как вы знаете, в императорской семье разрешено двоеженство, – он сделал выразительную паузу, с усмешкой глядя на других послов. Те хмурились. Отец откинулся в кресле, и казался безучастным, я все так же вежливо улыбалась.

– Принцу двадцать два, – продолжил посол, – вскоре состоятся его вторые смотрины, на которых его сиятельство, надеемся, подберет невесту.

Я позволила себе легкую усмешку, помнится, на прошлых смотринах принц успешно подобрал любовниц.

– Естественно, второй спутницей будущего правителя должна быть высокородная аристократка.

«Или аристократка с внушительным приданым», – добавила я мысленно.

– Поэтому я и здесь, – учтиво склонил голову мужчина. – Конечно, конкуренция большая, но на смотрины приходит не только принц, но и другие высокородные лорды, если не удастся понравиться наследнику, можно заключить иной вполне выгодный брак. И к тому же не стоит забывать о Тенях Императора. Они также будут присматривать себе спутниц.

Посол болотного княжества невежливо крякнул.

– Кая, вам поступило выгодное предложение стать одной из высокородных леди княжества Великих Болот. Или рискнуть попытать счастья стать правящей принцессой, – он хитро подмигнул мне и отсалютовал послам Болот.

– Как умная девушка, вы должны понимать, что шанс стать принцессой довольно призрачный, а породниться с княжеством Великих Болот – реальный, и это родство принесёт прибыль Северу, – легко мотнув головой из стороны в сторону, сэр Дональд, тот, который сидел ближе ко мне.

Я внимательней в него вгляделась, лысеющий обрюзгший мужчина, на лбу выступили капельки пота, губы сжаты в одну линию. Нет, ему нельзя верить, что-то не так с этими рудниками, да и вообще с замужеством. Сомкнутые губы говорят о попытке нечто скрыть, пот – свидетельство волнения, а отрицательное покачивание головы во время утвердительных слов – еще один показатель, что верить нельзя.

Впрочем, приподнятые с одной стороны уголки губ у посла императора и его непроизвольные касания уха – тоже свидетельства лжи или не особой веры своим словам.

И тех, и других нужно слать на Пустошь.

Я печально вздохнула:

– Ответ, как я полагаю, нужно дать сейчас?

– Да, Кая, – отозвался отец, – мы не можем надолго задерживать столь уважаемых господ.

Я развернулась к послам Болот.

– Вы предоставляли документацию по состоянию дел на приграничных рудниках? Главный посол презрительно поджал губы:

– Естественно.

– И информация о пластах залегания соли есть? – я вопросительно взглянула на отца. Тот утвердительно кивнул.

Хм, неужели я ошиблась. Перевела взгляд на помощника посла. Мужчина нервно перебирал пальцами по трости. Что-то не в порядке с рудниками. А о чем можно не указать при сделке?

– И данные о смертности на рудниках есть? – вежливо улыбнулась.

Ноздри посла раздулись, губы нервно дернулись – гнев. Значит, я угадала.

– При всем моем уважении, миледи, но эта информация – не вашего ума дело.

– Не моего, – не стала спорить я и улыбнулась отцу.

– А мне было бы интересно взглянуть на данные о смертности рабочих, – взяв стопку документов, задумчиво протянул князь.

– В документации вы указываете, что прекратили выработки полтора года назад, якобы замораживая шахты, из-за очередного овдовения вашего младшего князя. И перспективы породниться с нами.

Посол степенно кивнул:

– Именно так.

Отец отложил в сторону документы, переплел пальцы, внимательно взглянул на Даорских..

– Чуть меньше двух лет назад, а если точнее год и восемь месяцев, случилось землетрясение, несильное, но определенные процессы могли нарушиться, – он сделал паузу, – у вас в шахтах пошел метан?

Посол нахмурился:

– Я не тот человек, с которым можно обсуждать этот вопрос, и мы не в том месте, где его нужно обсуждать, и не с теми.

Легард покачал головой:

– Сумма приданого моей дочери весьма прилична, и с моей стороны договор соблюдён. Я не желаю ссор с соседним княжеством. Но не считаете ли вы, что подсовывать мне непригодные рудники несколько, – он повел плечами, – неправильно?

– Эта информация еще не подтверждена, – впервые за сегодняшнюю встречу открыл рот помощник посла.

– Мне несложно ее проверить, потребуется несколько часов. Подождем?

– Не стоит, – махнул рукой посол, – мы можем пересмотреть условия договора.

Отец вопросительно взглянул на меня.

– Не стоит, – повторила фразу посла, – я нахожусь в том чудном возрасте, когда столь наивные девушки мнят себя принцессами, – я картинно пожала плечиками. – Раз выгодные рудники не могу принести Северу, так почему бы не попытать счастья стать правящей принцессой, – я улыбнулась, с надеждой похлопала ресницами на посла императора и губки надула для эффекта.

Тот сидел с таким лицом, будто смотрит спектакль. Но на мой взгляд ответил многообещающей улыбкой.

– Это понимать как согласие на участие в смотринах?

Я утвердительно кивнула. Посол склонил голову:

– Принц непременно вас высоко оценит.

Я мысленно цокнула, да упаси меня Богиня, якшаться со змеями во дворце – мне еще этого не хватало, достаточно одной Анисии. Нужно еще придумать, как отвертеться.

Старательно улыбаясь, я подала руку для поцелуев.

И тут воздух вокруг меня сгустился, дышать стало нечем, я схватилась за стол в попытке удержаться, но руки не слушались, отчаянно захрипев, я рухнула на пол, больно ударившись об угол стола.

Пришла в себя я из-за немилосердно впившейся в голову шпильки. Со стоном подняла голову, пытаясь выдрать эту заразу. Ко мне тут же бросилась служанка в стремлении уложить обратно.

– Госпожа, вам нельзя вставать, у вас обострение болезни.

– Шпильки из волос вытяни, лежать невозможно, – недружелюбно буркнула я, впрочем, без сопротивлений вновь откидываясь на подушки. Служанка тихо охнула и принялась выбирать из волос моих мучительниц.

Чувствовала я себя хорошо, если не считать несколько саднящего затылка.

Что произошло, я не понимала, но подозревала без отца не обошлось. А потому, если говорят, что у меня обострение неведомой болезни, будем болеть.

Отец появился минут через двадцать, не один. Завидев императорского посла, я тут же приняла мученический вид.

– Кая, как ты? – садясь на кровать и беря меня за руку, ласково спросил папа. Я поморщилась как от головной боли и ничего не ответила, лишь устало прикрыла глаза.

– Такие обмороки у нее с детства, острая нехватка меланина в организме, от этого и волосы белые, – сокрушенно сказал отец поглаживая мою руку. – Врачи утверждают, что с возрастом это пройдет, вот перестроится организм, минует подростковый период, и она поправится.

И все же мой отец гениальный актер.

Посол хмурился, я это видела сквозь полуопущенные ресницы.

– Смотрины буквально через месяц, – протянул он.

Легард развел руками:

– Она не успеет поправиться к тому времени.

Посол недовольно хмыкнул:

– Пойдемте в ваш кабинет, обсудим условия, ведь девушка дала согласия на смотрины.

Отец поднялся:

– Пойдемте.

– Поправляйтесь, юная княжна, – бросил на прощание посол. Я ничего не ответила.

В следующий раз отец зашел глубоким вечером, я как раз дочитывала книгу.

– Как дела? – спросил он своим нормальным голосом, усаживаясь в кресло.

– Это ты мне скажи, как у меня дела?

Он улыбнулся.

– Сравнительно хорошо, тебе разрешили не участвовать на этих смотринах, но на следующих приказано быть.

– Следующих? – удивилась я. – Они же хотят найти жену ему на этих.

– Это они хотят, – жестом фокусника извлекая бутылку, произнес отец. – А двадцатидвухлетний мальчишка вряд ли захочет связываться с еще одним браком. Максимум – фавориток поменяет, – пробка вылетела с глухим звуком, и отец с видимым удовольствием отхлебнул прямо из горла.

Немного помолчали. Я видела, что он уставший, но любопытство жгло все сильнее.

– Расскажешь, как ты устроил мой обморок?

Он сделал еще один большой глоток, причмокнув губами, и посмотрел на меня сквозь бутылку.

– Не так давно вышел еще один эксперимент наших алхимиков. На этот раз они придумали лампу, которая будет обогревать комнаты за счет алхимических реакций помещенных внутри нее субстанций. Занятная вышла вещица, кабы не одно но. Эта лампа просто-таки поглощала окружающую влагу, если таковой поблизости не находилось, тянула ее прямо из воздуха. Так вот, если такую лапу активизировать на полную мощность рядом с человеком, то она резко сжирает всю влагу из воздуха в радиусе метра, чересчур резко повышается атмосферное давление, вследствие чего тебя бросает в жар, так как ты тоже отдаешь влагу, тебе становится внезапно плохо, и ты теряешь сознание.

Отец хитро подмигнул, но получив от меня укоризненный взгляд, виновато развел руками.

– Значит, ты активировал эту лампу?

– Две, – поправил Легард, – мне было важно, чтобы тебе наверняка стало плохо.

Я нахмурилась: то, что папа провернул это без моего ведома, мне не нравилось.

– А насчет рудников ты… – заикнулась я, но отец перебил утвердительным кивком.

– Да, я знал, что там метан, еще до того, как они пришли свататься.

Гордость за свою гениальность разом сникла.

– Тогда к чему был этот цирк? – глухо спросила я, стало обидно, будто в очередной раз щелкнул по носу, показав, что ничегошеньки ты еще не понимаешь во взрослых играх.

При виде моей обиженной физиономии отец рассмеялся. Отсалютовал мне бутылкой и сделал еще пару больших глотков.

– Давай-ка я расскажу тебе всю схему. О том, что к тебе рано или поздно посватается эта паскуда Родрик, я знал, ну в конце концов, это логично. Да и мои шпионы в Болотном не зря свой хлеб едят. Про рудники я тоже знал почти сразу после их закрытия. Конечно, союз с соседями выгоден, но не настолько, чтобы отдать им тебя, – многозначительный взгляд в мою сторону. – Но ссориться с ними тоже не резон, нужно найти повод отказать.

Анисия, жутко скрываясь, стремится поскорее избавиться от тебя и рассылает новость о том, что теперь ты можешь вступать в брак. Я, в свою очередь, делаю вид, что этого не знаю.

Князь Великих Болот действует строго по моему расчету, и отправляет поскорее сватов. В это же время я связываюсь с одним своим старым должником, он же по совместительству имперский посол. И он любезно соглашается предоставить мне услугу – не просто прислать приглашение на смотрины, а вручить его лично.

Нужная информация получена, время подгадано. И вуаля, – он сделал картинный жест рукой, – все как по нотам прошло.

Я лишь передернула плечами:

– Ты грандиозный лжец и манипулятор, – обида ушла на второй план, уступив место восхищению.

Отец расхохотался.

– Спасибо за комплимент, помни, моя дорогая, ложь – это искусство. И ты должна им владеть.

Он поднялся.

– С завтрашнего дня твои тренировки ужесточатся. Раз ты отправишься в тот террариум, я должен быть уверен, что ты сможешь постоять за себя. И еще, – он замялся, – этот цирк с Болотным княжеством нужен был, чтобы продемонстрировать всем – ты не бастард. Я не отдам тебя просто так замуж.

– Спасибо, папа! Странно, почему у меня бегут слезы?

Глава 7

Иногда я чувствую себя абсолютно пустой. Вроде бы ты зачем-то живешь, почему-то поднимаешься каждое утро с постели, спешишь по делам. Выполняешь четко поставленные задачи. Но порою бывают минуты, лично у меня это предрассветный час, когда ты уже не спишь, скорее, лежишь, дожидаешься времени, когда нужно встать и вот в это самое мгновение начинаешь думать. Может, не то что бы совсем мыслить, скорее, всплывает единственное слово. Зачем? И это слово тревожит глубоко спрятанные струны души. В голове пульсирует почти болезненное «зачем мне все это надо». Ведь это же моя жизнь, почему я не распоряжаюсь ей как хочу. И вот мелькнет эта крамольная мыслишка, и тут же дамокловым мечом повисает в сознание другое слово – ДОЛГ. Перед отцом, княжеством, королевством, бесконечное количество раз нужно оправдать чьи-то надежды, спутать карты, где-то пробиться вперед, а где-то не пустить туда других людей. И снова набатом в голове. Зачем? Оно мне надо?

Но простым отрицанием не отделаешься. Если это мне не надо, тогда что мне нужно?

Сначала в голове появляется сонм мыслей. Надо нового жеребца, маленький домик, где-то на берегу живописного озера, подальше от отцовского замка, надо ходить на охоту и сидеть мастерить темными зимними вечерами.

Такая красивая уютная мечта. Но ведь знаю же, надолго меня не хватит, захочется еще куда-то и зачем-то. Хочется, в принципе, понять, для чего боги послали нас в этот мир. И когда замахиваешься на глобальное понимание вещей в мироздании, чувствуешь себя пустой. Потому что живешь по инерции, совершенно не представляя, куда и зачем ты двигаешься в этой жизни.

Я встала и подошла к окну, на горизонте только занимался рассвет. Весь вчерашний день я проспала. Меня не тревожили. В глазах молодой женщины не промелькнуло ничего, кроме боли, но золото приняла, забрала ребенка, скромные пожитки и уехала, я предоставила ей карету. Она не сказала мне ни слова. Осуждает? Проклинает? Или просто сердце болит так, что не в силах говорить? Не знаю. Жена погибшего солдата была единственной, кого мне хотелось вчера увидеть. Еще, быть может, Элизабет, но герцог утром увез ее в родовой замок. Допросов она так и не дождалась.

Мне было пусто, не грустно, а именно пусто. Из зеркала на меня смотрела молодая девушка с тяжелым взглядом ледяных глаз. Рядом крутился щенок, преданно заглядывая такими же ледяными глазами. И клинок, который всадила герцогиня, тоже вошёл в ледяной глаз Навьей твари. У всех тварей Пустоши ледяные, хрустальные глаза, как у меня.

Я подхватила щенка на руки, он заворчал, выкручиваясь. Прядь моих волос упала на шерсть волка, хмыкнув, опустила щенка. Что и требовалось доказать, почти идентичный белоснежный цвет, такой же как у него. Вчера я чувствовала тварей. Я точно знала, где они кружат в снежном буране. И резко брошенное баронетом: «Вы сами как создание Пустоши», – попало не просто в цель, а ковырнуло то, что глубоко спрятано, про что не хочется даже думать. Я прикоснулась к зеркалу, девушка с белой, почти неестественной кожей повторила мой жест.

– Что же я такое?

Чувство надвигающейся беды появилось, стоило спуститься на тренировочную площадку. Мрачно сощурилась на прячущееся в тучах солнце. Либо у меня паранойя, либо это изысканное издевательство богов.

– Ворон считаем? – Дрейк добродушно осклабился, приветливо махнул рукой, подходя ближе.

– Угу, ворон, родом с Пустоши, – не поддержала веселья. – Смотрю, откуда сегодня неприятность пожалует.

Дрейк посуровел, закинув клинок на плечо как дубину, укоризненно покачал головой:

– Наслышан о твоих подвигах. Но мы в крепости. Защиту храмовников тварям не пробить.

– Даже модифицированным? – уточнила я.

– Никаким, Кая, – ответил он твердо, но я уже увидела мелькнувшую едва заметную тень сомнения.

– Тревожно мне, Дрейк.

Воин ласково потрепал по голове:

– Раз тревожно, то будем ее изгонять, восемь кругов раньше бегала, да? – косая хитрая ухмылка прочертила лицо наставника. – Десять кругов вокруг крепости, бегом марш!

Мысленно помянула Хелла.

Пробежка и разминка прошли спокойно. А вот когда пришел черед полосы препятствий, меня как подменили. Я была рассеянной, несобранной, падала с бревна и не уклонялась вовремя от качающихся мешков. В очередной раз упав в песок, с облегчением ощутила влажный нос волчонка.

– Может, из-за тебя я сегодня так тревожусь, – легонько щелкнула его по носу, щенок возмущенно прикусил мне палец.

– Кая, задери тебя снежные звери! – Дрейк стоял метрах в пятнадцати от меня, на портике, и его сведенные к переносице брови и стиснутые кулаки не сулили мне ничего хорошего, собственно, как и гневные окрики. Он был зол и разочарован. Опять. Обычно для меня разочаровать наставника было самым страшным явлением, что угодно, лишь бы Дрейк гордился мной. Но сегодня что-то было не так. Опять. Сколько раз я повторила эту фразу «что-то не так» за последние три дня? Но тем не менее что-то поменялось. Во мне ли? В пространстве? Я нехотя поднялась и неспешной трусцой направилась к препятствию.

Обычная и привычная для меня вертикальная четырехметровая стена, на нее нужно залезть и аккуратно спуститься с другой стороны. Цеплялки-зацепы, держась за которые и можно на нее взобраться, Дрейк каждый раз завинчивает в разных местах, и порою замираешь в весьма странных позах, в попытке залезть.

Подгоняемая сочным словцом наставника, я стала подниматься. Волчонок жалобно заскулил, поставив лапы на препятствие, но быстро сообразил, что можно оббежать. Я с сомнением проводила взглядом вихляющую мохнатую попу. Стена была длиной метров десять, чтобы ее одновременно могли проходить несколько солдат.

Аккуратно взялась за новый зацеп, подтянулась и задержала дыхание, Дрейк бесконечное число раз ругался на меня из-за этих задержек, они сбивают дыхание, отвлекают. Но сейчас именно из-за этого я уловила едва различимый скрип.

Возможно, в другой раз я бы не обратила на него внимания, но сейчас, когда сознание взвинчено паранойей, мозг сработал быстро. Там с другой стороны стены так называемые зыбучие пески. Тщательно спрессованная и перемешанная грязь с глиной, неаккуратно попадая в которую, ты рискуешь встрять по колено. Если волчонок туда попадёт, а он попадёт, то он там застрянет, несильно, конечно, но быстро убежать не сможет. А если стена… Все эти мысли пронеслись со скоростью молнии. Мохнатый хвост еще не успел скрыться за стенной, когда я заорала: