Звезда экрана

Натке нравилась полная форма имени ее мужа. Оно было звонкое, как капель, бьющая с крыши о подоконник. КоН-стаН-тиН. И в этот момент ее осенило. Ну, конечно. Сценический псевдоним Насти будет содержать отзвук красивого имени ее отца. Ася Константи. Вот как будут ее звать. Именно под этим именем Натка и начнет собирать ей портфолио.

А что? Ася – звучит нежно и романтично. Сразу вспоминается Тургенев и вся русская классика девятнадцатого века. А фамилия Константи отсылает к имени Таганцева, но в то же время если читать задом наперед, то там есть сочетание букв НАТ, что уже дает отсылку к ее собственному имени. Содержательно. Звонко. Красиво. Да. Так и сделаем.

Варвара этот предложенный вариант тоже одобрила. Еще бы нет. Идеальный же псевдоним, с какой стороны ни смотри.

– Варь, ты только Косте пока ничего не говори, – попросила Натка заговорщическим тоном. – Мне его еще нужно подготовить к мысли, что его дочь станет звездой экрана. Мужчины, сама знаешь, такие впечатлительные.

– Не скажу, – пообещала Варвара.

После чего они торжественно позвали Костю, Настю и Сеньку пить чай с пирожными. Трудный путь Насти в искусстве и первые шаги на нем больше сегодня не обсуждались.

* * *

Я давно уже заметила, что во Вселенной все взаимосвязано. Стоит произойти какому-то событию, как оно притягивает подобные случаи, которые начинают повторяться с пугающей частотой. Это совершенно ненаучно, но факт, подтвержденный моей жизнью.

Стоило мне увидеть передачу, посвященную ситуации с детским кино в стране, как тут же позвонила моя сестра Натка, втемяшившая в свою беспутную голову, что ее Настя должна сниматься. И сразу после выходных, в понедельник после планерки у нашего шефа, председателя Таганского районного суда Анатолия Эммануиловича Плевакина, я получила расписанное на меня дело по иску крупного бизнесмена Игоря Кана к неизвестному мне кинопродюсеру Юлию Клипману. Кан пытался обязать Клипмана снять фильм взамен на инвестиции в размере пятидесяти миллионов рублей.

Суть искового заявления сводилась к тому, что Игорь Кан, выступая как физическое лицо, принял решение проинвестировать съемки шестнадцатисерийного сериала «Школьный вальс». Сценарий представлял собой что-то типа саги о четырех поколениях одной семьи, время взросления которых пришлось на разные исторические эпохи. События разворачиваются вокруг школьных выпускных, которые происходят в 1941 году, накануне Великой Отечественной войны, у прабабушек и прадедушек главных героев, затем в 1965 году у их бабушек и дедушек, в 1992 году у родителей и в наши дни у собственно героев – современных подростков.

Идея показалась мне интересной, я бы с удовольствием посмотрела такой сериал. Хорошо снятый, разумеется. Однако в том-то и дело, что продюсер, получив деньги, начинать работу не спешил. Стороны подписали договор, по которому инвестор передавал продюсеру пятьдесят миллионов рублей, а тот обещал обеспечить показ сериала на телевидении. Вся полученная при этом прибыль от проката и привлечения рекламы сначала шла на возврат вложенных Каном пятидесяти миллионов, после чего инвестор получал двадцать процентов от всей остальной прибыли.

Сериал должны были закончить в прошлом году, однако на экраны он так и не вышел. В договоре был пункт о том, что в случае нарушения сроков продюсер должен возвратить инвестору деньги, а также выплатить десять процентов штрафа. На письменное требование вернуть деньги продюсер не отреагировал. Теперь Кан намеревался действовать через суд.

О Кане я краем уха слышала. Это был один из совладельцев крупного банка, известный меценат и благотворитель, имя которого периодически, но нечасто всплывало в прессе, потому что ни в каких скандалах он не был замечен. В том, что он решил профинансировать сериал для детей и юношества, позиционирующийся также для семейного просмотра, не было ничего удивительного. Как я знала из просмотренной телепередачи, киноиндустрия, ориентирующаяся на молодежную аудиторию, сейчас была на подъеме и могла принести неплохие дивиденды.

Имя Юлия Клипмана было для меня новым. Но и в этом нет ничего удивительного. Я слишком далека от того мира, где вращались кинопродюсеры и дельцы от кино.

На первый взгляд ничего сложного в иске не было. Договор, прилагаемый к исковому заявлению, мог трактоваться однозначно. Продюсер либо исполнял свои обязательства, либо возвращал деньги. Но это только на первый взгляд. Разумеется, со всеми материалами требовалось внимательно поработать, чтобы тщательно в них разобраться.

Для начала я поручила своей помощнице Анечке собрать правоприменительную практику по искам, связанным с кинопроизводством. Услышав о таком задании, Анечка даже в ладоши захлопала:

– О-о-о-о, я увижу Клипмана и смогу с ним познакомиться…

– А ты знаешь, кто это такой? – удивилась я.

– Конечно, – с энтузиазмом сообщила моя помощница. – Его все знают. Это очень известный человек. Очень. О нем все время пишут и говорят как о новом Спилберге.

– Прямо уж как о Спилберге, – усомнилась я.

Время холодной войны в отношениях с моей помощницей осталось в прошлом. Несмотря на то что Анечка даже близко не походит на моего предыдущего помощника Диму, ставшего судьей благодаря своей вдумчивости и внимательности, она по сути своей оказалась неплохой девочкой, хотя и немного инфантильной, как вся нынешняя молодежь.

Точнее, не вся. Ни о своей старшей дочери Сашке, ни о ее молодом человеке, точнее, об обоих – и о Фоме, и об Антоне – я не могу сказать, что они инфантильные. Наоборот, они максимально ответственно относятся к жизни, учатся и работают одновременно, строят планы на будущее и не отвлекаются на всякие глупости.

Анечка, конечно, более легкомысленная, хотя и заявляла о своем стремлении тоже стать судьей. Несмотря на красный диплом, знания у нее были очень поверхностными, и даже сейчас, когда я наглядно объяснила ей всю ее невежественность и необходимость серьезного подхода к работе, она нет-нет да и срывалась, пытаясь сделать что-нибудь тяп-ляп, лишь бы от нее отстали.

Да и общая эрудиция у нее довольно скромная. Поэтому я и сомневалась, что она может по достоинству оценить вклад продюсера Клипмана в искусство в сравнении его со Спилбергом. Не говоря уже о том, что Спилберг в первую очередь был все-таки режиссером, а уже потом продюсером.

– Ну да, – ничтоже сумняшеся ответила Анечка. – В том смысле, что Юлику прочат славу одной из ключевых фигур в отечественном кинематографе. Он заявляет о себе как о пионере современного детского и молодежного кино, причем самом коммерчески успешном. Все критики уверены, что у него впереди куча кинопремий и даже «Оскар» не исключен. Спилберг же тоже снимал детское кино.

– Чего только Спилберг не снимал, – пробормотала я. – И что же именно уже снял Клипман? Я бы посмотрела. Для подготовки к процессу это полезно.

– У него в производстве несколько картин и сериалов! – все так же восторженно воскликнула Анечка. – Например, фильм «Бегония» про юного шахматиста, который выигрывает все турниры, но при этом страшно одинок и мечтает о настоящей любви. А еще сериал «Пусть будет попугай». Там, по слухам, будет сниматься сам Юра Борисов.

– А кто это?

С этим вопросом я, видимо, попала впросак, потому что Анечка выглядела шокированной.

– Елена Сергеевна, вы не можете не знать про Борисова. Это же крутяк. Он же только что чуть «Оскара» не получил. И во всех громких премьерах снимается.

Мои скромные представления об отечественном кино остановились на том моменте, когда во всех крупных премьерах снимали актера Петрова. Но жизнь, как известно, не стоит на месте.

– Еще Клипман сейчас снимает фильм «В бой идут одни новички». Его премьера состоится в Кремле к восьмидесятилетию Победы. Вы что, не слышали?

Пришлось признаваться, что нет, не слышала.

– Клипман ведет переговоры о том, чтобы привлечь к этому проекту Меньшикова, Машкова и Певцова. Это так круто.

– На новичков они слабо тянут, – заметила я.

– Да. Клипман соберет их вместе в своем новом мегапроекте.

– Но до Дня Победы осталось всего ничего. Когда же он успеет выпустить проект, если пока только ведет переговоры с артистами?

– Ой, Елена Сергеевна, на то он и выдающийся продюсер, чтобы все быстро организовать. Он просто самородок, гений. В двадцать пять лет добился всего сам и стал звездой первой величины в кино и на телевидении. Это не каждому дано.

– Не каждому, – согласилась я.

Ситуация, со слов Анечки, выглядела довольно мутной. Ни одного реализованного проекта за спиной у этого самого Клипмана, с которым мне вскоре предстояло встретиться на судебном процессе, где ему отводилась роль ответчика, не было и в помине. Только громкие обещания масштабных проектов, выглядящие как потемкинские деревни.

– Откуда он взялся-то? – спросила я.

На лице Анечки снова отразился восторг.

– Так никто не знает, – охотно объяснила она. – Вся его личная жизнь покрыта завесой тайны. Юлий охотно ходит по всяким шоу, но никогда-никогда не говорит о себе. Эта тема табу. Известно лишь про его проекты и всякие премии, которыми он награжден.

– За что награжден, если ни одного вышедшего на экраны фильма у него нет? – не поняла я.

– Как за что? За вклад в киноискусство. За развитие детского кино. За работу с подрастающим поколением. Вот буквально на прошлой неделе была церемония награждения победителей премии, учрежденной детским благотворительным фондом «Блистай». Там как раз реализуются проекты комплексной поддержки талантливых детей в области культуры и спорта. И Юлику вручили премию в размере двух миллионов рублей. А еще до того была премия фонда «Встань и иди». А еще раньше фонда «Созвездие начинающих талантов». Он очень востребован.

На мой скромный взгляд, снять на два миллиона ничего нельзя, а вот безбедно прожить пару месяцев вполне можно. Премии же выдавались лично Клипману, а не в качестве гранта на развитие нового проекта. Да-а-а, а результатом всей этой бешеной деятельности уже стало исковое заявление в суд от Игоря Кана, который, видимо, тоже вначале повелся на красивые слова и громкие предложения. Возможно, так. А возможно, и не так. Мне нельзя было поддаваться эмоциям. Я обязана сохранять холодный разум. Когда эмоции бушуют, мозг не работает. Об этом я недавно услышала по радио в какой-то научной программе. Поэтому остываю и погружаюсь в мир сухой информации.

– Собери мне про него все, что сможешь, – снова попросила я. – Но реальную фактуру, а не общие слова о том, какой это великий человек. Поняла?

– Сделаю, – согласилась Анечка. И когда я ее отучу выполнять свою работу, словно делая одолжение? – Мне и самой интересно. Когда я подружкам расскажу, что у нас в суде будет сам Клипман, они с ума сойдут от зависти.

– Меньше болтай о работе, – сочла своим долгом в сотый, наверное, раз предупредить я. – Ты же знаешь, это не приветствуется.

– Я в курсе, – прощебетала Анечка.

Хлопнула дверь, и на пороге моего кабинета появился тот самый помощник Дима, с талантами которого Анечке все время приходится тягаться. Точнее, сейчас он уже не мой помощник Дима, а судья Дмитрий Горелов, мой коллега и, несмотря на значительную разницу в возрасте, друг.

Я знаю, что Анечка немного в него влюблена, и все время пытаюсь ей объяснить, что она зря тратит время. Дима – порядочный муж и отец, влюбленный в свою Женьку, умницу и красавицу, а их дочка на пару месяцев старше моего Мишки, и мы иногда с удовольствием проводим вместе выходные.

Дима, конечно, красавец, кто ж спорит. И новая должность сказалась на нем очень положительно. Появилась в Горелове какая-то особая стать. Уверенность в своих силах, что ли. Дима так долго отказывался подавать документы в квалификационную комиссию, что я думала, он так навсегда и застрянет в помощниках судьи, но все-таки разум взял верх. А возможно, и амбиции молодого талантливого и быстро растущего юриста.

– Привет, – поздоровалась я. – Что-то тебя на утреннем совещании не было.

– Мама приболела, заезжал с утра к родителям, завозил лекарства. Плевакин меня отпустил.

– Надеюсь, ничего серьезного?

– Нет. Грипп. Он сейчас активно гуляет. А отец опять в командировке, так что надо было помочь. А как у вас?

– Слава богу, все здоровы. Получила новое дело. Сижу изучаю особенности взаимоотношений среди киношников.

– Как? И вы тоже?

– А кто еще? – не поняла я.

– Так я. У меня в производстве иск актрисы Татьяны Андреевой к продюсерам фильма «Тариф „Весенний“».

Татьяну Андрееву я знала. Ее вообще знали все поколения советских людей, потому что снималась она давно и много. Правда, в последние годы известий о новых ролях Андреевой особо не имелось, а вот о скандалах – сколько хочешь. Стареющая актриса постоянно ходила по телевизионным шоу, где выступала с достаточно громкими заявлениями. Явно с целью привлечь к себе внимание зрителей, а вслед за ними и режиссеров. Жаль, когда-то хорошая была актриса. А превратилась неизвестно во что.

А вот про фильм «Тариф „Весенний“» я ничего не слышала, о чем и сообщила Диме.

– Ну, как же, Елена Сергеевна, – вмешалась в наш разговор Анечка. – Вы просто не помните. Он пару лет назад вышел. Там герой накануне Восьмого марта теряет свой телефон и приходит в магазин сотовой связи, чтобы купить новый. Сотрудница салона, которую и играет Андреева, предлагает ему подключиться к тарифу «Весенний», и именно это обстоятельство помогает ему познакомиться с девушкой и обрести настоящую любовь. Такой фильм романтичный. А главный герой на вас похож, Дмитрий.

Я покачала головой. Опять она о своем. Но Дима, надо отдать ему должное, даже ухом не повел и глазом не моргнул.

– И что? При чем тут иск? – спросила я. – Чем Андреева недовольна?

– Истица настаивает на том, что в фильме содержится скрытая реклама оператора сотовой связи, что противоречит закону, – пояснил Дима. – Выход фильма сопровождался рекламной кампанией, потому что сотовый оператор приурочил к премьере запуск аналогичного тарифа «Весенний». Рекламная кампания состояла из видеороликов, в которые были включены кадры из картины. Получается, что оператор сотовой связи получил рекламу, в которой снялась звезда Андреева, не заплатив ей ни копейки. Все его затраты на производство рекламы составили спонсорский взнос продюсерам фильма. Около одиннадцати миллионов рублей. Не так и много, потому что сборы самого фильма составили около четырех миллионов долларов, что превысило расходы на его производство на пятьсот тысяч долларов.

– То есть это коммерчески окупившийся проект. Тогда могли бы и заплатить актрисе.

– Так ей и заплатили. Она отдельно для рекламы не снималась. Там использовали сцены из готового фильма. Таков договор, заключенный между сотовым оператором и продюсерами картины, которые дали разрешение на использование видеоматериалов в коммерческих целях. Теперь актриса и ее адвокаты требуют признать сделку ничтожной, потому что своего согласия на съемку в рекламе Андреева не давала. И подала иск о нарушении своих авторских прав.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Об этом читайте в книге Т. Устиновой и П. Астахова «Шок-школа».

2

Об этом читайте в романе Татьяны Устиновой и Павла Астахова «Без брака».