Звезда экрана

Натка где-то читала, что за младенцев в кино платят очень хорошо. Это ведь сложно – нарушить распорядок дня, обеспечить маленькому человеку безопасность и комфорт, да еще и заставить показать необходимые эмоции в нужное время. Конечно, в малобюджетных или в не очень высокосортных фильмах, где зрителю и так понятно, что все на экране происходит не совсем по-настоящему, можно использовать такой прием, как показанная издалека детская кроватка, из которой доносится запись детского плача. Но новорожденную дочь Азизы снимали крупным планом, так что становилось совершенно ясно, что это живой ребенок, а не показанный вскользь сверток или кукла-робот.

Интересно, а правда, сколько это стоит? Натка положила половник, которым перемешивала уже готовое тесто для блинов, взяла с подоконника свой планшет и полезла в интернет. Естественно, она довольно быстро нашла то, что ее интересовало. Так как дети – создания требовательные, при съемках в кино защита их интересов прописана максимально подробно. К примеру, по американским законам, снимать в кино новорожденного можно только после того, как ему исполнится пятнадцать дней. Съемка недоношенных детей запрещена вовсе, а рабочий день может длиться не более пяти часов с перерывом каждые полчаса.

Если сценарий предусматривает долгое наличие ребенка в кадре и понятно, что съемки могут затянуться, в таких случаях специалисты по кастингу связываются с родителями близнецов. Двойняшки, а еще лучше тройняшки могут работать по очереди, не отягощая график съемочной группы.

Родителям предоставляется транспорт, чтобы привезти их детей на площадку, а еще к маленькому актеру приставляется специальный человек, в чьи обязанности входит вызывать у мини-звезды нужные эмоции. Он улыбается, если нужно заставить малыша улыбаться, или плачет, чтобы малыш заплакал в ответ.

При мысли о плачущих детках Натка нахмурилась, но тут же прочитала, что подобный способ вызвать нужную эмоцию, наоборот, считается гуманным и подсказан психологами. Мол, малыши очень эмпатичны, а потому при виде плачущего человека не могут удержаться от слез.

В этом месте Натка вспомнила своего кота. В те времена, когда Натка еще была матерью-одиночкой, регулярно испытывающей негативные эмоции, она частенько плакала, стараясь, чтобы сын Сенька этого не видел. Так вот, кот всегда в такие моменты приходил к ней в комнату, запрыгивал на колени и ластился, чтобы вызвать улыбку. Вот и не говори после этого, что домашние животные похожи на детей.

Натка нетерпеливо листала интернет-страницы, чтобы узнать, как оплачивается детский труд в кино. Не то чтобы ее это сильно интересовало. Ее дети уже не были не только новорожденными, но и грудничками. А вот у старшей сестры Лены годовалый сынишка. А что, если у него есть шанс стать кинозвездой?

Разумеется, при Лениной занятости это имеет смысл только в том случае, если за подобное времяпрепровождение достойно платят. А что? Виталий Миронов, конечно, богатый человек и Лене, как известно, ни в чем не отказывает, а уж на сына денег и вовсе не жалеет, но Лена – женщина с принципами, на шее у мужа сидеть категорически отказывается. А зарплата у нее неплохая, но все же не огромная. Лишние деньги никогда не помешают.

Бинго. Поиски в интернете наконец-то увенчались успехом. Натка смотрела на экран планшета и не верила собственным глазам. За один съемочный день начинающие актеры, оказывается, получают от трех до семи тысяч рублей. Если же малыш уже опытный и режиссеры приглашают его на съемки не в первый раз, то за день можно заработать от тридцати до пятидесяти тысяч.

Так это ж на работу можно вообще не ходить! Если потратить пару месяцев на раскрутку, а потом выйти на последнюю цифру, то за двадцать съемочных дней можно получить почти миллион. Да судье Кузнецовой такая зарплата не снилась даже в самых смелых снах.

Отбросив планшет в сторону, Натка схватила телефон и позвонила старшей сестре.

– Лена, Мишку надо снимать в кино, – выпалила она, забыв поздороваться.

– Чего? – переспросила сестра, впрочем не выказав ни малейшего удивления.

Зная Натку с рождения, она уже давно перестала удивляться чему бы то ни было. Вся семья смирилась с тем, что в Наткину голову постоянно приходят какие-то идеи, большинство из которых проходят по разряду безумных.

– В кино. Ты же знаешь, что в очень многих фильмах есть дети. Так вот, я узнала, что за это прекрасно платят. А Мишка такой красавчик, что наверняка будет востребован. Сможешь больше не работать.

– А с чего ты взяла, что я не хочу больше работать? – уточнила Лена. – Мне нравится моя работа. Я выработала только половину стажа, который бы позволил мне получать неплохую пенсию. Да и вообще, я даже на муже не хочу паразитировать, а ты предлагаешь эксплуатировать детский труд. Тебе не кажется это странным?

– Почему сразу эксплуатировать? – Натку не так просто было сбить с пути, если она считала его правильным.

– Да потому, что у Мишки, как и у всех детей его возраста, есть распорядок дня. Ему необходимо спать днем, его нужно кормить по часам, беречь от слишком яркого света и громких звуков, а также избегать мест скопления людей, потому что где люди, там вирусы. И все это невозможно обеспечить на съемочной площадке. Киностудия – совершенно неподходящее место для ребенка. Ты же понимаешь, что одну и ту же сцену снимают десятки раз. Наташа, ну, что за глупости ты опять придумала?

– И никакие не глупости.

– Совершенные глупости. Даже если вознаграждение действительно серьезное, я не думаю, что у них желающие положить своих детей на алтарь искусства в очередь стоят. Я слышала, что груднички, которых можно увидеть в российских фильмах, чаще всего взяты из домов малютки.

– Это ты говоришь глупости. Любой родитель будет просто счастлив, если его ребенка снимут в кино.

– Да? И почему ты тогда не выдвигаешь в кинозвезды своих детей? У тебя их двое. И они не грудные. Сенька вообще уже совершенно самостоятельный, так что вполне может справиться с тяготами киношных будней. Если это такой легкий хлеб, то пусть Сенька зарабатывает. Можно подумать, вам с Таганцевым деньги не нужны. У вас, в отличие от меня, ипотека.

– Сенька уже настолько взрослый, что делает только то, что хочет. – Натка вздохнула. – А я не уверена, что он спит и видит себя в качестве кинозвезды. У него спорт на уме, а еще девочки. И вообще, мне Сенькины выступления в кошмарных снах снятся. Помнишь конкурс чтецов?

Не выдержав градуса нахлынувших воспоминаний, она засмеялась прямо в трубку. Лена подхватила ее смех, потому что чтение «Мойдодыра» при поступлении в элитную школу действительно было незабываемым. Впрочем, как и сама школа, с которой в итоге Натке пришлось судиться[1]. Было это в первом классе, а во втором он решил участвовать в конкурсе красоты. И это тоже была очень смешная история. Сейчас же Сенька стал уже почти взрослым, одиннадцать лет не шутка. И он теперь гораздо серьезнее, чем был раньше.

Натка искренне считала, что таково облагораживающее влияние Таганцева. Когда в доме есть настоящий мужчина, мальчик невольно начинает ему подражать. Да и появление младшей сестры, да еще с такой тяжелой судьбой, тоже сказалось на Сеньке сугубо положительно. Он для Насти и защитник, и друг, и пример для подражания.

– Ну, не хочешь Сеньку в кино снимать, снимай Настю. Тебе не впервой из нее звезду лепить, – сказала Лена, отсмеявшись.

Натка же именно в этот момент почуяла неладное, повернула голову. В воздухе висел густой черный дым, такой плотный, что сквозь него уже практически ничего не было видно. И в кухне ужасно воняло горелым. Да она же про блины совсем забыла! Поставила сковородку на плиту, налила масло, чтобы прогрелось, добавила в тесто кипятка и начала размешивать, да отвлеклась на мысли о детях-кинозвездах. Вот же балда.

– Лена, у меня потоп. То есть пожар. То есть катастрофа. То есть караул. В общем, потом договорим.

Отбросив телефон, Натка принялась ликвидировать последствия своей забывчивости. Схватилась за ручку сковородки и тут же, взвизгнув, отшвырнула ее в сторону. Раскаленная докрасна сковородка передала свой жар на пластиковую ручку. Капли пригоревшего масла разлетелись по всей кухне, заляпывая поверхность столов, дверцы шкафчиков и стены.

На полу растеклось отвратительное пятно, и Натка возблагодарила небесные силы за то, что в этой квартире на полу кухни плитка, а не линолеум. На том бы тут же образовалось черное пятно, которое не выведешь. А менять весь линолеум – дело хлопотное, да и по нынешним временам дорогое.

До возвращения Сеньки из школы, а Таганцева и Насти из детского театра, куда Костя повел дочурку, оставалось минут сорок. За это время предстояло не только убрать квартиру, но и все-таки приготовить обед. А всему виной неуемные фантазии. Уж сколько бед из-за нее у Натки случилось, и не перечислишь.

Орудуя тряпкой и химическими средствами, разъедающими жир, она все равно то и дело возвращалась к ситуации со съемками детей в кино. А что, может, Лена и права. В конце концов, Мишка у нее действительно еще слишком маленький. С годовалым ребенком по кинопробам особо не наездишься. С этим Натка была согласна.

Да и деньги Лене не особо нужны. Точнее, нужны они всем, но у Лены финансовый вопрос остро не стоит. Виталий ее их с сыном вполне обеспечивает, да и у нее самой зарплата немаленькая, судейская. А вот им с Костей лишняя копеечка в качестве прибавки к жалованью вовсе бы не помешала. Ипотека – вещь дорогая, да и двое детей больших расходов требуют. Другое дело – Сенька. Он и симпатичный, и выносливый, и ответственный. Да и деньги карманные ему уже нужны. Наверняка он с энтузиазмом воспримет идею заработать их самостоятельно.

Натка знала, что одним из непререкаемых авторитетов для ее сына Арсения является двоюродная сестра Санька, дочка Лены. Та, еще учась в школе, начала самостоятельно зарабатывать, заведя в интернете блог, посвященный красоте и моде. На данный момент студентка второго курса Александра Кузнецова так крепко стояла на собственных ногах, что в материнской помощи совершенно не нуждалась. И Натка знала, что в глубине души Арсений ждет не дождется, когда сможет стать похожим на Сашку.

Конечно, одиннадцать лет не девятнадцать, но если есть возможность сниматься в кино и зарабатывать на этом деньги, так почему бы и нет. Точно, она сегодня же обязательно поговорит с Сенькой. Придя к этой утешительной мысли, Натка домыла кухню, быстро напекла блинов и к приходу своей семьи успела накрыть стол.

– Чего начудила? – спросил у нее Таганцев первым делом, практически сразу после того, как разделся, вымыл руки и дал возможность Насте высказать все восторги по поводу посещения кукольного театра.

– С чего ты взял, что я что-то начудила? – нахмурилась Натка.

Она никак не могла привыкнуть к тому, что Костя видит ее насквозь, словно рентгеном просвечивает.

– Глаза у тебя блестят, а в кухне горелым пахнет. Ты, конечно, проветрила, я понимаю, но запах до конца не ушел. Готовишь ты хорошо, значит, тебя отвлекло что-то важное. Над чем ты таким думала? Зная тебя, предположу, что над чем-то сомнительным.

– Вечно ты меня оговариваешь, – надулась Натка. – Ничего экстремального я не придумала. Подумаешь, блины сгорели.

– Блины у тебя вкусные. Я семь штук съел, – сказал Костя. – Наташа, давай выкладывай. Ты записала Настю на прыжки с парашютом? Решила сделать пластическую операцию по увеличению груди? Хочешь, чтобы в отпуске мы сплавлялись на байдарке по горной реке? Если что, я согласен только на последнее.

– Тебя что, моя грудь не устраивает? – подбоченилась Натка.

Обсуждать свою новую идею с мужем она не собиралась. По крайней мере, до тех пор, пока не получит Сенькино согласие. А лучший способ защиты, как известно, нападение. Расчет оказался правильным. Таганцев тут же прикусил язык и кинулся уверять, что Натка самая лучшая, грудь у нее великолепная и его вообще все в ней устраивает. Она подулась для вида, а потом, убедившись, что разговор ушел в безопасное русло, «простила» мужа, подумав про себя в который уже раз, что мужчины все-таки очень предсказуемые существа.

Поговорить с Сенькой ей удалось только вечером, когда Костя пошел укладывать Настю спать и читать ей перед сном. Была у них такая ежевечерняя традиция. Сын сидел в своей комнате и резался в какую-то компьютерную игру.

– Сеня, мне надо с тобой поговорить, – торжественно начала Натка.

Он с подозрением посмотрел на нее:

– Ма-а-ам, что ты опять придумала?

Нет, она, пожалуй, погорячилась, когда сказала, что Таганцев положительно влияет на Сеньку. Вовсе нет. Вот это неверие в ее способности у одиннадцатилетнего пацана именно от отчима. Больше неоткуда.

– Сень, а ты хочешь зарабатывать собственные деньги?

Подозрение в глазах сына стало еще ярче.

– Хочу. А делать что надо? Надеюсь, не почку продать.

– Что за глупости? – возмутилась Натка и рассказала свою идею с кинобизнесом.

Сенька выслушал ее с выражением скепсиса на лице.

– Мам, ни в каком кино я сниматься не буду, – вынес свой вердикт он. – Меня кинокарьера вообще не интересует. Я же не девчонка. Я хочу спортом заниматься, а потом бизнес открыть.

– Какой бизнес? – растерялась Натка.

– Мам, к тому времени, когда это станет возможным, я решу какой. Ситуация на рынке меняется по несколько раз в году, а ты хочешь, чтобы я сейчас принимал решение, исходя из нынешней конъюнктуры? Это неразумно.

Натка смотрела на сына во все глаза. Ну, надо же, как он успел вырасти. А может, это не Костино влияние, а Виталия Миронова? В конце концов, мужчина ее сестры проводит с ними достаточное количество времени, и с Сенькой у них отношения хорошие. Вот и нахватался мальчишка от солидного бизнесмена.

– Вот когда решишь, тогда и будет бизнес, – упрямо сказала она. В конце концов, ее влияние на сына должно быть самым главным. Разве не так? – А пока можно походить по кастингам, сыграть несколько ролей, заработать деньги. Ты же хочешь игровую приставку? Вот и купишь ее сразу, без того, чтобы деньги чуть ли не год собирать.

– Приставку мне Виталий Александрович на день рождения подарит. Он обещал, – сообщил Сенька, опять вспомнив Миронова. – А в кино я сниматься не буду. Если тебе так хочется иметь в семье кинозвезду, то с Настей этим занимайся, а от меня отстань.

Проиграв эту битву вчистую, но решив, что война пока не окончена, Натка отползла на стратегически правильные позиции, решив дать сыну временную передышку. Она прошла в спальню, расстелила постель, сходила в душ, улеглась и стала ждать мужа, от скуки снова щелкнув пультом телевизора.

На экране появился другой турецкий сериал, который Натка не смотрела, потому что шел он по вечерам, когда она была обычно занята семейными хлопотами. Она, правда, знала, что главного героя – такого же высоченного и накачанного красавца, с густыми волосами и ярко-синими глазами на мужественном лице, – зовут Сулейман, а его возлюбленную Ирада.

Как и положено в сериале, эта парочка все время боролась с какими-то серьезными обстоятельствами, мешающими им быть вместе. В какой точке они находились сейчас, Натка не знала, и погружаться в хитросплетения сюжета ей не хотелось. Сейчас придет Костя, и можно будет заняться своей личной жизнью, а не чужой.

– Ирада, Ирада, подожди, не уезжай, возьми меня с собой.

На экране за готовящейся сесть в машину героиней бежала маленькая девочка, лет пяти, по виду ровесница Насти.

– Айгуль, зачем ты идешь за мной? Возвращайся домой. Отец увидит, накажет тебя.

Девочку показали крупным планом, и на ее личике, немножко похожем на лисью мордочку, застыло настоящее страдание. Глаза, Натка видела это отчетливо, наполнились слезами, такими прозрачными, как вода в горном озере. Эта малышка играла почище любой известной актрисы. У нее, несомненно, был талант.

Натка тут же представила в этой сцене Настю, с ее ангельским личиком, голубыми глазами и льняными кудряшками. Боже мой, да зрители бы рыдали, увидев ее дочку в такой сцене. И кто сказал, что Настя менее талантлива? По крайней мере, она научилась прекрасно владеть своим телом, катаясь на коньках, и даже участвовала в ледовом шоу. Пусть и в качестве шестнадцатого эльфа, но все же.

А что, если Лена и Сенька правы? И именно Насте предстоит прославить их семью в качестве звезды отечественного кинематографа. Вот только как подступиться к решению столь амбициозной задачи? Где записывают в маленькие актеры? Без союзников в таком сложном деле не обойтись.

Союзник приходил в голову только один. Племянница Санька, вхожая на телевидение, где она регулярно участвует в шоу Антона Халатова. Ее там все знают и точно смогут подсказать, куда обращаться. Да, правильно. Она завтра же позвонит племяннице и попросит помощи.

– Уснула. – Таганцев вошел в спальню, затворил за собой дверь и с улыбкой посмотрел на жену. – По-моему, мы заслужили небольшое субботнее расслабление. Как думаешь?

– Точно заслужили, – с удовлетворением оттого, что все так хорошо придумала, согласилась Натка и порывисто обняла мужа, даже не подозревающего, что совсем скоро он станет отцом кинозвезды.

* * *

Сегодня блогер Александра Кузнецова снова вела стрим со съемочной площадки очередного выпуска шоу «Все говорят». Вообще-то после предыдущего раза девчонкам – помощникам продюсера влетело от ведущего и руководителя программы Антона Халатова за то, что происходящее в студии расходится по интернету задолго до выхода программы в эфир, так что какое-то время Сашке было запрещено здесь появляться.

Однако после пары месяцев «отлучения» от этого храма телевизионного искусства ей позвонила одна из новых приятельниц Машка и снова позвала на съемочную площадку.

– Прикинь, мы убедили Антона, что твои подписчики реально повышают нам рейтинги. Это же та аудитория, которая телевизор вообще не смотрит, только в интернете тусит. Не наша целевка, короче. Так что нет ничего страшного, что они увидят наше закулисье в режиме реального времени. Еще и бабкам-дедкам расскажут, те тоже захотят посмотреть и в результате включат нашу программу. Расширение аудитории – это же клево. Нашу программу, согласно статистике, смотрят домохозяйки, пенсионеры и безработные. Причем женщины среди них старше тридцати пяти, а мужчины – сорока пяти лет. А у тебя? Молодежь, причем активная, продвинутая и небедная. В общем, нам хорошая реклама.

– И что? Халатов согласился с тем, что вы сказали? – не поверила собственным ушам Сашка.

Она знала, что ведущий ужасный сноб с манией величия и ни за что не признается в том, что какая-то девятнадцатилетняя девица может повышать его рейтинги благодаря своему блогу.

– Сначала рассердился, а потом услышал, что у тебя уже миллион подписчиков. И сменил гнев на милость.

– Миллион – это же немного.

– Смотря с чем сравнивать. У нас средний рейтинг программы 4,2 процента, с долей 17,5. В абсолютных числах не так уж и много.

– Ничего не поняла, – призналась Сашка.

– Ой, ну, это чисто телевизионные заморочки. Рейтинг – это среднее количество человек, смотревших телепрограмму, выраженное в процентах от общей численности исследуемой аудитории. А доля – среднее количество человек, смотревших телепрограмму, выраженное в процентах от общего количества телезрителей, у кого в данный момент вообще работал телевизор. Ой, давай на цифрах объясню. В России живут сто сорок миллионов человек. Из них можно вычесть детей младше восемнадцати лет. Это примерно треть. Остается девяносто пять миллионов. По данным соцопросов, телевизор смотрят около восьмидесяти двух процентов. То есть получаем около семидесяти пяти миллионов потенциальных зрителей. В тот момент, когда идет наше шоу, телевизор включен у семнадцати с половиной процентов, то есть у тринадцати миллионов человек. И рейтинг, то есть число людей, которые смотрели именно нашу программу, четыре и два. Это пятьсот сорок шесть тысяч, дорогая моя. А число твоих подписчиков в два раза больше.

– Но они же тоже не все смотрят мои стримы, а уж конкретно из вашей студии тем более. – Сашке хотелось быть честной, ведь денег она не брала и рекламировала «Все говорят» совершенно бесплатно.

– И все равно такими цифрами не разбрасываются, – уверенно развеяла ее сомнения Машка. – И Антон с этим согласился и велел пригласить тебя на программу, посвященную детям, снимающимся в кино и рекламе. Их родители – как раз твоя аудитория. Сечешь?

Результатом этого разговора стал сегодняшний стрим, на котором Сашка вышла в прямой эфир прямо со съемочной площадки. Разумеется, не сразу, а выбрав подходящий момент. Сначала она некоторое время внимательно приглядывалась к гостям и экспертам в студии, чтобы правильно выцепить того, кто может оказаться востребованным у ее аудитории.

На ее глазах обиженная мамаша на всю страну жаловалась, как ее сыночка – вылитого Робертино Лоретти – не взяли на главную роль в сериале про этого юного певца, покорившего когда-то миллионы сердец по всему миру своим чудесным голосом.

Как именно выглядел Робертино Лоретти, Сашка представляла смутно, хотя его знаменитый голос, конечно, помнила. Одна «Ямайка» чего стоила. В голове возникал образ круглолицего черноволосого мальчугана, которого, конечно, трудно назвать истощенным, но ни в какое сравнение с присутствующим в студии пухляшом он не шел.

Похожий на колобка на тонких ножках мальчуган лет десяти, не обращая ни малейшего внимания на распинающуюся мамашу, с самого начала программы ел конфеты, украдкой доставая их из карманов своего бархатного пиджачка. Конфеты Сашка узнала. Они лежали в комнате для гостей программы в стеклянных вазочках, расставленных на низких столиках. Судя по тому, что челюсти толстяка не переставали работать ни на минуту, он сумел опустошить все вазочки, распихав добычу по карманам.

Мамаша, будучи в запале, не замечала его действий, а вот бесстрастная камера фиксировала все, и на экран то и дело выводилась круглая, чуть сонная, с трясущимися жирными щеками мордаха несостоявшейся телезвезды. Казалось, еще чуть-чуть, и пухляш начнет пускать шоколадные слюни.

Сашка примерилась и направила на него свой телефон, выводя его в прямой эфир и коротко вводя своих подписчиков в курс дела.

– Ваш мальчик действительно очень похож на Робертино Лоретти в детстве, – улыбаясь всеми своими фарфоровыми зубами, провозгласил Антон Халатов. Камера в этот момент снова вывела на экран жующего мальчугана, и зал взревел от смеха. – Посмотрим, какие контраргументы приведет нам продюсер сериала «Робертино», господин синьор Джулио Ренци.

Камера переехала на благообразного, чуть слащавого господина синьора продюсера. Благодаря Машке Александра знала, что этот итальянец отвечает за новый совместный с российскими телевизионщиками сериал про великого певца и согласился прийти на программу только ради пиара будущего проекта. Как известно, любой скандал всегда на руку.

На плохом, нет, даже чудовищном русском, а затем с помощью переводчика-синхрониста он начал объяснять, что кастинг-команда сериала «Робертино» выбрала более подходящего актера – русского мальчика из многодетной семьи.

– Роберто, как вы знаете, был пятым из восьми детей в семье штукатура Орландо Лоретти. И этим наш исполнитель тоже схож с его героем. Так же, как и Роберто, он с детства имеет очень неплохие вокальные данные, но его родители из-за бедности не могли их развивать. Вместо того чтобы учиться в музыкальной школе, мальчик, как и Роберто, вынужден подрабатывать. Он вытирал столики в кафе в качестве помощника официанта, но однажды заменил заболевшего певца и моментально прославился. Так получилось, что я был в тот момент в том кафе и, услышав его голос, сразу понял, что это тот самый мальчик, которого уже несколько месяцев безуспешно искали мои кастинг-продюсеры. Этот мальчик поцелован богом, как и Робертино. И, разумеется, прослушав его, мы остановили поиски и утвердили главного исполнителя роли в нашем сериале.

История казалась невероятной. Практически мыльная опера. Талантливый ребенок из бедной семьи вынужден работать, чтобы помогать семье, но волей случая его замечает знаменитый продюсер, и жизнь мальчишки в одночасье меняется. Он становится звездой. И, правда, почти как у самого Робертино Лоретти, которого, впрочем, совершенно случайно услышал не кто-нибудь, а сам папа римский. На папу римского Джулио Ренци не тянул, конечно, хоть и был итальянцем.

Сашка представила, как бы понравилась эта история ее тетке Наталье. Та была страстной почитательницей слезливых сериалов, в которых долгие мытарства бедных, но положительных героев всегда заканчивались их победой и возвышением. Сама она подобное «мыло» терпеть не могла, но знала, что «пипл хавает», а потому продолжала стримить, отмечая, что аудитория ее сегодняшнего выпуска растет как на дрожжах. В данный момент его смотрели почти триста тысяч человек. Права Машка, ох как права.

– Мой Борюсик тоже прекрасно поет. Мы брали уроки вокала, когда поняли, что у него великолепные голосовые данные! – возопила мамаша толстяка. Тот икнул и сунул в рот еще одну конфету. – Мы, в отличие от этой нищеты, имеем возможность вкладываться в развитие своего ребенка. Борюсик, иди сюда. Покажи, как ты поешь. Возьми ноту «ля».