Класс. История одного колумбайна

Однако телефон молчал.

– Надо выбираться отсюда, – прогудел крепкий парень, сидящий за третьей партой. Темно-серые глаза смотрели прямо и уверенно. – Судя по всему, звонка уже не будет. Досмотрим ваш фильм в другой раз, Юрий Александрович.

Учитель взглянул на крупные руки школьника, которые тот положил перед собой.

– Возможно, ты прав, Игорь, – ответил Колышев. – Но я не могу подвергать вас опасности, пока не станет известно, что здесь происходит.

– Какие-то дураки взрывают петарды, какая тут опасность, – пожал плечами Игорь.

БА-БАХ!

Девушка с розовыми волосами повернулась к крепышу:

– Ты гарантируешь, что это петарды?

– А ты думаешь, нашу школу атакуют террористы? – снова вмешался парень с веснушками. – На входе охранник!

Юрий Александрович скептически поджал губы. Он часто видел этого «охранника». Меньше всего пожилой, грузный и кряхтящий мужчина, облаченный в измятую форму, напоминал человека, способного дать отпор в чрезвычайной ситуации. Да и нечем ему было давать отпор, если честно. Кроме авторучки в нагрудном кармане, у дяди Егора, как называли охранника, ничего другого при себе не было.

Колышев посмотрел на ключ в дверях. Разумнее всего было бы закрыться изнутри и позвонить в полицию, но в какой-то момент Юрий Александрович засомневался. А вдруг Игорь прав? Все-таки сегодня последний звонок. Может, выпускники, опьяненные ощущением свободы, устроили небольшой салют? Но тогда почему их никто не остановит?! Ни учителя, ни тот же самый охранник?

Его мысли были прерваны резким завыванием сирены, сквозь которую зазвучало сообщение об эвакуации.

Класс моментально наполнился гулом, школьники начали выскакивать из-за парт.

– Надеюсь, сейчас-то вы нас не будете задерживать? – осведомилась высокая девушка с копной рыжих волос, подхватывая рюкзак. – Нас учили, что во время пожарной тревоги нужно покинуть школу!

Юрий Александрович растерялся. В подобной ситуации он оказался впервые, и теперь его раздирали противоречивые чувства – как быть?! Вывести класс наружу, как требовали правила пожарной безопасности? Но в школе явно слышались звуки стрельбы, и он все больше склонялся к мысли, что сюда проник какой-то вооруженный психопат.

К учителю шагнул Игорь. Он тоже был взволнован, но в его глазах светилась дерзкая решимость.

– Юрий Александрович, нужно что-то делать, – произнес он с нажимом. – Только не говорите, что мы будем тут сидеть и ждать, когда нас спасут пожарные.

Учитель Колышев окинул класс быстрым взглядом. По меньшей мере двадцать пар глаз следили за каждым его движением, ожидая сигнала к действиям.

– Мы не будем ждать, – принял решение Юрий Александрович. – Сейчас все берем свои вещи, выстраиваемся в колонну по двое и спускаемся к выходу.

– В колонну по двое? – фыркнул парень с веснушками.

Юрий Александрович холодно взглянул на школьника.

– Именно, Константин.

– Может, еще за ручки возьмемся?

– Если я сочту, что так будет нужно, возьметесь, – сдержанно парировал Колышев.

– Ага, тогда уж лучше…

– Заткнись, – оборвал Игорь не в меру разговорчивого одноклассника, и Константин тут же прикусил язык. Одно дело напоказ перечить молодому учителю и совсем другое вступать в дискуссию с этим «шкафом» Игорем, который, в случае чего, снесет его с ног одним щелбаном.

Школьники осторожно вышли в коридор.

– Игорь, ты будешь замыкающим, – велел Юрий Александрович, оценивающе глянув на массивную фигуру юноши. Тот невозмутимо кивнул.

Преподаватель, замолчав, двинулся вперед, и вереница учеников послушно потянулась следом.

Никто из них и представить не мог, что в это же время по параллельной лестнице другого крыла школы поднимался Дмитрий Свободин. Вооруженный убийца, карманы которого были забиты под завязку патронами, а на плече висела сумка с «коктейлями Молотова».

Уже в пролете между вторым и первым этажами стал явно ощущаться дым.

– У кого есть платки, закройте рты и носы, – громко сказал Юрий Александрович. – Глубоко не вдыхайте!

Про себя он с досадой подумал, что эти платки вообще-то нужно было смочить в воде, причем вода в классе была – в лейках для полива цветов на подоконниках. Но уже было поздно, не возвращаться же…

Сверху прогрохотал очередной выстрел, и сигнализация неожиданно умолкла.

– Ой, девочки, я боюсь, – послышался сдавленный голос одной из школьниц.

– Без паники, – как можно спокойней проговорил Юрий Александрович, осторожно спускаясь на первый этаж. От увиденного ему едва не стало дурно.

Весь холл был заполнен плотной завесой дыма, который, клубясь, удушливыми щупальцами полз наверх.

Кто-то испуганно вскрикнул, дернулся в сторону. Кто-то случайно задел преподавателя, и он, покачнувшись, едва не растянулся на полу. Колышев больно ударился коленом об лавку напротив раздевалки, мысленно выругавшись. Лавка внезапно ожила, зашевелившись, и издала испуганный писк.

– Тут есть кто-нибудь? – моргая от нещадно выедавшего глаза дыма, спросил Юрий Александрович.

– Есть. Я, – произнес дрожащий комочек, съежившийся в самом углу.

Преподаватель наклонился, с изумлением глядя на крошечную девочку лет семи-восьми. Огромные, широко раскрытые глаза смотрели на него со страхом и надеждой.

– Как ты здесь очутилась?!

– Я… Я к маме шла, – сказала она и всхлипнула. – Я ключ потеряла, а мама тут работает.

– Мама работает? – переспросил Юрий Александрович, и кроха кивнула.

– Моя мама учительница. Дядя Егор меня пропустил, я пошла, а мамин кабинет закрыт, – продолжала она, закашлявшись. – Я пошла в туалет, а потом снова к маме, а у нее закрыто. Я пришла сюда, а тут везде дым.

– Юрий Александрович, похоже, горит сам выход, – известил Игорь, подбежав к Колышеву. – Что будем делать?

– Где моя мама? – захныкала девочка. – Она сгорит?

Преподаватель сел перед ней на корточки.

– Никто не сгорит, – мягко произнес он. – Ты пойдешь с нами, а потом будем искать маму. Вдруг она тебя на улице ждет?

– Я на разведку, – неожиданно объявил Константин. – Вдруг там не все так страшно.

И прежде чем Колышев успел вымолвить слово, школьник прикрыл рот невесть откуда взявшейся у него банданой и осторожно двинулся вперед.

– Васильев! – испуганно крикнул Юрий Александрович.

– Послушайте, ждать пожарных долго, – снова заговорил Игорь. – Нужно выбираться самим.

– Как? На окнах решетки! – возразил преподаватель.

– Мы можем подняться на второй этаж, – сказал парень. – Сорвем занавески и сделаем канат.

Юрий Александрович с сомнением покачал головой. Больше, чем горящая дверь, его тревожили звуки стрельбы в школе.

– Кто-нибудь обязательно сорвется. Где тут огнетушитель? И куда Костя подевался?! – спохватился он, вспомнив про школьника.

Игорь огляделся.

– Костян! – закричал он.

– Сделайте уже что-нибудь! – закричала срывающимся голосом рыжеволосая девушка.

Девочка, сидящая на лавке, уткнула лицо в коленки и заплакала.

Юрий Александрович стиснул зубы. Еще пару секунд, и ситуация станет неконтролируемой.

«Какой же я дурак, – выругал он сам себя. – Нужно было сразу звонить и в полицию, и пожарным».

Пока он нащупывал телефон, бережно гладя незнакомую девочку, из облака дыма появилась фигура Константина. Юноша слегка покачивался, его волосы курились струйками дыма. Словно загипнотизированный, учитель не отрывал взгляда от ладони юноши, которая была испачкана чем-то ярко-красным. Подняв голову, Константин растерянно улыбнулся и протянул руку вперед:

– Я споткнулся об него. Дядя Егор, наш сторож… У него полголовы нет.

Кто-то истошно закричал.

Запасной выход

– В дверь стучат, – шепнула директриса, устремив свой взгляд на Павлова, и эта фраза прозвучала по-детски глупо и наивно – стук в дверь актового зала был слышен всем.

Она быстро подошла к Артему:

– Может, это Егор, охранник? Давайте откроем!

Адвокат покачал головой.

– Вряд ли. В лучшем случае он лежит где-нибудь связанный. В худшем ранен или убит.

И без того бледное лицо Карины Романовны стало совсем белым, разительно контрастируя с ярко накрашенными губами, которые все больше напоминали кровавый разрез. И эти губы сейчас тряслись мелкой дрожью.

– Вы… это доподлинно не знаете, – задыхающимся голосом произнесла она.

– Я больше чем уверен, что это так, – невозмутимо ответил Павлов. – И снаружи сейчас не охранник и не пожарные. А теперь, пожалуйста, не мешайте мне.

С этими словами, он, примериваясь, нанес короткий удар ногой в замок двери, которая вела на балкон. Раздраженно звякнуло стекло, но преграда не шелохнулась.

– Пожалуйста, Артемий Андреевич, – начала директриса, но теперь уже от мощных ударов начала сотрясаться дверь актового зала. Карина Романовна вздрогнула. Снаружи послышался хриплый смех.

– Пришла расплата, малыши! – лающим голосом из-за двери прокричал мужской голос.

Кто-то испуганно взвизгнул. Толстяк, закрыв дочь телом, попятился вместе с ней в сторону сцены.

– Подвиньте пианино! Закройте выход! – крикнул Артем, но все остальные, охваченные каким-то гипнотическим оцепенением, продолжали стоять, словно завороженные.

На помощь ему бросилась лишь молодая учительница. Метнувшись к глянцево-черному пианино, которое высилось слева от сцены, она обернулась, сверкнув глазами:

– Что?! Мужчин больше нет?! Быстро, взялись!

Павлов ударил снова. Мощный пинок отозвался в ноге пронзительным разрядом боли, но он даже не поморщился. Все, что его волновало – свободный путь к запасному выходу.

Третья попытка. По матовому стеклу пошла паутинка трещин, дверная коробка нехотя шевельнулась.

Тем временем четверо мужчин усиленно толкали пианино к входной двери, которая то и дело вздрагивала от сыпавшегося града ударов. К мужчинам присоединились несколько выпускников, и через пару секунд пианино почти полностью загородило выход. Сразу же после этого снаружи все стихло. Казалось, противник взял тайм-аут на раздумья.

– Почему же так долго едет полиция? – срывающимся голосом спросила завуч. Она неотрывно смотрела в окно, обхватив виски руками.

– Может, он ушел? – неуверенно спросил парень с сережкой в ухе.

Все молчали, поглядывая в сторону пианино. Двое школьников подошли вплотную к двери, прислушиваясь к тому, что происходит с другой стороны.

Молодая учительница шагнула к Артему.

– Может, вам поможет эта штуковина? – спросила она, и адвокат повернулся. Девушка указывала на деревянную приставную лестницу у сцены. – Правда, она тяжеловата, но уверена, что с ее помощью вы справитесь.

Павлов покачал головой.

– Она не понадобится.

– Тогда почему вы просто не разобьете стекло? – не отставала учительница.

– Потому что стекло армированное, – пояснил адвокат. – Внутри проволока, просто так не разобьешь, и возни с ним куда больше.

Он ударил в четвертый раз, и дверь, будто испугавшись угрозы, сдалась. Лязгнули выворачиваемые из коробки петли, и алюминиевое полотно продавилось внутрь. Путь наружу был открыт.

С губ учительницы сорвался вздох облегчения.

– Вы просто молодец, – выдохнула она.

Карина Романовна подскочила пружиной, лицо ее оживилось:

– Все на балкон! Дети и взрослые, по одному!

Павлов толкнул дверь, и она, натужно заскрежетав, окончательно вывалилась наружу. Он вышел на площадку эвакуационной лестницы, внимательно оглядываясь. Не исключено, что у того безумца, столь целенаправленно рвавшегося внутрь, есть сообщники, и они сейчас на улице. Но все было тихо, лишь постепенно утихающий дождь продолжал моросить.

«В любом случае выхода всего два, – подумал адвокат. – Один заблокирован вооруженным человеком, второй – через наружную лестницу. Придется рискнуть».

Он вернулся в зал и, увидев, что некоторые школьники все еще стоят напротив пианино, крикнул:

– Не стойте у двери! Там опасно!

В эту же секунду воздух сотряс обвальный грохот. Заряд картечи пробил дверь, образовав в ее верхней части рваные отверстия. Стальные 8-миллиметровые шарики смертоносным залпом влетели в помещение, лишь чудом не угодив в стоящих рядом парней. Одновременно раздался отчаянный женский крик – выстрел все же нашел свою цель. Пухлая девушка с каштановыми волосами опустилась вниз, не переставая кричать. Ее круглое, искаженное в рыданиях лицо заливала кровь. Вокруг все замерли, словно опасаясь приближаться к раненой. Лишь мать выпускницы, причитая, упала перед дочерью на колени, пытаясь разглядеть рану.

– Карина Романовна! – позвал Артем. – Начинайте выводить всех наружу!

Директриса вновь впала в ступор от вида крови выпускницы. Она перевела остолбенелый взор на Артема.

– Нельзя терять ни секунды, – проговорил Павлов, глядя на нее в упор. – Быстро. Выводите. Всех. Вниз, – членораздельно повторил он. – И не стойте у школы, уводите всех как можно дальше.

– Почему?

– Школа может быть заминирована. Идите, а я буду сопровождать раненую.

– Эй! – неожиданно донесся из-за двери глухой голос. – Эй, мои милые пушистые друзья, как вы там?!

– Вперед! – рявкнул Артем, и директриса очнулась, как от пощечины.

– Внимание, всем следовать за мной! – крикнула она, и все потянулись к балконной двери.

Девушка продолжала стонать, опустив голову. Ее темные волосы блестели от крови, и Павлов присел на корточки.

– Пожалуйста! – взмолилась мать девушки. – Помогите, пожалуйста!

– Идите к выходу и ждите, – велел Артем. – Не маячьте перед дверью.

Что-то в голосе адвоката заставило женщину мгновенно умолкнуть, и она безропотно отодвинулась в сторону.

Павлов осторожно заглянул в лицо школьницы.

– Потерпи, дорогая, – тихо произнес он. – Потерпи немного.

– Очень… больно, – всхлипнула девушка. – Я… я не хочу умирать!

Аккуратно убрав прядь волос, липкую от крови, Артем наконец увидел рану. По сути, этой бедолаге очень повезло. Дробина скользнула по коже, выдрав клок волос и оставив неглубокую царапину.

– С тобой все в порядке, – успокоил он школьницу. – Это просто небольшая ссадина. Не пугайся, в сосудах головы всегда много крови. Идем.

Девушка вцепилась в адвоката, словно продрогший котенок, которого вытащили из бурного потока.

– Эй, малыши! – вновь зазвучал голос за дверью. – Не слышу вас! Но скоро увижу…

– Быстро, за мной, – приказал Артем, и выпускница молча кивнула. Она больше не плакала, ее пухленькое лицо в кровавых разводах было хмурым и сосредоточенным.

– У меня есть пчелы! Они не делают мед, зато оставляют большие дырки! Ловите их! – кричал человек из-за двери, и за этой странной фразой последовал очередной выстрел.

Полетели вырванные щепки, дыра в измочаленной двери расширилась, и Павлов успел заметить, как к отверстию прильнула искаженная физиономия.

«Лицо в крови», – машинально отметил Артем. Он быстро отошел в сторону балкона, чтобы стрелок не мог его видеть.

– Думаете, я не вижу, что вы поставили тут пианино? Ха! Я буду целиться выше!

Павлов молча смотрел, как быстро уменьшается цепочка людей, выходящих на эвакуационную лестницу. Лишь бы этот психопат не понял, что происходит. Иначе ему ничего не стоит спуститься вниз и встретить своих жертв внизу…

– Где мой выпуск?! – неожиданно взвизгнул стрелок. – Где выпуск 2018 года?! Куда вы всех дели, гады?!!

Мать обняла раненую дочь. Они были последними, и Артем поторопил их:

– Быстрее, быстрее!

Женщина обеспокоенно подняла голову:

– А вы?

– Я пойду за вами.

Как только они скрылись, Павлов снова посмотрел в сторону двери. Словно в жутком сне он увидел, как в дыру с разлохмаченными краями высунулась рука, держа бутыль с зажженным фитилем. Одно резкое движение, и «снаряд», кувыркаясь, полетел в сторону сцены. От удара бутылка разлетелась вдребезги, тут же распустившись ярко-оранжевым цветком, ослепительно-яростным и всепожирающим.

Артем остался совершенно один в зале и шагнул к балкону, бросив последний взор на актовый зал. Перевернутые стулья, кровь на паркете, жадные языки пламени, в одно мгновение превратившие занавес в полыхающий факел, все это было как в леденящем ужастике о конце света.

– Я все равно доберусь до вас! – проревел стрелок и залился безумным хохотом. Раздался громкий треск – прикладом он расширял отверстие в дышащей на ладан двери.

Павлов начал быстро спускаться вниз.

Планы меняются

Некоторое время Дмитрий остолбенело смотрел на истерзанную дверь. Она едва болталась на петлях, в верхней части зияла громадная дыра, окаймленная торчащими щепками, но все же оставалась серьезной преградой для него.

Свободин отошел на пару шагов, целясь в замок. Внутренний голос убеждал его, что «добивать» несчастную дверь не имеет смысла – актовый зал пуст, он сам в этом убедился, проводив взглядом того высокого мужика… Судя по всему, это и был тот самый Павлов – адвокат, ради которого организовали эту никчемную лекцию. И из-за которой, гори она синим пламенем, перенесли встречу выпускников 2018 года!

Да, смысла открывать эту несчастную дверь уже не было.

Но Дмитрий был непреклонен – сломать упрямую преграду стало для него делом принципа. Тем более он уже столько времени потерял впустую. Ему срочно необходим хоть какой-то реванш!

Прицелившись, он выстрелил. Отдача, как всегда, была резкой и болезненной, но Дима уже привык к ней, практически не замечая этих мелочей.

Выпущенная из ствола «Маверика» пуля разнесла замок вдребезги, и дверь вздрогнула, будто живое существо. Ухмыльнувшись, Дмитрий одним движением вырвал ее из расшатанных петель и, поднатужившись, уперся в пианино. Ему, хоть и с большим трудом, все же удалось подвинуть музыкальный инструмент, чтобы освободить себе проход.

Налетчик вошел внутрь, с замершим сердцем глядя на полыхающую сцену. Занавес уже практически сгорел, о нем напоминали лишь черные обуглившиеся хлопья, которые кружили в раскаленном воздухе. Охваченный огнем, деревянный настил сцены потрескивал, торопливо пожираемый жадными языками пламени.

На губах Свободина заиграла сардоническая ухмылка. На одно мгновенье ему почудилось, что он перенесся в глухое Средневековье. Он – дикий варвар, вместо ружья у него в руках окровавленный топор, а перед ним не сцена, а неприступный замок, упрямые обитатели которого отказались сдаться. И вот финал – крепость полыхает, словно факел…

Из глотки парня вырвался хриплый дикий вопль, и он поднял вверх ружье.

«Все это хорошо… – шепнул голос. – Извини, но ты так никого и не наказал…»

Дмитрий с обескураженным видом опустил помповик, отступив назад.

Да, с этим не поспоришь. Его выпуска тут не было, он успел разглядеть молодежь, которая находилась в зале. И, похоже, он кого-то даже успел зацепить, вон, на полу капли крови…

Огонь быстро перекинулся на стулья и занавески, жар становился невыносимым, и Свободин вернулся в коридор.

– Что теперь? – вслух спросил он, с трудом пытаясь привести хаотичные мысли в порядок. – Куда сейчас?!

«А что ты хотел делать, если бы застал тут своих одноклассников? – вкрадчиво полюбопытствовал голос. – Ну же, признайся!»

Дмитрий провел языком по пересохшим губам. Только сейчас до него постепенно стал понемногу доходить весь ужас происходящего. Ведь тот удар сувенирными часами по голове отчима разделил его жизнь на «до» и «после». Словно ножницами отрезали отпочковавшийся росток. Его еще можно спасти, пересадить в другой горшок. А можно просто выбросить в мусорное ведро.

«После убийства отчима у тебя еще был шанс, – продолжал голос. – Аффект, молодой возраст и все такое… Но то, что ты творишь сейчас…»

Дмитрий посмотрел на дробовик. Осторожно потрогал толстый массивный ствол. Он был теплым. И…

Свободин испуганно моргнул. На какую-то долю секунды ему показалось, что ружье пульсирует в его руках. Оно…

«Оно словно дышит. Глубоко, ритмично», – в ужасе подумал парень.

«И оно хочет еще крови, – закончил вместо него голос. – Так, может, завершить все прямо сейчас? Как ты и хотел?»

– Нет! – закричал Дмитрий, начиная пятиться от актового зала. Оттуда уже валил густой едкий дым.

«Ты хотел застрелиться, как только отомстишь, – настаивал голос. – Почему сейчас тебя это приводит в ужас? Это ведь закономерно! Или ты собирался сдаться? Отвечать на вопросы следователей, вздрагивать от каждого шороха в сырой камере? Слышать проклятия родственников тех людей, которых ты убил? А потом отправиться на пожизненный срок?»

Дмитрий обессиленно прислонился к стене и медленно сполз на пол. Его взгляд то и дело возвращался к помповику.

«Да, – обреченно подумал он. – Изначально втайне я именно об этом думал».

Эта мысль едва успела родиться в его воспаленном сознании, как руки Дмитрия машинально развернули дробовик так, чтобы теплый ствол коснулся его губ. Молодой человек открыл рот, почувствовал языком горячую поверхность ствола. Он ощущал запах дыма, пороховой гари, к которому отдаленно примешивалось оружейное масло. Палец полез, словно юркий полоз, под скобу и лег на спусковой крючок…

Одно движение, легкий нажим, и все будет кончено.

Дмитрий вдруг отчетливо представил себе, как от выстрела дергается его голова, а затылок вместе с мозгом вылетает наружу, пачкая стену, будто туда швырнули клубничный торт.

По телу прошла зыбкая холодная дрожь.

Да, это можно сделать. Всего одно усилие, и его больше не будет. Никогда.

«Не только тебя, – напомнил голос. – Исчезнут все воспоминания, которые, словно незаживающие раны, не дают тебе нормально жить. Исчезнут все ненужные мысли и ночные кошмары, от которых ты часто вскакиваешь во сне».

Свободин глубоко вздохнул.

Этот второй «я», который с самого утра пытался вразумить его, сейчас был прав. И вместе с тем…

«Я так и не отомстил, – мрачно подумал он. – Я убил двоих, и, возможно, еще физрука. Но я так и не выполнил задуманное. Разве это справедливо?!»

Он аккуратно убрал от лица дробовик и поднялся на ноги.

«Скоро приедет полиция! – забеспокоился голос, которому явно не понравилась перемена настроения Дмитрия. – Она уже наверняка здесь! Начнется штурм, и тебя в лучшем случае арестуют! В худшем – застрелят!»

– Пусть застрелят, – бросил Свободин. – По крайней мере, лучше умереть в бою, чем пустить себе пулю от безысходки.

Он вспомнил, с каким пренебрежением разговаривал с ним сегодня участковый, и его перекосило от злобы:

– Живым не сдамся, прихвачу пару уродов с собой. Все менты – твари!

Голос затих.

Из актового зала стали слышны звуки бьющей воды – запоздало сработала система пожаротушения. Из развороченного дверного проема в коридор валил густой пар, но Дмитрий даже не взглянул в сторону зала. Дозарядив помповик, он накинул на плечо сумку, в которой еще оставалось четыре бутылки с горючей смесью, после чего начал спускаться по лестнице.

«А этот Павлов молодец оказался! – внезапно подумал он. – Последний ушел, не побоялся…»

Свободин шел, едва ли представляя, что собирается делать дальше. Можно попытаться покинуть школу, пока ее не оцепили менты. Можно где-нибудь отсидеться пару дней, а потом нагрянуть на вечеринку одноклассников, которая, по его твердому убеждению, все равно должна рано или поздно состояться. Так что застрелиться он всегда успеет…

Интуитивно он полагался на случай, одновременно возлагая робкие надежды на везение и удачу.

В пролете между третьим и вторым этажами Дмитрий замер – откуда-то снизу доносились встревоженные голоса. Пальцы крепче обхватили ружье, сердце возбужденно заколотилось.

Заложники

Юрию Александровичу показалось, что он ослышался.

– Постой, Костя, – тихо проговорил он, глядя на трясущегося парня. – Ты сказал…

– Дядя Егор, наш бывший трудовик, мертв. Его убили, – перебил школьник, постепенно приходя в себя. Он взглянул на окровавленную ладонь и принялся торопливо вытирать ее об лавку. – И я видел тело еще одного мужика, на полу у другой лестницы. Он похож на нашего физрука.

Школьница с розовыми волосами в ужасе отшатнулась, закрыв рот руками.

– Петарды, говоришь? – произнес невысокий парень в очках, глядя на помрачневшего Игоря.

– Я что, специалист по звукам? – огрызнулся он. – Просто подумал, что это было похоже на фейерверк…

– Тот, кто это сделал, мог уйти из школы, – неуверенно предположила школьница с копной рыжих волос.

– Может, ты и права, Лариса, – кивнул Колышев. – Но никто этого не знает стопроцентно.

– В школе пусто, – продолжала девушка. – Что ему тут делать? Все торжественные мероприятия закончились!

– В актовом зале что-то планировалось, – вспомнил парень в очках. – Вроде какая-то встреча с известным адвокатом.

– Дядя, когда мы пойдем маму искать? – спросила девочка, робко потянув за рукав преподавателя.