Класс. История одного колумбайна

– Это я уже понял, – хмуро произнес пожарный.

– Если нужно, я сам переговорю с вашим руководством, – предложил Павлов, глядя, как к ним быстрым шагом направляется полицейский.

– Не нужно, я сам доведу информацию. Будем надеяться, что больше жертв не будет, – вздохнул пожарный. Достав телефон, он отошел в сторону, а Павлов переключил внимание на подошедшего сотрудника полиции.

– Добрый день, лейтенант Будыко, – скороговоркой представился старший группы. – Это вы звонили в дежурную?

– Именно. Меня зовут Артемий Павлов, адвокат Московской коллегии адвокатов. Странное совпадение: звонок в полицию был первым, затем последовали сообщения о пожаре и в «Скорую помощь». В результате группа немедленного реагирования прибыла самой последней.

Лейтенант смущенно кашлянул, мельком бросив взгляд на своих напарников, которые молча стояли поодаль.

– Наряд смог приехать, как только освободился транспорт.

«Интересно, стал бы он оправдываться, если бы перед ним стояла простая учительница?» – подумал Артем. Вслух же он сказал:

– Давайте для начала отойдем. И, пожалуй, не мешало бы вывести всех людей за ворота школы, оставив только пожарную бригаду.

– Почему?

Павлов вкратце рассказал полицейскому о происшедшем. По мере повествования лицо лейтенанта постепенно вытягивалось, хотя было видно, что он изо всех сил старался сохранять спокойствие.

– Ситуацию понял, – проговорил он, когда Артем закончил. – Вы же понимаете, господин Павлов, что нашими силами оцепить здание школы просто нереально. Я сейчас срочно вызову группу быстрого реагирования! Хорошо бы нам понять, сколько внутри злоумышленников и сколько заложников.

– Есть еще один вопрос – цель нападавшего.

Полицейский удивленно взглянул на Павлова:

– Нападавшего? Вы так уверены, что террорист действует в одиночку?

Артем кивнул.

– В любом случае срочно нужно серьезное подкрепление, – сказал лейтенант, возвращаясь к служебному автомобилю. Переговорив с кем-то по рации, он что-то коротко сказал двум сержантам, и те принялись теснить людей, собравшихся во дворе школы, к выходу.

Павлов посмотрел на часы. С момента первых выстрелов прошло всего минут тридцать. Кто еще есть в школе?! Завуч что-то говорила о факультативном уроке, который проводился у старших классов…

Его окликнул начальник пожарной бригады:

– Насчет верхнего этажа отбой. Задымление сошло на нет, судя по всему, сработала система пожаротушения.

– Почему же она не действовала на первом этаже? – задал вопрос Артем.

– Нужно выяснять. Возможно, какая-то неисправность в форсунках. А может, трубопровод вовсе не был выведен в холл. Это уже вопрос к пожарному надзору, – ответил огнеборец.

Артем поднял голову.

Он понимал, что в настоящий момент от него уже мало что зависело. В ближайшее время здесь все будет заполнено сотрудниками спецслужб и МЧС, будет развернут оперативный штаб, к которому он, как человек посторонний, не будет иметь никакого отношения. Его единственная и дальнейшая роль в происходящем возможна лишь в качестве наблюдателя и свидетеля произошедшего в актовом зале…

Павлов все это прекрасно осознавал. Но какая-то неведомая сила не позволяла ему просто развернуться и покинуть это место.

Вместе с тем затянувшаяся пауза становилась все более напряженной.

– Артемий Андреевич!

Адвокат обернулся, увидев перед собой Веру. У «англичанки» был такой вид, словно из ее глаз вот-вот хлынут слезы.

– Все на выход! Расходитесь! – тем временем монотонно повторяли полицейские, продолжая вытеснять взволнованную толпу за пределы школьного двора.

Павлов взял девушку за локоть, внимательно глядя на нее:

– Что-то еще случилось, Вера? На вас лица нет.

– Артемий Андреевич, вы случайно здесь не видели маленькую девочку? Светленькая, на вид лет девять-десять…

Адвокат покачал головой.

– Ваша дочка?

– Да, Настя… Дома ее нет, мама говорит, не приходила. Я подумала, что она меня встречать пошла, но здесь ее нет.

– Может, она в другой двор пошла? – высказал предположение Артем.

– Она бы не сделала этого без моего разрешения, – твердо сказала Вера. – В этом отношении моя дочь дисциплинированная. И мы договорились, что в два часа она будет дома.

Павлов огляделся. Толпа вокруг школы продолжала расти, кое-где уже мелькнул человек с камерой.

«Уже и СМИ в курсе», – подумал адвокат.

– Может, ваша дочка пошла в гости к подружке? – спросил он. – У вас есть какие-то мысли, где она еще может быть?

– Есть, – ответила Вера. – Ребята во дворе сказали, что она потеряла ключ от квартиры и направилась ко мне.

Учительница посмотрела Артему прямо в глаза, и ее губы задрожали:

– Наш охранник знал Настю в лицо и, скорее всего, пустил ее внутрь.

В запертом классе

– Ну, что встали? – спросил Дмитрий. Он разглядывал жавшихся друг к другу школьников с каким-то нечеловеческим инфернальным весельем, держа перед собой дробовик. – Рассаживаемся по местам.

«У него вид человека, которому нечего терять», – неожиданно подумал Юрий Александрович, и от осознания этого очевидного факта его обдало колючим холодом.

– Закройте жалюзи, – приказал Дмитрий. – Так, чтобы не было щелей.

Он посмотрел на Игоря, который неподвижно стоял у стенда с иллюстрациями.

– Давай, мачо. Доверяю тебе эту ответственную миссию.

Старшеклассник исподлобья посмотрел на Свободина.

– Я в слуги не нанимался, – процедил он, скрестив руки на груди.

Дмитрий ухмыльнулся:

– Продолжаешь упираться? Неужели ты считаешь, что в этой ситуации у тебя остался хоть какой-то выбор?! Ты, паршивый щенок!

Лицо парня вспыхнуло, и он опустил руки. Между тем Дмитрий шагнул к девушке в джинсовом комбинезоне.

– Давайте я вам все подробно разъясню, – нараспев проговорил он и, к ужасу школьницы, приставил к ее груди ствол «Маверика». – Я не буду наказывать лично провинившегося. За любой косяк ответственность будут нести ваши товарищи. Ясно?

Дуло ружья уперлось в джинсовую ткань комбинезона, и пленница вздрогнула, словно к ней прикоснулась змея.

– Не надо, умоляю вас, – залепетала она.

– Закрой окна, мачо, – стальным голосом повторил Свободин. – Или ее сиськи разлетятся по классу.

– Игорь, сделай это, – вмешался Юрий Александрович. – Твое упрямство только усугубляет ситуацию.

Школьник молча прошел к окну, задернул жалюзи. Точно так же он проделал с другими окнами, после чего сел за парту, безучастно глядя перед собой.

– Умница, – похвалил Дмитрий. Покрутил головой и жестом позвал к себе старшеклассника в очках.

– Тебя вроде Сергеем зовут?

Парень кивнул, стараясь ничем не выдать своего волнения.

– Собери телефоны и положи их на учительский стол, – велел Свободин. – Если кому-то оставишь, я его убью. Я не дурак и считать умею.

Сергей повернулся к классу, пожав плечами.

– Извините, но ничего не поделать, – сказал он и медленно двинулся между рядов. К нему потянулись руки с мобильниками.

– Пока ваш друг занят важным делом, я еще раз повторю для тех, кто в танке, – заявил Дмитрий, усаживаясь за учительский стол. – Итак, никаких резких телодвижений. За каждое нарушение я буду стрелять в одного из вас. Попытка сбежать – пуля. Попытка напасть на меня – пуля. Попытка позвать на помощь – снова пуля. Это всем понятно?

Класс понуро молчал.

– Я не слышу! – повысил голос Свободин.

– Даа, – раздались нестройные голоса.

– Громче! – неожиданно заорал он, вскакивая с места. Левой рукой Дмитрий перевернул свободную парту на первом ряду, и та с грохотом полетела на пол. – Громче! Это так сложно, уроды?

Не дожидаясь ответа, он поднял дробовик и, направив его в сторону стенда, нажал на спусковой крючок. Прогремевшим выстрелом разнесло таблицу валентности химических элементов, отчего в фанере образовалась круглая дыра. Стенд покачнулся и, сорвавшись, повис на одном шурупе.

Одна из девушек закричала тонким голосом. Настя вновь захныкала.

– Ну?!! – рыкнул Свободин. – Всем понятны мои правила?! Отвечайте! Или следующий заряд полетит в голову вашему учителю.

– ДАААА!!! – хором закричал класс.

Воздух был буквально пропитан дикой смесью паники и ужаса.

Юрий Александрович безмолвно смотрел на стрелка. Он гладил маленькую голову прижавшейся к нему девочки и напряженно размышлял. Сколько у этого сумасшедшего осталось патронов? У него помповое ружье, без рожка… Два выстрела уже сделаны. И до встречи с ними этот псих стрелял. В лучшем случае в его стволе еще два или три заряда. Может, все-таки представится возможность застать его врасплох?!

Он поймал на себе многозначительный взгляд Игоря и понял, что этот крепкий, развитый не по годам парень думает о том же самом.

«Попробовать можно», – подумал Колышев, и по его виску от волнения побежала струйка пота.

– Как вас зовут? – спросил он, и брови Дмитрия удивленно взметнулись вверх.

– Тебе это так интересно?

– Раз мы заперты в одном помещении, то я бы хотел знать, как к вам обращаться.

Свободин сунул руку в карман, вытащив наружу несколько патронов. Выложив их на стол, он принялся неспешно заряжать «Маверик». Усмехнулся, заметив, как смотрит на него Игорь.

– Да, дружок, – посмеиваясь, сказал Дмитрий. – Мой магазин был почти пуст. Оставался всего один заряд, и, собственно, у вас была прекрасная возможность все это закончить. Я вижу в классе шестерых парней, не считая вашего учителя. Один против семи не имеет никаких шансов. Но ведь так стремно нырять в незнакомое место! Ты ведь не знал этого, верно? Зато теперь мой магазин вновь заполнен…

Он резко умолк, подняв глаза на Колышева:

– Меня зовут Дмитрий. Только это не имеет никакого значения. Тем более для вас.

– Вы ранены, Дмитрий, – осторожно произнес Юрий Александрович, указав на лицо молодого человека, и Свободин, поняв, что имеет в виду учитель, хихикнул:

– Это не моя кровь, мужик. Так что не дождетесь.

– Скоро в здании будет полиция. Что вы собираетесь делать? – не унимался Колышев. – Вы же понимаете, что вечно держать нас здесь не получится.

– Не получится, – эхом откликнулся Дмитрий, и лицо его стало серьезным. – Уж так вышло, что судьба столкнула вас и меня. Так что все претензии по поводу этого конфуза – к богу.

– Да уж, – вдруг фыркнул Константин. – И надоумило же меня на этот дурацкий факультатив пойти…

– У каждого из нас есть выбор, и каждый из нас ежедневно принимает десятки решений, – начал развивать тему Дмитрий. – Но никто из нас не знает, чем каждое решение аукнется в будущем… Зато из всех уроков этот запомнится тебе больше всего, да, мой юный пушистый друг?

Он почесал нос и покосился в сторону окна – с улицы слышались новые звуки сирен.

– Если, конечно, останешься в живых, – чуть тише добавил он.

К нему приблизился Сергей, со звонким стуком вываливая на стол гаджеты – от простеньких затертых телефонов до навороченных современных смартфонов. Многие из них, поставленные на беззвучные режимы, монотонно жужжали, дрожали, медленно ползли по столу, и вся эта куча напоминала отвратительное гнездо жуков.

– Отойди в сторону, – велел Свободин, и школьник послушно отодвинулся назад.

– Полагаю, у той крохи нет мобильника, – сказал Дмитрий, глядя на Настю, которая с затаенным страхом таращилась на стрелка. – Эй, принцесса! У тебя есть телефончик?

– Нет, – вместо нее поспешил ответить Колышев. – Она слишком ма…

– Я не тебя спрашиваю, Юрик, – оборвал его Дмитрий.

– Нет, – шепотом проговорила девочка. – Мама сказала, что… подарит мне телефон в следующем году на день рождения…

– У тебя очень хорошая мама, – кивнул Дмитрий. – Тогда остаются еще двое.

Он впился взором в побледневшего Сергея.

– Кто не отдал?

Старшеклассник вздохнул.

– Один из ребят… из туалета. Вон тот… И… – он замешкался, словно испытывая чувство стыда за доносительство. – И еще Ира Кудинова.

– И где твоя мобила, пацан? – полюбопытствовал Дмитрий, не сводя глаз со школьника из младших классов. – Только не ври.

– Я и… я не вру, – сбивчиво проговорил паренек, испуганно моргая. – У меня телефон папа забрал, наказали… За двойку по математике.

Свободин цокнул языком.

– Это он напрасно сделал, – сказал он. – Такими способами детей ничему хорошему не научишь. Зато у тебя есть друг, который сейчас рядом с тобой. Вы же друзья? Знаешь, лучше иметь двойку в дневнике и друга. Чем круглые пятерки и быть одиноким. Проверено на практике.

Свободин перекинул ружье в другую руку и обратил свой взор на застывшую девушку, которую упомянул Сергей.

– Ира… Как там тебя?

– Куди… нова, – выдавила девушка. У нее были длинные светлые волосы, затянутые в хвост, и крошечная сережка в ноздре.

– Куда же делось твое средство связи, солнышко? – вкрадчиво поинтересовался Свободин. – Надеюсь, этот очкастый Серега не настолько в тебя влюблен, что посмел меня обмануть?!

– Я не… я не беру в школу мобильник. Вообще никогда.

– Она говорит правду, – встрял Константин.

– А разве я спрашивал твое мнение? – прищурился Свободин, и тот мгновенно умолк.

– Если это правда, я поражен, – сказал Дмитрий, снова обращаясь к дрожавшей от страха ученице. – Полдня без телефона – молодец! Или ты просто дурочку включила? Может, мне тебя обыскать? Телефон можно куда угодно спрятать, даже в трусики.

– Перестаньте, – сказал Юрий Александрович, с трудом скрывая негодование. – Вы же не станете ее обыскивать?!

Несколько секунд Свободин просто молча стоял, разглядывая Ирину.

– Ты давно здесь учишься? – вдруг спросил он, и голос его был тихим и уставшим, словно принадлежал другому человеку.

– Нет… я перевелась сюда два года назад, – ответила школьница. Ей было так страшно, что она боялась поднять глаза. – У меня папа военный. Я уже третью школу меняю.

– Ты заняла это место, – продолжал Дмитрий, кивая на парту. – Ты всегда сидишь за этой партой на химии?

Она кивнула, и Свободин вздохнул.

Он отошел назад, смаргивая, как если бы в глаза попала соринка. Он не хотел, чтобы кто-то увидел на его глазах слезы.

Дурацкая сентиментальность! Но как выкинуть ее из памяти?!

Он еще раз мельком взглянул на Ирину.

Да.

Эта трясущаяся от ужаса девчонка как две капли воды была похожа на Аню Тополеву…

На ту самую Аню.

В которую он был влюблен с того момента, когда переступил порог класса…

Полковник

– У меня сегодня с самого утра было неважное предчувствие, – призналась Вера, убирая прядь волос со лба. – И вот на тебе…

Она замолкла, потрясенно глядя, как из дверей школы начали выносить тело пожилого охранника. Санитары быстро поместили обгорелый труп в черный мешок и понесли его к автомобилю.

– О господи, – только и смогла промолвить учительница. – Я давно знала Егора Андреевича… Прекрасный, добрейшей души человек. Он много лет вел здесь уроки труда…

– Очень жаль, – сочувственно сказал Артем. – Но, как бы то ни было, выполнять функции охраны должны специально подготовленные люди. Возможно, трагедии не произошло бы, будь на месте этого несчастного трудовика профессионал.

Вера вздохнула.

– Вы правы, Артемий Андреевич. Но ни для кого не секрет, как обстоят дела с охраной в образовательных учреждениях. Школы вынуждены экономить буквально на всем.

– Вера, это не может служить аргументом, когда речь идет о человеческих жизнях. В особенности жизнях детей.

– Я должна попасть внутрь, – решительно сказала она. – Настя могла пройти в школу до того, как явился этот псих с ружьем. Может быть, сейчас она прячется где-то в туалете или раздевалке…

– У меня большие сомнения, что сейчас вам позволят зайти в школу, – ответил Артем. – Но мы должны передать эту информацию полиции.

Он поднял голову, внимательно глядя на угол школьного здания, где была закреплена камера видеонаблюдения.

– Если пульт управления или сервер, куда идет запись с камер, не пострадал при пожаре, мы можем узнать, заходила ли ваша дочка в школу, – сказал он. – Во всяком случае, есть надежда, что диск с записью сохранился.

Вера всплеснула руками.

– Я про камеры напрочь забыла… Спасибо, что напомнили!

Произнеся это, учительница поспешила к группе полицейских, о чем-то совещавшихся у ворот.

Павлова окликнул начальник пожарного расчета:

– Артемий Андреевич, там ребята из Росгвардии прибыли. Вами, кстати, интересовались. Судя по всему, рулить этой операцией будут они.

– Кто-то должен взяться за штурвал, – резонно проговорил адвокат. – Надеюсь, ваше начальство дало добро, чтобы вы задержались?

Пожарный кивнул.

– Мало того, сюда еще один расчет направили, – сообщил он. – Для подстраховки. Хотя задымление на верхнем этаже прекратилось. А вот, кстати, и росгвардейцы.

К Артему быстрым шагом направлялись двое крепко сбитых мужчин в темно-зеленой форме.

– Здравствуйте, – произнес один из них, в звании капитана. – Вы адвокат Павлов?

– Совершенно верно.

– С вами хочет поговорить наш руководитель. Не возражаете?

– Конечно, идемте.

Они зашагали в сторону светло-серого автобуса «ПАЗ» Росгвардии, припаркованного рядом с пожарным «КамАЗом». Сквозь затененные окна виднелись очертания бойцов в защитных шлемах. Позади автобуса виднелся росгвардейский автомобиль «Патруль-А», громадный, цельносварной бронекорпус, установленный на шасси «КамАЗа». Полицейский «Форд» по сравнению с этим мастодонтом смотрелся как крошечный щенок рядом с питбулем.

У броневика стояла директор школы, комкая в руках платок. Она что-то торопливо объясняла коренастому росгвардейцу, который слушал ее с каменным лицом, изредка бросая мрачные взгляды в сторону школы.

Капитан, сопровождавший Артема, уже вытянулся по «струнке», чтобы отрапортовать, но тот просто махнул рукой, и росгвардеец ретировался.

– Полковник Котляр Петр Геннадьевич, начальник Главного управления Росгвардии, – низким голосом представился крепыш, протягивая адвокату руку, и Павлов пожал ее. Ладонь была широкой, с плотной мозолистой кожей, напоминающей кору дерева.

– Адвокат Павлов, – коротко представился Артем.

Полковник был ниже его на полголовы, но вдвое шире в плечах. И хотя на вид главному росгвардейцу города было не более пятидесяти, его коротко стриженные волосы были совершенно седыми. Квадратная челюсть, плотно сжатые губы и холодные глаза, в упор разглядывающие Павлова, свидетельствовали о громадной внутренней силе и решимости добиваться цели любой ценой.

– Карина Романовна рассказала, что произошло, – произнес Котляр. – Должен выразить вам признательность за ваш поступок. Вы не растерялись, не поддались панике. Не каждый в такой ситуации смог бы сориентироваться и принять верное решение.

– Благодарю. Но, как мне видится, любой физически развитый мужчина мог бы сделать то же самое.

– Вы видели нападавшего?

– Только пару секунд. Высокий молодой человек лет двадцати – двадцати трех. На нем охотничий жилет-разгрузка и темная кепка. Лицо было чем-то испачкано, возможно, это кровь. Он вооружен помповым ружьем вроде «Моссберга», стреляет уверенно. В качестве зажигательной смеси были использованы простые бутылки с горючей смесью, наподобие «коктейля Молотова». И еще…

Котляр с возрастающим любопытством смотрел на Артема.

– В вестибюле школы я обнаружил тяжело раненного мужчину. Похоже, это учитель. Он передал, что убийца – некий Шлангин, который когда-то учился здесь.

– Шлангин? – переспросил полковник и вопросительно взглянул на директрису. – Вы его знаете?

Карина Романовна неопределенно повела плечом, продолжая комкать платок.

– Что-то не припомню, – призналась она после некоторой паузы. – Поймите, я в школе с 1998 года, через меня столько выпусков прошло…

– Это все понятно, – сухо перебил ее Котляр. – Нужны списки учеников, с которыми учился тип с этой фамилией.

Карина Романовна растерянно моргнула.

– Конечно, я все понимаю, но… вся информация в школе, – робко ответила она.

– Перед тем, как потерять сознание, раненый добавил, что теперь этот парень свободен, – сказал Павлов. – Вероятно, в этом есть какой-то смысл.

– Спасибо за информацию, – поблагодарил Петр Геннадьевич. – Она нам очень пригодится.

Неожиданно перед полковником появилась завуч.

– Вы простите, что я вмешиваюсь, – нерешительно заговорила Ольга Аркадьевна. – Кажется, я помню этого парня. Он учился в нашей школе года три или четыре назад, я в его классе несколько раз немецкий вела. Вроде бы он даже на выпускной вечер не попал из-за какой-то травмы… То ли ногу сломал, то ли руку. У нас даже педсовет был по этому поводу.

– Кто еще в школе? – задал вопрос Котляр.

Завуч на мгновенье замялась, потом сказала:

– В десятом «Б» должен быть урок по социологии. Скорее всего, весь класс с учителем все еще в здании.

Внезапно ожила рация в верхнем кармане кителя росгвардейца. Сквозь тихое потрескивание был слышен чей-то голос, и полковник, нажав на кнопку приема, что-то невнятно буркнул в ответ, а затем добавил:

– Пробей по всем базам: Шлангин. Год рождения примерно двухтысячный. Учился в 125-й школе…

Рация утихла.

– Петр Геннадьевич, есть сведения, что в школе еще может находиться малолетний ребенок, – подал голос Павлов. – Ее зовут Настя, это дочка одной из учительниц.

– Дочка? Нашей сотрудницы? – изумилась директриса, и Артем кивнул.

– Учительница была с нами в зале, – пояснил он. – Вера Анатольевна.

– Боже, этого еще не хватало, – простонала Карина Романовна.

– Целесообразно просмотреть записи камер, – предложил Павлов. – Тогда можно будет идентифицировать стрелка. А заодно узнать, кто еще остался в школе.

Котляр молча кивнул, но от внимания Артема не ускользнула легкая тень раздражения, которая пронеслась по лицу офицера.

«Конечно, неприятно слышать советы от гражданских лиц», – догадался Павлов.

Между тем к ним подошел лейтенант полиции, чей наряд по вызову адвоката прибыл первым.

– Прокуратура прибыла, – известил он. – И целый автобус журналистов.

Котляр нахмурился.

– Террористом выдвигались какие-то требования?

В воздухе повисла пауза.

– Пока нет, – ответил Артем. – Но когда стрелок пытался пробиться в актовый зал, он что-то кричал про встречу выпускников 2018 года.

– Мы перенесли эту встречу, – сказала Карина Романовна.

– Вот именно, – произнес Павлов. – А это значит, что Шлангин (если это он) собирался за что-то поквитаться со своими бывшими одноклассниками.

– Понятно, – отрывисто бросил Котляр и пружинистым шагом двинулся к автобусу. Уже через несколько секунд были слышны его приказы.

Дождь окончательно затих, из-за края туч выглянул краешек солнца.

Кто-то осторожно дотронулся до руки Павлова, и он повернулся. Перед ним стояла встревоженная женщина лет сорока пяти в бежевом платье.

– Простите, я случайно услышала, как вы назвали фамилию Шлангин…

– Вы что-то знаете?

– Да. Я вела два года историю в их классе, с 2017 по 2018 год, – продолжала учительница. – Шлангин Дима был в этом классе. Он жил со мной в одном доме, и я знаю его маму…

Артем напряженно размышлял.

– Вы можете показать, где он живет? – спросил он.

– Конечно, – засуетилась женщина. – Тут совсем рядом, десять минут пешком…

Новый класс

Девять лет назад

Тот день, когда он двенадцатилетним подростком переступил порог этого класса, врезался в его память на всю жизнь. Словно глубокая зарубка на дереве – даже невзирая на прошедшие годы, на коре остался уродливый рубец с зачерствевшими краями.

Нина Ивановна, его новый классный руководитель, легонько подтолкнула его к двери:

– Ну же, смелей!

И он вошел в класс.

– Доброе утро! – заученно проговорила учительница, незаметным жестом указывая Диме встать у доски. Робко переминаясь с ноги на ногу, он шагнул назад, коснувшись спиной исписанной мелом доски. Потом ему кто-то скажет, что его пиджак испачкан, и он, смущенно поблагодарив, побежит в туалет, чтобы стереть белесые пятна.

– Это ваш новый товарищ, он пришел к нам из 240-й школы, – продолжала тем временем Нина Ивановна. – Его зовут Дима Шлангин. Надеюсь, вы его с радостью примете в свой коллектив. И окажете ему поддержку при необходимости.

Это был важный момент, и Дима ждал его с замершим сердцем. Он ненавидел свою фамилию, еще со времен прошлой школы. И сейчас, после того, как учительница представила его перед одноклассниками, бросал нерешительные, преисполненные надежды взгляды на сидящих ребят. Как они отреагируют?!

Где-то в глубине души он мечтал, что в новой школе все будет иначе. Что двенадцатилетние подростки не чета восьмилетним, глупым и жестоким.