Сквозь паутину лжи

Духовный скакун, свыкшийся с новым всадником, покорно несёт меня вперёд. Закалённый в многодневных переходах, он почти не ведает усталости. Этим я и пользуюсь, сводя отдых к необходимому минимуму – всего три-четыре часа сна в сутки. Ведь в седле вряд ли устанешь. По крайней мере, если ты – адепт с железным седалищем.

Линию фронта пересекаю, руководствуясь картой. На её обороте начертаны предельно чёткие инструкции касательно обходного пути и точного времени, когда можно проскользнуть незамеченным. Дождавшись темноты и улучив момент между патрулями, покидаю затронутые войной земли, углубляясь в густые леса. Спешившись, веду жеребца под уздцы прочь от опасной границы. Убедившись, что нас не заметили, вновь вскакиваю в седло.

Выбравшись на тракт, неуклонно следую намеченному курсу. До портового городка Шанчу остаётся всего несколько дней пути, которые пролетают незаметно.

Здесь, в тылу, даже воздух кажется слаще и чище, не отравленный удушливой тяжестью близкой угрозы. И всё же порой на глаза попадаются зловещие приметы: увядающие деревья, пожухлая трава и иссушенные клочки земли, более уместные в бескрайних степях или безжизненных пустошах. Эти картины словно возвращают меня на испепелённые поля сражений.

Я чувствую, как сама почва родной Империи начинает пропитываться скверной, источаемой полчищами демонов. Она страдает и стенает. Погружая корни своего естества в глубины земли, я обретаю подтверждение мрачным догадкам. Несомненно, здесь побывали исчадия бездны. Видимо, об этом и упоминали донесения офицеров – о случаях прорыва врага на мирные территории. Остаётся лишь уповать, что неприятель нашёл здесь свою погибель.

В немногочисленных деревнях и крохотных городках я ненадолго останавливаюсь, дабы подкрепиться в местных харчевнях. Желудок настойчиво требует чего-то посущественнее вяленого мяса и сухарей, и я не вправе ему отказать. Заодно удаётся разузнать последние новости и слухи.

Здешним жителям приходится нелегко. Бежать им некуда, да и незачем, те, кто жаждал покинуть родные места, давно уже это сделали. Население поредело, но оставшимся приходится нести на своих плечах все тяготы войны. Бремя снабжения армии ложится на эти земли особенно тяжким грузом.

До моих ушей даже доходят истории о бесчинствах некоторых солдат. Впрочем, я знаю, что государь решительно взялся за очищение рядов от предателей и изменников по всей Империи. Хочется верить, что это принесёт порядок и в войска. Будь эти провинившиеся вояки здесь, я бы лично преподал им урок дисциплины, но сейчас все резервы стягиваются к Чёрным Горам. Владыка готовит решающий поход против полчищ демонов.

Шанчу намного крупнее всех виденных прежде селений. Похоже, многие из тех, кто покинул родные места, осели здесь. А кто-то, быть может, пустился дальше по реке в поисках нового дома – вплоть до самой столицы.

Я неспешно брожу по людным улицам портового города. Несмотря на обилие народа, отголоски войны то и дело звучат в обрывках разговоров. Впрочем, большинство поглощено своими повседневными заботами.

Проходя мимо доски объявлений, невольно цепляюсь взглядом за потрёпанную листовку с портретом человека, удивительно похожего на меня самого. Угрюмая и неумело нарисованная физиономия глядит искоса, будто художник намеренно пытался придать ей устрашающий вид, но вместо этого вышло нечто уродливое.

А почему меня разыскивает стража?..

Воспоминание резко обретает чёткость, демонстрируя залитого кровью пожилого мужчину.

Правильно, я же нагрешил, когда убил того мздоимца-чиновника Харисса в столице… Он приворовывал средства, направленные на снабжение доблестных Теней. Импульсивность, даже глупость, но я не смог пройти мимо. Заставил его ответить за всё, и вот результат… К счастью, после нашего откровенного разговора государь обещал снять с меня все обвинения. Нужно только выполнить его поручение, делом доказав, что я достоин прощения.

Рядом с доской обнаруживается таверна, а возле неё – шумный забулдыга крайне сомнительного вида, чей запах ничуть не уступает жалкому облику. Он назойливо пристаёт к двум дамам. Сами женщины тоже выглядят порядком потрёпанными жизнью, но всё же намного опрятнее своего навязчивого собеседника.

Их длинные одежды искусно разрезаны в нужных местах, позволяя как скрыть, так и продемонстрировать отдельные элементы внешности – явно, чтобы набить себе цену. Этот приём выдаёт в них жриц продажной любви. Впрочем, даже они не заслуживают столь назойливого общества.

– Да говорю же, есть у меня деньги! – выпивоха старательно обшаривает карманы, не пропуская ни единого. – Щас, девки, погодите! Я хорошо заплачу!

– Эй, приятель, – окликаю я его, приближаясь с листовкой, зажатой в моей руке.

Бродяга оборачивается, мигом ощетиниваясь.

– Это ты мне, оборванец?! – угрожающе стискивает он кулаки.

Да уж. «Голодный тигр смеётся над тощим волком», – как говорила моя матушка.

На себя бы посмотрел для начала.

– Уважаемый, – улыбаюсь я, изо всех сил стараясь дышать пореже.

Амбре, исходящее от собеседника, крепчает с каждым моим шагом, и это отнюдь не аромат полевых цветов.

– Ответь на пару вопросов, а я подкину монет.

Для пущей убедительности многозначительно похлопываю по увесистому кошелю на поясе. Большую часть денег я предусмотрительно спрятал в кольцо-хранилище, оставив лишь самую малость.

– А, вон оно чё, – расплывается гуляка в довольной ухмылке. – Чего надо-то? Я тут местный, меня многие знают. Ба́ном кличут. А ты сам-то кто будешь? Чего хотел?

Небрежно роняю какое-то простецкое имя, автоматически закрепляя его в памяти.

– Ясно. Так чего хотел-то? – не унимается он.

Молча протягиваю ему смятую листовку, а сам отворачиваюсь, лишь краем глаза следя за реакцией. Женщинам тем временем жестом показываю, мол, проваливайте. Те только рады такому повороту. Напоследок стрельнув в меня многообещающими взглядами, ночные бабочки тут же испаряются.

– Кто это? – звучит мой вопрос, едва они скрываются из виду.

Цель простая – понять, насколько хорошо моё имя засветилось в окрестных землях, и что известно горожанам.

– А, дык это ж какой-то бандит, – хмыкает Бан. – Глянь, даже цена за его голову назначена. Ну чё, помог я твоему делу, так это… не забудь задобрить, – тянет он свободную руку за наградой.

Я чуть выпускаю свою ауру, подходя ближе. Нависаю над забулдыгой, меряя его совсем иным взглядом. Слов не требуется, Бан мигом меняет тон, с опаской пятясь назад.

– Прошу прощения. Вы ж это… из практиков, – кланяется он, разве что не распластываясь ниц. – Тот парень на листовке вроде как из столицы, лиходей знатный. Говорят, шороху навёл будь здоров. Чинушу какого-то лютым образом прикончил, вот и объявили в розыск. Но то уже старые вести. Намедни глашатай объявлял, что изловили его, наконец. Стражники все листовки пооборвали, а эта, видать, затерялась меж других бумаг. Господин, а вы, часом, не по его душу?

Киваю, подтверждая догадку:

– Точно. Видел похожего малого давеча, а тут как раз листовка подвернулась. Хотел малость подзаработать, – отмахиваюсь небрежно.

Во взгляде забулдыги плещется неприкрытый страх.

– Так я это… могу ещё чем услужить, или дозволите откланяться? – тянет он губы в заискивающей ухмылке, обнажая гнилые зубы.

Лучше бы не улыбался вовсе.

– Нужна быстроходная лодка до столицы. Знаешь кого из местных, кто готов отчалить прямо сейчас?

Бан расплывается пуще прежнего, словно силясь ухмылкой достать до ушей:

– О, господин, вы по адресу! Я же грузчик портовый. Знаю тут не то что капитанов – каждую крысу в доках! Провожу вас, а уж насчёт благодарности…

Небрежно швыряю ему луник – мельчайшую из монет в моём кошеле. Вот уж не думал, что придётся потратить всю медную мелочь в дороге. Ловко поймав серебряный полумесяц, Бан прячет его в недрах своего тряпья.

– Пойдёмте, господин, мигом вас провожу! – заискивающе кланяется он, призывно маня за собой.

– Какой я тебе господин? – холодно обрываю его. – Зови просто по имени. Веди в порт, и без фокусов.

– Как скажете! Прошу за мной. Я проведу вас самым коротким путём в самое сердце нашего города. – Бан резво семенит впереди, указывая дорогу.

По пути мне на глаза попадается лавка алхимика, в которую стоило бы заглянуть, да только подожду до столицы. Есть у меня на примете пара мест, которые давно хотелось посетить. Жаль, вспоминаются далеко не все. Опять перед мысленным взором клубится непроглядный мрак. Ну да ладно, на месте разберусь.

Бан трещит без умолку, развлекая россказнями да байками. Ненавязчиво направляю разговор в нужное русло, выспрашивая об обстановке в городе да вестях с фронта. Мой спутник горячо расхваливает Императора и не скупится на громкие слова о наших недавних успехах в боях с демонами. Простой люд пока не знает о сокрушительном поражении Архидемона, и к лучшему. Незачем попусту сеять панику вестями о том, что столь грозный противник затесался во вражеские ряды. Тени уж проследят, чтобы лишние сведения не просочились.

Наругавшись всласть с капитанами мелких судёнышек, Бан, наконец, находит подходящего. Услуги посредника мне больше ни к чему. Бросив ему ещё монету, теряю к бродяге всякий интерес. Впрочем, особого интереса не было и прежде – разве что как к ходячему оберегу от назойливых зевак, коих Бан отпугивал одной своей вонью.

Хозяином лодки оказывается Та́йкус – крепкий, коренастый мужчина в годах, к тому же практик. Седина уже тронула его виски, но тело по-прежнему хранит завидную силу.

– Сразу скажу, парень, цены у меня кусаются. До столицы домчим с ветерком дня за два, но за мои труды придётся раскошелиться.

Сойдясь на одном золотом солее, скрепляем уговор рукопожатием. Сумма немалая, но размениваться по мелочам я бы стал, только если б казённые деньги подошли к концу, а у меня ещё прилично осталось.

– Если торопишься, можем отчалить хоть сейчас. Или, может, решил напоследок утешиться в обществе наших красоток? – подмигивает Тайкус.

– Вот ещё. Коли приспичит, в столице выбор получше будет, – отмахиваюсь я. – А пока готов хоть сию минуту в путь.

На сборы провизии уходит пара часов, которые я коротаю, бродя по рынку. Обширная портовая площадь утыкана пёстрыми палатками, расставленными без всякого порядка. Кто-то лишь выкладывает товар, а кого-то уже гонит прочь стража – нет разрешения на торговлю. Самые ушлые дельцы и вовсе торгуют прямо с кораблей, не утруждаясь лишней морокой.

К вечеру мы, наконец, отчаливаем. Тайкус кается за промедление. Лодкой он управляет единолично, подчиняя волны техниками воды. Меня это живо интересует, моя стихия воды пока в зачаточном состоянии, даже ту технику никак до конца не освою, так что советы бывалого практика придутся кстати.

Мы быстро находим общий язык, хотя я не забываю наслаждаться проплывающими мимо видами. В памяти всплывают тёплые воспоминания о странствии в секту Водного Дракона, о времени, проведённом с Наоки. Кажется, это было совсем недавно, но сколько воды утекло с тех пор…

* * *

Империя содрогается от последствий очередной попытки свержения Императора. Слишком многим опостылели бессменный владыка и нескончаемая война с демонами. В кулуарах знатных кланов нет-нет, да и проскальзывают крамольные речи о сговоре с исчадиями Подземного Царства. Никто, правда, не ведает, как это провернуть, но языки чешут исправно, выискивая любой повод сковырнуть государя.

От дальних рубежей до самого сердца Империи долетают вести об истреблении кланов-отступников. Одно дело – извести горстку предателей, и совсем другое – стереть в пыль целый древний род, испокон веков владевший своими землями. У Императора всё ещё довольно сторонников. Самым преданным и приближённым отходят владения павших кланов, что лишь подливает масла в огонь всеобщего недовольства.

И всё же показательная расправа весьма доходчиво демонстрирует, чем чревато инакомыслие. Далеко не все готовы повторить незавидную участь предателей родины. Недовольство копится и множится, точно снежный ком. Те же, в ком крепка решимость идти до конца, сбиваются в тайные группировки, позабыв прежние раздоры. Они готовятся со всем тщанием, осторожно вербуя единомышленников.

Истребление кланов-мятежников приносит неожиданные плоды. Словно гнилая паутина, сеть крамолы оплетает всю Империю, захватывая умы, рождая робкие надежды на нового правителя. Тени денно и нощно трудятся, пресекая измену, но и средь них нет былого единства. Всё чаще в отдалённых уголках державы бесследно исчезают императорские агенты, инспектора, чиновники и сборщики податей.

Кажется, вот-вот некогда нерушимая Империя расползётся по швам и вновь погрузится во тьму раздробленности, скатившись в давно минувшие времена, когда единого государства не было и в помине, а кланы без устали резали друг другу глотки.

* * *

Дорога в столицу и впрямь отнимает пару дней. За это время под руководством Тайкуса мне удаётся малость поднатореть во владении безымянной пока что водной техникой. В знак признательности сверх уговоренной платы отсчитываю ему пять серебряных луников. На том и расстаёмся по-доброму.

– Ежели что, ищи меня в порту, опосля как со столичными делами разберёшься, – бросает хозяин лодки на прощание. – Буду тут, с радостью подброшу тебя обратно.

– Непременно загляну, как управлюсь. Вот только дело, боюсь, предстоит долгое, – честно отвечаю я.

– Ничего. Я в столице зачастую бываю. Ты уж не поленись, отыщи меня, а я тебе по старой дружбе и скидку на обратный путь сделаю.

С трепетом и тихой радостью ступаю на берег. Один лишь столичный порт с лёгкостью вместил бы несколько таких городков, как Шанчу. Народу – видимо-невидимо, но торговля идёт строгим порядком. Повсюду снуют стражники, с моего последнего визита их число изрядно возросло.

В ноздри бьёт аромат жареной рыбы, водорослей и овощей. Подкрепившись у ближайшего лотка, углубляюсь в городские кварталы, оставив позади прибрежную толчею. На безлюдной улочке достаю из кольца-хранилища врученное Императором письмо. Едва разворачиваю свиток, как тот вспыхивает призрачным огнём, в один миг испепелив и бумагу, и начертанные на ней слова. Сноп искр-светлячков опутывает меня с ног до головы и впитывается под кожу. В этой диковинной технике безошибочно угадывается твёрдая рука владыки.

Прочтя послание столь необычным манером, оказываюсь в замешательстве. Куда теперь? Делать нечего – направляюсь к ближайшей таверне.

Город постепенно погружается во мрак. Люд неспешно покидает улицы, хотя на широких проспектах всё ещё достаточно оживлённо. Память услужливо подсказывает верный путь в лабиринте столичных кварталов. Решаю немного побродить, освежить в уме подзабытые закоулки, а заодно, глядишь, и воспаленные воспоминания подлатать выйдет.

Нарочно выбираю не самые спокойные маршруты. В подворотнях пару раз натыкаюсь на мелких бандитов, но едва выпускаю на волю толику своей ауры, как они разбегаются, точно мыши, завидевшие кошку.

Петляя по извилистым улочкам, в конце концов, выхожу к приметной вывеске «Трёхглавого дракона» – добротной городской таверне. Снимаю комнату, минуя зал, и сразу поднимаюсь наверх. Накопившаяся усталость даёт о себе знать. Едва переступив порог, чувствую, как веки наливаются свинцом. Впрочем, сомкнуть глаза мне не суждено.

Сначала комната погружается в непроглядный мрак, а затем на стенах загораются крохотные огоньки, точно россыпь звёзд в ночном небе. Сон мигом слетает, точно и не было.

Что за чертовщина? Неужели угодил в ловушку вражеской техники? Как меня вычислили?

Глава 5

Мимолётная тревога улетучивается быстро. Одного взгляда достаточно, чтобы безошибочно опознать в причудливой технике руку Императора. Прежде мне доводилось видеть лишь разрушительные плетения, но это – нечто совсем иное. Россыпь огоньков поначалу складывается в затейливый узор из прямоугольных форм, но постепенно я начинаю улавливать зашифрованный смысл – это карта столицы.

По мере того, как светящиеся линии опутывают стены, всё встаёт на свои места. Приходится немного поломать голову, прежде чем мысленно собрать мерцающую мозаику воедино. На призрачной карте ярче всего пылают две точки. В первой я без труда узнаю таверну «Трёхглавый дракон» – больно причудливая у здания форма, делающая его местной достопримечательностью.

Она состоит из трёх соединенных между собой павильонов разной высоты, расположенных треугольником. Каждый павильон увенчан изогнутой крышей с загнутыми вверх углами, покрытой зелёной глазурованной черепицей. На коньках крыш установлены фигурки драконов, словно охраняющих трактир.

Стены павильонов выкрашены в ярко-красный цвет, что необычно для столицы, хотя техника Императора это, конечно, не передаёт. Между павильонами натянуты декоративные шёлковые ленты, создающие впечатление, будто здание обвито драконьими усами.

Двери покрыты стилизованными иероглифами, означающими «дракон», «удача» и «процветание», а вокруг построек расположен небольшой сад с искусственным прудом, через который перекинут изогнутый мостик, напоминающий драконий хвост.

Вторая же яркая точка затерялась на дальних задворках города, у самых стен. Тщательно запоминаю конечную цель, параллельно прикидывая оптимальный маршрут.

Теперь я знаю, куда мне надо добраться, да и сон уже всё равно не идёт. Бесшумно выскользнув в окно, дабы не привлекать лишнего внимания в общем зале, я устремляюсь на окраину. Монументальные здания центра постепенно редеют, уступая место покосившимся лачугам. Большинство из камня, но попадаются и деревянные – редкость по столичным меркам.

Даже люди здесь совсем другие. Много нищих и бездомных, на их лицах усталость и отпечаток вечной нужды. Те, кому некуда податься, слоняются по улочкам, прочие давно заперлись в своих жалких халупах, наглухо заложив ставни. Немного найдётся желающих расстаться с жизнью ради скудной поживы или из-за пьяной ссоры.

В этой части города мне бывать ещё не доводилось. Кто бы мог подумать, что в сердце Империи можно наткнуться на подобные трущобы? Конечно, в любой столице есть свои тёмные закоулки, но здесь, кажется, царит поистине беспросветный мрак, достойный демонов-Тенеплётов. Хочется верить, что с окончанием войны эти гнойники будут вычищены. Такие язвы на теле державы нельзя оставлять без внимания.

Стараясь не привлекать ненужного интереса, петляю по безлюдным подворотням, порой перебираясь по мосткам над залитой грязной трясиной проулках. Добравшись до места, осматриваюсь. Ветхий каменный особняк стоит на отшибе, производя гнетущее впечатление запустения. Часть стены обрушилась, крышу прорезает уродливая дыра. Вход наглухо заколочен досками. Понятия не имею, кто мог здесь жить, но крайне любопытно. Какой-нибудь ростовщик, один из тех, кто вечно наживается на бедолагах, что страдают от бедности?

Недолго думая, проникаю внутрь через пролом. Первый этаж встречает меня затхлым духом, пылью и обрывками истлевшей мебели. Тщательно обшариваю анфилады комнат, стараясь не оставлять следов. Со второго этажа доносится еле слышный скрип половиц. Вскинув голову, различаю в полумраке массивный силуэт, укутанный в тёмный плащ. Незнакомец застыл на лестнице, безмолвным жестом веля мне подняться. Даже сквозь плотную завесу сокрытия я улавливаю исходящие от него волны колоссальной мощи. Будто невзначай они проскальзывают в ауре, знаменуя особое приветствие.

Беззвучно взбежав по ступеням, вхожу вслед за ним в одну из комнат. Здесь чуть опрятнее, но ненамного. Стол, пара стульев со спинками да остовы шкафов, затянутые паутиной. На полках даже книги угадываются.

– Присаживайся, – указывает он на свободный стул. – Разговор предстоит долгий.

Окна наглухо заколочены, снаружи едва сочится тусклый свет. Глаза быстро привыкают к сумраку, и я могу рассмотреть суровое лицо собеседника. Капюшон скрывает большую часть, но россыпь мелких шрамов и нахмуренные брови различимы отчётливо.

– Надо же, господин Император прислал мальчишку, – усмехается он. – Я – Нобору, глава Теней.

По моему внешнему виду, даже подлинному, этого уже не скажешь. Путь заставил меня возмужать раньше положенного. Похоже, этот человек владеет всей информацией обо мне, включая реальный возраст.

– Что ж, сгодится. На эту роль ты подойдёшь как нельзя лучше. Чтобы внедриться в Братство, придётся убрать одного из них и занять его место, переняв чужую личину. Мне доложили, что в этом ты мастак. Надеюсь, сведения верны. Ради твоего же блага. Иначе твои кишки развесят гирляндой от блошиного рынка до самой Академии. В Братстве крайне не любят соглядатаев.

От бесстрастного холода его слов меня слегка пробирает, но я держу каменное лицо.

– У охотников он известен как Тигр. В Братстве совсем недавно, от силы пару месяцев, но уже успел зарекомендовать себя, выполнив несколько контрактов в столице. Так мы на него и вышли. Подробностями тебя снабдит Джихвэй – моё доверенное лицо. У нас сейчас неспокойно, поэтому координировать миссию лично я не смогу. Он будет отвечать за связь, передачу сведений и твоё прикрытие. Можешь быть уверен, ты окажешься в надёжных руках.

– Чем же так прославился ваш агент? – с лёгким скепсисом уточняю я.

– Совсем недавно Джихвэй с небольшим отрядом зачистил охваченную демонической заразой секту Восходящего Солнца. Возможно, слышал о такой? – насмешка сквозит в голосе собеседника. – Ты ведь тоже там был, верно?

Слова Нобору пробуждают в моём сознании вихрь образов и ощущений. Я словно наяву вижу горный монастырь, затерянный меж скал, будто грозные стражи нависающих над узкой тропой. Вижу мрачные залы, освещённые мерцанием светильников, чьи зловещие тени пляшут на резных стенах. Слышу лязг оружия, крики боли и ярости, рёв пламени, пожирающего древние святилища. Чую тошнотворную вонь, что присуща лишь отродьям Подземного Царства.

Да, я, определённо, был там. Мы с Каору пришли, чтобы вызволить её брата, который перестал выходить на связь. Обнаружили, что вся секта погрязла в демонопоклонничестве, а её глава отправлял на корм трупоеду собственных учеников.

Словно в тумане всплывают обрывки недавнего прошлого. Как мы сражались плечом к плечу с бойцами Императора. Как рука об руку с Каору и Джихвэем прорубались сквозь полчища одержимых сектантов, спеша к средоточию скверны. Или это был другой агент Теней?

Воспоминания путаются, наслаиваясь друг на друга. Тревожное чувство не даёт покоя, будто некая неуловимая деталь ускользает, не даваясь в руки.

Я тру виски, пытаясь сосредоточиться. Голова раскалывается от натуги.

Вижу, как Джихвэй подходит к нам, опуская окровавленный клинок. На его лице застыла странная смесь печали, горечи и стылого безразличия. Я вдруг отчётливо осознаю, что потерял что-то очень важное, но не могу ухватить, что же утратил.

Тень кладёт руку мне на плечо:

– Ты славно сражался. Без тебя мы бы не справились.

Он переводит взгляд на Каору и добавляет:

– Жаль, что не удалось спасти твоего брата.

Мы стоим на развалинах того, что совсем недавно было неприступной горной сектой. Серые клубы застилают багровое небо. Ветер швыряет в лицо едкую пыль. На душе пусто и холодно, будто все краски мира поблекли разом.

Видение меркнет, размываясь знакомыми очертаниями убогой комнатушки. Напротив застыл в ожидании Нобору, внимательно вглядываясь в моё лицо. Я тру саднящие виски, пытаясь совладать с разбегающимися мыслями.

– Да, секта Восходящего Солнца. Я… Мы с Джихвэем… действительно бились вместе против тех фанатиков… Он – отличный боец.

Обрывки фраз падают неуклюже и скованно, но это лучшее, на что я сейчас способен. Воспоминания ещё бурлят, постепенно оседая на краях сознания дымными наслоениями.

– Всё верно, но даже ему не стоит знать о твоей реальной личности. Император строго наказал скрывать её ото всех. Ты меня услышал? – скрипит, как гусиное перо по бумаге, голос собеседника.

– Я не нарушу приказа владыки.

– Вот и славно. Джихвэй прибудет сюда через семь минут, а пока приведи себя в порядок. Что-то ты побледнел, как саван.

– Мигрень, – отмахиваюсь я.

Вскоре рядом появляется бесплотная тень, стремительно обрастая деталями. Чёрный доспех, маска, скрывающая верхнюю половину лица, но оставляющая рот открытым. От новоприбывшего веет чем-то неуловимо знакомым. Я пытаюсь ухватиться за эту ниточку памяти, но вместо этого ощущаю лишь всколыхнувшуюся глухую неприязнь. Что… Почему?..

Сдерживаюсь, пристально изучая нового соратника. Оборачиваюсь, собираясь задать вопрос Нобору, но его стул уже пуст. Лишь остаточный шлейф Ки в воздухе намекает на безупречно исполненную технику перемещения. Настолько искусно, что я даже не уловил колебания энергии.

– Тигр, – ухмыляется Джихвэй, усаживаясь напротив. – Отныне тебя будут звать так. Не самый оригинальный позывной, зато он сам выбрал, когда вступал в Братство. Прежде его звали Люй Ше, родом не из столицы, но давно уже перебрался сюда вместе с сестрой и младшим братом. Они в деле не замешаны, можешь о них не беспокоиться. С братом он почти не общается, только иногда, анонимно, помогает ему деньгами. Догадываются, небось, от кого, но виду не подают. Раньше вся семейка жила в небольшом городке к югу отсюда, но, как родители померли, подались в столицу.