скачать книгу бесплатно
– Да! Да! Фирджи подготовит Запасные Зеркала Желтой Башни, а я пока сниму Приумножающие Триплексы Короля Брена! Да! Я их последними вкручивал! На это уйдёт у меня часов шесть!
– А у меня не менее семи!
– Чудесно. Я тогда посплю. Наколдуйте мне подушку.
Дукас потеребил выпирающую веточку дерева, на поверку оказавшуюся штырьком, и из дупла тут же вытиснулся вещевой шар, скомпонованный из одеяла, подголовного валика и матраца. Едва не бабахнувшись об меня (я вовремя отскочил), он растелился на лавке и заблагоухал утончёнными нарциссами.
– Спасибо. На завтрак я хочу сэндвичи, кофе и яичницу, – снимая сапоги, немного нагло оповестил я.
Вежливость – украшение любого стола, но за этот день мне довелось столько набегаться, надуматься и «насражаться», что я сказал по-простецки, так, как привык говорить в своём замке. Шато! Мой дорогой повар Тина, давненько ты не квакал мне на ухо о том, что на десерт подашь чизкейк… Я скучаю по тебе!
– Будет исполнено! Да! Устраивайся и отдыхай! Да! Еда будет!
Улёгшись на бок, я приникнул лбом к деревянной спинке импровизированного ложа. Щель перед правым глазом акцентировала внимание на примечательный кусочек лесной обстановки. Среди буйства золотистой растительности возвышалась бледно-медовая копия Хромма. Кристалл помигивал и я, загипнотизированный истомой его пульсации, кувыркнулся в мрачный сон.
Коридор зарешёченных окон, таящих за собой дымные ямы пустоты, намекал на то, что пути кроме как вперёд, у меня нет. Колыхания и белёсые растяжения цвета, остающиеся после каждого шага, опустили мой взор вниз. Я был чем–то струящимся, призрачным. Мою чёрную одежду сменила мертвецкая хламида с нечётким перламутровым оттиском и ржавыми кандалами. Неведомая сила рабски согнула меня и поволокла через всю наводящую страх длину, к проёму быстро разрастающейся пропилеи. Мои колени и локти стёсывались об холодный пол, я кричал, но из горла вместо крика выливалась грязная, отвратительно пахнущая жижа. Ощущая себя совсем не собой, а кем–то, не вписывающимся в рамки реальности, я против своего желания затащился в промозглую залу с десятками фигур в серых балахонах. Из–под их объёмных капюшонов, обтянутых молочными сетями, навеивая макабрическое уныние, сверкали лазурные очи. Хранящая молчание толпа расступилась, и меня потянуло к паутинному трону, на котором сидел величественный мужчина в доспехе из костного материала и высоком шлеме, стилизованном под коронованного паука. Мужчина встал, и аура его всевластия ещё более придавила мою и без того согбенную голову к алмазной плитке. Я осмелился искоса взглянуть на богоподобное лицо, а таким оно, несомненно, казалось. Его поразительно правильные, восковые черты, плывущие в отсветах свечного хоровода, кичились царственной брезгливостью и мощью. Огненно–красные глаза, заворачиваясь дырами и пронзая саму материю, изучали меня и что–то прикидывали… В моих руках вдруг возникла шкатулка и ключ. Мужчина потянулся к ним, но потом отступил. В нём полыхала ярость. Он не мог дотронуться до меня.
– Отдай их, и я отпущу тебя, – потребовал мужчина не допускающим возражений голосом. Его лазурноокая свита, непрестанно мнущая в перчатках шёлковые комки, обступила нас со всех сторон. Витающая в воздухе злоба, налитая неуёмной жаждой насилия, тушевала и опрокидывала мой рассудок в пучину отчаяния. Мне хотелось исчезнуть, раствориться, провалиться сквозь землю, но не я мог, я был пленником нависшей надо мною горы могущества. Прижимая к животу шкатулку и ключ, подсознательно осознавая, что они–то и есть моя единственная защита от жестокого господина, я тихо ответил:
– Нет.
– Тогда страдай, – безучастно сказал мужчина, вновь усаживаясь на безобразный трон.
От колонного предела оторвалось пятно живой мглы. Затем оно рассыпалось, и я с ужасом увидел, что на меня несётся рой эфемерных тварей. Насекомообразные, с загнутыми клычками и острыми коготками на мерзких лапках, они остервенело накинулись на мою полупрозрачную шею и просвечивающиеся под тряпьём вены. Они сосали мне кровь, выдёргивали жилы, отравляли ядом, а я всё не умирал и продолжал испытывать неописуемую боль. Всю пытку миньоны-нелюди хрипели заунывные оды, «чмыкали», «прешепетывали» и стучали каблуками. Их демонические рефрены сводили меня с ума, однако шкатулка с затейливой вязью, так же как и фасетчатый ключ, не позволяли безумию взять надо мной верх. Я корчился и, обессиленно шевеля губами, уверял себя, что фатальный финал неизбежен, что рано или поздно Смерть заберёт меня, потому как ни что не может длиться вечно…
– Феи… На помо… Эй! Кто–нибудь, на помощь… Парень, проснись… – донеслось до меня невнятное дзиньканье. – Паре…
Эхо на задворках слуха… Нет. Оно внутри меня. Я брежу…
Время, растянутое в струну тоньше волоса, измывалось надо мной атаками плотоядных гнид. Хныча, я уже больше тысячелетия был принуждён взирать на дьявольскую ухмылку моего палача. Раны от укусов мгновенно зарастали и под нажимом слюнявых пастей выступали опять. От сего круговорота фасад моей выдержки, закалённой в бессчётных смертоубийственных переплётах, дал трещину, и огненно–красные прорези сразу это уловили.
– Я Укулукулун из Дома Тобольдо, архонт Обрекающей на Забвение Рифф! Сопротивляться мне не имеет смысла! Ты обречён! Уступи Путаницу или я продлю твою агонию ещё на миллионы лет!
– Зря ты так самоуверен, Паучий Ставленник, – утомлённо ответил ему чей–то знакомый голос. – Отражатель вмиг разобьёт твои липовые наваждения.
Внезапно устеленный туманом свод взорвался радужными брызгами. Там, где раньше господствовала тошнотворная ночь, и её сыны изгалялись над своей жертвой, занялось солнце. Его животрепещущие лучи, без промедления, занялись обдиранием пыльных обоев и испепелением, завопивших бесами людей. Под гнётом блеска трон деформировался и вмял Укулукулуна в своё льняное лоно. Костяная броня треснула и оголила розовые рёбра, однако близкая кончина, похоже, ни чуточку не взволновала архонта. Он пялился на меня страшными рдяными воронками и скалился.
– Я вернусь. И друзьям будет тебя не спасти.
– Пошёл ты к троллю в зад! – выдавил я, привставая с колен.
Укулукулун дёрнулся и затащился в последнее пятнышко мрака, не поглощённое солнцем. Меня же, напротив, понесло к насыщенной ячменной выси. Зернистость сжалась и приобрела черты слепящей орбиты. Неистово моргая и прерывисто дыша, я, втянувшись в сердцевину лучезарности, внезапно обнаружил, что свет исходит из жёлтого двойника Хромма. Мокрый от пота, я свалился под лавку, где и метался в сонном умопомрачении.
– Мой задаток… Не сомневайся во мне… Отремонтируй Отражатель! Начни с Брена… Он важнее…
– Кто бы ты ни был, я благодарен тебе за своевременное вмешательство, – прошептал я затухшему поблёкшему кристаллу.
– Что значит, кто бы ты ни был? Тебе «вспоминалку» отшибло? Я орал тебе минут двадцать! Парень, давай завязывай со своими кошмарами! Это уже не смешно!
Выплюнув пару травинок, попавших в рот, я, мелко подрагивая, перебрался на матрац.
– Хотел бы я с ними так легко завязать.
По дорожке, ведущей от центра Жёлтой Башни, ко мне грузно порхал довольный Дукас. В его ручонках бултыхался мешок превышающий размер фея раза в четыре. Долетев до меня, он скинул свою ношу на покрывало и приветливо улыбнувшись, произнёс:
– Ты выспался? Да! Вижу, что да! Как огурчик, весь такой бодрый! Да! Фирджи ещё возиться с Запасными Зеркалами, а я уже управился! Да!
– Не то слово, как заново родился. Твоё усердие находиться в нём?
Отчаянно кивая, дирижёр–оптик развязал узел мешка и из расчехлённой горловины достал два поменьше.
– Да! Я скрутил Приумножающие Триплексы Короля Брена и да, не остановился на этом! Воодушевлённый значимостью опытов, производимых твоим дядей Снурфом, я ускорился! Да! Плюсом к Приумножающим Триплексам Красной Башни, я вынул из наших Улавливателей ещё и части Искателя Импрет! Да! Бери!
– Молодец, – похвалил я, перекладывая мешочки себе в сумку. – Кстати, что это там у вас за камень такой?
Я показал пальцем на сливающийся с окружающим с фоном кристалл.
– А? Да! Это Гхомм, он как ему вздумается, странствует по Жёлтой Башне! Светится, вибрирует, звенит! Да! Горгон Преломляющий Оттенки говорил, что на нём держатся некие основополагающие принципы работы Отражателя. Да! У него есть брат Хромм, черныш Яцка, Омм – синева Импрет и Умм – багрянец Короля Брена. Да!
– Ясненько.
– Завтрак! Да? Ты про него спрашивал перед сном! Он готов! Да! Пойдём!
– Если ты настаиваешь, – пробормотал я, направляясь за Дукасом.
Пока я шёл по тропинке, мой мозг анализировал реалистичность минувших сновидений и то, что им предшествовало. В Зрячей Крипте потревоженный арахнид швырнул мне в нос меловой, клубящийся дымом окатыш, смахивающий на руну. Я как мог, представил её в воображении. Чёрточки, линии, переплетения, рассыпчатая середина… Почему мне так легко удалось воспроизвести в памяти знак, который я лицезрел всего долю секунды? Потому что я видел его ранее, в книге с серебряными вставками… Она со мной.
Вынудив из закромов котомки Первоначала, я прямо на ходу стал листать древние страницы, ища нужного Вседержителя. Так–так–так… Все сходится, эмблема – песочные часы с лапами–ответвлениями и спираль вверху, принадлежит Вседержителю Рифф. Она «помазала» меня горькой благосклонностью, и когда я погрузился в сон, тем самым вознёсшись сознанием к невообразимым океанам Вселенной, через слугу вручила мне Путаницу и ключ к ней, отворяющий дорогу к Испытанию. На нем, на этом Испытании, я должен доказать, что достоин поучаствовать в каких-то будущих интригах Рифф. Препятствием мне определён Укулукулун Тобольдо, наиболее приближённый к Праматери сателлит, коему отныне я своим существованием угрожаю потерей положения – места архонта в Ее Мире – Анкарахаде. Подозревая, что гипотетически низвержение возможно, Укулукулун настроен уничтожить соперника и… Если бы не удивительное вмешательство Отражателя, то у него могло бы получиться это осуществить уже сейчас… Всё это не очень–то и ободряюще. Скорее всего, со здоровым и спокойным сном теперь придётся распрощаться на… Ага, до той поры пока рак на горе не свиснет. Мда–уж. Рифф…
Поворошим чулан памяти. В стародавние эпохи, богатые на сумрачные события, на земли будущего Соединённого Королевства откуда–то с юга, судя по всему, из Ноорот’Кхвазама, мыкающиеся по миру пилигримы принесли с собой семена заморского вероисповедания, восхваляющего Рифф, Праматерь пауков. Кое–кому они пришлись по душе. Так, среди сонма извращённых злом культов, появился ещё один – Дом Шёлка. В дремучих непролазных чащобах «неравнодушными кумирослужителями» были возведены гигантские мегалиты. Изрезанные светящимися письменами, они скрывали под собою глубокие норы, где в обводке фризов, состоящих из голиафов, птицеедов и каракуртов, перед скрижалями и жаровнями затевались кровавые священнодействия и затягивались сиплые оды. Самые ярые фанатики, желающие отдать себя Рифф без остатка, на чудовищных церемониалах вкушали фосфоресцирующие яды, ниспосланные свыше тёмным волшебством. Если им везло, и они перебарывали отравление, то по легенде Праматерь делилась с ними Своей энергией, а избранных Она награждала мифологической способностью «мгновенного перемещения». В изложении Индигового Духовидца, Рифф, как и Урах Вседержитель, – мудрейшая из мудрых и сильнейшая из сильных, однако на данный момент Её последователей в Соединённом Королевстве практически, а как бы и полностью, уничтожили выпускники Инквизитика Конопуса. Один из последних оплотов Дома Шёлка разобрало на щепки семейство Грэкхольмов. Мама и папа Эмилии хотели спасти её младшего брата Ансельма, похищенного с родительского крыльца, но не успели, к их приходу он был уже мёртв. Печальное событие навсегда поселило в моей подруге лютую ненависть к Рифф, и вот теперь… проклятие легло и на меня. От мысли, что мне придётся угождать хищным планам Праматери, мои кулаки непроизвольно сжались. Такому не бывать! Пусть Она и Укулукулун подавятся Путаницей, Анкарахадой и Испытанием! В следующий раз я покажу им, почём нынче стоит фунт изюму!
Между тем Дукас вывел меня к прогалине со старым резным столом. На персиковой скатерти с тонкой бахромой дымилась чашка каши с орехами. Рядышком с ней, на блюде, толпились бутерброды с сыром, поодаль пыхтел кофейник, а за ним – джем, вафли и конфеты.
– То, что ты просил! Да! Всё здесь! Кушай, не обляпайся! Да! А если загваздаешься, то там фонтанчик!
Я улыбнулся. Без яиц, но с кофе. Отрадно, что хоть про него он не забыл.
– Ты идеально запомнил мои пожелания. Овсянка на утро – самое то. Благодарю.
– Приступай! Да! Я вернусь через секундочку! Да!
– Этот фей так часто говорит «да», что в моей голове одни лишь «да»! – пробурчал Джейкоб.
– Да? Головой ты называешь кончик лезвия, да? – подшутил я, отправляя в рот молочное кушанье.
– Ой, острить и я умею! Причём недвусмысленно!
Я расхохотался.
– Кофе восхитительный! Да!
– Я безумно рад, что он пришёлся тебе по вкусу! Да! – пропищал Дукас, неожиданно выныривая из кустов. При нём был овальный футляр. Положив его возле вафель, фей сказал:
– Посмотри, что я тебе принёс! Да! Их носил Горгон Преломляющий Оттенки, но его нет, да, а они тебе понадобятся! Открой! Да! Открой!
В футляре оказались чудаковатые очки с филигранными стёклами.
– Это Светофильтры, они помогут тебе добраться до Короля Брена и Импрет! Да! В них тебе будет не страшен коридорный блеск Отражателя! Да!
– Очень кста…
Желудок стиснуло конвульсивной дугой. Из моих ноздрей хлынули ручьи сопель, а изо рта непереваренная еда и желчь. Я согнулся пополам, чистя Буля Золотобородого на все корки.
– Да? Да! Нет! Я тебя накормил некачественной пищей! Да! Ужас! Что делать?! Что делать?! Фирджи! Да! Фирджи! – запаниковал маленький фей, мотаясь туда–сюда.
– Не зови её, всё нормально, пусть занимается, чем занималась, сейчас всё пройдёт, – прогнусавил я, отплёвываясь. – Такое со мной бывает.
– Не пугай так меня больше! Да! – просвистел Дукас, облегчённо хватаясь за грудь.
– Тебе надо сходить к доктору, парень, твоё здоровье меня беспокоит.
– Я в порядке. Дукас, поведай мне, как дойти до Красной Башни.
– Да! Выходишь вон из тех дверей (дирижёр–оптик махнул в сторону тропинки, уводящей к массивным створам) и идёшь от жёлтого к багряному. Да! Если, заплутав, наткнёшься на другие краски, не относящиеся к данной гамме, то просто поверни назад и начни сначала.
– Хорошо. Привет Королю Брену передавать будешь? – полюбопытствовал я, вставая со стула. После рвоты меня немного подкачивало.
– Нет! Да? Нет! Да!– глотая звуки и потупив взгляд, забубнил Дукас. – Мне жаль! Да! Скажи ему, что мне жаль! Он норовистый! Да! Может ущипнуть!
– Поглядим. Ну, пока.
– Да! До встречи! Да!
Сапоги затоптали тропинку, посох застучал по камушкам – я двинулся к двери.
– Надеюсь, у Короля Брена нет привычки повторять слово из двух букв, – проворчал Джейкоб.
– Да? О чём это ты? Да? Да!
– Перестань! У меня от этих «да» всё так и кипит!
– Да? Да! Да! Да! – запричитал я к поднесённому к губам оружию гномов.
– Парень! Я близок к тому, чтобы взорваться!
– Тогда согласись, что лучше слушать умные речи, нежели чем «да»? Да? Да?
– Да! Да! – возопил Джейкоб. – Пожалуйста, понуди про космогенные протуберанцы и магические коллапсы! Мне этого так не хватает! Да! Про них! Да! Да!
– То–то же!
Пихнув створы, я оказался под прицелом тысяч и тысяч отполированных поверхностей. Трапеции, цилиндры, овалы, кубы, октагоны и прочие геометрические фигуры, обретая исступление в самих себе, саднили сетчатку каскадами неутихающих зарниц. Поспешно нацепив Светофильтры, я взглянул на окружающую действительность по–новому. Нестерпимая резь нефрита, смывающая собою контуры и очертания ближайших рубежей, подменилась мягкостью прорисовки и затенённостью фона. Теперь мне было видно, что у меня под ногами, умеренно сверкая турмалином, стелется циклоидная дорога. Слева и справа бесконечно крутились и перестраивались кабошоны и гладкие хрусталики. Их миражная, беспорядочная циркуляция, замешивающая золотую палитру, равно как и настенное ползанье эксцентричных пиритных цепочек, дотоле мною не усмотренных, возбудили во мне жаркую заинтересованность. Пустившись в блуждание по лабиринту, я ощупывал стены и заглядывал в сферические ячейки. Кое–где мне попадались странные вазы с тонкими лапками–опорами, в них вместо привычных всем букетов флоры торчали адамантовые стержни, ткущие своими набалдашниками–звёздами непостижимые сияющие узоры. Эпизодически я натыкался на диковинные глыбы. Спаянные из россыпи пузырчатых стёклышек, они, тихо вибрируя, сочились светом и вращались вокруг своей оси. Я шёл и шёл, а клацающие шестерёнки, жеоды, источенные штифтами, и громадные кварцевые столбы, словно сладости для мальчишки, вызывали у меня восхищение. Каждый малюсенький закуток, каждая полость, отделённая от центрального прохода флюоритовой кладкой, что–то за собой да скрывала! Будь то ряды полых трубочек, катающих через перемычки мерцающие дыней орбиты или приборы, усеянные чем–то наподобие стальных перьев, – всё тянуло мои глаза к себе! О, Вселенная, сколько же тут всего! Заворожённый прелестями Отражателя, я, тем не менее, не упустил из виду, как ярая желтизна мало–помалу стала подменяться тёмными тонами. Переход к багряному оттенку происходил едва приметно – там выглянет румянец, сям мелькнёт розовый. Постепенно малиновые и гранатовые цвета вытеснили весеннюю солнечность на задворки гаммы. В один из моментов, осматривая дощечку с вязью рун, я вдруг понял, что уже довольно давно вступил в зону Красной Башни. Бесконечные разновидности алого окраса, водя меня по туннелю, битком набитому сверкающими чудесами, в конце концов, направили мои стопы на подиум, прошествовав по которому я остановился перед рубиновой дверью. Она была чуть приоткрыта, и мне, прежде чем вежливо постучать, захотелось сперва заглянуть в щель, сочащуюся багровой поволокой. После всех аккуратных и самобытно подогнанных зеркальных вариаций, порядка и грациозности, повсеместно встречаемых мною в Отражателе, увиденное в просвете поразило меня – в Красной Башне явно творилось что–то неладное. Побитые осколки зеркал вперемешку с кроваво–минеральным крошевом, удручающим ковром устилали обожжённый кирпич дороги, ведущей к нечёткому очертанию коридора, таящемуся в тумане. Дивясь разорению, я уловил краем уха отдалённые звуки, одновременно несущие в себе глухой хруст, топоток мелких ножек и боязливые повизгивания. В гнетущем предчувствии очередных малоприятных событий, с вновь болезненно задёргавшимся желудком и обострённой осторожностью, я, пихнув дверь, оказался в палатах Короля Брена.
Изнутри главный оплот Красной Башни олицетворял собою некий подземный мир, сочленённый из множества ходов–дыр, по округлости уводящих вверх. Ни деревьев, ни пёстро-струйных фонтанчиков, как в Жёлтой Башне, здесь не было, зато в достатке имелись корневища и грибные наросты, с удивительными включениями надломанных и как бы обкусанных фрагментов смородиновых и вишнёвых линз, а так же драгоценных камней и полированных форм. Поразительным было и то, что кое–где вздутые отростки и трюфельные колонии оплетали иззубренные механизмы, утробно ворчащие и испускающие пар без всякого запаха. Ориентируясь на писк, в децибелах возрастающий с каждым пройденным шагом, я поднялся в просторную пещеру, в глубине которой, у разветвлённой адамантовой конструкции с тубусом, принятой мною за Искатель, копошилось нечто живое. Когда я приблизился, то понял, что передо мной мышиный клубок, мельтешивший туда–сюда подле здоровенной трёхголовой крысы в коронах, держащей в пухлых лапах кусок радужного прута! Верещание прекратилось, только после того, как эта крыса–мутант махнула прутом и громко воскликнула всеми тремя головами:
– Олухи! Никчёмные серые животы! Посмотрите! Мои враги уже чувствуют себя в Красной Башне как дома! Они разгуливают у престола, а вы даже не шелохнётесь! Что встали?! Защищайте меня!
Штук двести–триста усатых мордочек, незамедлительно повернулись в мою сторону. Зубки заскрежетали, хвостики злобно задрожали, коготочки растопырились – мохнатая армия приготовилась к нападению.
– Воу–воу! Стойте! Я не враг, а наоборот – друг! Меня зовут Калеб, и я ищу Короля Брена! – поспешно заговорил я, косясь на мышиное море. Быть съеденным подвальной сворой я как–то не желал.
– Зачем тебе нужен дирижёр–оптик? Что у тебя к нему за дело? – осведомилась крыса–мутант, знаком придерживая своё войско. Я увидел, что моё заявление вызвало интерес у трёхголового создания.
– Я принёс Королю Брену его Приумножающие Триплексы и извинения от Дукаса, – ответил я, похлопав по своей сумке. – Но отдам я их только ему.
– Я Король Брен! И я знаю, что Дукас – мерзкий воришка! Не так давно его пыльца была здесь повсюду! И теперь, что? У него совесть взыграла? Решил вернуть краденое? Однако надо полагать, прилететь самому у дурака оказалась кишка тонка – он подослал ко мне, только подумайте, человека! Давай уже мне мои Приумножающие Триплексы, без них в Красной Башне всё пошло кувырком и ещё того хуже!
– Как посреднику между вашими взаимоотношениями мне причитается небольшая плата, не совсем впрочем плата, скорее малюсенькая услуга.
– Ты смеешь требовать у меня расчёта за то, что принадлежит мне по праву?! – возопил Король Брен, хлопая по лапке своим прутом. – Да я тебя ущипну!
Мышиное полчище угрожающе загалдело.
– Назревает новая драка, приятель? – подал голос Джейкоб.
– Пока нет, – с кривой ухмылкой отозвался я, удостоверившись, что грызуны ошалело отшатнулись от устрашающего посоха.
– Я не хочу причинять тебе и твоим эээ… подданным вреда, о высокочтимый Король Брен. Как было сказано мною вначале – я – друг, но если того потребует ситуация – всё может кардинально измениться. Выбор за тобой.
– Чего же ты хочешь, д–р–у–г? – растянуто, с недоверчивым прищуром, спросил дирижёр–оптик.
– У меня есть задача – чтобы Отражатель создал на небе светящийся пульсар. Я обсудил детали с хозяевами Жёлтой Башни и они уверяют, что без твоей помощи мне не справиться. Я хочу, чтобы ты, в обмен на Приумножающие Триплексы, подключил Запасные Зеркала Красной Башни в мою затею.
– Ха! Будь уверен, что сейчас это невозможно! Приумножающие Триплексы мне очень нужны, не спорю, но без целой «Чесалочки» (Король Брен покрутил своим прутом над головами) я больше не могу управлять линзами Красной Башни! И виною, кстати, тому Искатель и безмозглый Дукас!
– Что ты имеешь в виду?
– Видишь палку? Раньше то была не палка, на её вершине серебрилась ворса и звалась она Чесалочкой! Орудуя ею, я скрёб себе пятки и монтировал положение зеркал в Красной Башне как было заведено по укладу. Однако когда Дукас скрутил мои Приумножающие Триплексы, в один из прошлых дней, из Искателя, ни с того ни с сего выпрыгнула полупрозрачная копия меня – Доппельгангер! Я так опешил, что и охнуть не успел, как мерзавец вцепился в Чесалочку пастью и, оторвав от неё навершие, скрылся в недрах моих владений!
– Ну и история у тебя! Что же ты так сплоховал? – присвистнул Джейкоб.
– Меня нервируют такие вопросы!– возмущённо пропищали три головы, две из которых сердито нахмурились.
– Джейкоб, будь добр, помолчи.
– Я тоже хочу участвовать в разговоре!
– Хорошо, поучаствуешь в нём из сумки.
