Белеет мой парус

Надо сказать, что море не приняло меня сразу как родного, подвергнув многим серьезным испытаниям. Во-первых, я долго не мог привыкнуть к качке, и нередко мои обеды и ужины, так и не освоившись в желудке, перекочевывали к Нептуну за борт. Я очень стеснялся этого, но постепенно привык, и меня потом не могла уломать самая крутая океанская волна. Говорят, даже знаменитый адмирал Нельсон страдал от морской болезни, но это не мешало ему одерживать блестящие победы в морских сражениях.

Морская вода сыграла со мной злую шутку, в корне изменившую мою жизнь. Наша группа практикантов была разбросана по многим судам Каспийского пароходства. Практика заканчивалась. Группу надо было собрать воедино, чтобы поездом отправить в Ригу. Мой пароход «Дербент» прибыл в Баку раньше, чем другие суда. На берегу я успешно сдал экзамены за практику и получил свой первый диплом. Мне была присвоена квалификация матроса 1-го класса. Примерно неделю я болтался на бакинском пляже. Конечно, появились знакомые девушки, с которыми я с удовольствием бултыхался в море. Мы плавали наперегонки, ныряли в воду, хватали друг друга за пятки. Мне нравилось нырять и плавать под водой с открытыми глазами. Это меня и подвело. Видимо, в глаза попала инфекция.

В послевоенные годы поезд из Баку до Риги шел почти неделю. В пути у меня сильно воспалились глаза. По прибытии в Ригу я сразу пошел в санчасть. Мне прописали какие-то капли, но было уже поздно – зрение ухудшилось.

Первая юношеская любовь

С Мелитой меня свел случай. Летним воскресным вечером я задержался в яхт-клубе училища. Надо было закончить конопатить палубу яхты. Мои товарищи ушли, а я, раздевшись до трусов, со шпателем в руке пытался паклей заделать щели, которые появились на палубе яхты после длительной зимней стоянки под открытым небом.

Наш яхт-клуб, вернее, несколько яхт, были отшвартованы в устье Даугавы недалеко от училища. Здесь же стояли яхты других владельцев. Часть из них давно потеряли свои мореходные качества, и было неизвестно, кому они принадлежат.

Место это было довольно пустынным, и я был крайне удивлен, когда на палубу недалеко стоящей старой яхты, как пробка из бутылки, выскочила девушка с криками о помощи. Как и полагается морскому волку, не раздумывая ни секунды, я ринулся на помощь.

Размахивая стальным шпателем, я добежал до старой посудины. Девушка на палубе продолжала пронзительно голосить, указывая рукой на закрытую дверь каюты. Что есть силы я рванул дверь на себя, чуть не вывихнув руку. Дверь была не заперта. Оказавшись в небольшой каюте, я сразу увидел, что еще одна девица, корчась на диване, отчаянно отбивается от троих парней. Ничего, кроме тяжелого сопения слышно не было. Рот девушки был зажат ладонью одного из подонков. Двое других держали руки и ноги своей жертвы, пытаясь стащить с неё нижнюю часть купальника.

Воспользовавшись суматохой, я огрел ближайшего парня по голове тупым концом шпателя. Парень обмяк и завалился на бок. Отбросив «оружие» в сторону, я ринулся на другого насильника, который, отпустив девушку, вступил со мной в схватку.

Энергично работая кулаками, я пытался его нокаутировать, но никак не мог нанести разящий удар. В пылу драки я совершенно упустил из виду третьего противника. И зря…

Мне почудилось, что я просыпаюсь от тяжелого сна. Казалось, что я лежу на опушке леса в крайне неудобной позе. Затылок ломило от тупой боли, а с неба, на котором поблескивали редкие звезды, на мое лицо падали теплые капли дождя. Постепенно в голове начало проясняться. С усилием раскрыв заплывшие глаза, я увидел склонившуюся надо мной девушку, из лучистых глаз которой на мое лицо капали крупные слезы.

– «Ты жив?» – спросила незнакомка тихим голосом, размазывая слезы по смуглым щекам.

– «Мы уже полчаса пытаемся привести тебя в чувство», – добавила она, пытаясь крошечным платочком вытереть кровь с моих разбитых губ.

По голубому сарафану я узнал девушку. Это она звала на помощь. Вторая девица также стояла рядом. Ее била мелкая дрожь, и особого внимания она на меня не обращала, пытаясь привести в порядок порванное платье.

Я почти голый, не считая казенных сатиновых трусов, лежал на спине на полу каюты. Из разбитого носа и губ сочилась кровь и стекала по подбородку.

Приподняв голову, я осторожно потрогал рукой затылок. Слава Богу, глубокой раны я не обнаружил. Постепенно я пришел в себя и, поддерживаемый с двух сторон девушками, встал на ноги. Сначала перед глазами поплыли фиолетовые круги, и мне пришлось ухватиться за край стола, чтобы не упасть. У меня не было никакого желания расспрашивать девушек, что случилось, да и они не очень-то были к этому расположены. Девушки помогли мне дойти до моей яхты, смыть кровь и надеть робу. Убедившись, что я могу самостоятельно передвигаться, они торопливо удалились, а я поплелся в училище. Покидая территорию яхт-клуба, я заглянул в сторожку. Сторож крепко спал. Рядом с лежаком валялась пустая бутылка водки.

О своих героических поступках я в училище никому не рассказал. Хвалиться, на мой взгляд, было нечем. Я кинулся в драку неосмотрительно, как последний болван, и получил по заслугам. Девушку, наверное, можно было освободить и другим, бескровным способом, например, позвав на помощь.