Эскадра

– Потрясающе, господа! Вы возвращаете меня к жизни! Но почему именно я?

– Мы верим вам и знаем, что у вас крепкая хватка, и лучшего качества производства, чем у вас никому не достичь.

– Благодарю. Прошу вас в мой кабинет. Обговорим детали, – он энергично встал и жестом пригласил в соседнее помещение.

Завершив все формальности, заключив договор о намерениях и обсудив досконально все условия, мы покинули 1899 год. А обе верфи и десять заводов Круппа начали подготовку к выполнению невероятного для того времени заказа.

Очередной раз пересекая границу времён, я с улыбкой вспоминал свой первый выход за кромку в своём теле в Антанию, как мы тогда волновались и долго готовились. Теперь с появлением возможности целенаправленно открывать портал, мы стали мотаться в прошлое и обратно как на работу. Тем более что со слов профессора Артемьева, наши инженеры уже придумали и собрали дистанционное устройство тонкого наведения с обеих сторон. Если бы мне об этом сказали три года назад, когда всё начиналось, я бы точно счёл это либо чистейшей воды фикцией, либо неуёмной фантазией.

Между тем в беготне на ту сторону и обратно для меня наступил небольшой перерыв. Дома мне удалось на время отключиться от забот вдоволь натетешкаться с сыном, и поддержать жену морально и физически. Я радовался за Юрия Карпина, который переехал в свой собственный коттедж и забрал ребятишек. Они тоже не скрывали радости от добрых перемен. А мы с Ларой, продолжая сводническую деятельность, начали подумывать о том, чтобы найти верную подругу и Юрию.

Вы будете смеяться, но место ребятишек в моей семье заняли неразлучные Сашка и Иван, которые для себя решили, что должны меня беречь и охранять. Пришлось поселить их в нашем с Ларой коттедже, хотя, что по мне, так пусть и дальше живут, ребята весёлые, толковые и уважительные, да, и Ларе они понравились. В команде к ним отнеслись с пониманием и вместе с моим братцем Олегом приняли, как юнг на корабле.

Недельный отпуск пролетел быстро. Судостроители от нетерпения били копытом, но нам предстоял ещё один предварительный выход, чтобы закончить с формальностями, финансовыми вопросами и обеспечить условия для первого технического десанта.

Переход произошёл привычно и буднично, мы опять через городок Штадтвальд добрались до Эссена и вскоре сидели в кабинете Фридриха Круппа.

– Господа, ваш заказ удалось утвердить в правительстве, как экспериментальные модели судов нового класса. – Сегодня Крупп буквально лучился энтузиазмом. – Линейный крейсер будем строить в Киле, а грузовое судно и катера в Бремене. Команды инженеров и мастеров сформированы, стапели подготовлены, только ждём ваших специалистов с технической документацией, и… перечисления денежных средств.

– Прекрасно герр Крупп. Завтра же в Бремен и Киль прибудут наши люди, нужно их как-то разместить и обеспечить жильём. А первый транш платежей сегодня же поступит на ваш банковский счёт.

– Тогда никаких проблем. Что касается размещения специалистов, то у нас на верфях отличные гостиницы, есть отдельные жилые флигели, а при желании можно снять и достойные апартаменты в городе.

– Хорошо. Теперь о деле. Помимо работы с проектной документацией, наши специалисты должны прямо контролировать основные направления, и помимо общего надзора они могут реально помочь вашим инженерам и мастерам разобраться в некоторых особенностях новых технологий. Прошу вас, герр Крупп, объявить об этом на верфях, чтобы не произошло ненужных недоразумений. Также сообщите сотрудникам, что по итогам каждого этапа сборки по представлению наших специалистов мы будем выплачивать мастерам и рабочим дополнительные премии за качество работы.

Уточнив контакты с дирекциями, списки инженеров, мастеров, начальников участков и производителей работ, мы раскланялись.

Перевод колоссальной суммы вызвал у банковских служащих во главе с директором банка лёгкий шок и радостную трясучку. Что ж и этим цивилизованным ростовщикам надо с чего-то кормиться. Пусть клюют свои проценты.

Вернувшись в Лукоморье, мы увидели буквально «сидящих на чемоданах» судостроителей. Передав им с рук на руки полученную от Круппа информацию и документы, я дал отмашку на переход.

– Герр Дмитриев, – перед нашим инженером-корпусником в застеклённой конторке возникла приземистая фигура в комбинезоне, перчатках и очках.

– Слушаю вас, герр Шульце.

– Вы уверены, что нужно делать именно восемнадцать отсеков и одну центральную переборку? Ведь это изменит геометрию и снизит сопротивление изгибу корпуса. И что означает ваше странное решение обшивать корпус ниже ватерлинии листами в четыре дюйма, а выше всего в два?

Наш судостроитель, не отрываясь от работы с чертежами и иными бумагами, вежливо и вкрадчиво ответил судовому мастеру:

– Уважаемый, герр Шульце, такая компоновка позволит понизить центр тяжести судна, а также укрепит подводную часть от минного удара. А, что касается переборок и всего набора, то они просчитаны и отступать от рабочих чертежей нельзя. Кстати, обратите внимание, что толщина шпангоутного набора увеличена на 50 процентов. Да, чуть не забыл, передайте курьером главному инженеру, чтобы приготовили для обшивки корпуса листы обычного котельного железа соответствующей толщины. Подчёркиваю – обычного, не закалённого по броневой технологии. Это значительно удешевит проект, укрепит клёпку, позволит изгибать лист в двух плоскостях и сократит сроки монтажа.

– Но почему?!! Почему не броня?! Мы же строим боевой корабль! – удивлению и возмущению мастера не было предела.

– Не волнуйтесь, герр Шульце, такова новая технология, – спокойно продолжил инженер, перелистывая блокнот с заметками. – Броневая обработка будет после сборки корпуса и монтажа оборудования и увеличит прочность металла в десятки раз. Так обычный железный лист толщиной пятьдесят миллиметров будет иметь прочность полуметровой крупповской брони.

– Как такое возможно?! Я не могу поверить! Ерунда какая-то! Я на это не подписываюсь!

– Неужели вы думаете, что мы сами себе враги? – усмехнулся инженер Дмитриев, – делайте, как я сказал, герр Шульце. За работу.

В то же время на другом краю верфи спорили несколько человек, окруживших нашего оружейника:

– Но, герр Плотницкий, так оружейные фундаменты не строят! – возмущался высокий жилистый мастер, – Размеры явно чрезмерные и глубина шахты тоже избыточная. Я точно знаю, что таких орудий в Германии нет!

– Нет, так будут, герр Шмидт, – усмехнулся инженер, – по моим сведениям в столе хозяина вашего концерна вот уже год лежит проект SKL.Это новые морские 12-дюймовые орудия длиной в пятьдесят калибров весом 52 тонны с горизонтально скользящим затвором с гидравлическим приводом и досылателем. А что касается самой башни, то в том же столе также лежит проект DrhLS с электрическим приводом поворота и гидравлической вертикальной наводкой. Кстати там же найдёте и проект MPLC шестидюймовок скорострелок нового типа со стволом в сорок пять калибров.

– Но позвольте, откуда вам это известно?! – мастер-оружейник был потрясён.

– Дорогой, герр Шмидт, какая нам с вами разница. Нужно заказать в дирекции эти орудия и башни и всего-то дел. Вот держите документацию и поставьте в известность главного инженера, чтобы не затягивал с заказом стволов. Помните о премии.

Ещё громче орали мастера-механики на складе запчастей и агрегатов:

– Вы мне не морочьте голову, герр Ланге, хоть вы и немец по происхождению, но нахватались у этих славян всякой глупости, – крепкий человек с прокопчённым окалиной лицом и пропитанными машинным маслом руками махал перед носом нашего инженера-механика испятнанной бумагой чертежа. – Вы наверно начитались романов Жюля Верна. Как вы будете крутить такие валы без паровых машин?!!

– Успокойтесь, герр Крюгер. Мы будем ставить четыре мощные паровые турбины Парсонса, две высокого давления, две низкого. Вот на чертеже они обозначены. Мы уже заказали их, но вам надлежит проверить готовность заказа, поскольку из-за задержки их установки нельзя будет закрыть трюмные переборки. Обратите самое серьёзное внимание на идеальную центровку, иначе я турбины не приму. И, пожалуйста, напомните главному инженеру о мощных холодильниках-конденсаторах, ведь их надо монтировать в первую очередь, поскольку они будут находиться под турбинами.

– Фантазёры, мать вашу, – проворчал мастер Крюгер, – нет, чтобы как все строить, так всё поперёк задницы.

– Больше того, тонкотрубные котлы будут отапливаться нефтью через фосунки, да ещё с предварительным подогревом нефти и воды отработанным газом и с принудительным горячим наддувом.

– Доннерветтер, за каким хреном вы всё это затеяли? – Красное лицо мастера, казалось, было готово лопнуть от ярости.

– Во-первых, меньший вес и объём, во-вторых, простота и надёжность, в-третьих, большая мощность и КПД, в-четвёртых, простота бункеровки и обслуживания котлов и оборудования, и последнее, уменьшение численности личного состава боевой части вдвое.

– Допустим, а зачем вам эти новомодные машины, как их… дизу… диза… дизели? Не думаете, что они вас подведут в самый неподходящий момент?

– Нет, герр Крюгер, дизели очень надёжные машины, и я лично прослежу за их установкой и наладкой. Они необходимы для генерации электричества, ведь только в одной башне главного калибра будет работать свыше пятидесяти электромоторов. Весь корабль будет пронизан электрическими проводами в броневых кожухах, так что без дизелей нам никак невозможно.

– Кх-м, – мастер смущённо кашлянул, – тогда попрошу вас подсказывать мне в трудных вопросах, но только незаметно от рабочих. Кх-м.

– Не волнуйтесь, мастер, я всё понимаю. Мы с вами построим лучший корабль.

– Тогда по рукам, – бросил он через плечо, шагнув в дверной проём.

На верфи в Бремене все строители-корабелы были не просто в растерянности – почти в шоке. Вот уже два дня все мастера и инженеры вертели чертежи нового огромного судна, судили-рядили, и не знали, как подступиться к работе.

– Гутен таг, геррен, – в помещение зашёл человек, которого мастера знали, как представителя заказчика и инженера-судостроителя.

– Здравствуйте, герр Гуров, – вперёд выступил пожилой седой мастер, – мы здесь собрались, чтобы сказать, что построить такой огромный грузовой корабль невозможно.

– Напрасно, вы себя недооцениваете. Ничего запредельно сложного в этом строительстве нет. Будем создавать это судно вместе с вами. А чтобы упростить и ускорить строительство предлагаю применить новый метод – секционно-плазовый. Тоесть мы будем строить на площадке-плазе логически и технологически законченные секции, например, трюмы, турбинные и котельные отсеки, ют, и так далее. Потом при помощи кранов мы их соберём в единое целое.

– Но разве такое возможно?

– Такое судно можно построить только так. А теперь смотрите сюда, – инженер Гуров разложил чертежи, и вместе с ним над ними склонились все мастера.

Там же на Бременской верфи на малых стапелях тоже шла словесная баталия. И всё о том же: так никто никогда не строил, это невозможно и это всё безумные фантазии. На этих двух небольших стапелях планировалось строить торпедные катера.

– Напрасно вы, господа мастера, упрямитесь, – терпеливо внушал инженер Дорохов, – эта схема уже неоднократно проверена, а дизельные моторы, которые так вам не нравятся вот уже два года серийно выпускает фирма Даймлер-Бенц. Мы с вами будем строить катера водоизмещением 35 тонн с двумя главными функциями – максимально высокая скорость и мощное минное оружие. Всё остальное предназначено для обеспечения этих двух функций. Небольшая длина в 20 метров, два дизельных мотора мощностью по 1300 лошадиных сил и два пятилопастных винта позволят разогнать катер до 47 узлов. Для стабилизации на скулах поставим подкрылки. Вот здесь и здесь. Помимо двух параллельных минных труб по бортам, на мостике установим крупнокалиберный пулемёт, а за мостиком – ретирадную пушку Канэ в 75 мм.

Мастера стояли, открыв рты. Такого они ещё не строили, но почему-то сразу поверили инженеру.

Так или иначе, со скандалом, руганью, проклятиями и матюгами работа пошла. Не прошло и двух месяцев, как на стапелях уже обозначились основные контуры корпусов с соответствующей начинкой. Радовало то, что сам Фридрих Крупп увлёкся и с азартом занимался нашим заказом. Он уже не удивлялся, откуда наши инженеры знают о его перспективных проектах. Он доставал их из закромов, понимая, что время пришло. Черногорское золото буквально влило силы в хиреющий концерн, и Фридрих Крупп не задавал лишних вопросов. Для него и всех людей, так или иначе связанных со строительством кораблей, мы были богатыми заказчиками из Черногории и всё.

Очень скоро нашлось дело и для наших морпехов. Буквально через месяц от начала работ на верфях начали появляться сомнительные личности с явным англо-саксонским акцентом и наглыми мордами островитян. И, что интересно, об этом сообщали сами немцы рабочие и служащие.

– Герр Шевелёв, – к дежурному начальнику охраны подошёл служащий с проходной, – вот уже почти неделю на верфь пытаются наняться трое. Называются опытными рабочими-клёпальщиками, а по виду военные и говорят с акцентом. Я жил в Гамбурге, так в порту говорят англичане. Их говор ни с кем не перепутаешь. И руки у них не рабочие.

– Спасибо, дружище. Пойдём, посмотрим на этих клёпальщиков, – офицер махнул рукой двум морпехам, шепнул им на ухо, и они поспешили к одному из пожарных выходов.

Дождавшись, когда помощники выйдут за территорию, Шевелёв вместе со служащим вышел из проходной. Снаружи толкались с десяток людей, среди которых выделялась искомая троица. Все трое подозрительных типов имели явную выправку и цепкий взгляд. Шевелёв приглашающе махнул им рукой. Они слегка сгорбились, нацепили добродушно-глупые выражения лиц и подошли, заискивающе улыбаясь.

– Hello, gentlemen, I've been told you're looking for a job at our shipyard. Toobad, butwedon'thireEnglishspiesyet. (Здравствуйте, господа, мне сказали, что вы ищете работу на нашей верфи. Очень жаль, но английских шпионов мы на работу пока не берём).

Улыбающиеся рожи сразу полиняли, чужаки начали озираться и отступать. Шевелёв поднял руку и продолжил по-немецки:

– Куда же вы, господа, мы ещё толком не поговорили. У меня к вам несколько вопросов.

Англичане попытались скрыться, но двое с разбегу налетели на кулаки морпехов, подошедших сзади, а третий выхватил из-под рабочей куртки бельгийский «браунинг» и, не целясь, почти в упор выстрелил в Шевелёва четыре раза. Ударившись в тело пули с жужжанием отрикошетировали, а офицер вывернул пистолет из руки обалдевшего англичанина и от души накатил ему в ухо.

– Гадость какая. С ним по-человечески, а он пукалку свою достал. Вяжите их ребята и в караулку, – Шевелёв кивнул головой потрясённым немцам и кинул руку к кепи в приветствии.

Чем более прорисовывались контуры будущих кораблей, тем чаще происходили подобные инциденты. Поражённые неуязвимостью морпехов немцы принялись добровольно таскать охранникам подозрительных личностей, из которых половина оказывалась простыми зеваками, а вот за другую половину бдительные немцы неизменно получали пару серебряных марок.

Безусловно, вся эта возня не имела принципиального значения, ведь, в конце концов, корабли всё равно придётся проводить датскими проливами и мимо Англии. Но в данном случае имели значение выигрыш по времени, секреты внутренней компоновки и технологии сборки. После десятка случаев проникновения чужаков на стапели Фридрих Крупп приказал усилить внешнюю охрану, оставив морпехам внутреннее пространство верфей и охрану специалистов.

Отправив судостроителей за кромку, я временно распустил команду, дав мужикам пару выходных дней. Мне тоже эти два дня не помешали. Я буквально не отходил от жены и сына, чем немного смягчил её обиду на невнимание и чёрствость, «особенно сейчас, когда нам так непросто». Пришлось уговорить Марка зайти к нам в гости вместе с женой. Как я и предполагал, Соня отлично разрядила обстановку, да и мы с Марком под шумок опрокинули по паре банок пива.

На третий день вся наша команда, все 22 человека прибыли в Порт-Надежду. Там в морском городке при порте, в клубе ветеранов и в морском собрании полным ходом шло формирование экипажей. Некоторые моряки удивились и расстроились, когда финальное слепое тестирование показало, что по отдельным специальностям мои хронодесантники значительно опередили опытных мореманов. В итоге по результатам испытаний авторитетная комиссия во главе с вице-адмиралом Авакянцем назначила людей на должности, распределив по экипажам, а звания привела в соответствие с морским уставом 1900 года.

Как и ожидалось, командиром линейного крейсера «Тур» назначили капитана первого ранга Супрунова Николая Васильевича, его старпомом – капитана второго ранга или на флотском жаргоне – капдва Эссена Алексея Антоновича, старшим штурманом – капдва Красина Анатолия Фёдоровича.

Начартом, вернее командиром БЧ-2 стал капдва Шитько Василий Семёнович, возглавивший аж 320 артиллеристов. Должность командира дальномерных постов получил лейтенант Ларин Эдуард Владимирович, и два десятка моряков пошли к нему в подчинение. В составе БЧ-2 оказались и наши хронодесантники: командиром башни «А» главного калибра стал Лунь наводчиком Динго, в башне «Б» – Сфера-Ромео, в башне «В» – Хоттабыч-Черчилль, в башне «Д» – Хакас-Рокки.

Третьим человеком на корабле, старшим механиком, «дедом», командиром «маслопупов» стал капдва Карпенко Тимофей Ильич. К нему в подчинение пошли наш Тула – замом, Техник – командиром турбинной группы, Финн – командиром котельной группы и Стерх – командиром дизельной группы.

Командиром БЧ-4 главным «радистом» назначили лейтенанта Крашенко Павла Борисовича. К нему в подчинение попали Марк – заместителем, и мой братец Олег, вернее Новик, зачисленный в команду мичманом в качестве инженера-радиотехника.

Боцманское хозяйство по праву принял наш Дитрих, возглавивший тридцать человек боцманской команды.

Всего команда линейного крейсера «Тур» насчитывала 680 человек. В два раза меньше, чем экипаж его прототипа «Дерфлингера».

Командирский мостик на балкере «Фортуна» занял капитан первого ранга Марычев Сергей Фёдорович, его старпомом стал капдва Симаков Леонид Петрович, штурманом – лейтенант Фролов Михаил Сергеевич, стармехом – капдва Анненков Алексей Сергеевич, начартом – лейтенант Григорянц Размик Артакович.

Там же на балкере разместилась боевая группа десанта числом в двадцать человек во главе со Ставром и его замом Стингером. Приписанные к балкеру команды торпедных катеров «Волк», «Рысь», «Пардус» и «Тигр» насчитывали по шесть человек каждая. Всего на «Фортуну» зачислили 320 моряков. Итого тысяча на оба корабля.

По требованию вышестоящего начальства меня утвердили координатором эскадры, что-то вроде комиссара всей экспедиции без права командования кораблями и экипажами. В мою команду вошёл Валет начальником особого отдела, Сашка (Шет) и Ванька (Зуб) вестовыми, и Ополь оператором-хроникёром.

И, пока в прошлом медленно рождались наши корабли, в нашем времени их экипажи с утра до вечера учились на них воевать. Казалось бы, чему можно научить профессионалов. Оказалось, много чему.

– Мне, конечно, приятно открывать вам глаза на мир, будоража пытливый флотский ум, – в своём неповторимом стиле внушал капитан Супрунов, глядя, как опытные моряки слегка подрастерялись в освоении пушечного линкора постройки начала прошлого века. – Но я не заезжий лектор, а полномочный представитель великой инквизиции, и кое-кому могу сделать больно, и тем самым оживить сознание и придать ускорение тугодумам и бездельникам.

Удивительно, но никто из нынешних моряков не умел работать на старых горизонтальных дальномерах, старинных ламповых рациях, понятия не имел о старых системах управления огнём, не говоря уже о башенных орудиях и управления ими. Самым паршивым было то, что тренироваться и упражняться было не на чем. В стране не осталось ни одного линкора или крейсера начала 20 века. Дошло до того, что все спецы на неделю отправлялись стажироваться на крейсер «Аврора», стоящий на приколе у питерской набережной. Возили моряков самолётами, а что делать?

Всех без исключения моряков от матроса до капитана корабля инструкторы гоняли до седьмого пота, доводя до состояния, когда разбуженный среди ночи каждый без запинки мог ответить на любой вопрос по специальности. Особо строго старики-наставники относились к артиллеристам, от которых во многом зависел успех боя. Их тиранили и теоретически, и на тренажёрах, и дважды возили в Питер на «Аврору». Вместе с наставниками повсюду успевал капитан Супрунов, который упрямо гнул свою линию под хохот экипажа:

– Истинно говорю, матросы они, как дети малые. Спроси любого ребёнка, кого он больше любит папу или маму, и он тут же ответит: стаканчики с мороженым. И любой честный матрос тоже сразу признается, что хочет не служить, а спать. Поэтому его надо настойчиво к службе принуждать. Но и это не главное, много хуже то, что наш матрос, выспавшись, становится не в меру любопытным и шаловливым. Нагуляв после сна аппетит, он непременно рванёт в хлеборезку воровать масло, и, пробегая по коридору, обязательно ткнёт пальцем с обгрызенным ногтем в большую круглую кнопочку на симпатичном приборчике, и, услышав громкий щелчок, радостно подпрыгнет и помчится дальше. И нет ему, шалуну дела до того, что он вывел из строя систему управления огнём главного калибра.

Конечно, все понимали, что потешные капитанские монологи произносились исключительно для красного словца. На самом деле, никого подгонять не требовалось, в экипажах собрались исключительно добровольцы, сознательно пошедшие на известные лишения и трудности. Не смотря на изматывающую однообразную рутину занятий, никто и не думал сачковать, все без исключения добросовестно пахали, прекрасно отдавая себе отчёт, что пока им достаются только цветочки, а ягодки придётся отведать на кораблях.

И, хотя времени на все неотложные дела катастрофически не хватало, я умудрялся изредка общаться с профессором Артемьевым.

– Совсем ты, Паша, забыл старика, – притворно проворчал профессор, улыбаясь, – так ведь, и вся наука скоро встанет. Ты всё воюешь, да эшелоны с золотишком грабишь, а кто головой думать будет?

– Вы меня удивляете, Сергей Иванович, – я скорчил удивлённую гримасу. – Во-первых, грабил не я, а во-вторых, разве можно думать иными частями тела, кроме головы?

– Можно, Паша, можно. Именно этим, кстати, многие человекообразные и занимаются. Но в сторону лирику. – он поудобнее устроился в кресле. – По «Мелите» ничего сказать не могу, она тебя дожидается. На Онекотане закончены главные работы, увеличился завоз грузов и оборудования, полным ходом идёт монтаж и началась отладка агрегатов. Предстоит переправить в прошлое сотни тысяч тонн. Эвакуировать Центр, всю специальную промышленность и кучу разного барахла не шутка. Вчера с Александром разговаривал, он говорит, что на западе после твоего орбитального рейда полная неразбериха. Доллар и евро почти ничего не стоят, в цене только золото, так что вовремя мы с эшелонами подсуетились. Теперь главное. Твоя идея о гравитационном винте нашла ещё одно материальное воплощение. На Паужетке началось испытание дисколёта, в просторечье – тарелки. Аппарат работает, но есть проблемы. Наши разработчики никак не могут обеспечить стабилизацию в пространстве и управляемость.

– Чертежи, конечно, имеются? – мне даже стало интересно немного отвлечься от морской тематики.

– Держи, – профессор выложил на стол пачку чертежей, будто заранее знал, что они мне потребуются.

Взяв бумаги, я пошарил по закоулкам памяти, и одновременно подсознание начало перелистывать бесчисленные страницы данных. Молодцы инженеры, разработка, действительно, была великолепной, но… изначально обречённой на несовершенство. Всё равно, что летать на вертолёте без стабилизирующего винта.

– Никакой проблемы не вижу, Сергей Иванович, – я вернул ему чертежи, – аппарату не хватает стабилизатора. Это может быть противовинт, как на вертолётах Камова, или компоновка движителей треугольником, тогда, изменяя силу и вектор тяги, можно добиться сложного перемещения в трёх плоскостях.

– Я всегда говорил, что ты, Паша, мерзавец, болтаешься в прошлом и кулаки там чешешь, а должен быть здесь и генерировать идеи. Вот опять за пять минут ты решил, казалось бы, неразрешимую задачу. Может, всё-таки вернёшься в науку, а, Паш? – он участливо заглянул мне в глаза, увидел там мой ответ, тряхнул головой и обречённо махнул рукой, – иди уж, головорез. Но не задерживайся. Дел полно.

В непрерывных трудах и заботах прошёл 1901 год. Усилиями и интригами Англии обстановка на Дальнем Востоке продолжала накаляться. После смерти королевы Виктории эта небольшая островная страна, возомнившая себя владычицей мира, совсем съехала с катушек. Проявив изощрённую агрессивность, коварство и упорство, английское правительство, резко усилило своё политическое влияние на Дальнем Востоке.