Глухой путь

Ковбой смог наконец рассмотреть деревню. Двадцать одноэтажных домиков, которые были построены в ряд и тянулись в даль. Среди них были и лавки охотника, и рыболовов, и небольших фермеров. У каждого из домов был свой задний двор, на котором люди обустраивали место отдыха или же небольшой огородик. В самом конце стояла большая двухэтажная церковь, украшение всей деревни. Её ширина поражала, она видимо специально строилась с целью, чтоб все жители деревни могли молиться в одно время. Вроде в этой деревне не было ничего необычного, но она нагоняла какое-то гнетущую атмосферу, словно тут и правда побывало что-то сверхъестественное, а может даже и божественное.

– Хорошая деревня… Неплохая… – Мартин продолжал сохранять образ ангела.

– Спасибо вам! Вы даровали нам силы, для того чтобы мы могли построить это священное место, во славу Господа Нашего! – говорил священник, немного поклонившись.

– Много молитесь? Я уже видел с небес… Но хотелось услышать истину от вас… – Мартин слез с коня, выпятив грудь встал прямо перед главой деревни.

– Да, конечно, ваша светлость, мы молимся регулярно, почитаем вас, ваших братьев и сестёр, а также вашего отца! – сомкнул ладони старик, нагнувшись, смотря на Мартина. – Мы просим вас со всем смирением присоединиться к нам в молитве, благословите нас, детей своих грешных, помогите найти нам путь…

– Скоро придёт время молиться заново, но я не могу остаться с вами, дети… – начал ковбой, рукой отводя в сторону старосту, чтобы поговорить с ним наедине. Он же рукой показывал остальным людям не следовать за ним. – Мне же нужно встретиться с человеком по имени Оуэн, рыбаком.

– Знаем такого, ваша светлость, он поставляет нам еду и провизию, благодаря ему мы никогда не чувствуем голода. И всё потому что вы направляете его руку. – перекрестился и сложил руки у себя на груди старейшина.

– Пути господни неисповедимы. Он сыграет ещё большую роль в жизни. Но его руку направляю отнюдь не я… Оуэн необычный человек, даже мне мало, что о нём известно. – провёл рукой около лица священника Мартин. – Сможешь ли ты мне сказать, сын мой, где этот человек?

– Он около озера, что неподалёку от деревни. Сегодня мы снова обсуждали поставку провизии. Оуэн говорил, что сегодня будет рыбачить у озера целый день. Насколько мне известно, ваша светлость, это его любимое место рыбалки. Я молюсь, чтобы мои слова не оказались ложью, ваша светлость. Но он очень странный человек, ваша милость… – низко поклонился старейшина, его словам повиновались и остальные жители деревни.

– Вот поэтому, сын мой, мне и хочется пообщаться с ним. Не как ангел с человеком, а как человек с человеком. – пояснил свои намерения Мартин. От слов священника о странности этого человека, в душе ковбоя заиграл смех.

Он подвёл священника обратно к людям. Тот указал людям идти к церкви, молиться до самой ночи. Это принесёт им славный урожай, счастье и любовь.

– Дети мои! Я снизошёл до вас и поэтому в знак вашей благодарности, вы должны молиться до самой ночи! Если сделаете, как я скажу, я дарую вам благословение, вы и ваши дети будут всегда жить в мире и гармонии – прокричал охотник, стараясь быть как можно увереннее. Хотя, что можно ждать от этих религиозный придурков.

Все, словно собачонки, пошли за своим пастырем, проговаривая молитву. В этой ситуации с деревней, Мартину было понятно, что ему по-божески повезло. Словно за ним правда кто-то следит.

Мартин выехал из деревни так быстро, как смог, надеясь, что слова старейшины не были ложью.

Путь до озера не долгий, возможно скоро всё закончится, Мартин узнает информацию о том, где скрывается преступница, а затем найдёт и поймает её. И всё ради одного слуха, который может даже оказаться не правдой. Со стороны всё это выглядело бы глупо, напрягаться из-за такой мелочи, но Мартину было всё равно, он жаждал получить эту информацию и найти гада. Сколько потребуется времени и сил? На такие вопросы охотник постоянно отвечал: «Неважно…»

Вдали, сквозь деревья и кустарники, открывалась небольшое по размерам, но необычайно красивое озеро. Лазурное, чистое, здесь собираются звери всех мастей, испить из него. Оно никогда не иссыхает, ведь раз за разом его наполняет река, тянущаяся далеко на север, прямиком к снежным вершинам. Мартин рассматривал озеро, пытаясь найти рыбака, хотя бы намёк на его местоположение. Сквозь деревья просачивался дым, охотник повёл Гермеса по направлению к запаху гари. На Мартина, который только подвёл коня к лагерю рыбака, обратил свой взгляд маленький старичок, с пышными седыми усами, одетый в рубаху, которая явно была большая ему по размеру, жилетку, с оторванными пуговицами, в рабочие пошарканные штаны, которые уже позеленели, а также в огромные потрёпанные сапоги.

– О, мистер, присаживайтесь, я только рыбы наловил! Отведаете? – подозвал Мартина к себе рукой старик, улыбаясь своими чересчур большими усами.

Мартин присел возле костерка, рядом с Оуэном. Тот дал ему рыбку на палочке и предложил виски.

– Какой же чудный напиток! Так облегчает жизнь! Не правда ли, мистер? – смотрел рыбак на охотника, наполненным жизнью взглядам, словно тот нашёл истинный смысл жизни за свои прожитые годы.

– Не особо… Мне по крайней мере никогда не облегчал. Так… на пару минут выводил из реальности. Ногами ведь не уйдёшь. – Мартин откусил кусок рыбы.

– И то верно. Реальность – сплошное разочарование, но даже в ней есть моменты, когда, открывая душу, наполняешься прохладным ветерком, и понимаешь, что я жив, живу и буду жить. – Оуэн делает глоток виски, Мартин пристально на него смотрит. – Так зачем же вы пришли, мистер?

– Мне нужно узнать, о преступнице по имени Ханна Арчибальд, говорят вы её видели, буквально где-то в этой области? – Мартин откусил кусок хорошо прожаренной рыбы. – Я же прав?

– Как никогда сэр. Знаете, я даже с ней также, как и с вами разговаривал, сидели под шум леса, пили, ели. Замечательная девушка. Поведала она мне свою историю о нелёгкой жизни, знаете, мистер, я даже всплакнул, вот такой я вот человек. Чуть что, да посочувствовать людям хочется, неисправим я. Мне даже так моя покойная матушка говорила… – говорил без остановки Оуэн. Он странный человек, ваша светлость

– Не надо мне рассказывать о своих чувствах к людям, просто ответь куда она поехала и всё! – повысил свой тон Мартин. – Ты же знаешь, что за укрывательство преступницы также идёт соответствующее наказание.

– О во как, мистер! Я всё понял, но я же говорил, что меня так и тянет сочувствовать людям, поэтому навряд ли, что-то я вам так и скажу. Но и у вас думаю, жизнь тяжёлая, поэтому не поверите, но и мне вам хочется посочувствовать. Так что я скажу вам, что она в доме охотника, который живёт рядом с поляной. Но она собиралась уезжать вот прям скоро, возможно уже сегодня, поэтому не знаю, успеете ли вы к ней или нет. Всё зависит от вас, друг мой. – посмеялся рыбак. – Рыбку ещё будете?

– Погоди… Ты про мужика, который в таком небольшом старом доме живёт? – переспросил Мартин, вспоминая о том, что он всё перепроверил в доме, но даже следов женской одежды не нашёл, где тогда этот чёрт её прятал?

– Так точно, сэр! Он самый! – улыбчиво держал в руках палку с рыбой, которую всё ещё протягивал Мартину.

Сердце стрелка заколотилось быстрее, как будто собиралось выпрыгнуть из груди. Гнев наполнил душу стрелка, извергаясь, как вулкан.

– Сука! Этот блядина меня провела! – Мартин резко, пулей вскочил, запрыгнув на коня и гоня его во весь опор бежал к дому охотника. – Я его блядь прикончу!

– Агрессия и зло ни к чему не приведут, друг мой! Отбросьте всё это! К вам всё придёт, как только всё отпустите! – прокричал вслед Оуэн. Старик пытался напутствовать, но навряд-ли это поможет такому человеку, как Мартину, его уже возможно ничего уже не спасёт.

Глава 13

Гермес бежал вдоль размытых от скорости деревьев. На такой скорости можно было увидеть сам ветер, его удары, бьющие по глазам и лицу, такие хлёсткие и обжигающие. Мартин был в ярости.

– «Как можно было не догадаться, что с этим стариком, что-то нечисто. Нужно было сразу вывести его на чистую воду, сука!» – прокручивал у себя в голове Мартин. Он мог бы уже давно разыскивать Кинга, а сейчас бегает за какой-то шлюхой преступницей. Нельзя было её упустить, уже почти четыре дня прошло, если она сейчас сбежит, то возможно будет уже бесполезно её искать, зацепок нет…

Он гнал Гермеса во весь опор, уже проскочил дом калеки и почти добрался до деревообрабатывающей зоны. Конь уже был на половине сил, но Мартин продолжал бить его шпорами по бокам. Он бил, бил, бил! Конь заржал и поскакал ещё быстрее. Нёсся как молния, разрезая поток волн воздуха. Мартин проскакивал проезжающих охотников, торговцев. У него у самого началась отдышка, тяжело было контролировать такого резвого скакуна. Вот он уже добрался до лесопилки, размытые лица рабочих провожали взглядом Мартина и его коня. Охотник за головами очень сильно сдавливал поводья, да так, что они впивались ему в руки, чуть ли не прорезая ладонь. Ещё через некоторое время, Гермес довёз озлобленного Мартина уже до той самой поляны, на которой протекала река, и где жил старик-охотник. Вот был виден его дом, ковбой скалил зубы, он был готов сразу застрелить эту мразь, как только бы его увидел. И в то же время в своей голове продолжал винить себя за такую беспечность, охотник за головами уже как почти пятнадцать лет, а ведется на ложь словно малый ребёнок, у которого молоко на губах ещё не обсохло.

Мартин спешился около дома старика, оставив Гермеса без привязи. Ковбой, вынув из кобуры «Кольт», побежал к дому охотнику. Мужчина вынес с ноги дверь и застал одевающуюся Ханну и старика, мило разговаривающего с ней. Увидев Мартина, охотник резко сразу же попытался схватить своё ружьё. Раздался выстрел! Мужчина успел всадить свинец в голову своего противника. Ханна закричала:

– Ааааа! – Мартин резким ударом рукоятки о лоб девушки повалил её на пол. Сознание она не потеряла, лишь упала на окровавленное тело охотника.

– Мразь, конченная… Ещё убить меня хватило духу, говна кусок! – Мартин достал с пояса верёвку и подошёл к преступнице. – Ты тоже не дёргайся, поняла? Шлюха…

Ханна опрокидывала несколько горьких слёз от происходящего. У неё появилась сильная отдышка. Ковбоя это ещё сильнее раздражало, он ударил её рукояткой ручки ещё раз. В этот раз девушка потеряла сознание. Мартин связывал её в тишине, не считая испуганного ржания коней из-за звуков выстрела.

Подняв преступницу и положив на плечо, Адамс увидел лицо старика с продырявленной головой и закатившимися глазами. Не выдержав последнего порыва злости, Мартин ударил это лицо ногой. В этом не было никого смысла.

Глава 14

Мартин вёл Гермеса к шерифу ровно и плавно, не разгоняясь, так чтобы было комфортно скакать и коню. Гнев его утих, ну по крайней мере он так думал. Но на деле было не известно. Мужчина периодически посматривал на Ханну, которая лежала на крупе лошади и была без сознания. Девушка, даже скорее ещё девочка, которой по виду лет двадцать только исполнилось. Нераспустившийся цветок, а уже преступница… Именно такие мысли были у Мартина, человека почти тридцати пятилетнего, и человека, который считал, что повидал очень многое в жизни….

– «Зря я её так назвал. – заговорила совесть Мартина. За убитого ранее старика она не волновалась. – Ну это же со злости, старик меня вывел! Вот я и назвал. Когда очнётся надо бы извиниться перед ней, и за оскорбление, и за удар. Больно, наверное, было.»

Мартин снова посмотрел на девочку. Русые вьющиеся до бёдер волосы, фарфоровые щёчки с румянцем на них. Глаза закрыты. Худенькая, возможно долго не ела. Находясь в бегах вообще мало ешь, постоянно идти надо куда-то. Скорее всего у неё на ногах много мозолей, которых быть не должно у девушки. Руки тоже достаточно грубые. Это можно было увидеть даже, не прикасаясь к ним. Точно держала оружие, и не раз. Сколько уже эта девушка в бегах? Хотя несмотря на всё остальное, одета она была хорошо: синее в белую горошинку платьице, чёрные сапожки, на которых всё равно виднелись потёртости, а также головной убор, напоминающий берет или небольшую шляпку, который украшали перья какой-то птицы. В таком наряде скрываться надо в большом городе, а не в отдалённых, мало намелённых районах. Тут она ошиблась.

Девушка очнулась. Мартин это понял, услышав небольшие стоны. Ей больно, тело точно чувствует. Возможно останется шрам, где-нибудь возле глаза. Ковбой повернулся, чтобы ещё раз посмотреть на девушку, Ханна повернулась также на Мартина. Их взгляды пересеклись. Они смотрели друг на друга с полсекунды, и оба резко отвели друг от друга взгляд.

– Прости, что ударил и назвал нехорошим словом… – решил извиниться Мартин. – Как ты? Болит?

– Болит… – Ханна не хотела разговаривать, фарфоровые щёки надулись, как шарик. Она повернула голову в противоположную сторону от Мартина и смотрела назад.

Настала тишина, хоть по Мартину и не скажешь. Но он не очень любит находиться в абсолютной тишине, отсюда и привычка в дороге постоянно напевать какую-нибудь мелодию и песню. Тишина ассоциируется с одиночеством и пустотой. Обычно, когда он ловил преступников, они с ним разговаривали. Не просто, конечно, разговаривали. Кто-то обещался дать ему горы золота, обогатить его, только лишь бы стрелок их отпустил, другие же клялись убить его и поймать, проклинали и многом другом говорили с ним. Мартин в свою очередь постоянно любил им как-нибудь отвечать, иногда сказать какую–нибудь колкость, отшутиться. Но сам разговор Мартин начинать не умел, слишком замкнутым в себе был. Поэтому колкости и шутки были скорее маской, за которой скрывается ребёнок, только вышедший в открытый, самостоятельный мир.

– Зачем ты его убил…? – вдруг неожиданно спросила Ханна, с повёрнутой также назад головой. – Зачем…? Он же был добрым человеком. Тебе он не сделал ничего плохого.

– Он бы сам меня убил. Хотел было взяться за ружьё, я его опередил. Это была больше самооборона. – повернулся Мартин к девчонке. – Времени на раздумье не было, думаешь ты бы не так поступила?

– Я тоже бы застрелила его. – Ханна повернула голову к Мартину.

– Так зачем спрашивать тогда?

– Просто из интереса. Хотела узнать, что чувствовал во время выстрела.

– Отдачу револьвера. Что ещё можно было чувствовать… Хотя может ещё злость чувствовалась. Он меня провёл, я же заходил к нему, спрашивал про тебя.

– Да, знаю. Он говорил мне, я решила посидеть денёк и уехать. Поздно было уже.

– Он тебе кем-то приходился, что ты решила у него остановиться? – Мартин чесал руки, мозоли зудели сильно. Было почти темно.

– Нет, просто помог мне, и всё. Но я к нему привыкла, жила вместе с ним почти 2 месяца. Он для меня стал кем-то вроде… Поэтому я заплакала, когда ты убил его.

– Странная ты какая-то сначала говоришь, что на моём месте тоже убила бы его, а потом говоришь, что тебе старика стало очень жалко, и поэтому ты заплакала. Не обидно думаешь, ему будет на небесах?

– Не знаю, но я больше испугалась неожиданности. Я и сама видела, как убивают людей, просто последние пять месяцев ничего такого не происходила. Возможно я просто забыла это ощущение, когда ты видишь мёртвого человека перед собой.

– По мне так ничего необычного в мёртвом теле нет… Пустая оболочка, вот и всё.

Через 30 минут стемнело окончательно. Мартин ехал с фонарём в руках, освещая дорогу впереди и изредка поглядывая на Ханну, дабы та ни что не учудила. Они проезжали мимо места, где Мартин первый раз остановился, возле заброшенной шахты.

– «Может устроить привал?» – думал Мартин. Было рискованно, преступница может сбежать, но сон рано или поздно возьмёт своё. Мартину не впервой не спать несколько суток, хотя это очень тяжело и трудно. Он хотел больше остановиться для девочки, оказать последнюю услугу отдыха перед тем как её отправят в тюрьму, а оттуда скорее всего на виселицу.

– Остановимся? – спросил Мартину у Ханны. Та открыла глаза и повернула голову в сторону Адамса.

– Я же могу сбежать… Не боишься? – Ханна удивлённо посмотрела на Мартина.

– Ничего не поделаешь, тебе надо отдохнуть. На свободе, на природе, да и в последний раз.

– Ого, какой ты заботливый. – хихикнула девочка с язвительным сарказмом. Ханна тут же поменялась в лице, приняла вид уставший.

Мартин остановил коня на границе, где заканчивались деревья и начиналось обширное поле с ручейком. Отблески звёзд, падали на лица людей и за место фонаря освещали эту землю. Мартин из собранных веток развёл костёр, маленький, но можно будет погреться ночью. Ханна лежала всё еще связанная на коне, и смотрела на то, как Мартин раскладывает палатку. Она улыбалась, такое детское лицо, но такие взрослые глаза. Она, как и Адамс, слишком рано повзрослели. Мартин снял Ханну и развязал её.

– Иди, погрейся. – указал Ханне на горящий костёр Мартин. Та ничего не ответила, просто присела у огня. Она обхватила коленки руками. Даже несмотря на то, что она в бегах, девочка не пыталась никому не доверять, она сразу понимала какой человек по натуре. Выработанная привычка у неё привычка детства, наблюдать за людьми, угадывать их настроение сыграла свою роль. Да и ещё детская натура не позволяла ей, всё же хотелось попросить у кого-нибудь помощи. Люди не могли отказать даме в беде, тем более сдать её законникам, где такое же такое видано?

– Ты добрый… Таких сейчас мало… – она уткнула нос в коленки. Хотелось лицом ощущать тепло, исходящее от костерка.

–Странно слышать это от тебя, после всего что случилось… уж поверь, я не добрый, совсем наоборот… – произнёс ковбой, подсаживаясь к даме, и закуривая сигарету. Мартин же был обделён умением видеть людей насквозь, не было такого. Поэтому он не любил доверять людям, казалось, что его все хотят предать. Так и легче жить, ведь если в каждом видеть предателя, то тебя никто не разочарует.

– Думаешь? Мне же всё-таки кажется, что ты просто нуждаешься в человеке, которому можно открыться, я же права? – произнесла Ханна, смотря на Мартина, так как смотрела на каждого человека, за которым наблюдала с интересом.

– Что же все люди лезут в мою душу… Что вы там хотите видеть? – ответил Адамс, предлагая сигарету девочке, та отрицательно кивнула головой. – Не знаю есть там что-то. Может есть, а может и нет, кто мог бы знать? Если даже я не могу тебе ничего сказать…

– Может эта судьба намекает тебе, что пора что-то в этой жизни менять, не ждать пока жизнь у тебя изменится, а самому что-то менять. – Мартин усмехнулся, поражаясь философскими мыслями этой маленькой девы. Странно, что девочка напутствует такому человеку, как правильно надо жить.

– Хватит обо мне, я тебя услышал, может всё-таки расскажешь, как ты попала под прицел законников. Не думаю, что ты просто так решила ограбить магазин, убив при это продавца.

–Правда хочешь послушать? – Ханна высунула нос из коленок и смотрела прямо в глаза Мартину. Мужчина немного засмущался и начал смотреть на огонь.

– Валяй. Это твой последний шанс поболтать нормально с человеком. Дальше будет грусть, отчаяние и … – Мартин вовремя остановился, незачем напрягать девочку раньше времени. Не по-человечески это было бы.

Ханна всё же попросила сигарету у охотника, тот высунул из пачки свёрток с табаком и прикурил ей, от своей, ещё не потухшей. Она сделала две затяжки и только после этого начла свой рассказ. Луна смотрела на них двоих и тоже слушала.

– Я жила в городишке, несильно большим, но и не сильно маленьком, под название Уимбл. – Мартин удивился. Это был тот город, возле которого он жил, и где отец патрулировал банк. – У меня была больная старшая сестра и такая же несильно здоровая мать. Отец погиб давно, до моего рождения, при ограблении банка, в него попала шальная пуля. А ведь он не был законником. Мы с матерью заботились о сестрёнке. Начала я работать рано, работала вместе с мамой, хоть у неё тоже было нехорошее здоровье, она всегда позже приходила с работы, отдавала всю себя лишь прокормить меня и сестру, заработать на лекарства. Такие дни были издевательством над нашей жизнью, я постоянно завидовала своим сверстникам, что у них жизнь лучше, чем у меня, но навряд ли в таком городе у кого-нибудь вообще была нормальная жизнь… И вот так обычно проходили наши дни, месяцы и годы, сестра даже немного пришла в себя и могла выходить на улицу, мама же не менялась, а я… Что я? Я повзрослела и нашла себе молодого человека.

Ханна затянулась ещё раз. Мартин слушал, посматривая иногда на костёр и тыкав туда палкой. Он уже даже немного пожалел, что решил прослушать эту длинную и грустную историю, но делать было нечего… Услышав столько таких несчастных историй, порой задумываешься, есть ли вообще счастье в этом мире или это всё ложь и бредни.

– Я была влюблена в этого богатого, интеллигентного, красивого и молодого юношу. Мне было семнадцать, ему двадцать два. Он приехал из Нью-Йорка, руководить грешным делом отца здесь – добывать нефть. – продолжала рассказывать свою историю Ханна, глотая тяжело слюни и временами делая паузы. – Я бегала с за ним словно собачонка, обещался, что скоро увезёт меня с собой в большой город, обещался что поможет с лечением матери и сестры. Я была на седьмом небе от счастья, неужели жизнь, о которой я мечтала вот-вот сбудется. Но…

В каждой истории есть своё «но», слово, которое почти во многих случаях является предвестником чего-то плохого.

– Но, – девушка ещё раз затянулась, выдохнув табачный дым и посмотрев на небо, задирая голову как можно выше, – вскоре после тех слов, его отец скончался, и он как наследник должен был начать руководить бизнесом отца. Он уехал, не оставив ни мне, ни моей семье ничего. Уехал молча, без предупреждения. Моё сердце треснуло, но я всё ещё ждала от него письма, надеялась, что он вернётся и исполнит своё обещание. Письмо действительно пришло, и там было написано: «Прости, ты мне больше не нужна, прощай.» Сердце треснуло окончательно…

Ханна вновь начала смотреть на звёзды и луну, задрав голову ещё выше, чем в прошлый раз, чтобы не проронить и слезинки на этой тихой земле. Люди постоянно смотрят наверх, чтобы не дать чувствам овладеть ими. Мартин подсел ближе, к ней и приобнял её. Чувство предательства близкого человека ему было знакомо. Девушка от неожиданности отдёрнулась, но не сбросила его руку с плеча.

– Моя мать скончалась, через два месяца после нашего расставания. А я с сестрой не могли оплатить даже ей достойные похороны… Старшая тоже слегла и мне пришлось за ней ухаживать, ходила и выпрашивала деньги на лекарства, кто-то отзывался, кто-то отталкивал и говорил: «Нехер попрошайничать». – Ханна заулыбалась и хихикнула. Защитная реакция… – Сестре с каждой неделей становилось всё хуже, она начала кашлять кровью, у неё был сильный жар, сильная отдышка, вид её стал бледен как смерть. Именно она подбиралась к нашему порогу. Я не знала, что делать и от горя, когда сестра спала, уходила в салун. Просто сидела там, ничего ни ела и ни пила, наблюдала за посетителями, уходила в свои мысли, воображала себе идеальную жизнь под звуки криков пьяных посетителей, весело конечно… В один момент ко мне подошёл странный человек, интеллигентный, одетый в дорогой костюм, которые носили многие аристократы, курил сигару и явно выделялся на фоне остальных.

Описание этого человека Мартина смутило, кого-то он напоминал ему, он хотел послушать дальше, может тогда у него в голове что-нибудь прояснится.

– Говорил он странно, таинственно, как из каких-нибудь мистических книжек. Было такое чувство, что он следил за мной на протяжении всей жизни, потому что он знал всё обо мне, о моей больной сестре и скончавшейся матери, знал о моей трагичной любовной истории, даже знает о моих проблемах. – Ханна почти что восторженно вспоминала об этом человеке, будто встретила нечто неестественное для нашего мира. – Он подсказал с решением данной проблемы, сказал, что в аптеке, владелец хранит много сбережений от продажи лекарств и выездного врачевания, за много лет работы, он сколотил немалую сумму. Джентльмен сказал, что я могла бы его ограбить… В этот момент, такое чувство, что что-то ударило в голову, до этого момента я бы никогда даже не подумала совершить это гнусное дело. Но после слов этого странного человека, у меня выстраивался план, и я была готова на всё лишь бы добыть денег. После этого разговора, джентльмен ушёл, и я его больше не видела.

Мартин, слушая часть истории об этом джентльмене, вспомнил, что встречался уже с ним, тогда в его доме. Описание подходило. С этим человеком явно было что-то не так, и эта его встреча навряд ли тоже была случайностью. Здесь было что-то нечисто, но догадаться Мартин пока не мог. Ханна решила продолжить свой рассказ, после того как остановилась на минуту, чтобы перевести дух, а также чтобы успокоилось немного и горло, которое начинало уже болеть после такого длинного повествования.

– Но, когда я пришла домой, увидела спокойную лежащую сестру, но вот только она не дышала. Она умерла… – Ханна всплакнула, самая ей так ненавистная часть прошлого. – Её бледное лицо показывала гримасу спокойствия и освобождения, она умерла без боли, и думаю сама была рада, что наконец освободилась от оков этого мира. Осознание этого – единственное, что меня радовало в тот момент. По факту, у меня не было причин больше грабить аптеку, ведь я хотела найти деньги на лечение сестры. Но всё тот же голос джентльмена побуждал пойти на дело, я решила раз не спасла сестру, то спасу хотя бы себя от жизни в этом захолустье. На следующий день, поздно вечером, когда аптека закрывалась, я, вооружившись револьвером, который достался нам от отца, залетела к продавцу. Направив оружие на мужчину, я закричала, чтобы он отдавал все деньги, что у него есть, даже те, что он хранит в тайнике. Продавец был пугливым человеком, поэтому его глаза быстро наполнились страхом, он удивлённо, как вкопанный, несколько секунд стоял смотрел на меня, я сделал предупредительный выстрел, рискованный манёвр, но мужчина быстро вышел из ступора и начал собирать деньги в мешок. Я понимала, что страх присутствует и во мне, но почему-то он не ощущался так сильно, на сколько должен был. Не знаю, что со мной в тот день произошло, я хотела побыстрее закончить это дело и уехать подальше отсюда, хотя даже не похоронила сестру, её мёртвое тело так и лежало на кровати в доме.