Рождение легенды

– А мать, куда подевалась твоя мать? – встрепенулась девка.

– После того как меня отдали лекарю, мы не виделись ни разу, и я не знал, жива ли она.

– Но ведь на тризну мать пришла! – не отступалась Влася. – Неужто ты не пытался её там найти?

– Я не думал об этом, – прозвучал простодушный и очень честный ответ. – Все мои мысли тогда шли о том, где я мог видеть такое же бледное и усохшее лицо, как у покойника! А когда я вспомнил, то испугался.

– Чего испугался?

– Понял, что такое же лицо я видел у Горазда! На нём была маска смерти, когда я уезжал с отцом из его дома! Учитель сам мне о ней несколько раз рассказывал!

– Какая маска? – испуганно пролепетала Влася.

– Когда человек готовится уйти в мир Нави, то это можно узнать по лицу. Кожа у него становится бледно-серого цвета, глаза сильно западают, щёки втягиваются, на лбу появляются капельки пота, а живые черты исчезают. Лицо делается неподвижным и страшным. Это и есть маска смерти! – Коваль провёл сухой ладонью по своим щекам, глазам и подбородку, словно проверяя, жив ли ещё он сам. – Видать, я стал тогда сильно думать и беспокоиться о своём учителе, а потому пропустил всё, что говорили о моём деде.

– Уф! – со всхлипом выдохнула девка. – Ну ты меня и напугал! С детства покойников боюсь!

– Живых нужно бояться, а мёртвые зла причинить не могут!

– Ладно, рассказывай, что потом случилось.

– Отец сунул в мою руку горящий факел и пальцем ткнул в то место, где я должен был поджечь краду. Там лежала уже заготовленная кучка сухих щепок, веток, поленьев и даже небольшие снопы соломы. Мне оставалось положить сверху факел. Так же поступили мои родичи. Огонь начал быстро разгораться, ему помогал небольшой ветер, и мы вынужденно отходили всё дальше и дальше от крады. Несколько брёвен в нижних венцах сруба оказались сырыми, и, как только их стало пожирать пламя, повалил дым. Он начал есть людям глаза, и толпа неохотно отодвинулась на десяток саженей. Неожиданно где-то сбоку истошно заголосил женский голос. К нему присоединился ещё один, потом ещё и ещё. Я сразу догадался, что это погребальная песня. Она больше походила на вой, но таков уж обычай, плакать и стенать по усопшему. Мужчины не пели, а хлопали в ладоши и притоптывали ногами. Гигантский костёр полыхал долго. Собравшиеся люди терпеливо ждали, глядя, как рассыпаются и сгорают брёвна, превращаясь в головешки. Постепенно округа погружалась в темноту. Лишь слабые отблески догорающего костра да свет луны позволяли видеть стоящих рядом людей. Все уже порядком устали. У меня болели ноги, сильно затекла спина, и очень хотелось сесть на землю. Но рядом стоял отец, и я понимал, что этого делать нельзя. Когда же к утру костёр догорел, к кострищу начали подъезжать телеги, нагруженные землёй.

– Ага! Над останками твоего деда стали насыпать холм? – не удержалась и перебила старца Влася.

– А ты откуда знаешь о холме, коли у вас умерших хоронят в земле? – улыбнулся Коваль.

– Наши парни сказывали. Те, которые в Новогороде бывали с отцами своими по делам торговым. Оказывается, там часто тела усопших богатых и знатных людей сжигают. А что? – девка отчаянно взмахнула рукой. – Ежели деньги на похороны есть, то пущай лучше уж моё тело после смерти родичи на костре сожгут, чем его в земле сырой черви обглодают!

Она замолкла и испуганно посмотрела на старика:

– Прости, опять перебила тебя! Не сердись, продолжай.

– Горожане до самого вечера насыпа́ли холм. Подвод с лошадьми из города нагнали много, да и народу пришло – не счесть. Несколько тысяч. А уж потом стали возить еду и питьё из амбаров и погребов покойного. Пригнали даже десятка два баранов, тут же забили и освежевали их, разложили костры и начали жарить мясо целыми тушами. Я видел, как мои родичи расселись на холме, а слуги длинной вереницей понесли им разные блюда, корчаги и кувшины.

– А ты, где же был ты?

– Стоял там, где оставил меня отец. Что мне оставалось делать?

– Так до вечера и простоял, – ехидным тоном спросила Влася, – до самого захода солнца?

Он уловил издевательские интонации в её голосе, хмыкнул и ладонью слегка шлёпнул девку пониже спины.

– Не дерзи! Долго стоять не пришлось. Подошёл отец и повёл меня к сидящим на холме родичам.

– Ну-у, дальше совсем не интересно, – Влася насупила бровки. – Не люблю пиры и застолья. Люди напиваются, начинают много болтать, спорить и ссориться. Порой дело до драк доходит, а то и смертоубийством кончается!

Взгляд её случайно скользнул по лицу старца, и она, словно что-то почуяв, тихонько охнула.

– Неужто ты кого-то из родичей убил на тризне?

– Что ты, дитятко, я ж не воин, а всего лишь лекарь! У меня б духу не хватило взяться за оружие. Да и не имел я его никогда.

– Так что же там у вас на холме случилось? По глазам твоим вижу, убили кого-то!

Коваль тяжело вздохнул и как-то обречённо покачал головой, будто споря сам с собой, нужно ли ей об этом говорить.

– Хоть ты и молода, но в жизни хорошо разбираешься. Как сказала, так оно в тот раз и вышло. Мёда, пива и вина хозяева выставили в избытке, потому гостям хватило с лихвой. А родичи мои пить начали ещё с утра, потому, наверное, к середине ночи уже плохо соображали, – он печально улыбнулся. – Из долгих разговоров я понял, что мой отец хотел сделать так, чтобы всё наследство досталось ему, а не старшему брату, как того требуют наши обычаи. И чем больше они пили, тем громче и страшнее становились их угрозы друг другу. Я хорошо видел, как рассвирепевший старший брат вскочил на ноги и, возвышаясь над сидящими на земле людьми, закричал, что убьёт моего отца своими руками, а потом вырежет весь его поганый род!

– А другие родичи разве не пытались утихомирить братьев?

– Нет. Все молча продолжали пить, будто такие ссоры происходили постоянно.

– Братья подрались? – Влася начала терять терпение, вытягивая из старика каждое слово.

– Мой отец не успел подняться на ноги, как длинный широкий нож, похожий на короткий меч, вонзился ему в шею. Родичи вскочили со своих мест и в ужасе бросились к братьям, но было поздно. Отец лежал на спине и уже не двигался. Я оказался рядом с ним и хорошо видел, что лезвие через шею проникло ему в грудь. Он умер сразу. Даже слова последнего мне не сказал.

– Но ведь на тризны и праздники люди не ходят с оружием. Знать, всё это задумывалось загодя, – негромко произнесла девка. – Ну и чем дело закончилось?

– Убийца схватился за рукоять и выдернул оружие из шеи своего брата и стал размахивать окровавленным ножом, не подпуская никого к себе. Не знаю, смогли бы родичи свалить и связать его, но тут он увидел меня. Ты знаешь, тогда я понял, что такое смертельный страх. Дикий ужас сковал мои руки и ноги, а в груди всё похолодело. Представляешь, я не мог даже пошевелиться! И только чей-то громкий властный голос, рявкнувший: «Беги, паря, не то и тебя убьют!» – заставил меня со всех ног броситься вниз с холма. Что там творилось наверху, я уже не знал. Слышал, как шмякнулось на землю чьё-то тяжёлое тело, раздались крики и ругань. Наверное, старший брат отца споткнулся и упал. Я же проскочил меж двух костров и, набравшись духу, побежал в темноте вдоль берега подальше от города. Хорошо ещё, что луна светила, а то бы переломал себе ноги. Остановился подле высоких кустов, когда полностью иссякли силы, рухнул на землю и тут же уснул.

Старец замолчал, невзирая на все попытки Власи разговорить его. Коваль лишь угрюмо заглянул в её глаза и пробурчал:

– В горле пересохло, да и устал я от тебя сильно. Как-нибудь потом договорим. Отведи меня в лекарский дом. Надо людям помогать. Чую, что нынче есть у меня силы на это.

Глава 14

Стоя у кромки большой площадки, он со снисходительной и слегка растерянной улыбкой наблюдал за приготовлениями к игрищам.

Слуги уже заканчивали поливать водой землю, чтобы от людских ног в воздух поднималось поменьше пыли и зрители могли насладиться зрелищем.

Всё для Альрика оказалось в диковинку.

Во фьорде ярла Харальда тоже часто устраивались празднества, на которых викинги выясняли, кто же из них сильнейший. Но численность мужчин была невелика, а потому люди заранее знали воинов, которые должны выходить в круг. Здесь же собрались несколько тысяч ратников, стражников и даже простых ремесленников и земледельцев. Многим хотелось не только посмотреть на поединки, но и самим поучаствовать в них. Как в такой толчее, шуме и спорах сотские смогли отобрать лучших бойцов, юноша так и не понял, но на площадке выстроились никак не менее восьми десятков пар мужчин, которым предстояло помериться силами.

Правила игрищ оказались простыми: схватка пешая, оружие – любое, кроме луков и метательных копий, доспех, какой у кого имеется. Любое полученное ранение – проигрыш, падение на землю воина или потеря им оружия – тоже поражение. За честностью схваток должны были следить сами сотские. Они же определяли победителей в парах.

Не забывал Альрик изредка поглядывать на выражение лиц своих новых родичей, расположившихся на противоположной стороне площадки, где для них загодя установили длинные деревянные скамьи.

Юноша уже не стал спрашивать Антона, почему их, новых княжичей, не позвали в окружение князя Гостомысла. Какой последует ответ, он догадывался.

И лишь презрительно-надменные взгляды княжича Вадима, в свою очередь бросаемые в сторону новых родичей, выводили Альрика из себя настолько, что ему нестерпимо хотелось вытащить из мешка лук и пустить стрелу в это наглое и противное лицо.

Начавшиеся поединки отвлекли его от злых и мстительных мыслей. Он с удовольствием окунулся в знакомые и привычные уху звуки сражения. Звон мечей, треск разбиваемых щитов, стоны и крики людей напомнили юноше страшную битву на берегу Вины, через которую викингам совсем недавно пришлось пройти.

Альрик пробежался глазами по сражающимся воинам и вдруг увидел Флоси, который, словно дровосек в лесу, обрабатывал тяжёлой секирой щит своего соперника. Больше никого из викингов на площадке не было.

– А почему от нас один Флоси? – повысил голос юноша, перекрывая шум толпы и дёргая Антона за руку.

– Мы теперь вроде как при дружине князя Гостомысла состоим, а там от каждой тысячи по бойцу выставлять можно! – княжич как-то криво усмехнулся, наклонившись к уху Альрика. – Хорошо ещё, нам позволили своего воина на игрища дать, могли бы и без нас обойтись! Да ты не боись за Флоси, у него тут настоящих противников нету!

И, как бы подтверждая только что произнесённые слова, викинг разнёс в щепы щит ратника, опрокинув того на землю.

– Вот видишь, – улыбнулся Антон, – не подвёл нас старый вояка!

– Так он же не старый! – удивился юноша.

– Ну уж и не совсем юный! – заразительно захохотал княжич. – Я помню, как этот викинг меня маленького на руках носил!

Вторая схватка прошла значительно быстрее.

Флоси получил в соперники здоровенного детину из городской стражи.

Викинг замахнулся на него секирой, заставляя поднять вверх щит, а сам стремительно сблизился с ним и правой ногой сбоку подсёк колени своего противника.

Не ожидавший такого подвоха, огромный парень рухнул навзничь, выронив из рук оружие.

– Ишь ты, – восторженно охнул княжич, – а Флоси, оказывается, кое-чему от Клеппа успел научиться! Раньше таких ударов у него я не замечал!

– Но его ещё несколько схваток ожидает. Сумеет ли выдержать их? – озабоченно проговорил Альрик.

– Флоси участвовал в десятках сражений! И в каждом из них он убил или ранил много воинов. Наш викинг может махать оружием без устали целый день. Сил у него хватит! – в словах и тоне Антона не слышалось ни тени сомнения.

– Бойцов осталось почти два десятка! – вступил в разговор Кужел. – Все они огромные и страшные на вид. Флоси придётся тяжко!

Действительно, на этот раз противником викинга оказался широкоплечий кряжистый бородач-ратник, вооружённый мечом и продолговатым щитом, обшитым дублёной бычьей кожей. Движения его были стремительными, а удары тяжёлыми и резкими. Он теснил викинга, вынуждая того постоянно отступать и отбиваться. Казалось, что Флоси уже начал изнемогать, но и бородач, в надежде быстро закончить поединок и вкладываясь в каждый удар, постепенно терял силы.

Видя это, Альрик испуганно сжал двумя руками предплечье Антона.

– Да не надо так дёргаться, брат! – услыхал он весёлый голос княжича. – Флоси легко справится с ним! Да ты сам гляди!

И юноша увидел, как меч бородача скользнул по подставленному щиту викинга, отклоняясь в сторону и открывая незащищённый бок ратника, куда последовал удар рукоятью секиры.

От жуткой боли боец согнулся пополам и медленно опустился на колени.

– Уф-ф-ф! – шумно выдохнул Альрик. – Наша взяла!

– Флоси победит всех, я уверен! – улыбнулся ему в ответ Антон.

– Я бы не стал так утверждать! – прозвучал позади чей-то твёрдый голос, в котором слышалась насмешка.

Обернувшись назад, юноша увидел стоящего в трёх саженях от себя княжича Вадима.

Высокого роста, ладно скроенный, с приятными глазу чертами белого гладкого и чуть пухлого лица, он с ухмылкой смотрел на своих новых родичей.

– Что ты потерял здесь, княжич? – передразнивая его, таким же насмешливым тоном ответил за всех Рослав. – Твоё место подле своих старичков ряженых. Тебе хорошо, да и им тоже спокойно!

– Нечего меня поучать, родич новоявленный! – отчеканил Вадим, уперев руки в бока.

Наблюдавший за ним Альрик увидел, как сощурились глаза княжича и раздулись ноздри, показывая его нешуточный гнев. Да он и дал бы ему волю, кабы за спиной Рослава не возвышалась громадная фигура Антона, о котором Вадиму наверняка успели рассказать ратники, побывавшие на Вине. Похоже, только это и сдерживало новогородского княжича, чтобы не перейти к открытым оскорблениям. Не привык, видать, к тому, что кто-то смеет так с ним разговаривать.

– И зачем же ты сюда пришёл, княжич? – ехидная улыбка появилась на губах Рослава. – Иль о своих тёплых родственных чувствах решил нам поведать? А может, тоже хочешь убедиться, что викинги в поединках сильнее ратников новогородских?

– Говори-говори, да не заговаривайся, вражина чужеземная! – взревел Вадим, хватаясь за рукоять меча, висевшего у него на поясе в дорогих ножнах. – Как ты смеешь перечить?

– Ну-у-кось, куда тебя понесло, братик! Горяч уж больно! Даже незнамо от чего: молодости или глупости. Иль позабыл слова князя Гостомысла, что я повыше в роду стою? Ты с почтеньем ко мне относиться должон, а не за меч хвататься! Да и не чужеземец я, а в Новогородской земле выросший, аки все мужчины в нашем роду! Но тебе мамки и няньки в хоромах с детства нос и зад подтирали, на серебре и злате еду подавали, спать на перинах мягких укладывали, мух и комаров от тела белого и нежного отгоняли. И вырос ты таким упитанным, наглым и жестоким, любящим повелевать простыми людьми и измываться над ними. Я же своим умом и руками дорогу по жизни прокладывал! А потому не надо меня поучать, новоявленный родич! – Рослав нарочито громко повторил слова Вадима и издевательски захохотал.

Прилюдная отповедь и смех человека, о существовании которого он ещё недавно не подозревал, вывела княжича из состояния равновесия. Чудовищным усилием воли ему удалось удержать руку, готовую выдернуть меч из ножен и развалить на части всех этих стоящих перед ним людей.

Крепко стиснув зубы, Вадим несколько раз тяжело и судорожно выдохнул через нос, прогоняя от себя чувство гнева, и заговорил уже спокойным голосом:

– Ежели промеж нас вражда такая пошла, то давай теперь не языками чесать, а силушкой мериться! Возьми, княжич, в руки оружие да выходи супротив меня за ограждение. Туда, где бойцы в честно́м поединке себя показывают, а противника на землю роняют. Посмотрим, кто из нас воин, а кто болтун! Да и народ повеселим изрядно!

– Эй, братья! – резкий окрик Антона остановил разгорячённых княжичей. – Не пристало ближним родичам на потеху толпе друг на дружку с оружием кидаться, не княжье это дело! Когда ладонь зудит и требует рукояти меча, собирай дружину и в поход иди на рубежи дальние страны своей. Там вволю оружием всем помахать придётся, будь ты княжич или простой воин! Ну а тут вы оба в игрищах не участвовали, так почто за ограждение лезть удумали?

– Рослав оскорбил меня, и я должен наказать его за это! – злоба и непреклонность исходили от всей фигуры Вадима.

– Что ж, коли каждый из вас хочет унизить противника, можете выставить своего поединщика, тогда не будет схватки промеж княжичей! А это главное! – медленно заговорил Антон, давая возможность обоим спорщикам осмыслить произнесённые им слова.

Альрику на мгновение показалось, что он уловил в глазах огромного брата искорки весёлого смеха.

А Вадим, как бы решив что-то для себя, веско сказал:

– Ты хорошо придумал. Я предупрежу князя Гостомысла и устроителей игрищ, что после всех поединков на поле выйдут наши с княжичем бойцы. Они оружием решат спор промеж нас. И пусть победит сильнейший!

Глядя вслед уходящему княжичу, Альрик мысленно прикидывал, кого же викинги смогут выставить на поединок, но почему-то никаких мыслей в голову ему не приходило.

Юноша без особого интереса наблюдал за продолжением игрищ. Его совсем не удивило, как легко Флоси смог провести ещё три схватки, каждая из которых закончилась быстрее предыдущей. Походило на то, что викинг вошёл во вкус и уже не щадил ни себя, ни соперников.

И теперь ему осталось помериться силами с последним из новогородских бойцов.

Им оказался громадного роста бочкообразный ратник, которого, судя по размерам и весу, тяжело было сдвинуть с места, не говоря о том, чтобы уронить на землю. Длинная кольчужная рубаха с рукавами, пластинчатый металлический нагрудник и высокий шлем с наносником, сверкающий на солнце, дополнялись мечом и большим прямоугольным щитом.

Альрик тут же про себя стал называть его неуклюжим толстяком, хотя и понимал, что тот представляет большую опасность даже для Флоси, а потому невольно следил за всеми движениями ратника.

Тот же топтался на месте, разворачиваясь лицом к нападавшему на него с разных сторон викингу, подставляя под удары секиры массивный деревянный щит, окованный металлическими пластинами. И, судя по движениям толстяка, усталости ратник пока не чувствовал, а тяжёлый меч в его правой руке готов был в любое мгновение обрушиться на чужеземного воина.

Повернув голову, юноша уловил настороженное выражение на лице старшего брата. Казалось, Антон мучительно размышляет над тем, как помочь Флоси победить противника.

Только викинг, оказалось, над этим совершенно не задумывался. Осознав тщетность своих попыток разрубить щит толстяка и достать лезвием до пухлого тела, он стремительно отскочил на несколько шагов назад. Правая рука Флоси, удерживающая рукоять опущенной вниз и отведённой в сторону секиры, неожиданно сделала резкое движение вперёд.

Брошенное со страшной силой оружие совершило в воздухе полный оборот и обухом ударило ратника в лоб.

Медлительный толстяк не успел прикрыться щитом, и если бы не шлем, то секира могла проломить ему голову.

Меч и щит выпали из огромных рук, массивные ноги подломились в коленях, и оглушённый боец, словно громадный мешок, беспомощно осел на свой громоздкий зад.

Крики восторга и свист понеслись от стоящих отдельной толпой викингов.

– Ну как, убедился в моей правоте? – прозвучал голос Антона.

Альрик не ответил, всматриваясь в хмурые лица князя Гостомысла и окружающих его родичей. Похоже, они не ожидали, что игрища завершатся победой викинга.

Всего одного чужеземного бойца, которому разрешили участвовать в поединках.

Было над чем задуматься.

Звук рога заставил юношу вздрогнуть и посмотреть вправо.

Там двое гридей вели в поводу тонконогого вороного коня, к седлу которого виднелись притороченные меч, щит и доспехи. Впереди них, горделиво подняв голову, шёл тысяцкий Селислав.

Он остановился подле Флоси и заговорил:

– Ты достойно сражался с лучшими воинами Новогорода и победил заслуженно! Честь тебе и хвала, викинг! – густой и сильный голос Селислава легко докатывался до самых дальних рядов зрителей. – Я выполняю обещание князя Гостомысла вручить боевого коня, оружие и доспехи победителю игрищ! Пусть они помогут тебе не только на службе у княжича Антона, но и в защите интересов всей нашей Биармии и Гардарики!

Флоси спокойно принял из руки тысяцкого поводья, повернулся лицом к князю и едва заметным кивком головы поблагодарил его.

– А ведь князь Гостомысл обещал собственноручно наградить победителя игрищ, – задумчиво произнёс Рослав. – Снова родичи неуважение к нам проявляют!

– Ничего-ничего, – подмигнул ему Антон. – Мы им ещё одну гадость постараемся сделать!

– Какую? – не удержался от вопроса Альрик.

– Скоро сам всё увидишь, а пока давай послушаем, что скажет Селислав о поединке Рослава с Вадимом.

Тысяцкий долго выжидал, когда площадку покинет Флоси со слугами и конём, а прибежавшие гриди под руки уведут незадачливого толстяка-ратника, и только после этого продолжил свою речь:

– Ратные игрища закончены. Победитель определён! Но промеж княжичами Вадимом и Рославом спор не шутейный вышел, и решить его придётся силой оружия. Но драться друг против друга княжичам не дозволяется, потому по древнему обычаю они выставят на поединок своих бойцов! – Селислав поднял вверх руку. – Пусть готовятся! Мы подождём. Зрелище обещает быть интересным!

Альрик повернулся к братьям в ожидании их дальнейших действий.

Глава 15

Зоремир проснулся, едва солнечные лучи осветили землю и коснулись его глаз.

Окинув взглядом высокое синее небо, он подумал о том, что лето перевалило на вторую половину, под утро в лесу становится прохладно, а потому спать Зоремиру приходится у горящего всю ночь костра вместе со своими новыми друзьями.

Юноша всё чаще и чаще задумывался над тем, что же они будут делать, когда придёт осень с её дождями и пронизывающими ветрами. А ведь там и до зимы недалеко. Можно, конечно, вырыть землянки, но холода без печи пережить невозможно. Ну а коли печь построишь, то по дыму и следам на снегу княжьи люди живо тебя найдут, руки за спиной свяжут и в город приведут на посмеяние и издевательство народное. Конец же разбойникам лесным бывает один: виселица!

Так уж случилось, что после охотничьего сезона приплыла ватага Дубыни в Новогород с богатой добычей. Много дорогих звериных шкур лежало в мешках на дне лодок. Не обманул вожак. Хорошие деньги заплатили княжьи скупщики ватаге, не поскупились, а та разделила их честно промеж охотников.

Не ожидал Зоремир, что кошель серебра, полученный им из рук Дубыни, окажется таким увесистым. А вожак просто и без затей объяснил ему всё сам:

– Вот, паря, получи долю свою! Хорошим учеником ты оказался, не в чем упрекнуть. Тут мы в кошель лишку положили, но то ватага порешила. Деньги… они завсегда пригодятся. Захотели мужики помочь тебе уладить дело полюбовно с родичами Бажены. Но не ходи к ним один. Мало ли что. Ежели хочешь, пойдём вместе. Только потерпи ещё день-два. Мы в Новогороде кое-какой инструмент и припасы подкупим и тоже в посёлок поедем.

– Не беспокойся обо мне, Дубыня! Это теперь моя забота. Вы для меня и так слишком много разного сделали.

– Не позабудь ватагу на пир позвать! – улыбнулся вожак, приобняв парня за плечи. – Все к тебе придём!

На попутной телеге добрался Зоремир из города до своего посёлка, но к родителям своим почему-то не пошёл.

Неведомая сила тянула его совсем в другое место.

Как на крыльях мчался юноша к дому своей любимой, прокручивая в голове слова приветствия, которые хотел произнести с порога. Надеялся, что увидит Бажену, а может быть, и не одну!

Перепрыгнув через невысокий плетень, он быстрым шагом прошёл по заросшему бурьяном и крапивой двору, двумя прыжками взлетел на крыльцо и распахнул дверь.

Ему в глаза сразу бросились три человека, сидящие за столом. В серёдке возвышался широкоплечий отец Бажены – хозяин огромного дома Крев, а по сторонам от него в вольготных позах расположились его брат Домослав и друг-сосед Свибл. Они пили пиво и мирно о чём-то беседовали. В дальнем углу несколько слуг готовили на печи какую-то еду.

Прихода Зоремира, похоже, никто не ждал.

Тяжёлый взгляд Крева остановился на лице юноши:

– Неужто вернулся? Мы надеялись, ты в лесах сгинешь иль медведю в лапы угодишь! – он нехорошо ухмыльнулся и встал на ноги. – Ну и кто тебя сюда звал? Что здесь позабыл?

– Я пришёл за Баженой! Готов заплатить вено – выкуп за невесту!

– Какой выкуп может дать такой голодранец, как ты? – захохотал Свибл. – Сначала себя сумей прокормить и родичей своих – бездельников!

– Не все в нашем роду такие! – юноша подошёл вплотную к сидящим мужчинам, вытащил из-за пазухи кожаный кошель, развязал горловину, и тут же на стол со звоном потекли серебряные куны.