Несносные дочери леди Элизабет 2

– Это точно, – пробормотала Лорен, задумчиво глядя куда-то вдаль.

Остаток пути до дома прошёл в относительном молчании. Когда мы подошли к особняку, уже начинало темнеть, и слуги зажигали фонари у ворот.

– День выдался прекрасным, – сказала я, когда мы вошли в холл. – Спасибо за эту идею, Хэмонд.

– Всегда пожалуйста, – ответил он с лёгкой улыбкой. – Иногда нам всем нужно просто гулять, дышать свежим воздухом и… встречать знакомых.

Последние слова он произнёс, глядя на Лорен, но его тон был непроницаем, так что я не могла понять, одобряет он её явный интерес к Этьену или беспокоится об этом.

– Я пойду разложу свои травы, – заявила Амели. – Некоторые из них нужно правильно хранить, иначе они потеряют свои свойства.

– А я, пожалуй, поднимусь к себе переодеться перед ужином, – сказала Лорен. – Эти туфли начинают натирать ноги.

Когда девочки ушли, мы с Хэмондом остались одни в холле. Мне хотелось спросить его о том, что он думает о встрече с Этьеном и очевидном взаимном интересе между ним и Лорен, но что-то меня останавливало. Наш брак был всё ещё слишком новым, слишком неопределённым, чтобы углубляться в такие семейные темы.

Однако, к моему удивлению, Хэмонд сам заговорил об этом:

– Этот молодой человек… Этьен. Ты замечаешь, как они смотрят друг на друга?

– Конечно, заметила, – улыбнулась я. – Трудно не заметить такой откровенный интерес.

– И как ты к этому относишься? – спросил Хэмонд, внимательно изучая моё лицо.

Я немного помедлила с ответом, обдумывая свои собственные чувства.

– Лорен взрослая девушка, – наконец сказала я. – Она имеет право на собственные… симпатии. И она никогда не была легкомысленной. Если этот молодой человек привлёк её внимание, значит, он того стоит. По крайней мере, так она считает.

Хэмонд задумчиво кивнул, и мы направились к лестнице, чтобы тоже подготовиться к ужину. На полпути он вдруг остановился и повернулся ко мне:

– Знаешь, я вдруг понял, что испытываю странное чувство… ответственности за твоих дочерей. Не просто формальной, как муж их матери, а настоящей, глубокой заботы. Это… неожиданно для меня.

Его откровенность тронула меня. Я улыбнулась, глядя в его глаза:

– Для меня это очень много значит, Хэмонд. И, я уверена, для девочек тоже, хотя они могут не показывать этого.

– Особенно Лорен, – с понимающей улыбкой добавил он.

– Особенно Лорен, – согласилась я. – Она всё ещё скучает по отцу.

– Я не пытаюсь заменить его, – серьезно сказал Хэмонд. – Но хочу, чтобы она знала, что может рассчитывать на меня.

Я молча кивнула, чувствуя, как что-то тёплое разливается в груди.

– Идём готовиться к ужину, – мягко сказала я, беря его под руку. – Сегодня был чудесный день, и я хочу, чтобы он закончился так же хорошо.

Мы поднялись по широкой лестнице, каждый думая о своём, но объединённые тихим пониманием, что в нашей странной, внезапно образовавшейся семье постепенно возникают настоящие, глубокие связи. И это, пожалуй, было самым ценным приобретением этого дня.

Перед сном я подошла к окну своей комнаты и посмотрела на ночную столицу. Огни в домах напротив и вдоль улиц создавали карту из светящихся точек, рассказывающую о жизнях тысяч незнакомых людей. Где-то среди этих огней, возможно, был и дом Этьена. Я подумала о том, что ждёт мою старшую дочь, какие ещё встречи и чувства готовит ей судьба в этом незнакомом городе, полном как возможностей, так и опасностей.

Я закрыла окно и задёрнула шторы. Пора спасть, завтра будет новый день, и кто знает, какие ещё сюрпризы он нам принесёт.

Глава 17

Приглашение от лейны Ирен д’Арвер пришло на следующее утро – элегантная карточка из плотной кремовой бумаги с золотым тиснением, запечатанная аристократическим гербом в виде изящной виноградной лозы, обвивающей меч.

– «Лейна Ирен д’Арвер имеет честь пригласить лейну Лорен Андерсен, лейну Амели Андерсен и лейра Роберта Вайлиша на вечер изысканного общения для молодых леди и джентльменов столицы…» – прочитала Амели, разворачивая карточку, и посмотрела на меня с удивлением. – Но тебя и Хэмонда не приглашают?

– Это «молодёжный» приём, – пояснил Роберт, который завтракал с нами в то утро. – Лейна Ирен устраивает их раз в месяц для молодых людей из высшего общества. Это считается честью – получить такое приглашение.

Я заметила, как Лорен подняла бровь, явно не впечатлённая этой «честью».

– И почему же нас пригласили? – спросила она, намазывая масло на тост. – Мы едва знакомы с этой лейной Ирен.

– Вы произвели… впечатление на высшее общество, – дипломатично ответил Роберт. – После двух нашумевших приёмов вы стали своего рода сенсацией сезона. Лейна Ирен, как одна из главных законодательниц мод и хозяйка самых изысканных салонов, не могла не заметить вас.

– Скорее, не могла упустить возможность лично оценить «лавенийских выскочек», о которых все говорят, – сухо заметила Лорен.

– Возможно, – не стал спорить Роберт, и его прямота меня удивила. – Но в любом случае, отказаться от этого приглашения было бы стратегически неверно. Лейна Ирен имеет огромное влияние. Если вы хотите закрепить своё положение в обществе, вам стоит появиться на этом вечере.

– А ты тоже пойдёшь? – спросила Амели, взглянув на него с нескрываемым любопытством.

– Придётся, – вздохнул Роберт. – Раз уж меня пригласили вместе с вами. Хотя обычно я избегаю этих сборищ. Слишком много пустой болтовни и фальшивых улыбок.

– Не могу не согласиться, – кивнула Лорен, и на мгновение между ней и Робертом возникло редкое взаимопонимание.

Я переглянулась с Хэмондом, который, как и я, заметил это неожиданное единодушие.

– Думаю, вам действительно стоит пойти, – сказала я своим дочерям. – Но будьте осторожны. Раз уж вы привлекли такое внимание, нужно ожидать и повышенного… интереса к вашим словам и поступкам.

– Не беспокойся, мама, – улыбнулась Амели с тем особым блеском в глазах, который всегда заставлял меня нервничать. – Мы будем очень, очень осторожны.

Особняк лейны Ирен располагался в самом престижном районе столицы, на холме с видом на королевский парк. Когда мы подъехали к величественным воротам, кованным в виде виноградных лоз, меня слегка встревожил масштаб события, которое лейна назвала «скромным вечером для молодёжи». Возле ворот уже выстроилась целая вереница карет, а многочисленные фонари и факелы освещали дорожку, ведущую к дому, как будто это был не частный приём, а королевский бал.

– Ты уверен, что это обычный вечер? – тихо спросила я у Хэмонда, когда наш экипаж остановился у подножия широкой мраморной лестницы.

– Для лейны Ирен это, пожалуй, действительно «скромно», – с лёгкой иронией ответил он. – Её приёмы для взрослых гостей ещё более впечатляющие.

– Мне это не нравится, – призналась я, наблюдая за тем, как мои дочери готовятся к выходу, поправляя причёски и платья. – Слишком много внимания к ним сразу после прибытия в столицу.

– Я понимаю твоё беспокойство, – Хэмонд мягко сжал мою руку. – Но Роберт будет с ними. А он, при всей своей сложности характера, очень хорошо разбирается в столичном обществе и его подводных течениях. Он не допустит, чтобы твоих дочерей опозорили или подвергли опасности.

– Надеюсь, что так, – вздохнула я, не совсем уверенная в том, что Роберт действительно захочет защищать интересы моих дочерей, учитывая его первоначальное отношение к нам.

Лорен и Амели вышли из кареты, сопровождаемые Робертом, который, к моему удивлению, выглядел почти… покровительственно по отношению к ним. Он предложил руку сначала Амели, помогая ей спуститься по ступенькам, а затем Лорен, хотя та, как обычно, предпочла обойтись без помощи.

– Будьте осторожны, – напомнила я им. – И если что-то пойдёт не так, немедленно отправляйте посыльного.

– Конечно, мама, – успокоила меня Амели, улыбаясь так невинно, что это только усилило моё беспокойство. – Мы просто проведём приятный вечер в обществе столичной молодёжи. Что может пойти не так?

Роберт хмыкнул, очевидно, разделяя мои опасения относительно этой «невинности».

– Я прослежу, чтобы они вели себя… подобающе, – сказал он, и в его глазах промелькнула искра, которую я не смогла расшифровать. – И привезу их домой до полуночи.

Мы с Хэмондом наблюдали, как они поднимаются по лестнице к дверям особняка, где их встречали ливрейные слуги. Когда они скрылись внутри, и наша карета тронулась с места, я не могла не испытать смутного предчувствия беды.

– Они будут в порядке, – попытался успокоить меня Хэмонд, видя моё беспокойство. – Твои дочери уже доказали, что умеют постоять за себя.

– Знаю, – кивнула я. – Но именно это меня и беспокоит. Их способы «постоять за себя» иногда оказываются… чрезмерно эффективными.

Хэмонд рассмеялся, и я не могла не улыбнуться в ответ, хотя тревога не покидала меня.

Лорен

Когда мы вошли в особняк лейны Ирен, я сразу поняла, что этот вечер будет испытанием. Просторный холл, отделанный золочёными панелями и украшенный фресками, изображающими сцены из жизни древних богов, уже был полон гостей – молодых людей и девушек в возрасте от шестнадцати до двадцати пяти лет, одетых в последние модные наряды, держащихся с той особой столичной небрежностью, которая выдаёт многие часы тренировок перед зеркалом.

– Что-то мне подсказывает, что мы здесь не просто для светской беседы, – тихо сказала я Амели, заметив, как несколько девушек в углу холла переглядываются, глядя в нашу сторону.

– Очевидно, – согласилась Амели, поправляя локон, выбившийся из сложной причёски. – Но разве это не делает вечер интереснее?

Я знала этот блеск в её глазах и надеялась, что она положила в секретный кармашек своего платья какое-нибудь особо «интересное» зелье.

Дворецкий провёл нас через холл в просторную гостиную, где группа молодых людей уже рассаживалась вокруг низких столиков с напитками и закусками. Музыканты в углу комнаты наигрывали лёгкую мелодию, создавая атмосферу непринуждённости, но я чувствовала напряжение в воздухе, словно перед грозой.

– Лейны Андерсен, лейр Вайлиш, – объявил дворецкий, и все головы повернулись в нашу сторону.

На мгновение наступила тишина, а затем к нам быстрым шагом направилась хозяйка вечера – лейна Ирен д’Арвер, женщина лет тридцати пяти с идеальными чертами лица, которые, однако, казались немного… неестественными, словно застывшая маска.

– Мои дорогие! – воскликнула она, широко раскрывая руки в театральном жесте. – Какая радость, что вы смогли присоединиться к нам! Столица только и говорит о прекрасных лейнах из Лавении, покоривших наше общество.

– Благодарим за приглашение, лейна Ирен, – ответила Амели с безупречной вежливостью, хотя я видела, как уголок её рта дрогнул в еле заметной усмешке. – Ваш дом великолепен.

– О, это всего лишь скромное убежище для светских встреч, – отмахнулась лейна Ирен, хотя в её глазах читалось удовлетворение от комплимента. – Лейр Вайлиш, – она повернулась к Роберту, – как приятно видеть вас в нашем кругу. Вы так редко посещаете подобные собрания.

– У меня обычно много дел, лейна Ирен, – сухо ответил Роберт. – Но ради таких особых гостей, – он кивнул в нашу с Амели сторону, – я готов сделать исключение.

– Как мило с вашей стороны, – проворковала лейна Ирен, и в её взгляде промелькнуло что-то расчётливое. – Позвольте, я представлю вас некоторым гостям.

Она провела нас через комнату, делая остановки у разных групп молодых людей. Каждый раз представление сопровождалось любопытными взглядами и слишком учтивыми улыбками, за которыми я чувствовала скрытое недоброжелательство, особенно со стороны девушек.

– Лейна Селестия, лейна Доротея, – представила нас лейна Ирен двум изысканно одетым девушкам, чьи идентичные причёски с мелкими локонами делали их похожими на фарфоровых кукол. – Позвольте познакомить вас с лейнами Лорен и Амели Андерсен, нашими гостьями из Лавении, и лейром Робертом Вайлишем, которого вы, конечно, уже знаете.

– Какое удовольствие, – произнесла лейна Селестия, высокая блондинка с чуть раскосыми глазами, придававшими ей экзотический вид. – Мы столько слышали о вас.

– Надеюсь, не только плохое, – с улыбкой ответила Амели.

– О, разумеется, – вмешалась лейна Доротея, миниатюрная брюнетка с чересчур яркими румянами на щеках. – Хотя должна признать, некоторые истории кажутся… преувеличенными.

– Какие именно? – прямо спросила я, глядя ей в глаза. – У столичных сплетен есть свойство обрастать фантастическими деталями.

Лейна Доротея слегка смутилась от моего прямого вопроса:

– Ну, например, говорят, что на приёме у лейны Корины вы как-то… повлияли на лейну Джулию, из-за чего она высказала вслух все свои мысли, включая самые неприличные.

– Это нелепо, – вмешался Роберт, к моему удивлению. – Лейна Джулия просто выпила слишком много вина. Случается и с лучшими из нас.

– Разумеется, лейр Вайлиш, – тут же согласилась лейна Селестия, бросив на него кокетливый взгляд. – Мы и не думали обвинять ваших… родственниц в чём-то подобном.

Я заметила, как она сделала паузу перед словом «родственницы», словно подчёркивая, что наше положение в семье Вайлиш весьма условно.

– Сводные сёстры, – с улыбкой поправил Роберт, и в его голосе прозвучала странная нотка тепла, которую я раньше не слышала. – И должен сказать, они привнесли в нашу семью столько новых… впечатлений, что я не могу представить дом без них.

Селестия и Доротея выглядели удивлёнными такой защитой с его стороны, и я тоже была поражена. Неужели Роберт действительно начал считать нас частью своей семьи?

– Как… трогательно, – произнесла лейна Ирен, и её улыбка стала ещё более натянутой. – А теперь позвольте предложить вам освежиться. У нас сегодня вино из южных провинций, специально привезённое для этого вечера.

Слуга подошёл с подносом, на котором стояли бокалы с тёмно-рубиновой жидкостью. Я заметила, как лейны Селестия и Доротея переглянулись с едва скрываемым весельем, когда я взяла бокал, и это насторожило меня.

Амели, стоявшая рядом со мной, словно прочитала мои мысли и будто бы «случайно» задела мой локоть, заставив меня слегка наклонить бокал, и тихо произнесла:

– Ой, прости, сестра! Кажется, я немного пролила твоё вино. Позволь, я возьму тебе новый бокал.

Она ловко поменяла мой бокал на другой с подноса проходящего мимо слуги, делая это так естественно, что никто не заметил подмены. Кроме меня, конечно.

– Попробуйте вино, лейны, – предложила лейна Ирен. – Это особый сорт, немного терпкий, но с удивительным послевкусием.

Амели благодарно улыбнулась и сделала вид, что отпивает из своего бокала, хотя я видела, что её губы едва коснулись края. Я последовала её примеру, и действительно почувствовала лёгкую терпкость, но ничего необычного.

Зато лейна Селестия, сделавшая большой глоток из своего бокала, внезапно закашлялась, её лицо исказилось в гримасе отвращения.

– Что… что это?! – выдохнула она, оглядывая свой бокал. – Оно кислое, как… как уксус!

Лейна Ирен выглядела ошеломлённой:

– Не может быть! Это вино из лучших виноградников южного побережья!

Амели с невинным видом отпила из своего бокала и слегка нахмурилась:

– Действительно, немного терпкое, но вполне приятное. У вас, должно быть, чувствительный вкус, лейна Селестия.

– Или кто-то подменил её вино, – заметила лейна Доротея, бросив на нас подозрительный взгляд.

– Но кто мог это сделать? – удивлённо спросила Амели, и её глаза были такими искренними, что даже я почти поверила в её невиновность. – И главное, зачем?

– Действительно, зачем? – поддержал её Роберт, и в его голосе я уловила нотку… веселья? Неужели он понял, что произошло, и это его забавляло?

Лейна Селестия, всё ещё кривясь от отвращения, поспешила к ближайшему столику, чтобы поставить свой бокал.

– Прошу прощения, – произнесла она, едва сдерживая раздражение. – Мне нужно… освежиться.

Она удалилась, сопровождаемая лейной Доротеей, которая бросила на нас последний подозрительный взгляд.

Как только они отошли на достаточное расстояние, лейна Ирен повернулась к нам с куда менее дружелюбным выражением лица:

– Странное совпадение, не правда ли? Тем не менее, я надеюсь, что вечер будет приятным для всех нас. Позвольте, я покажу вам сад – там сейчас особенно красиво в свете фонарей.

Мы последовали за ней через стеклянные двери на широкую террасу, с которой открывался вид на изысканный сад, с геометрически правильными дорожками, фигурно подстриженными кустами и мраморными статуями.

– Что это было? – тихо спросил Роберт, когда лейна Ирен ненадолго отвлеклась, чтобы отдать распоряжения слуге. – Тот трюк с вином.

– Понятия не имею, о чём ты, – невинно ответила Амели. – Видимо, лейне Селестии попался плохой бокал. Такое случается.

– Разумеется, – сухо произнёс Роберт, но уголки его губ дрогнули в еле заметной улыбке. – Как и «заразные» голубые пятна на коже, и внезапные приступы правдивости…

– Ты что-то хочешь сказать, Роберт? – спросила я, внимательно глядя на него.

Он выдержал мой взгляд, и в его глазах я увидела неожиданное уважение:

– Только то, что, похоже, вечер будет… интереснее, чем я ожидал.

Глава 18

Амели

Сад лейны Ирен был действительно впечатляющим – каждая клумба, каждый куст, каждая статуя словно кричали о богатстве и утончённом вкусе владелицы. Но эта красота казалась мне холодной и неживой, как и улыбка нашей хозяйки.

Пока Лорен вела светскую беседу с лейной Ирен и Робертом, я внимательно наблюдала за другими гостями, разбившимися на небольшие группы по саду. В одной из таких групп я заметила лейну Селестию, которая, очевидно, оправившись от «винного инцидента», что-то горячо обсуждала с несколькими девушками и молодыми людьми. Они то и дело бросали взгляды в нашу сторону, иногда сопровождая их приглушённым смехом.

Я медленно двинулась в их направлении, делая вид, что просто прогуливаюсь по саду, восхищаясь цветами. Приблизившись достаточно, чтобы слышать их разговор, я остановилась за высоким кустом, притворяясь, что изучаю редкую разновидность роз.

– …и представляете, они явились на приём к герцогине в самых простых платьях, почти без украшений! – говорила лейна Селестия своим слушателям. – Бедные лавенийки, видимо, не могут позволить себе достойный гардероб после того, как их отца казнили за измену.

– Говорят, они полностью разорены, – подхватила другая девушка, которую я не знала. – И этот брак с лейром Вайлишем – просто отчаянная попытка спасти остатки своего положения.

– Но как Хэмонд Вайлиш мог согласиться на такой мезальянс? – удивлённо спросил молодой человек с напомаженными волосами. – Его семья одна из древнейших в королевстве!

– Очевидно, вдова нашла способ… убедить его, – с многозначительной улыбкой ответила Селестия. – Говорят, лавенийки владеют тайным искусством обольщения и даже колдовства.

– Колдовства? – переспросил кто-то из слушателей. – Ты серьёзно, Селестия?

– А как ещё объяснить случай с лейной Джулией? – парировала Селестия. – Или эту странную эпидемию синей кожи, которая поразила именно тех, кто высказывался против лавенийцев?

Я едва сдерживала улыбку, слушая эти дикие теории. Если бы они только знали, насколько близко к истине подошли в своих безумных предположениях!

– А младшая, Амели, – продолжала Селестия, – говорят, она постоянно варит какие-то странные зелья. В Лавении многие практикуют тёмную магию, особенно женщины из пограничных провинций.

– И что ты предлагаешь? – спросил тот же молодой человек с напомаженными волосами. – Если они действительно владеют колдовством, с ними лучше не связываться.

– Глупости, – отмахнулась Селестия. – Настоящего колдовства не существует. Это просто совпадения и ловкие трюки, чтобы запугать наивных. Нам нужно показать этим выскочкам их место, и я знаю, как это сделать…

Она понизила голос, и я не смогла расслышать её план, но выражения лиц её слушателей подсказали мне, что ничего хорошего она не замышляет.

Я незаметно отошла от куста и вернулась к нашей группе, как раз когда лейна Ирен предложила продолжить вечер в музыкальном салоне.

– Что ты узнала? – тихо спросила Лорен, когда мы следовали за хозяйкой обратно в дом.

– Ничего особенного, – так же тихо ответила я. – Просто обычные сплетни о «бедных лавенийках» и «тёмной магии». Но Селестия что-то замышляет, хотя я не расслышала детали.

– Тёмная магия? – переспросила Лорен с едва сдерживаемым смешком. – Серьёзно?

– Очевидно, я произвожу более устрашающее впечатление, чем думала, – улыбнулась я. – Не то чтобы я этим недовольна.

Музыкальный салон лейны Ирен был обставлен с тем же показным великолепием, что и остальной дом. В центре комнаты стоял изящный клавесин, инкрустированный перламутром, а вдоль стен были расставлены удобные кресла и диваны для слушателей.

– Лейна Селестия восхитительно играет на клавесине, – объявила лейна Ирен, когда мы расселись. – Не могли бы вы порадовать нас своим искусством, дорогая?

Селестия скромно потупила глаза, хотя было очевидно, что она готовилась к этому моменту:

– Если общество пожелает, я не смею отказывать.

Она грациозно опустилась на скамью перед инструментом и начала играть сложную мелодию, которую я узнала как «Лунную сонату» Аристея, известного солтеррийского композитора. Играла она действительно неплохо, хотя, на мой взгляд, слишком много внимания уделяла собственной позе и выражению лица, демонстрируя публике своё «глубокое переживание» музыки.

Когда она закончила, раздались аплодисменты, и лейна Ирен повернулась к нам:

– А может быть, лейны Андерсен тоже порадуют нас своими талантами? В Лавении, я слышала, особенно ценят музыкальное образование юных леди.

Я почувствовала, как напряглась Лорен рядом со мной. Музыка никогда не была её сильной стороной – она предпочитала стрельбу из лука и верховую езду любым изящным искусствам.

– К сожалению, я была слишком занята другими науками, чтобы посвятить достаточно времени музыке, – дипломатично ответила Лорен.

– А вы, лейна Амели? – с плохо скрытым торжеством в голосе спросила лейна Ирен, очевидно, полагая, что поставила нас в неловкое положение.

Я улыбнулась, поднимаясь с места:

– С удовольствием, лейна Ирен. Хотя должна предупредить, что мои таланты не в инструментальной музыке.

Я подошла к центру комнаты и на мгновение прикрыла глаза, собираясь с мыслями. А затем запела.

Это была старинная баллада о морской деве и рыбаке – печальная и тревожная мелодия, которой меня научила наша старая няня. Я пела на древнем наречии, почти забытом в Лавении, но звуки этого языка были настолько мелодичны, что не требовали перевода для понимания чувств, вложенных в песню.

Когда я закончила, в комнате повисла тишина. Я открыла глаза и увидела, что все гости смотрят на меня с выражениями, варьирующимися от удивления до откровенного восхищения.

– Это… необычно, – первой нарушила молчание лейна Ирен, явно озадаченная неожиданным поворотом событий. – На каком языке вы пели, лейна Амели?

– Это древнелавенийский, – ответила я с лёгким поклоном. – Язык наших предков, почти забытый в современной Лавении, но всё ещё сохранившийся в старинных балладах и песнях.

– Я никогда не слышал ничего подобного, – произнёс молодой человек с напомаженными волосами, и его голос звучал искренне впечатлённым. – Эта мелодия… она словно проникает прямо в душу.

Я заметила, как лейна Селестия поджала губы от досады. Очевидно, мой «варварский» талант не должен был затмить её безупречное, но безжизненное исполнение на клавесине.

– В пограничных провинциях сохранилось много древних традиций, – с улыбкой заметила я, возвращаясь на своё место рядом с Лорен, которая смотрела на меня с нескрываемой гордостью.

– Потрясающе, Амели, – шепнула она, когда я села рядом. – Ты никогда не говорила, что так хорошо поёшь.

– Ты никогда не спрашивала, – тихо ответила я, пожимая плечами. – К тому же, не только ты имеешь право на некоторые… скрытые таланты.

Лейна Ирен, разочарованная тем, что её план выставить нас в невыгодном свете не удался, быстро перешла к следующему пункту программы – играм. Слуги внесли несколько небольших столиков, за которыми гости могли играть в карты, шахматы или «Морские пути» – популярную в Сольтерре настольную игру.

– Лейна Лорен, вы играете в «Морские пути»? – спросила лейна Доротея с притворной любезностью. – Это очень популярная игра в столице.

– Боюсь, я не знакома с правилами, – честно ответила Лорен.

– О, это так просто! – воскликнула Доротея, с плохо скрываемым торжеством в голосе. – Позвольте, я вас научу. Лейры Адриан и Фелиус, не присоединитесь ли к нам?

Двое молодых людей, которые, как я поняла, были в сговоре с Селестией и Доротеей, с готовностью подошли к столику.