Восстание Айка

Когда часы пробили поздний вечер, читальный зал опустел. Айк задремал, склонившись над книгами. Мариам, заметив это, тихо подошла к его столу.

– Давно мне не встречался столь увлечённый читатель, – прошептала она, легонько касаясь его плеча.

Айк поднял голову, протёр глаза:

– Вы придёте завтра? – спросила Мариам.

– Завтра я отправлюсь в хранилище манускриптов, послезавтра – в «Вернатун», а послепослезавтра непременно буду здесь, – с энтузиазмом ответил Айк.

Собирая книги, он вдруг остановился:

– Мариам, спасибо вам, – искренне произнёс Айк. – Вы… вы просто огонь!

Девушка, не переставая улыбаться, помогала ему аккуратно складывать книги. Её глаза засияли от такого комплимента, но она тут же приложила палец к губам.

– Тс-с-с… Тихо! – произнесла она таинственным шёпотом, заговорщически подмигнув. – Никому не рассказывайте об этом! Если узнают, что я – огонь, меня тут же отстранят от работы с книгами. Представляете? Скажут, что нарушаю пожарную безопасность!

Её смех рассыпался по читальному залу, наполняя пространство лёгкостью и весельем. Даже строгие стеллажи с книгами, казалось, одобрительно качнулись в такт её шутке, а библиотечная тишина на мгновение стала уютной и домашней.

ГЛАВА 5. ОТ ЗВУКА К ИЗОБРАЖЕНИЮ

Архитектурный ансамбль, расположенный на возвышенности, впечатлял своим благородным обликом. Строгие линии фасада, украшенные изящными деталями, создавали ощущение торжественности и значимости этого места.

Перед входом возвышались монументальные статуи великих армянских деятелей культуры: художника Рослина, историка Хоренаци, поэта Фрика, философа Татеваци, баснописца Гоша и математика Ширакаци. Чуть поодаль виднелся памятник создателю армянского алфавита – святому Месропу Маштоцу, чьё имя носит этот уникальный научный центр. По соседству с ним застыла фигура Корюна – преданного ученика великого просветителя.

Здание института древних рукописей, словно страж вековых знаний, хранило в своих стенах бесценные сокровища армянской письменности и культуры, привлекая исследователей и ценителей истории со всего мира.

Утренние лучи солнца, словно золотые пальцы, нежно касались старинных серо-голубых базальтовых камней фасада. Их мягкое сияние оживляло строгие линии сооружения, придавая Матенадарану магическую торжественность.

Машина дяди Арама плавно остановилась у величественного здания.

– Что, опять будешь допоздна? – спросил Арам, глядя на племянника с лёгкой усмешкой.

– Наверное, – ответил Айк, чувствуя, как внутри него разгорается исследовательский азарт.

– И сразу спать завалишься?

– Наверное.

– Ты точно звукооператор? – с иронией произнёс дядя.

Айк ухмыльнулся и вышел из машины, вдыхая свежий воздух. Он медленно направился к библиотеке, любуясь её архитектурой.

В центре вестибюля его взору открылась впечатляющая мозаика работы Ван Хачатура – грандиозная сцена Аварайрской битвы 451 года. На ней было запечатлено героическое противостояние армянского войска силам персидской армии. Эта великая битва, ставшая символом несгибаемого духа народа, определила судьбу христианства в Армении, сохранив его для будущих поколений. Каждому элементу мозаики была придана особая выразительность: в застывших фигурах воинов читалась решимость, в их позах – готовность до последнего защищать свою веру и родину.

Окружающее пространство дышало торжественностью. Изящные арки и монументальные колонны создавали идеальную гармонию. В сердце помещения возвышалась широкая лестница, устланная благородным ковром, которая прямыми маршами устремлялась к верхним этажам: второму, третьему и четвёртому. Она словно приглашала путников в увлекательное путешествие по лабиринтам древней мудрости и культурного наследия, хранящегося в стенах этого священного места.

В одном из залов музея взгляд Айка невольно остановился на необычном экспонате. Перед ним предстал удивительный исторический артефакт – рукопись, чей возраст перешагнул тысячелетний рубеж. На искусно оформленной кожаной обложке изящным почерком было начертано название: «Книга познания и веры священника Давида».

Этот исключительный экземпляр – настоящая жемчужина армянской культуры, древнейшая рукописная книга на бумаге. Опытные мастера-реставраторы Матенадарана потратили более года на то, чтобы вернуть памятнику былую красоту. И теперь, после тщательной реставрации, этот неповторимый исторический документ впервые демонстрировался посетителям во всём своём первозданном величии.

Вскоре его заинтересовала другая находка – первопроходческая рукопись, появившаяся в Армении в 971 году. В ней содержались исследования знаменитого армянского учёного, физика и астронома Анания Ширакаци.

Продолжая осмотр экспозиции, Айк остановился перед «Евангелием Девы Марии» – манускриптом VII века. Эта священная книга стала частью важнейшего государственного ритуала: новоизбранные лидеры Армении клянутся на её страницах в верности народу.

Среди важных исторических документов Айк задержал взгляд на манифесте «О всемилостивейшем даровании крепостным людям прав состояния свободных сельских обывателей». Этот эпохальный указ, вышедший из-под пера императора Александра II 19 февраля 1861 года, ознаменовал конец крепостного права и подарил миллионам людей долгожданную свободу.

Неторопливо двигаясь от витрины к витрине, Айк внезапно застыл как вкопанный. Его глазам открылась драгоценная реликвия – труд Корюна, выдающегося последователя Месропа Маштоца. Словно заворожённый, он погрузился в чтение, впитывая каждое слово этого бесценного источника.

Корюн, будучи непосредственным свидетелем последних лет жизни своего учителя, создал поистине уникальное произведение. Его перо, словно кисть искусного художника, восстанавливало яркие образы и события, связанные с Маштоцем. В этих строках возрождалась история последнего периода жизни великого просветителя, его духовные искания и деяния.

Айк с особым вниманием читал описания того, как Маштоц проводил последние годы – как он трудился над переводами священных текстов, как делился мудростью с учениками, как заботился о развитии армянской письменности. Каждое слово Корюна дышало искренним восхищением и глубокой любовью к своему наставнику.

Особенно трогали Айка те моменты, где Корюн описывал душевные переживания Маштоца, его заботу о будущем армянского народа, его неугасимую веру в силу знания. Эти строки словно говорили с читателем через века, передавая не только исторические факты, но и живую энергию великого человека, изменившего судьбу целой нации.

Погружаясь в чтение, Айк чувствовал, как древние строки оживают перед его внутренним взором, открывая новые грани понимания величия личности Маштоца и значимости его наследия для всего народа.

Интерес Айка к манускриптам был искренним и глубоким. В библиотеке древних рукописей было не менее увлекательно, чем в Национальной библиотеке, но чего-то не хватало. Возможно, того особого огня, который охватил его вчера при встрече с Мариам.

Вечером дядя Арам застал Айка на скамейке неподалёку от Матенадарана. Тот с безмятежным видом наслаждался мороженым, наблюдая за тем, как солнце медленно опускается за горизонт, окрашивая небо в нежные оттенки розового и оранжевого.

Заметив машину, Айк подошёл и заглянул в открытое окно:

– Дядь, не стоило заезжать. Я бы и сам дошёл, прогулялся.

– Туда, куда я тебя отвезу, сам не дойдёшь. Залезай! – скомандовал Арам.

В его голосе звучала уверенность человека, знающего, что делает.

Айк сел в машину, чувствуя лёгкое волнение.

– Что за места такие?

– Отличные места, поверь. Министерство образования, науки, культуры и спорта.

– Вау! И мы прямо сейчас, в полдесятого вечера туда пойдём? Какие самоотверженные люди там работают! – с иронией произнёс Айк, но в глубине души ему было любопытно.

– Не ёрничай! – строго осадил его Арам. – Сам знаешь, где у нас решаются все дела. У меня там человек. Хочет на тебя посмотреть. Есть, говорит, дело непыльное. Само собой, ему надо будет отстегнуть немного.

– Что за дело?

– Сам не знаю, но чувствую, что это может быть важно для твоего будущего.

Вскоре их автомобиль резко затормозил у роскошного ресторана, где гремела музыка, наполняя воздух предвкушением праздника. Внутри преобладала атмосфера богатства и власти – сверкающие люстры, дорогие интерьеры и изысканные детали декора создавали впечатление места, где принимаются судьбоносные решения.

За огромным столом, ломящимся от деликатесов, восседал Лерник Ераносян – представительный мужчина лет пятидесяти пяти, чья осанка и манера держаться говорили о привычке быть в центре внимания. Его уверенный взгляд и властные жесты выдавали человека, привыкшего к тому, что весь мир вращается вокруг него.