Тернистые тропы

Связь мозга с телом и речь у Георгия ещё не восстановились.

Офицер туже затянул окровавленное мокрое полотенце на своей руке и нанес им два тяжелых удара по лицу пленного. После этого Георгию казалось, что его нос просто отвалился. По губам и подбородку потекла теплая красная жидкость с привкусом металла.

– Может, черт подери, хочешь позвать кого-то на помощь?! – восклицал немец.

Багровое лицо Онисина опустилось вниз. Он молчал, чем ещё больше взвинтил издевающегося.

– Ну, давай попробуем ещё раз! Где расположены советские зенитные устройства? – прошипел немец и изо всех сил ударил Георгия ногой в грудь так, что стул с ним перекинулся назад. Под светом лампы стали видны все синяки на теле парня. Георгий почти не дышал.

– Ты попал сюда и думал, что здесь тебе будет хорошо? Таким славным ребятам, как ты, здесь только хорошо умирать! – вопил немец.

Изрыгая ругательства, он продолжал бросаться на Георгия и уже было схватился за пистолет, но не выстрелил – поднятый вверх указательный палец советского солдата его остановил.

– Помогите, – прошептал Георгий.

– Не слышу! Громче говори! – крикнул по-русски офицер.

– Я всё расскажу. Не убивайте, – прохрипел, надрывая горло, Георгий.

– Я быть счастлив, когда вашей армии прийти конец! – радостно проговорил немец. – Утрись, – добавил он, бросив в лицо солдата грязную тряпку. Георгий водил ею по лицу, но руки не держали, тряпка выскальзывала из пальцев… – Встать! Будешь сейчас карту рисовать!

Каждая попытка Георгия подняться заканчивалась тем, что он всё время падал то лицом, то боком на пол вместе со стулом, и только немецкий солдат, войдя в камеру пыток, по приказу офицера развязал его и помог встать. Старший рукой махнул подчиненному, чтобы тот предоставил карандаш и бумагу пленному.

Сидеть за столом Георгию было мучительно больно.

– Орудия находятся здесь, – с усилием он поставил жирную точку, – пехота стоит тут – я обозначаю это линией. Вторая линия – тоже наши. Если обходить здесь, вас никто не заметит, – добавил он, рисуя в обозначенных местах стрелки. – В этом периметре – болота.

– Молодец, парень, настоящий герой, хоть и попортил мне нервы. Далеко пойдешь. Будешь хорошо себя вести – разрешу служить у нас, – подытожил немец.

Георгий бросил карандаш на стол, упав на него головой и вытянув перед собой руки. Карту офицер, конечно же, уже забрал.

Немец внимательно вглядывался в начерченный Георгием план. Лисья физиономия медленно переменилась в лицо нормального – если не учитывать зверское избиение военнопленного – сосредоточенного человека.

– Отведи его в карцер, – сказал он миролюбиво своему солдату, оторвавшись от карты. – Есть и пить не давайте, пока не проверим, лжет ли он или нет.

Солдат резво подхватил Георгия, и, на удивление, тот не сопротивлялся, вел себя смиренно и равнодушно – отчасти из-за охватившей его усталости и боли.

Карцер, где немцы привыкли «приводить в порядок» схваченного врага, находился в конце коридора. Никого не волновало, что творилось там с советскими солдатами; они, как и солдаты других национальностей, для немцев были отходами.

– Пошел, – объявил рядовой немец, держа Георгия за руку в районе локтя, и от легкого толчка Онисин чуть не повалился на пол, едва успев переступить порог камеры. – В твоем распоряжении сутки, чтобы выспаться.

Большую часть времени Георгий провел на полу, периодически дергаясь от спазмов и болей в голове. Правда, в груди ныло уже не так сильно, как после побоев офицера. Пару раз Георгий даже отключался, проваливаясь в сон. Возможно, пребывание на холодном полу смогло хоть немного успокоить его раны, но он всё равно ежился и трепетал, как рыбка, пойманная в сеть.

Около двух часов ночи двери карцера снова открылись. Онисин лежал в своей грязной и окровавленной форме, повернутый лицом к стене. Спал он тихо и покорно, заложив руку под щеку и поджав ноги.

Перед ним стоял очередной безымянный немецкий солдат с безразличным взглядом.

– За предоставление неверных данных вас приказано расстрелять! – объявил тот. И не стал ждать, пока пленный повернется к нему лицом, а просто выстрелил ему в спину, прекрасно зная, что насмерть.

Пуля пролетела насквозь и пробила легкое. Кровь полилась из-под солдата темно-красной жижей. Раненный шептал что-то по-немецки, голос его был слаб.

Стреляющий приблизился к нему и присел, развернув его к себе лицом.

– Черт! Черт! Черт! – взревел немец. Ругательства не переставали сыпаться из его рта.

Оказалось, что он застрелил не врага, а своего сослуживца, переодетого в советскую форму.

– Где он? Что он с тобой сделал? – допрашивал он умирающего товарища, хлопая его по плечу.

– Он вырубил меня и сбежал! На нем моя форма! Срочно объявляй тревогу! И приведи врача – я умираю, – выдал тот в агонии и замолчал.

Георгий шел, глядя перед собой, слегка опустив голову. Предвкушение намечающейся суеты где-то там, позади, его не нервировало, а даже слегка забавляло. Он улыбался. Уже на полпути к выходу из базы он встретил офицера, который ещё недавно выбивал из него правду, но тот в темноте его не узнал.

Их отделяли шесть шагов и объединяло воинское приветствие, отданное Георгием.

– Что ты здесь делаешь? Все солдаты должны быть на посту. Где твое место? – спросил офицер. Его голос был спокойным, сонным и одновременно властным.

– Я охраняю вход в лагерь. Отлучался в туалет, – доложил Георгий с присущей немцам особенной интонацией.

– У вас для этого есть перерыв. Быстро вернулся! – скомандовал тот.

– Есть.

Не успели они разминуться, как зазвучал сигнал военной тревоги.

Офицер уже не обращал внимания на Георгия. В голове он уже держал безумную мысль о каком-то форс-мажоре. И даже когда сорвался с места и побежал в сторону центрального корпуса, офицер и понятия не имел о том, кто только что перед ним стоял.

Онисин продолжил перемещаться по территории базы. Завернув за угол пищеблока, он столкнулся с ещё одним офицером и замер, ощутив побежавший по телу едкий холод.

– Солдат, – обратился немец к Георгию и прищурился, – идем со мной. Мне нужна твоя помощь.

Георгий выпрямился и ответил:

– Есть.

Через секунду Георгий вытянул кулак и приложил его к макушке офицера. Тот замолчал и упал возле ног Онисина, временно не реагируя на происходящее. Немец был щуплый, низкорослый и отбрасывал тонкую тень; в темном углу, куда затащил его Георгий, его даже не было видно.

В административном корпусе началась суматоха. И большие немецкие шишки, и безымянные солдаты были поставлены на уши.

Суета застала и Георгия: сначала его лицо озарил внезапный свет прожектора, затем недалеко от него гордо пробежала рота фрицев; ещё мгновение – и послышался бы лай поисковых овчарок, но этого Онисин не допустил.

Он старался подальше обходить места, вызывающие недоверие, подозрение и те, куда попадал свет фонарей. Действовал лучше, чем мог себе представить, и не думал, что его побег пройдет так гладко.

Облегчение он испытал, увидев перед собой лес. Животный ужас остался позади. Георгий находился в полной тишине, которую изредка нарушали звук колышущихся веток и свист птиц. Вокруг были болота, и как обойти их, он не знал. Страх и ненависть к немцам ушли, осталось лишь чувство шока, когда ты не в силах справиться с неизвестностью.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.