Тёмный легион

– Нет, никого не было, – покачала головой бабка, вопросительно глядя на Цента. Наверное, хотела узнать больше о последней надежде человечества. Но Цент не жаждал развивать эту тему. Пенсионерка, похоже, была в курсе, что превращение мирных граждан в ходячих мертвецов было вызвано отнюдь не вирусом, и начни он ей рассказывать о чудодейственной крови Владика, секретных лабораториях и прочей ерунде, старая может поднять его на смех и порушить легенду. Так что Цент поспешил сменить тему.

– Бог с ним, с Владиком, сами разберемся. Ты вот лучше скажи, почему предрекаешь нам недолгое сидение в Цитадели? Если что-то знаешь, и у тебя доказательства есть, то выкладывай.

– Сперва скажи своим друзьям, чтобы садились к столу и нос не воротили от моей похлебки, – выдвинула ультиматум старуха.

Друзья, заслышав это, опять засобирались уходить, что-то бормоча о диетах.

– Да я ведь не с простой блажи вас мертвечиной угощаю, – досадливо бросила пенсионерка. – Думаете, как я тут столько времени одна прожила, без высоких стен-то? Мертвое чует живое, ненавидит его и алчет. Вкусите плоть покойников, и они не смогут вас учуять, ибо примут за своих. Ежели того не сделаете, то до утра нам не дожить: почуют, ироды, явятся великой силой.

– Так, ну-ка все к столу! – скомандовал Цент. – Разбирайте ложки, бабка, наваливай им с горкой. Они у меня все съедят и добавки попросят. А что, это правда, что если мертвецов жрать, то они тебя не увидят?

– Если принять дополнительные меры, – ответила старушка, наполняя тарелки гостей. – Чем больше их плоти в тебе и на тебе, тем надежнее. Вкушай их мясо, украсься их костями. Отгороди живое в себе мертвечиной, и не учуют.

– Надо же, – удивился Цент. – Вот так вот. Век живи – век учись. Знать бы это раньше. А ведь мог бы выяснить опытным путем. И ведь было на ком опыты ставить…. Ах, как же это я не догадался?

Представив, какую бездну позитива он мог бы заработать, кормя Владика мясом зомби, Цент чуть со стыда не сгорел. И он еще считал себя мастером садистских дел и профессором издевательских наук. Дилетант! Зеленый, неопытный дилетант!

Осознав, что на свете, оказывается, существует еще множество неизвестных ему доселе способов терзать очкарика, Цент понял, что того нужно изловить любой ценой. Им двоим так много еще нужно познать и изведать. Цент чувствовал себя первооткрывателем, едва ступившим на неизвестный континент.

Пока Цент изобретал новые способы приятного времяпровождения, его спутники героически трапезничали. Пусть вкус у похлебки был отменный, но предрассудки все портили на корню, так что проглоченная пища едва не лезла наружу, а за столом, вместо дружного чавканья, звучали мучительные стоны и хрипы. Дважды Машка и один раз Алиса вскакивали из-за стола, и, зажав рот ладонью, бросались наружу, откуда неслись звуки достаточно зловещие. Андрей оказался более стоек на кишки, и не взял за трапезу ни одного рвотного таймаута. Цент наблюдал за неженками с презрительной усмешкой. Самого его, к примеру, ничуть не коробило от мысли, что он съел какого-то прямоходящего субъекта. Во-первых, этот субъект все равно давно уже перестал быть человеком, а во-вторых, вкусное греховным не бывает. И вообще, это никого не касается, кроме Всевышнего, пред которым однажды придется держать ответ за земные деяния. Ну а уж там-то у Цента все было схвачено четко. На храм пожертвовал столько, что до сих пор жаба душила, после такого щедрого заноса небесное руководство просто обязано было закрыть глаза на его мелкие прегрешения.

Бабка, с умилением поглядев на насыщающихся гостей, слазила за печку, и вернулась обратно с костяными бусами. Тех было аккурат четыре комплекта. Выглядели украшения на любителя, какового еще поискать. Кости, а точнее их обломки, были черны и благоухали. Но Цент решительно схватил одни, и повесил себе на шею. В нос шибанул аромат нестерпимый, но изверг попытался думать о чем-нибудь приятном. Например, о том, как когда-то мучил в темном подвале жадных коммерсантов, а они так мило визжали, так сладко вопили. Ох, куда же ты ушло, времечко золотое?

– Я это ни за что не надену! – закапризничала Машка, едва сдерживая рвущийся наружу поздний ужин.

– Коли хотите отыскать своего друга, делайте так, как велю, – присоветовала пенсионерка.

– Да, делай так, как велит! – поддакнул Цент, который еще как хотел найти своего лучшего друга Владика. – Ты же слышала – это защищает от мертвецов.

– Меч и автомат тоже неплохо защищают, – заметила Машка.

– Там, куда лежит ваш путь, оружие смертных вам не поможет, – зловеще напророчила ведьма. – Ибо еще не ведаете, что за лихо поселилось в этих землях. Перед вашим приходом гадала я на косточках, и открылось мне. Видела мужа хилого, прыщами усыпанного, чей путь лежал прямо в логово тьмы. Чую, ваш это друг пропавший.

– Хилый, прыщавый, – торопливо сверял приметы Цент. – Так, а очки были? А неповторимый аромат мужества и отваги? А моя тушенка в ваших видениях, случайно, не мелькала?

– Подожди с тушенкой, – прервала его Алиса. – Бабушка, скажите, где сейчас Владик? Нужно найти его как можно скорее. Вы даже не представляете, насколько он важен для всех нас.

– Это точно, – согласился Цент. – Даже не представляете.

– Все скажу, все, – пообещала старуха. – Направился Владик ваш прямо в гиблое место, туда, откуда живым уж никто не возвращается. Ибо обитает там зло невиданное, каковое доселе не топтало нашу землю.

– Да кто там обитает-то? – не выдержал Цент. Бабка была хуже голливудского ужастика, в котором все кино нагнетают зловещую интригу, а в итоге выясняется, что всему виной была маленькая девочка, или, как вариант, маленький мальчик.

– Он! – выдохнула бабка.

Ясности это не прибавило, и Цент начал думать, что старуху придется принуждать к откровенности по методу девяностых, чего делать не хотелось. Не то чтобы его смущал возраст жертвы или возможность последующих угрызений совести, просто бабка так замечательно готовила. Замучь он ее сейчас, у кого потом столоваться? Как в Цитадели кормят, он уже видел. Так что лишать себя точки насыщения было бы неразумно.

– Вот что, бабуля, – произнес Цент, демонстрируя всем своим видом готовность утратить терпение, – мы торопимся чуть-чуть. Тебе же русским языком сказали – ищем мы Владика. Нужен он нам сильно. Говори все, что знаешь, обстоятельно и по пунктам. А запугивать нас не надо, мы сами в этом деле не новички.

– Все скажу, все, – вздохнула пенсионерка. – Сейчас, чай разолью, и поведаю.

Чай, слава богу, оказался не из мертвецов, а обычный, магазинные помои из пакетика. Был даже сахар, чему Цент несказанно обрадовался. Терпеть не мог чай без сахара и шашлык без соли. Больше не любил только соль без шашлыка. Специально для гостей бабка даже расщедрилась на сушки, на которые все тут же набросились, торопясь перебить привкус зомби-супа.

– Вот что я скажу вам, касатики, – затянула пенсионерка, макая сушку в чай, – не то вы место избрали для своей Цитадели. Тут и прежде, еще до всего этого, дела творились скверные. Случались события, и очень нехорошие. И скот пропадал, и люди. И видели тут всякое. И все это из могильника лезло. Там сосредоточие.

Цент покосился на своих спутников. Машка и Алиса были бледны, будто в пудре извалялись, Андрей держался молодцом, только слегка позеленел.

– Что за могильник? – спросил Цент. – Кладбище, что ли?

– Нет, не кладбище. Скотомогильник. Скотину там закапывали, больную, заразную, всякую. И не только скотину….

– То есть?

– До войны там яма была, глубокая, лесом поросшая. В гражданскую войну пришли в село белые, и расстреляли всех красных, а трупы туда сбросили.

– Боже, какой ужас! – выдохнула Машка.

– Потом, – продолжала бабка, – пришли красные, расстреляли всех белых, а трупы бросили в яму.

– Неслыханное зверство! – ужаснулась Алиса.

– Как война началась, пришли немцы, согнали народ из села в ту яму, и убили всех.

– Фашисты проклятые! – сквозь зубы процедил Цент.

– А ближе к концу войны, свели туда пленных немцев, и там их всех постреляли.

– Сталинские палачи! – покачал головой Андрей.

– После войны, – вещала старуха, – хотели на том месте памятник водрузить, ну или еще как-нибудь отметить, но озадачились. Вроде и хорошие там, и плохие, и свои, и не очень. Решили мудро – ни нашим, ни вашим. А потом мор случился, скотина в колхозе чуть не вся полегла. Вот ее туда и свезли. О том, что там люди лежат, то ли забыли, то ли плюнули на это дело, так что поверх человеческих трупов еще и коровьих да конских навалили. Не думали ведь о последствиях, а те последовали. Месяца не прошло, как сгинул председатель с дояркой. Поехали они вечером в рощу, что неподалеку от могильника, и больше их никто не видел. Автомобиль нашли, бутылку да закуску нашли, даже портки председателя отыскали, а сами они как в воду канули. Ну и с тех пор так повелось – что ни год, так обязательно кто-то да сгинет. Местные-то себе крепко уяснили, что ночью к могильнику лучше не соваться, а вот приезжие пропадали. Вот, последний случай незадолго до светопреставления был. Заявились из города на трех машинах, молодые, наглые, музыку бесовскую завели. Ну, давай мотаться по всей округе, искать местечко для отдыха. А над могильником тем уже роща вымахала, ну и дурни городские прямо туда заехали. Приглянулся им лесок, балбесам. Потом, конечно, искали их, явились всякие из города. Оказалось, среди этих шалопаев дочка начальника милиции была. Перерыли все, нас тут по десять раз допрашивали. А ничего-то не нашли. Ну, Федьку тракториста все же арестовали, потому что совсем никого не арестовать, это уже как-то не по-людски даже. Только Федька не виноват ни в чем. Куда ему одному с толпой молодых лосей управиться, когда он с женой совладать не мог? Нет, касатики, тут другое дело.

– Ну, если у вас и до зомби-апокалипсиса такие дела творились, боюсь даже представить, что теперь началось, – заметил Цент.

– И верно, что боишься, – кивнула старуха. – Есть чего бояться.

Цент покосился на своих спутников. Все трое сидели не дыша, таращились на бабку круглыми глазами, и едва трусы не мочили. Казалось бы, зомби-апокалипсис должен был закалить людей, а нет, какая-то желтушная страшилка довела храбрецов до сырых подгузников. И как с таким контингентом воевать за власть и достаток? С такими соратниками и Владика не отловишь. Если, конечно, еще есть, кого ловить. Ведь коли направился программист погулять по тому скотомогильнику, то поиски, возможно, придется свернуть. Цент не хотел в это верить, не хотел мириться с тем, что Владика больше нет и ему не суждено отныне ввергать очкарика в муки адовы, но ведь не воротишь же его с того света. Хотя….

– Бабушка, давай ближе к теме, – попросил Цент. – Место тут у вас нехорошее, это ясно. Но ты про какое-то конкретное лихо толковала. Которое прямо вообще страшное.

– Да, лихо, – вздохнула пенсионерка. – Лихо-то позже завелось, после того, как люди обратились в мертвецов. Откуда оно явилось, того не ведаю. Может, пришло издалека, а может, и тут, на месте вызрело. Но знаю одно, и знаю крепко – место оно выбрало неспроста.

– Скотомогильник? – уточнил Цент.

– Да нет, при чем тут он-то? Я о вашей Цитадели толкую.

Андрей и Алиса переглянулись. Цент пристально посмотрел сначала на одну, затем на второго. На лицах обитателей Цитадели застыло дружное непонимание. Они явно не могли взять в толк, каким образом их крепость могла привлечь некое эпическое зло, или даже спровоцировать его возникновение.

– Глупые вы, честное слово, – вздохнула бабка. – Что зомби делают с живыми людьми?

– Едят, – тихо ответила Машка.

– А почему они это делают?

– Ну, чтобы жить… – ляпнул Андрей, но тут же понял, что сморозил глупость. Цент тоже хотел озвучить свою версию, но решил не рисковать, дабы не осрамиться прилюдно.

– Мертвое мертво, – растолковала хозяйка. – Зомби не нуждаются в пище. Их жажда человеческой плоти исходит от той тьмы, которой они одержимы. Живая плоть притягивает их к себе. Они чуют ее издалека, идут на ее зов. И нет силы, способной подавить эту жажду. Точнее, прежде не было.

– А теперь? – подтолкнул бабку Цент.

– Появилась. Таких, как он, прежде не было. В его власти подчинять себе мертвую плоть. И он не утратил разум, как остальные. Уж не знаю, насколько он нормален, но говорит связно.

– Так, бабка, прекращай ходить вокруг да около! – решительно потребовал Цент. – О ком ты, блин, толкуешь? Кто это – он?

– Повелитель мертвых! Ужасный монстр, порожденный темной силой! Мертвецы повинуются ему.

– Некромант? – пискнула Машка.

– Кто? – насторожился Цент. – Ты его знаешь? Знакома с ним? Твой бывший, э?

– Да нет, не знаю я никаких монстров, – быстро открестилась Машка. – Просто некроманты, это такие колдуны, которые повелевают мертвецами. Ну, они в кино бывают или в компьютерных играх….

– Компьютерные игры! – процедил сквозь зубы Цент. – Я так и знал, что во всем этом замешан программист! Ну, Владик….

– Твой друг в этом не замешан, – возразила бабка. – Монстр появился здесь давно. Вначале он был слаб и растерян. Он приходил ко мне, задавал вопросы. Пытался понять, кто он и зачем существует. Я, дура старая, решила, что это добрый знак, и к мертвецам возвращается разум. Думала, что они могут исцелиться. Если бы знала тогда, кто стоял на пороге моего дома, убила бы тотчас же.

– А потом? – спросил Андрей.

– Потом он ушел, и я его больше не видела. Какое-то время о нем ничего не было слышно, а позже я стала чувствовать…..

– Что?

– Силу. Невероятную, темную силу, нарастающую с каждым днем. И ее центр там, в скотомогильнике. Там-то он и устроил свое логово. Там сердце его владений. Сила его столь велика, что он без труда подчиняет своей воле всех зомби в округе. Сейчас его власть над ними простирается на сотню километров вокруг, а что будет через пару лет? Этак он однажды сумеет подчинить себе всех мертвецов в мире. Надо ли говорить, что после этого у немногих выживших людей не останется ни малейшего шанса?

– Значит, его нужно остановить, – неуверенно произнесла Алиса.

– Эй, погоди с остановкой, – проворчал Цент, который почуял в воздухе запах подвига. Все шло к тому, что придется спасать человечество, чего делать решительно не хотелось по ряду уважительных причин. Начать стоило с того, что Центу еще за прошлое спасение человечества от древнего темного бога никто не заплатил ни копейки. Даже простое человеческое спасибо не сказали, хотя наработал и на памятники, и на площади с проспектами, названными в свою честь, и на вечную славу. Но поимел с того эпического свершения натуральный кукиш без намека на масло. Человечество оказалось удивительно неблагодарным, спасать его было экономически невыгодно. И это уже не говоря о том, что первоочередной задачей была поимка Владика с последующим погружением оного в геенну болезненную. У Цента не было никакого желания бодаться с очередным представителем темных сил повышенной озлобленности, а если он и станет, то теперь будет умнее, и потребует плату веред. И если человечество думает, что его спасение обойдется ему дешевле чем в сто ящиков тушенки и в сто мешков сухариков, то оно немыслимо заблуждается.

– Друзья, товарищи, коллеги. Вы, похоже, забыли, зачем мы здесь. Наша задача, наша священная миссия, это спасание Владика. Давайте сначала с этим закончим, а потом уже видно будет.

– Но если она права, и этот некромант действительно существует, тогда все человечество в опасности, – сообщила Алиса.

– Не сгущай краски, – отмахнулся Цент. – Этот ваш некромант еще не съел никого, а вы уже паникуете. И потом, если он разумен, с ним можно договориться. Нужно договариваться, друзья. Разборка, это крайнее средство решения проблем. У вас одна война на уме, а вы бы о мире подумали. Нужно развивать взаимовыгодную торговлю.

– С кем? С мертвецами? – не поверила своим ушам Алиса.

– Ну а чего же нет? Я же не целоваться тебе с ними предлагаю, а торговля, скажу вам, дело хорошая. Где торговля, там и жадные коммерсанты, а уж где коммерсанты….

Цент мечтательно подкатил глаза, вспоминания благословенные девяностые. Ради возвращения тех прекрасных времен не грех и с зомби договориться.

– Глупости городишь, – проворчала бабка. – То, что монстр разумен, не плюс, но минус. Еще опаснее от этого. И не договориться тебе с ним.

– Еще же не пробовали, а ты уже вся в пессимизме, – вздохнул Цент. – Ты лучше скажи, куда Владик пошел?

– Все же намерен искать его? – прищурилась бабка.

Цент надулся, расправил плечи, сделал немыслимо отважное лицо, и пророкотал:

– Я своих не бросаю!

– И готов идти за другом даже в самое сердце тьмы?

– И в сердце, и в печень, и в кишечник влезу, если потребуется, – с той же решимостью заявил Цент. – Я поклялся, что Владика хоть из-под земли достану, и достану! Уж я его откуда угодно выковырну, гниду подлую! Уж я его…. Кхе-кхе…. Пардон три раза. Отвлекся. Ну, в общем, за Владиком я готов идти хоть на край света, так и знай.

– Что ж, вижу, отговаривать тебя бесполезно, – вздохнула старуха. – Знай же, путь твой лежит на скотомогильник. Друг твой сейчас у темных сил. Если хочешь воротить его обратно, придется сразить монстра.

– Придется сразить – сражу! – пообещал Цент.

Бабка поднялась из-за стола и скрылась за печкой. Там она возилась какое-то время, громыхая хламом, а затем вернулась обратно, держа в руках некое странное приспособление. К черенку от лопаты алюминиевой проволокой был примотан костяной наконечник. На него пошла бедренная кость какого-то великана – жало выступало вперед сантиметров на двадцать, и выглядело грозно. Ну, если сравнивать с веником или мухобойкой. На фоне той же биты или топора изделие смотрелось просто жалко.

– Вот, возьми, – торжественно произнесла бабка, протягивая Центу копье. Тот от подарка не отказался, но на лице его отразилось столь красноречивое сомнение, что пенсионерка решила дать дополнительные пояснения.

– Оружием смертных мертвецов не убить, – сказала она. – Они ведь и так уже мертвы. Единственный способ побороть их, убить тьму, что скрывается в их телах.

– Можно еще бензопилой покромсать, тоже способ эффективный, – заметил Цент.

– Это копье особое, – продолжала старуха, проигнорировав реплику. – Оно разит не плоть, но тьму, что скрывается в ней. Плоть, пронзенная им, уже не будет подконтрольна монстру.

– Но все же бензопила… – опять попытался настоять на своем Цент.

– Мертвая плоть отличается от живой, – повысила голос бабка. – Живая плоть может стать мертвой, но мертвая останется таковой навсегда, как ее ни кромсай. Разруби мертвеца на тысячу частей, но каждая из них продолжит служить тьме. Не борись с плотью, борись с тьмой. Плоть непобедима, а против тьмы у тебя есть шанс. Небольшой, но есть.

Цент еще раз с сомнением оглядел копье, и решил, что рук оно в дороге не оттянет. Если бабка говорит правду, и эта костяная пика может убивать зомби, то от подобного подспорья в борьбе роковой глупо отказываться. Если же палка окажется бесполезной, ее всегда можно выбросить.

– Беру! – решительно произнес он. – Опробую на первом же ходячем трупе. Хоть и не верю, что эта палка окажется эффективнее бензопилы. Эффективнее бензопилы только паяльник в заднем проходе.

После сытного ужина Цент вышел на крыльцо, покурить и подышать свежим воздухом, поскольку в бабкиной избе топор можно было вешать. Снаружи стояла потрясающая тишина, с черных небес медленно падали редкие снежинки. Цент курил, вглядывался в темноту, что обступила избушку со всех сторон, а сам гадал, сумеет ли добраться до Владика прежде, чем темные силы пустят его на мясной ряд. Если очкарик угодил в плен к некроманту, долго ли протянет в неволе? Владик, он такой, что у любого руки зачешутся, тем более у монстра злобного. Так что если некромант Владика грохнет, придется мстить. Цент программиста для себя берег, и отдавать его другому извергу без боя не собирался.

Скрипнула дверь, и наружу вывалились спутники. Тишина продлилась недолго – вся троица дружно набросилась на Цента с глупыми вопросами.

– Ты действительно собрался идти за Владиком? – выпытывала Машка.

– Что мы будем делать с некромантом? – выяснял Андрей.

– Если бабка права, не стоит ли вызвать из Цитадели подкрепление? – предлагала Алиса.

– Тише, тише вы, – проворчал Цент. – Чего расшумелись? Бабка тут наговорила такого, что за три дня не обдумаешь, а вы сразу горячитесь.

– Но если некромант действительно существует, то вся Цитадель в опасности, – заметил Андрей.

– Весь мир, – добавила Алиса.

– Старушка могла и соврать, – пожал печами Цент. – Или у нее просто маразм. Видели, чем она питается? От такой кормежки добра не жди. Но проверить все равно стоит.

– А подкрепление….

– Да некогда. Пока всех соберем, пока то да се…. Владик может и не дожить до спасения. К тому же если всей толпой попрем, нас издалека заметят, и Владик может пострадать. Мы лучше тихонько, малым составим. Проберемся на этот скотомогильник, посмотрим. Если бабка соврала, будем искать Владика дальше, ну а если нет, тогда решим на месте.

– А ведь она могла и не соврать, – побледнев, прошептала Алиса. – Все мертвецы из райцентра пропали. Что, если они там?

– Вот и увидим, – утешил ее Цент.

– Но разве ты не боишься этого некроманта?

– Есть немного. Враги наши круты, но и Цент не жидкого десятка. Знали бы вы, с какими злодеями доводилось мне сталкиваться на узенькой дорожке. И вот он я, тут и живой, а где те злодеи?

– Где? – спросил Андрей.

– Большей частью на кладбище. Хотя, признаюсь, иной раз проявлял гуманность, и ограничивался тем, что ввергал в инвалидность. Но с этим я давно покончил. Больше никаких полумер и тяжких телесных. Враги будут убиты насмерть. Я за Владика, последнюю надежду человечества, всех порву. А вы?

Машка и Андрей кивнули, выражая свою решимость участвовать в спасении последней надежды человечества. Алиса еще раз намекнула на то, что хорошо бы вызвать помощь, но Цент предложение отверг.

– Вначале выясним, с чем имеем дело, – сказал он. – Войну развязать всегда успеем, на это много ума не надо. Нужно же поглядеть вначале, что там за враг и сколь он силен. А то, может, явимся на этот скотомогильник, а там никого и нет, один Владик, горемыка, сидит на снегу и без нас скучает. Ох, хорошо бы так оно и было! Как бы я к нему бросился, как прописал бы с ноги…. Я в том смысле, что как заключил бы в объятия, да как сдавил бы…. Ух, я бы его сдавил!

Поскольку ночью даже Цент не хотел ехать в логово зла, решили заночевать у бабки. Хозяйка против не была, и разместила всех с комфортом – на полу. Постелью послужил ворох каких-то недоеденных молью шуб, ватников, одеял. Все это расстелили более-менее ровным слоем и улеглись сверху в одежде. В избе было тепло, бабка топила на совесть, так что если бы не вонь, мутящая разум, спи себе да спи.

Уложив гостей, старушка заперла дверь на обычный шпингалет, каковой не сумел бы остановить и ребенка. Цент, заметив это, проворчал:

– Может, как-нибудь забаррикадируемся? Не хотелось бы проснуться от того, что кто-то меня с низов потребляет.

– Мертвецы сюда не пройдут, – ответила хозяйка. – Ограда их не пустит. Они и не увидят нас даже. Мертвая плоть им глаза застит, мешает разглядеть живое.

– Допустим, в это верю, – согласился Цент, хоть на самом деле ко всяким колдовским штукам относился со скепсисом. – Ну а если живые люди нагрянут? Те еще хуже мертвецов бывают.

– У меня и для живых кое-чего припасено, – заверила бабка, после чего угольком нарисовала на двери какой-то странный символ. – Спи, касатик, не тревожься.

– Ну, ладно, как знаешь, – смирился Цент. – Спать, значит спать.

Бабка погасила свет и, кряхтя, полезла на печку. Машка и Андрей о чем-то шушукались, Алиса беспокойно ворочалась, проверяя оружие. Один пистолет сунула под подушку, второй в карман, дробовик положила рядом, как любимого мужа. Цент потрогал рукой биту, и вздохнул. И как оно все сложно оказалось. Вроде бы только-только жизнь наладилась. Нашел лохов запуганных, тут бы раз, и в князья. А вот нет, пошли проблемы левые. Владик, иуда, такое сделал, что теперь его только найти и убить. Еще некромант какой-то невесть откуда вылез. А ведь можно просто взять, и уехать отсюда, отправиться дальше, колесить по бескрайним просторам, ведя вольную жизнь, не ограниченную уголовным кодексом и нормами морали. Если бы не Владик с его подлой выходкой, был шанс поступить именно так. Но теперь об этом и думать было нечего. Утереться? Проглотить нанесенное оскорбление? Вот уж дудки! Очкарик будет отловлен и казнен, а уж потом видно будет, уезжать или тут притормозить.

Странный ужин и наполненный смрадом воздух сильно портили сон. Цент несколько раз засыпал и просыпался, и всякий раз ему снилось какое-то непотребство. То виделось, как Владик, сатанински хохоча, топчет ногами его коллекцию шансона, а он и поделать ничего не может, то грезилось, как Владик сидит и пишет про него гадости, а он никак не может этому воспрепятствовать. От таких сновидений чудовищных Цент пробудился рано утром с пошатнувшейся самооценкой и в скверном настроении. Убить Владика теперь хотелось еще сильнее, а так же жаждалось вернуться в Цитадель и повторно пообщаться с оставшимися там программистами.