Пустое

Артефакт плавно склонился круглым отверстием к Жули, словно широкоствольное орудие, готовое выстрелить ядром размером с мяч для боулинга. По поверхности артефакта, по линиям и узорам забегали и замигали разноцветные огоньки. Активировался какой-то неизвестный процесс, возможно, какая-то программа, впаянная в это чудо внеземной технологии.

– Она открыла мне сегодня секрет, который касается только нас двоих.

– У неё другой?

– Мимо, старик.

– У неё несколько других? – Барри явно подкалывал.

– Да катись ты. Мы уже вместе как два года.

Мужчины весело проводили время, развлекая друг друга разговором ни о чём. Не видя собеседника, он глядел на приборную панель и, по сути, разговаривал со множеством виртуальных и мультитактильных кнопок разного цвета.

Из раструба цилиндра, словно замедленный и беззвучный выстрел перламутровой пыли, вылетело продолговатое искрящееся облако и окутало девушку, создав единое целое с её телом. В ту же секунду появились полупрозрачные ленты, похожие на листья каких-нибудь океанических растений в форме очень длинных языков. Они тянулись к Жули, и когда ленты или языки проникли вовнутрь, девушка никак не отреагировала.

Несколько секунд и вот в перламутровом пространстве появился крохотный эмбрион, зародыш нового человека, окружённый прозрачным коконом, похожим на эластичное пульсирующее яйцо. Ленты плавно тянули кокон в отверстие цилиндра.

Той аккуратности, с которой произошло извлечение человеческого зародыша, позавидовал бы любой акушер-гинеколог. Пациентка спокойна, словно дремлет на солнечном пляже, – никакого беспокойства и лучше любого наркоза. При этом операция выполнена без единой капли потерянной крови.

Кокон скрылся в искрящемся отверстии цилиндра, облако стало растворяться в воздухе, освобождая девушку от своих объятий.

В ту же секунду из цилиндра неожиданно вырвалось длинное и тонкое, похожее на чёрный электрокабель, щупальце, которое с одной стороны было сплошь усеяно короткими и слегка загнутыми шипами. Вслед за ним вылезло ещё одно. Первое щупальце ухватило Жули за ногу чуть выше колена и потащило к артефакту. Второе метнулось в сторону Юсуфа, но не достав, затряслось в воздухе, изображая то ли гнев, то ли конвульсии. Именно в этот момент девушка вернулась в сознание и, видимо, почувствовав ужасную боль в ноге, отчаянно закричала, прервав хвастовство Юсуфа.

– А потом махнём на Ново-аравийские острова…

Жули вопила так, что сначала Юсуфу показалось, что лопнула обшивка челнока и воздух со свистом вылетает в космическое пространство.

– Что у тебя там? – спросил Барри в тот самый момент, когда Юсуф обернулся и секунды четыре остекленевшим взглядом наблюдал за происходящим в рубке. Вновь раздавшийся голос диспетчера базы вывел его из ступора. – Странный звук…

Юсуф кинулся на помощь Жули в тот момент, когда второе щупальце обвилось вокруг шеи девушки, а первое, отпустив ногу, начало усердно сдёргивать счастливчиков с висков.

Мысли в голове Юсуфа в эти секунды двигались словно огромные валуны. Он никак не мог сообразить, чем можно освободить Жули от щупалец. Ударить по ним чем-нибудь тяжёлым, а лучше всего отрубить. И он сделал то, что посчитал более всего разумным, – схватился за артефакт и принялся что есть силы оттаскивать от Жули.

Не тут то было! Юсуф совсем забыл, что находится в невесомости. Чувствуя, что понемногу начинает сходить с ума, он упёрся ногами в центральный поручень и, подняв верх лицо, широко открыл рот и заорал. Одновременно с этим рванул что есть мочи артефакт на себя.

В этот же момент хватка чёрных отростков неизвестного существа ослабла. Они юркнули обратно в черноту отверстия, а Юсуф в обнимку с цилиндром отлетел к стенке челнока.

Потратив долю секунды на осознание того, что Жули наконец свободна от плена, Юсуф отбросил в сторону цилиндр и, оттолкнувшись ногой, рванул к девушке.

Сначала ему показалось, что Жули находится в каком-то забытьи. Глаза широко раскрыты, рот приоткрыт, руки вытянуты перед собой, как будто пытаются ухватиться хоть за что-то, что может спасти. Обняв её, Юсуф сбивчиво заговорил:

– Мышонок, скажи что-нибудь, не молчи, умоляю, прошу, поговори со мной.

Разум отказывался принимать, что любые просьбы бесполезны.

Голова Жюли с ободранными исками беспомощно болталась из стороны в сторону на такой же ободранной шее. Из ран, не смотря на остановившееся сердце, продолжала медленно сочиться кровь, отлетая мелкими росинками по направлению к решётке аппарата очистки воздуха. На ноге раны были значительно глубже. От них тянулись багровые сгустки, напоминающие собой пропитанные ржавчиной старые верёвки или мёртвые листья морской капусты.

Жули была мертва и до Юсуфа это стало медленно доходить.

От пульта долетал голос далёкого Барри, настойчиво пытавшегося выяснить, что стряслось на челноке «Звезда океана», а Юсуф, всё крепче и крепче сжимая в объятиях тело Жули, рыдал и повторял одно и то же:

– Это наш с тобой секрет. Один на двоих…

Часть первая "Артефакт". Глава 5

5

Все эти бизнес-тренинги и курсы личностного роста – полная чушь. Никто тебя не научит вести дела лучше, чем твой собственный опыт. И ещё один секрет, или правило, называйте как хотите, – всегда в первую очередь думать о собственном деле. Этим чётким курсом, подобно полярному ледоколу, уже много лет следовал Олаф Леприко, и вряд ли кто-то мог ему помешать. При этом сохраняя убеждённость, что за всё, чего он добился в жизни, может быть благодарен только самому себе.

Была, правда, ещё одна сильная сторона его деловых качеств – Леприко прекрасно разбирался в людях. Иногда хватало лишь взгляда, чтобы нарисовать чёткий психологический и деловой портрет того или иного индивидуума.

А вот этого человека, который сейчас сидел перед ним, отставив стул с высокой спинкой достаточно далеко от длинного стола для совещаний, Олаф пока прочитать не мог. Что-то мешало разобраться в выражении лица посетителя, его манерах, необычной позе, в которой он достаточно раскрепощённо сидел на жёстком сидении.

Заместители и руководители среднего звена не должны расслабляться на совещаниях и докладах в присутствии начальства. Хотя, и в его отсутствие тоже. Такова практичная задача стояла при выборе мебели для кабинета. Беря в расчёт такое уточнение, можно без труда понять, что Олаф Леприко старался контролировать абсолютно всё, что происходило в ореоле его обитания.

– Я вас знаю, – без лишних церемониальных приветствий сказал Леприко. Он погладил ладонью зачёсанные назад блестящие чёрные волосы, продолжая впиваться в госят иглами своих холодных голубых глаз.

– Ничего удивительного, – с дерзкой небрежностью кинул человек.

Вскинутый чуть вверх подбородок выдавал надменное отношение не только к тем, кто находился рядом, но и ко всему миру в целом. На мужчине лет сорока-сорока пяти был необычный костюм. Такого Олаф Леприко ещё ни на ком не видел. Наверняка, индивидуальный пошив за немалые деньги из современного и дорогого материала. Костюм прямо кричал о том, какое значение придавал хозяин своему внешнему виду и образу вообще.

Белый длиннополый сюртук, больше напоминающий приталенный плащ с двумя рядами чёрных пуговиц с двух сторон. Чёрные узкие брюки с тройными золочёными лампасами по бокам. Тёмно-синяя рубашка с воротником-стоечкой и ослепительно белый узкий галстук, заявляющий огромную претензию в целом на оригинальность всей композиции. Не галстук, а перевёрнутый восклицательный знак, – мелькнула мысли у Леприко.

Словно уловив ход мыслей собеседника, так тщательно его разглядывающего, посетитель приподнял в усмешке уголок рта и поменял местами сложенные ноги, вытянутые перед собой на дорогом паркете из реликтовой сахалинской лианы. На ступнях красовались красные, стилизованные под максимально удобную спортивную обувь, туфли из комодского варана. Гость без стеснения любовался, бросая на них короткие взгляды.

– Вчера по визиофону вы представились как крупный бизнесмен, владелец производства и реализации одноразовых электронных книг. Ещё вы автор многочисленных серий-посланий в медиапотоке по эзотерике, мифологии и прикладному шаманизму.

– Всё верно, уважаемый Олаф Леприко., – последовал плавный кивок.

– А ведь это не всё, – хозяин кабинета изобразил на лице наивное разочарование и развёл в стороны руки ладонями к собеседнику.

Тот, не раскрывая рта, через улыбку, изобразил негромкий грудной смех.

– Это говорит лишь о моей природной скромности, – наконец ответил гость. – Не смел предположить, что вас заинтересуют мои религиозные убеждения.

– И тем не менее, – Леприко хоть и улыбнулся в ответ, но с явным нажимом в голосе продолжил. – В сводках новостей эфирных медиапотоков и программах медийной сети вы чаще фигурируете как основатель и лидер секты. – Слегка замешкался, вспоминая точное название. – Поглощённые прелестью Тиамат, вроде бы.

Уголки губ гостя нервно дёрнулись вниз, выдавая недовольство, но улыбка с лица не исчезла.

– Посвящённые милостью Тиамат, – мягким голосом поправил он. – Легальная и зарегистрированная церковь в едином реестре религиозных течений.

– Ах, прошу прощения, – махнул ладошками Леприко. – Ну конечно. Густаво Вжень собственной персоной, рад видеть. Итак, какова суть вашего предложения? Готово выслушать.

Леприко опустил руки ладонями вниз на чёрную, зеркально ровную поверхность стола. На одном из пальцев сверкнул перстень с овальным ярко-зелёным бриллиантом.

– Раз уж вы сами упомянули о факте моей миссионерской деятельности, – гость снова поменял ноги местами, – думаю, стоит без лишних прелюдий открыть истинную причину моего визита. – Олаф согласно качнул головой, а Густаво продолжил: – Я пришёл к вам ни как бизнесмен, но как служитель культа богини Тиамат, чью милость и жизненную мудрость я несу всем желающим и нуждающимся. Так повелось, что в этом мире далеко не всегда можно убедить кого-то в чём-то одними только словами. – Олаф вновь молча согласился, понимая, о чём говорит гость. Такие мысли близки и знакомы любому настоящему бизнесмену. – Я хотел бы предложить вам очень выгодную сделку.

– Сделку? – тут же переспросил Леприко. – Несколько секунд назад вы пояснили, что пришли не как бизнесмен.

– Да, всё верно, – невозмутимо отреагировал Вжень. – Ни вашего бизнеса, ни моего это не коснётся. Давайте назовём мой визит обращением частного лица. Я хотел бы у вас кое-что купить.

– А разве нельзя было вчера обсудить это по визиофону? – Леприко начинала не нравиться эта встреча. Кем возомнил себя этот надменный франт?

– В том-то и дело, – Вжень изобразил крайнюю степень печали.

– Ну и что вы хотите купить?

– Я готов выложить любую сумму за одну вещь, которую можно приобрести только у вас.

– Не говорите загадками, Густаво. Что конкретно вас интересует?

– Мне нужен металлический цилиндр, или, возможно, ваза, которая фигурировала во вчерашних сводках происшествий этого мегаполиса.

Нахмурив брови, Леприко с ещё более выраженным непониманием взглянул на Вженя и произнёс:

– Что?

– Вы сами признались, что следите за информационными медиапотоками. Значит, наверное, в курсе вчерашнего инцидента, случившегося с некой женщиной в квартире Париса Полякова. Этому гражданину инкриминируется антиконституционное деяние, а то есть несанкционированное прерывание беременности.

– Да вы шутите, Густаво, – брезгливая ухмылка появилась на лице Леприко. – Я-то при чём?

– Это ещё не всё, – терпеливо продолжил Вжень. – Поляков и раньше проводил аборты на дому. И каждый раз для каких-то целей использовал металлическую вазу. В информационной сводке она упоминается лишь вскользь, но на картинке визиофона я её разглядел. Мне нужна точно такая же.

– Вы уверены, что обратились по адресу? – не сдавался Леприко.

– Дело в том, что за подобной вазой я и другие посвящённые милостью Тиамат охотимся достаточно долго. Не торопитесь, – Густаво остановил жестом порыв Олафа вновь возразить, – я всё объясню. И вы поймёте, что я кое-то знаю, а не просто посетитель с улицы.

– Ну хорошо, удивите меня, – Леприко махнул рукой. Пусть выговорится. Но неприятное ощущение чего-то тёмного и пугающего пошевелилось где-то в глубине его сознания.

– Около трёх лет назад при раскопках древнего города в Сахаре был обнаружен весьма странный артефакт. Какой-то непонятный металлический цилиндр, очень похожий на вазу из-за геометрических линий на внешних стенках. Вместе с другими глиняными и стеклянными предметами быта, эта ваза была передана в Африканский Культурный Исторический Музей, где и прибывает по сей день в подземном хранилище. Но, на самом деле, артефакта было найдено два. По тайной договорённости с неким неизвестным толстосумом, было объявлено лишь об одной находке. Она как раз и отправилась в музей. А вот куда ушла другая ваза, за которую выложили немалую сумму? Вам, Олаф, я думаю, это известно лучше, чем кому-либо.

– Вы намекаете на то, что я знаю, каким образом ваза оказалась в квартире преступника? – Олаф зло хохотнул.

– Даже если не знаете точно, то догадываетесь. И уже дали необходимые распоряжения своим адвокатам, чтобы те подготовили максимальную защиту от неожиданных обвинений.

Улыбка исчезла с лица Леприко. Он откинулся на спинку кресла, сложил руки узлом на груди и жёстко ответил:

– Даже если этот Парис купил эту штуковину в одном из антикварных магазинов моей торговой сети, то это не значит, что я автоматически становлюсь соучастником преступления. Если он использовал вазу как урну, то при чём Олаф Леприко?

Густаво Вжень, выдержав паузу, заметил:

– Но ведь как-то эта ваза оказалась в вашем антикварном магазине. Думаю, это главное, что должно вас по-настоящему беспокоить, разве не так?

Брови хозяина кабинета сдвинулись.

– Ты пришёл меня шантажировать?

Хитрый огонёк блеснул в глазах Вженя.

– Мы перешли на «ты»? Замечательно, я не против. Нет, уважаемый Олаф, я не пришёл тебя шантажировать. Повторю, сказанное минутами ранее: я пришёл предложить сделку.

– Сути это не меняет.

– Я не собираюсь тебя подводить под букву закона, поверь мне.

– Ну, допустим. Только вот незадача, вазы-то у меня нет. Она в лаборатории дознавательного отдела. – Олаф качал головой из стороны в сторону. – Ничем не могу помочь, уважаемый Густаво.

Гость согнул ноги, поставив подошвами на паркет, подался телом вперёд, положив локти на колени и, вскинув подбородок чуть выше, глядя прямым, пристальным взглядом, сказал:

– Я предупредил, что знаю больше.

– Нет вазы, – не отступал Леприко.

– Пока нет. Не стоит так вытягивать лицо. Ты очень скрытный человек, Олаф, и это нормально. А для крупного бизнесмена – главное условие успешного ведения дел. Я знаю, ведь сам точно такой же.

Леприко чувствовал, что начинает понемногу выходить из себя. Вышвырнуть бы этого зазнайку из кабинета.

– Я интересуюсь абсолютно любыми непонятными и загадочными артефактами, найденными на Земле, а теперь ещё и доставляемыми с планет Солнечной системы. Неделю назад мне передали голографическую копию предмета, обнаруженного в одной из расщелин ледяного панциря Европы, спутника Юпитера. И я был прямо-таки потрясён. Ты не поверишь, Густаво, он выглядел точно так же, как…

– Ваза из африканского музея, а теперь ещё и ваза из дома преступника Париса Поляков, – перебил Вжень, явно давая понять, что и в этом вопросе он просвещён. – Я знаю. Ты внёс аванс за покупку этого артефакта и ждёшь его скорейшей доставки на Землю.

– Верно, – Леприко нехотя тряхнул головой. Теперь он выглядел усталым и злобным, словно горняк после двенадцатичасовой смены. – Откуда столько информации? Уж не на коротком ли ты поводке у госструктур? И Брана сейчас слышит наш разговор?

Олаф совсем поник, вероятно, проникнувшись собственными словами.

– Не нужно так расстраиваться, дорогой Олаф. Никакая Брана нас не слышит. – Вжень почти по-доброму улыбнулся. – Скажу больше: мне самому не хотелось бы иметь никаких дел с Браной. Я давно пользуюсь услугами собственного ВИПа, который находится даже не на этой планете. И насколько мне известно, его потенциал превосходит ВИПа Конституционного Следственного Комитета.

Злоба на лице Олафа сменилась недоверием.

– Лидер секты, пользующийся услугами Высоко Интеллектуального Помощника?

– Другие времена, Олаф, совсем другие, – Вжень многозначительно поднял указательный палец к потолку. – Наука близка к объяснению божественного, а религия готова подсказать, в каком направлении двигаться, чтобы, наконец, добраться до истины.

– Даже если тебе помогает ВИП, что это даёт? Он поможет вытащить этот чёртов цилиндр из отдела дознания? Или сделает так, что вдруг станет невозможно определить, как он попал в мой магазин? И за это, – Олаф прищурился, – ты хочешь, чтобы я отдал тебе вазу, летящую сейчас с Европы?

На этот поток вопросов гость лишь улыбнулся.

– Если бы всё так было просто, – ответил он и Леприко понял, что вообще ни черта не понимает. – Благодаря полученной информации мне известно, что на борту челнока «Звезда океана», транспортирующего капсулу в артефактом, вчера произошёл инцидент, в ходе которого погибла девушка, помощница пилота.

– Чёрт! – выругался Олаф. – Неприятная новость.

– Вот видишь, ты ещё об этом не знаешь, а ВИП мне уже доложил. Сейчас на лунной базе, куда должен прибыть челнок, ломают голову, как бы смягчить факт смерти девушки для передачи информации Бране. Ведь такое не удастся ни скрыть, ни отложить на потом. У девушки есть родственники, знакомые, которые знают, когда она должна вернуться на Землю со своим возлюбленным, тем самым пилотом челнока.

– Чтоб их, этих туристов, – вновь не сдержался Леприко.

– Не стоит раньше времени паниковать. – Вжень выглядел идеалом невозмутимости. – Мы найдём решение этой ситуации. Просто пообещай мне, что как только ваза окажется на Земле, ты сразу же распорядишься передать её нашей церкви.

– Ты что-то говорил о любой сумме? – кисло усмехнулся Олаф.

– Всё верно, – подтвердил Густаво, – предложение в силе. Это и будет сделкой. Ты продаёшь, а я покупаю. Договорились?

– А у меня есть выбор?

– Думаю, нет.

Вжень поднялся со стула, показывая, что собирается уходить. Леприко так же встал из-за стола, подошёл вплотную к гостю и протянул руку. Оба улыбались, но каждый по-своему. Густаво с наигранной добротой и с хитринкой во взгляде. Олаф с надеждой и с плохо скрываемым раздражением. Неожиданной стороной раскрылся для него разговор с человеком, который так и остался для него загадкой.

Молча пожали руки. Густаво развернулся и направился к выходу.

– Видео с камер кабинета необходимо стереть? – вдогонку поинтересовался Леприко.

Не оборачиваясь, покрутив пальцем в воздухе, Вжень уверенно ответил:

– Не утруждайся. Мой ВИП уже об этом позаботился.

Мягко закрылась полупрозрачная дымчатая дверь.

Леприко вернулся за стол, окинул взглядом пространство по углам стен и потолка, где должны располагаться, насколько он помнил, незаметные глазу мини-камеры наблюдения, и тихим голосом сказал:

– Ну, здравствуй, незнакомец. В бизнесе друзей не бывает. Я знаю, я знаю…

Часть первая "Артефакт". Глава 6

6

– Доброе утро, Маркус.

По утрам в голосе Браны Маркусу слышались какие-то странные интонации с претензией на заботу и доброту. Это ему не нравилось, казалось несколько фальшивым.

– И тебе, милая, доброе утро, – с долей сарказма отвечал он.

– Завтрак готов, но мой долг напомнить о кардио-профилактической гимнастике, иначе ты попытаешься её проигнорировать.

Маркус прополоскал освежающим бальзамом полость рта, удалил с помощью бритвенной пены признаки появляющейся щетины и, сполоснув лицо прохладной витаминизированной водой из-под крана, поплёлся в комнату, где на небольшом коврике, между медиапанелью и широкой кушеткой, выполнил необходимые вестибулярно-дыхательные упражнения.

– Как там с лабораторным анализом состава вазы?

– Никакой работы! – отрезала Брана. – Вся информация после гимнастики и приёма пищи. Могу включить воспроизведение звукового файла, повышающего эмоциональную активность.

– Только не вчерашний, – предупредил Маркус. – Надоел.

– Хорошо.

Практически не обращая внимания на музыку, Маркус, погружённый в собственные мысли, принялся выполнять плавные наклоны телом, совершая ритмичные последовательные вдохи и выдохи. Брана утверждала, что такие занятия, продолжительностью всего пять минут, могли заменить полноценную часовую пробежку и укрепляли мышцы сердца. Приходилось ей верить.

Верить. – Подумать только! Он относился к Бране, как к живой женщине, чётко осознавая при этом, что её личность, которая заботиться и оберегает его, это всего лишь набор функций, жонглируемых протоколами ВАПа. Но такие уж мы – люди. Нам достаточно сложно общаться просто с куском дерева или с высокотехнологичным големом из металла, пластика и электричества. Всегда хотелось оживить неживое,наделить душой бездуховное. Но это всего лишь человеческая фантазия. И это тоже осознавал Маркус.

– Ты знаешь, что такое одиночество? – спросил Маркус, стоя под бодрящими струями душа, смывающего испарину с разогретого тела.

– Как я понимаю, – тут же откликнулась Брана, – вопрос риторический?

– Я, по-твоему, одинокий человек?

– С философской точки зрения, социальной или личностной?

– Мы так и будем общаться вопросами? – на лице Маркуса промелькнула кривая усмешка.

– Мне необходимо уточнить вводные, чтобы дать точный ответ, – бесстрастно оповестила Брана.

– Давай прямо по списку, исходя изо всех точек зрения. – Маркус закрыл глаза и подставил лицо под упругие струи воды.

– Хорошо. Придерживаясь философской точки зрения, все люди одиноки с момента рождения и до самой смерти. В социальном аспекте – человек, встроенный в общественные процессы, одиноким быть не может по своей сути. Рассматривая одиночество в личностном плане, ответ на подобный вопрос может дать только сам человек. Как сам Маркус Гуссен считает: он одинок?

– Опять вопрос…

Маркус уже покинул душевую зону и не спеша поворачивался под беззвучными потоками теплого воздуха, дующих со всех сторон. Кто-то из его коллег по службе предпочитал после душа полотенца или даже просторные мягкие халаты, но только не Маркус. Его раздражало прикосновение ткани, растирающей кожу. Даже очень мягкой ткани.

– Отвечать не обязательно. Мне известен твой психологический портрет, – сухо констатировала Брана.

– На том и закончили.

Маркус прошёл в помещение для приёма пищи. Всё уже было готово. На столе стояла квадратная тарелка с овсяным омлетом с кусочками бекона, какао-ванильный балансировочный коктейль и крохотное, всего лишь на один укус, лимонно-миндальное пирожное. Его любимое. Маркус довольно хмыкнул.

– Спасибо. Не часто ты меня балуешь.

– Сегодня будет трудный день, – доложила Брана. – Лучше его начать с хорошим настроением.      – Маркус сдвинул брови. Брана, не дожидаясь нового вопроса, добавила: – Это касается работы. С твоей бывшей супругой всё в порядке.

Не проронив больше ни слова, Маркус приступил к еде. Хотелось побыстрее покончить с омлетом и отправить в рот пирожное. Но чересчур торопиться было опасно. Можно запросто нарваться на замечание: завтракать необходимо не спеша, это способствует лучшему усваиванию пищи.

И вот наконец-то ощущая во рту восхитительное послевкусие миндаля и лимона, Маркус увидел привычные для него манипуляции кухонного обслуживающего робота в виде бесшумной длинной руки со множеством сочленений. Убрав в гигиенический агрегат все приборы, стаканы и тарелки, рука совершила моментальную влажную уборку поверхности стола и скрылась за створкой серебристого кухонного гарнитура.

– Итак, – сказал Маркус, вставая из-за стола и направляясь в рабочую комнату, которая частенько использовалась и как домашний читальный зал, и как смотровая медиапотоковых художественно-моральных и приключенческо-эмоциональных игровых программ с участием профессиональных актёров, – вот я и готов к восприятию и переработке информации. –       Он легонько стукнул указательным пальцем по виску.

Через несколько секунд сидел за рабочим столом с медиа-визуализационной столешницей. Она могла показать почти всё, что имелось в интеллектуальной сети планеты Земля. Мощная штука. Не будь у Маркуса такого статуса, вряд ли она оказалась бы в его рабочей комнате.

– Начнём с предмета, изъятого из квартиры Париса Полякова.

Маркус согласно кивнул, а над поверхностью столешницы возникло объёмное изображение предмета, знакомого дознавателю со вчерашнего дня. Ваза или цилиндр, или ещё что-то, но явно не относящееся к современной культуре.

– Хоть он и выглядит достаточно современным, но это не так.