Война философий. Часть I. Предвестники филоистики

Как Ньютон смотрел на философию? Да точно так же, как и филоистика. Вот одна из его цитат:

«В философии не может быть государя, кроме истины… Мы должны поставить памятники из золота Кеплеру, Галилею, Декарту и на каждом написать: „Платон – друг, Аристотель – друг, но главный друг – истина“».

Ньютон сформулировал такое правило научной философии и науки:

«Лучшим и наиболее безопасным методом философствования, как мне кажется, должно быть сначала прилежное исследование свойств вещей и установление этих свойств с помощью экспериментов, а затем постепенное продвижение к гипотезам, объясняющим эти свойства».

Это говорит о том, что философские построения и гипотезы должны основываться на опыте и знании вещей и их свойств, а не на голом умствовании, не опирающемся на практику и эксперимент.

Вот ещё его высказывание об истине:

«Мы не должны допускать больше причин естественных вещей, чем истинных и достаточных для объяснения их явлений».

А это о фактах и опытах в науке:

«При изучении наук примеры полезнее правил».

Думаю, что научной философии это тоже касается в полной мере.

Как видим на примере Ньютона, его тоже коснулась борьба философий. Мы сегодня помним и ценим Ньютона не за его религиозные изыскания, а за его научную философию и научные открытия.

Лейбниц за научную философию

Готфрид Вильгельм Лейбниц (1646 – 1716), немецкий философ, математик, физик, богослов, юрист, дипломат. Как указывают исследователи и словари, Лейбниц является завершителем философии XVII века и предшественником немецкой классической философии, создателем философской системы, получившей название монадология. Лейбниц развил учение об анализе и синтезе, впервые сформулировал закон достаточного основания, которому придавал не только логический (относящийся к мышлению), но и онтологический (относящийся к бытию) смысл:

«… ни одно явление не может оказаться истинным или действительным, ни одно утверждение справедливым, – без достаточного основания, почему именно дело обстоит так, а не иначе…».

Лейбниц создал комбинаторику как науку; заложил основы математической логики; описал двоичную систему счисления с цифрами 0 и 1 (ничего не напоминает?); ввёл термины «модель», «моделирование», писал о возможности машинного моделирования функций человеческого мозга. Такой себе прообраз работы ИИ ещё в XVII веке.

Лейбниц является автором современной формулировки закона тождества; высказал идею о превращении одних видов энергии в другие, сформулировал один из важнейших вариационных принципов физики – «принцип наименьшего действия»; сделал ряд открытий в специальных разделах физики. Также, независимо от Ньютона создал математический анализ (дифференциальное и интегральное исчисления, основанные на бесконечно малых). Вот лишь часть заслуг Лейбница перед философией и наукой.

Направление философии Лейбница было нацелено на создание «законченной системы, примиряющей противоречия и стремящейся учесть все детали действительности». А это, как мы понимаем, не что иное, как стремление к научности, к научной философии. В отличие о Декарта, Лейбниц предложил в качестве критерия истины и объективности использовать логическое доказательство. Который раз в истории философии!

Лейбниц считал, что разум позволяет получить вполне объективное знание о мире. Важнейшими требованиями философской методологии Лейбница были: универсальность и строгость философских рассуждений. Лейбниц указывал, что эти требования имеют не зависящие от опыта принципы бытия, такие как:

– непротиворечивость всякого возможного или мыслимого бытия (закон противоречия);

– логический примат возможного перед действительным (существующим); возможность бесчисленного множества непротиворечивых «миров»;

– достаточную обоснованность того факта, что существует именно данный мир, а не какой-либо другой из возможных, что происходит именно данное событие, а не другое (закон достаточного основания);

– оптимальность (совершенство) данного мира как достаточное основание его существования.

В источниках указывается, что философские взгляды Лейбница «не раз претерпевали изменения», это и понятно, т.к. Лейбниц, как пишут, «хотел примерить философию и схоластику», он утверждал, что разнообразие существующих вещей и действий природы оптимальным образом соотносится с их упорядоченностью, и в этом причина совершенства действительного мира, заключающегося в «гармонии сущности и существования». Известно крылатое выражение Лейбница, что «наш мир – наилучший из возможных миров». Лейбниц не был атеистом, но и он понимал, что философия, как и наука, должна иметь строгие законы и определённую методологию, нарушение которых всегда ведёт к ошибкам мышления.

Некоторые воспринимают упования Лейбница на разум как отрицание им опыта, в том числе и личного опыта, указывают на его споры с философией Декарта. На самом деле это не так. У Декарта он отрицал лишь «врождённость идей», что и понятно. Но сам опыт, даже чувственный, Лейбниц не отрицал. Он писал:

«…действие …малых восприятий гораздо более значительно, чем это думают. Именно они образуют те, не поддающиеся определению вкусы, те образы чувственных качеств, ясных в совокупности, но не отчётливых в своих частях, те впечатления, которые производят на нас окружающие нас тела и которые заключают в себе бесконечность, – ту связь, в которой находится каждое существо со всей остальной Вселенной. Можно даже сказать, что в силу этих малых восприятий настоящее чревато будущим и обременено прошедшим, что всё находится во взаимном согласии… и что в ничтожнейшей из субстанций взор, столь же проницательный, как взор божества, мог бы прочесть всю историю Вселенной…».

Последнее утверждение здесь заставляет сомневаться и в твёрдой религиозности Лейбница. Я уже много раз писал о том, что религиозность философов и учёных необходимо рассматривать в не как таковую, взятую отдельно, как конь в вакууме, а только в строгом соответствии влияния политики, законов и культуры того общества, в котором философ воспитывался, обучался и жил. К сожалению, у многих философов просто не было возможности признать отсутствие религиозности, не получив при этом жёстких санкций со стороны церкви. На это могли решиться лишь единицы.

В философии Лейбница мы видим все признаки именно научной философии. Предлагаю рассмотреть некоторые его высказывания.

О принципах причинности, взаимосвязи и взаимодействия:

«Предопределённость заключается в том, что всё связано с чем-то другим, как в цепи, и потому будет происходить так же неотвратимо, как это было испокон веков, и как безошибочно происходит и теперь, если происходит».

«Мир состоит из бесчисленных вещей, которые взаимодействуют, и нет такой вещи, сколь бы малой, отдалённой она ни была, чтобы, согласно своей мере, она не вносила никакого вклада во всеобщее взаимодействие».

«Весь будущий мир уже задан в мире современном».

«То, что вся природа имеет такую направленность своего движения, а не иную, также имеет определённую причину».

Эти высказывания не так легко соединить с религией, где все решает не предопределённость и закономерность, а бог. Тут можно и о свободе воли вести речь. Есть ли она там, где всё решает предопределённость?

О принципе истинности:

«Истинным следует всегда признавать лишь столь очевидное, в чём невозможно было бы найти ничего, что давало бы какой-либо повод для сомнения».

О принципах познания:

«Нужно всегда начинать исследование с вещей наиболее лёгких».

О принципах доказательства:

«Доказательство – цепь определений».

О принципе тождества и точности понятий:

«Не бывает никаких двух неразличимых друг от друга отдельных вещей».

«Полагать две вещи неразличимыми – означает полагать одну и ту же вещь под разными именами».

И самое моё любимое его высказывание, точно указывающее на то, что Лейбниц выступал за научную философию, потому что в отличие от религий, научная философия должна быть одинакова везде, как и науки:

«Я не различаю ни наций, ни Отечества, я предпочитаю добиваться большего развития наук в России, чем видеть их среднеразвитыми в Германии. Страна, в которой развитие наук достигнет самых широких размеров, будет мне самой дорогой, так как такая страна поднимет и обогатит всё человечество».

Бейль за научную философию

Пьер Бейль (1647 – 1706), философ-просветитель XVII века, впервые теоретически доказавший полноправность и полноценность атеистического общества, которое вполне может быть даже более духовно и гуманно, чем религиозное.

Много о нём писать не буду, т.к. подробнее о нём речь будет во второй части книги. Здесь же хочу привести всего несколько его цитат, которые пригодились бы для того, кто хочет заниматься научной философией. Первые две цитаты касаются пагубности авторитета в философии:

«Воззрение, будто взгляд, переходящий из века в век, от поколения к поколению, не может быть всецело ложным, – чистейшая иллюзия… Ведь, за исключением нескольких философских умов, никто и не подумает проверить, верно ли то, что все говорят».

«… цитаты самых благоразумных авторов часто обманывают нас и, следовательно, благоразумие обязывает нас проверять цитаты, кем бы они ни утверждались».

Это говорит о том, что всё нужно подвергать сомнению, всё проверять и перепроверять. Даже если знание проверено веками, это ещё не гарантия того, что оно истинное и не может быть опровергнуто.

Третью цитату я разделил бы на две разных:

«Философию можно сравнить с некоторыми порошками, которые настолько едки, что, разъедая заражённую плоть раны, они затем поедают живую плоть, разлагают кости и проникают до самого мозга. Философия сначала опровергает ошибки. Но если её не остановить в этот момент, она продолжает нападать на истины. А когда она предоставлена самой себе, она заходит так далеко, что уже не знает, где находится, и не может найти места для остановки».

Проблема этой цитаты в том, что здесь Бейль путает философию и философов, а также путает философию и лжефилософию. В первой части цитаты Бейль говорит о философии как о явлении. Но во второй части, когда говорит о фиктивности философии, он говорит уже не о философии, а о философах. Ошибается не философия, а философы. Уводят в ненаучные дебри философы, а не философия. Не могут остановиться там, где нужно остановиться, – философы, а не философия.

Философия – это осмысление действительности. Осмысление может быть жёстким, прямолинейным, болезненным и даже страшным, оно опровергает ошибки, раскрывает глаза. Но когда происходит уход от истины, осмысления не происходит, тогда нельзя назвать это осмыслением действительности. То есть, формально философ как бы осмысливает действительность, но фактически делает ошибки, уходит в сторону от истины, получая ложное представление о действительности, а не её осмысление. Это уже лжефилософия, фиктивная философия, фиктивное знание. Но виновата ведь не философия, а философ, который, возможно, был недостаточно подготовлен для своей работы, или мыслил себя более умным, чем был.

Бейля я упомянул в этом списке философов потому, что он понимал главное, он понимал, что религия и философия – разные явления, что религия не несёт в себе знаний, что атеизм лучше религии, что религиозная философия не соответствует тем качествам, которые должны быть у философии.

Фонтенель за филоистику

Бернар Ле Бовье де Фонтенель (1657 – 1757), французский философ, писатель и учёный.

Как видим, Фонтенель прожил долгую жизнь, 100 лет. Он был племянником известного писателя и драматурга Пьера Корнеля.

Как и все честные философы, Фонтенель критиковал религию, отвергал сверхъестественное и чудеса. Он подчёркивал фантастичность и иррациональность религии. Фонтенель утверждал, что религия возникла и развилась в результате господства невежества, незнания истинных причин явлений, о чём говорили ещё античные философы. Другим источником религии он совершенно верно называл сознательный обман людей со стороны служителей культа.

Особое место в наследии Фонтенеля занимают «Рассуждения о множественности миров». В этой работе, опираясь на достижения астрономии, научное наследие Галилея и Коперника, философско-атеистические идеи Бруно и других философов, Фонтенель с научных позиций подрывает авторитет религии, показывая несостоятельность религиозной картины мира.

Также Фонтенель как материалист опровергал учение о врождённых идеях или божественном вмешательстве в законы природы.

Меня более всего радует то, что Фонтенель прямо указывает на первенство философии по отношению к другим формам сознания, о чём я пишу в своих книгах. Так, Фонтенель в своей работе «О происхождении мифов» совершенно верно и правильно пишет:

«Рассказы первобытных людей своим детям, часто лживые по самому своему существу, ибо они придумывались людьми… искажены в самых своих истоках. Но разумеется, они подвергались ещё большей порче при передаче из уст в уста…

Поверят ли тому, что я сейчас собираюсь сказать? В эти грубые времена существовала даже своего рода философия, и она сильно способствовала рождению мифов. Люди несколько более одарённые, чем другие, естественно, стремились найти причину вещей и событий, происходивших у них на глазах… Конечно, это своеобразный философ, но, быть может, он был Декартом своего века…».

Далее Фонтенель пишет:

«От этой примитивной философии, несомненно господствовавшей в пору детства человечества, народились всевозможные боги и богини. Весьма любопытно наблюдать, как человеческое воображение порождает ложные божества».

Далее у него написано:

«То, что мы называем философией ранних столетий, безусловно, могло быть связано с историей фактов».

И это очень верное замечание! Фонтенель также указывает, как первобытная философия смешивается с мифами:

«Если рассмотреть внимательно большую часть этих мифов, можно обнаружить, что они представляют собой всего лишь смесь фактов с современной им философией. Философия эта очень удобно разъясняет всё, что есть в этих фактах чудесного, причём чудесное это как будто весьма естественно согласуется с фактами».

«В древние времена не только объясняли с помощью фантастической философии всё, что было поразительного в истории фактов, но и толковали с помощью истории фактов, вымышленных для развлечения, то, что было областью самой философии».

Он приводит в пример два созвездия «Медведицы» и истории, которые придумывали люди для этих созвездий, вольно рассуждая о том, что раньше это якобы были женщины.

Но главное, Фонтенель пишет:

«Если мы исследуем заблуждения наших времён, мы обнаружим, что в основе их появления, развития и устойчивости лежат те же причины».

На это же указываю я, когда пишу о современных мифах, заполонивших даже саму философию.

Но пока нам важно увидеть то, что Фонтенель доказывает в своей книге и показывает на примерах: философия была уже в первобытные времена. Он показывает, что философия – это и есть осмысление действительности, что она существовала до мифа и религии. Это полностью соотносится с филоистикой. Об этом же я пишу в первой части своей книги «Азы философии для философов».

Только два уточнения я мог бы тут внести в теорию Фонтенеля. Он слишком робок в своих утверждениях. И вот почему. Он пишет, что «люди несколько более одарённые, чем другие, естественно, стремились найти причину вещей и событий, происходивших у них на глазах». Это он называет «своеобразной философией». На самом деле это не «своеобразная», а самая настоящая философии, т.к. сущность философии – осмысление действительности. И «стремились найти причину вещей и событий, происходивших у них на глазах», т.е. осмыслить действительность, не только одарённые, а все люди, каждый человек. Поэтому философствовали все. Разница была лишь в том, что кто-то делал это более разумно и научно (хотя о науках тогда не знали), а кто-то совершал ошибки мышления и дополнял пробелы фантазией, что и порождало мифы. Иными словами, чтобы создать миф, или сказку, или рассказ, или что угодно, необходимо сначала пофилософствовать, осмыслить, соотнести то, что знаешь, с тем, что не знаешь; то, что хочешь сказать, с тем, чего сказать не хочешь. А это не что иное, как философствование. То есть, Фонтенель рассматривал философию только как научное мышление, ведущее к познанию: «стремились найти причину вещей и событий». Но философия может быть и фиктивной, не научной, не ведущей к познанию. Тем не менее, она всегда предшествует правильному или неправильному пониманию действительности. Поэтому она предшествует и мифу, и религии. Так показывает филоистика – научная философии.

Поэтому мне удивительно: как, когда и кто после этого наглядного доказательства Фонтенеля вдруг решил, что первая форма сознания – миф? У кого на это хватило ума? Где он взял такие знания? Как этот «философ» представлял себе философию?

Просветительское философское творчество Фонтенеля имело огромнейшее значение не только в Европе, но и в России XVIII – XIX веков. Тем более непонятно, как же философы пропустили мимо своего сознание такую важную мысль об истории и начале философии? Просто уму непостижимо.

Интересно высказывание Фонтенеля о философии:

«Настоящий философ похож на слона: он никогда не опускает вторую ногу до тех пор, пока первая не встанет на своё место».

И не менее интересно его высказывание о философии животных и глупости людей:

«Людям приятно думать, что боги так же глупы, как они, но они вовсе не хотят, чтобы звери могли сравниться с ними в мудрости».

Бернард Мандевиль против фиктивности религии и теософии

Был такой известный английский философ, сатирический писатель, а также экономист и доктор медицины Бернард де Мандевиль. Годы его жизни 1670 – 1733 гг. Мандевиль был последователем Дж. Локка.

В 1705 году увидела свет его «Басню о пчёлах». Вообще-то, его «Басня» изначально имела более длинное название, но для краткости её стали называть просто «Басней о пчёлах». Это произведение приобрело очень широкую известность среди масс.

Мандевиль выступал за создание светского государства. Он предостерегал общество от вмешательства в его дела духовенства. В 1720 году эти идеи Бернард Мандевиль представил в работе «Свободные мысли о религии, церкви и национальном счастье». Мандевиль утверждал:

«Какая религия самая лучшая? Этот вопрос причинил больше бедствий, чем все остальные вопросы, вместе взятые».

Естественно, что он был осуждён церковью, его идеи приобрели резко отрицательное отношение духовенства и властей. В 1723 году его «Басня о пчёлах» была официально осуждена за безнравственность и атеизм.

Мандевиля я здесь указываю только для того, чтобы показать извечную борьбу философии с фиктивной философией, лжефилософией; борьбу просвещённых людей с религией, которая может защищать себя не аргументами и фактами, а только давлением, запретами и прочими карательным и мерами. Я хочу показать, что религия и философия – это несовместимые явления, и многие философы понимали это, они пытались вырвать философию из лап религии, пытались сделать из философии честную научную познавательную деятельность, каковой она и должна быть.

Генри Сент-Джон Болингброк за филоистику

Генри Сент-Джон 1-й виконт Болингброк, годы жизни 1678 – 1751, британский государственный и политический деятель, историк, публицист, философ.

Генри Сент-Джон Болингброк в своих «Философских опытах» выступает как материалист, последователь эмпиризма и сексуализма Локка.

Здесь опять вспомним тему бытия и сознания. Болингброк утверждал, что первые идеи, питающие разум, поступают извне, из бытия. Они вызываются ощущениями, которые возбуждают в нас внешние вещи. То есть, мы опять видим, что философ стоит за формулу: бытиё определяет сознание. Филоистика считает эту формулу главнейшей для научной философии.

Генри Сент-Джон тоже выступает за научную философию, которую называет естественной. Он утверждает, что там, «где бессильны ощущения в естественной философии, предметом которой выступает подлинное, …. интеллект мало на что пригоден».

Также он, как и указанные выше предшественники, критикует фиктивную философию, не приводящую к истине:

«К пустословию прибегали во все времена ради спасения никчёмной философии и всегда напускали наукообразный туман, чтобы удивить и произвести впечатления».

Он указывает на плохие плоды, которые приносит фиктивная философия:

«В различных философских школах, как и в разных государствах, подделка сходит с рук, только никто от этого не становится богаче».

Бенджамин Франклин за научную философию

Бенджамин Франклин известен сегодня многим благодаря тому, что его портрет помещён на долларах. Годы его жизни 1706 – 1790. Американский философ, учёный, изобретатель и политик Бенджамин Франклин не был атеистом. Но и он выступал за научную философию и науку. Родился в семье ремесленника-мыловара. Образование получил путём самообразования.

Не многие знают, что он изобрёл кресло-качалку и даже получил патент на его конструкцию. Куда более известно то, что Бенджамин Франклин изобрёл громоотвод и отказался патентовать это своё изобретение. Он вполне справедливо считал, что патент замедлил бы распространение этого полезного новшества. Тут стоит заметить, что мировую известность и славу Франклин приобрёл как раз за открытия в области электричества, а также за многие другие практические совершенствования.

Кстати, Бенджамин Франклин был избран в члены академий многих стран, в том числе и Российской Академии наук.

В своей биографии Б. Франклин рассказал о своей ужасной привычке спорить, и о том, как поборол её и стал одним из самых компетентных, учтивых, а также дипломатичных людей Америки за всю её историю. Видимо, скромность он так и не поборол. Франклин признавался:

«Мне очень хотелось улучшить свою речь, и я читал очерки об искусстве риторики и логики. А вскоре я достал «Воспоминания о Сократе» Ксенофонта и был очарован совершенно сократическим методом. Став применять его, я перестал прекословить и больше не прибегал к положительным доводам, а принял вид смиренного вопрошателя».

Как жаль, что сегодня далеко не во всех институтах у нас не преподаётся риторика и искусство спора. А ведь было бы хорошо, если б эти предметы преподавали в каждой школе. А то многие выпускники школ умеют общаться только междометиями.

Помните, выше мы рассматривали, как Роджер Бэкон ещё в XIII веке фактически предсказал многие технические разработки, которые сегодня уже кажутся обыденностью? Так вот Бенджамин Франклин тоже пытается дать своё предсказание на будущее. Но он говорит не столько о технике, сколько о морали:

«Невозможно представить себе той высоты, которой достигнет власть человека над материей через тысячу лет… Наша жизнь будет по желанию продлена даже за пределы глубокой старости. Наука нравственности пойдёт по верному пути усовершенствования, так что уже не будет, как теперь, «человек человеку волк», и люди наконец узнают то, что они сейчас неверно называют человеколюбием».

Как хорошо сказано: «Наука нравственности пойдёт по верному пути усовершенствования». Только вот, пойдёт ли? Может ли пойти наука нравственности по верному пути при наличии в учебных заведениях фиктивных знаний и фиктивной философии, в обществе, где преобладает не научное, а религиозное мировоззрение? В обществе, где отказываются от идеологии, потому что бояться признать, что альтернативой капитализму может служить только социализм. Впрочем, Франклин ведь замахнулся не на завтра, а «через тысячу лет»… А вдруг да случится? Но, оглядываясь на прошлые тысячелетия, оптимизм сменяется пессимизмом. Человек слишком жаден и ленив, чтобы усовершенствовать свою нравственность. А при капитализме это просто невозможно. Точно так же это невозможно, пока философская наука не очистится от мифологических представлений и фиктивности, пока не станет честной, пока не будет пропагандировать научное мировоззрение. Иначе ни о какой науке нравственности нечего и думать. Какая может быть наука с ненаучным мировоззрением?

Думается, что Бенджамин Франклин понимал это, поэтому и дал для своих предсказаний аж тысячелетие, не надеясь, что люди изменятся в ближайшие столетия. Также понимал он и о безнадёжности философии своего времени. Поэтому его высказывание похоже на крик страдающей души:

«Как мал наш прогресс в философии!»

Почти триста лет прошло после этого возгласа, а прогресса в философии всё не видно. А ведь время – это единственное, что у нас есть до окончания наших жизней. Неужели мы так и хотим прожить жизнь в невежестве и невежество оставить нашим потомкам?

Кстати афоризм: «Время – деньги» – тоже придумал Бенджамин Франклин. В капитализме именно так: время – деньги. Но я бы сказал: время – это ваша жизнь! Это всё, что у вас есть в жизни.