Месть мойры

Альма заставила нить жизни подчиняться и направила ее в сторону эринии. Тонкая, но прочная, подобно плети, нить устремилась и обогнула посланника смерти. Она сомкнулась на его шее, что заставило его остановиться. Эриния ощупывал свое горло, но ничего не мог найти, он не задыхался, но чувствовал боль. Его руки царапали кожу, пытаясь поддеть и избавиться от того, что грозило отнять его жизнь. Посланников смерти было сложно назвать живыми, но они могли чувствовать, принимать решения и были осознанными, а значит, и их существование можно считать жизнью. Вероятно, эриния не имел собственной судьбы, он давно оставил ее позади, поменял на существование в служении Танатосу.

Альма не могла его убить, поэтому взяла из жизни оленя лишь крошечную часть длиною в день, небольшой отрезок его нити судьбы, и этого хватило, чтобы удержать эринию на короткий миг.

Грудь Альмы сжалась от боли. Будто кто-то ударил ее наконечником стрелы, и он теперь пробирался в самую душу, царапал и разрывал изнутри. Но это было наказанием за то, что она сделала.

Девушка посмотрела в небо. Она понимала, что нарушила правило – вмешалась в судьбу.

Сквозь щемящую боль Альма слышала проклятия Демьяна, посылаемые в ее адрес, она отчетливо улавливала крики других людей, их улыбки на лицах сменились гримасами страха и ужаса, но это не имело значения. Прикусывая губу в надежде, что боль вскоре пройдет, Альма подумала о том, что призвавший ее человек глуп, раз считает, что его слова и пустые угрозы хоть как-то подействуют на мойру. Он призвал ее, хотел использовать, и этого мойра ему не простит.

Спрятав ножницы, Альма помчалась прочь, надеясь, что вскоре боль отступит и темнота перестанет застилать ей дорогу.

Глава 2

Джекс, открывая тяжелую массивную дверь в исторический музей, обещал себе, что не будет выделяться.

Хотя бы сегодня.

Хотя бы попытается сделать это.

Вчера его матери поступил очередной звонок от директора школы, в которой чудом или с помощью высших сил Джекс смог проучиться до выпускного класса. Он не был глуп, но поведение парня, по мнению руководства школы, оставляло желать лучшего. Возможно, Джекс смог бы окончить учебу с золотой медалью и поступить в престижный университет, после найти работу, но он определенно не умел обходить неприятности стороной.

Мистер Кирп посчитал нужным напомнить Ларе о дурном поведении ее сына. Но Джекс не был виноват. Тот парень, лицо которого познакомилось с его кулаком, заслужил. Он мерзким способом напомнил Джексу о том, что у него не было отца.

– Отцепись, – сперва ответил ему Джекс, как он посчитал, весьма по-доброму подойдя к решению конфликта.

Но Вотеру не было до этого дела.

– Говорят, тебя бросила девчонка из-за того, что твоя семья не может справиться с долгами.

Его отвратительный смех разлетелся по узкому проходу между классами. Гул голосов стих, и все внимание обратилось в их сторону.

У Джекса не было девушки, по крайней мере в последнее время уж точно, но люди очень любили придумывать нелепые слухи.

Но вот в плане проблем с деньгами Вотер не ошибся.

– Тебе-то какое дело, Вотер? Твой папочка платит всем в этой школе, чтобы ты считал себя лучше, чем ты есть, но без этих денег ты был бы никем. Все так думают, просто боятся сказать тебе в глаза. – Джекс оскалился. – Точнее, боятся не тебя, а твоего отца. Может, я и рос всю жизнь только с матерью, но, в отличие от тебя, на меня мой отец не поднимает руку, а с долгами уж как-нибудь справлюсь, потому что у меня есть любящая семья.

Вотер ударил первым, но не вина Джекса, что этот болван промахнулся и влетел в стенку. Джекс хотел мирно уйти, но парень не унимался, посчитав себя оскорбленным. Как только Вотер пришел в себя, он поднялся на ноги, подошел к Джексу и схватил его за ворот футболки, разворачивая к себе. Единственной чистой футболки, как потом оправдывался Джекс в кабинете директора, но почему-то его аргумент не был засчитан. Фингал под глазом лучшего ученика школы впечатлял куда больше.

Оставался месяц.

Всего лишь один месяц в чертовой школе, чувак, держись! – как молитву, в своей голове произнес парень, входя в здание.

Эта экскурсия была показательной. Нельзя было облажаться. Музей истории правящих семей. Билеты куплены школой на выделенные культурным центром для развития подростков в старших классах деньги.

Мистер Кипр предупредил Лару о ее сыне:

– Это последний шанс для Джекса! Я жду от вас принятия соответствующих мер.

Джекс миллион раз слышал это словосочетание – «последний шанс», – но чувствовал, что на этот раз шанс действительно последний. Он дал обещание матери, что окончит чертову школу, чтобы устроиться на работу и закрыть бесконечные долги отца, с которым тот их оставил.

И намеревался выполнить это.

Музей был отстроен когда-то правящей королевской семьей в память о наследии и семейной истории. Он находился в худшем месте, по мнению Джекса, потому что ему пришлось добираться сюда два часа. Раньше этот музей был замком, вот почему его возвели в такой глуши, и Джексу не нравились ни его помпезность, ни дурацкое расположение.

Музей окружал густой лес. Джекс слышал от преподавателей предупреждение не соваться туда, чтобы не потеряться. Администрация школы настоятельно рекомендовала держаться группами, в которые их распределили во время посещения музея.

Занудство, – с досадой подумал парень, но был вынужден послушно следовать за экскурсоводом, крепче сжав лямки рюкзака.

Ему не повезло еще с самого начала, когда огласили списки групп. Естественно, он оказался вместе с Вотером и его подружкой Кейси, которая усмехалась, накручивая свои идеально уложенные в салоне волосы на палец. Вотер с не меньшим ехидством обнимал ее за талию, грубо впиваясь пальцами в бок Кейси. Но она терпела, потому что хотела отправиться домой на его дорогой машине, а не в общественном автобусе, который ходил раз в час по официальному расписанию. По неофициальному – раз в два часа. Джексу хотелось поднять голову и спросить: «И за что все это?» Судьба будто так же, как и его одноклассники, смеялась над ним в этот момент. Арендованные автобусы входили в счет экскурсии, но некоторым счастливчикам повезло иметь личное транспортное средство, и они могли добраться до дома быстро и с комфортом. Джексу такой роскоши, увы, не видать.

Парень шел позади, не обращая ни на кого внимания. Он надел наушники и спрятал провода под футболкой, сверху надел толстовку, застегнув на молнию и накинув капюшон. Друзей у него не было, чему он радовался в такие моменты, как сейчас, – никто не доставал его разговорами и не отвлекал.

Один из наушников был сломан, и Джекс периодически улавливал голос экскурсовода.

Они переходили из одного зала в другой. Дорога мраморных коридоров казалась бесконечно длинной. Проходящий мимо парнишка подавил зевок. Джекс его понимал.

Наконец экскурсовод остановилась, давая школьникам приблизиться к себе и образовать полукруг. Джекс предпочел встать подальше. Его главной задачей было просто не влипать в неприятности.

Будто у него хоть раз это получалось.

– На картине вы можете видеть изображение трех мойр, трех сестер, богинь судьбы.

Экскурсовод указала на полотно, возле которого стояли только школьники.

Наверное, в будние дни здесь мало народу, – решил Джекс, – да и кто вообще захочет тащиться в такую глушь? Удивлен, что этот музей еще существует и его не закрыли.

– Какие-то они старые, – прокомментировала девушка, стоящая в первом ряду. Она училась в параллельном классе, но Джекс не знал ее имени.

– Древние, – поправила ее экскурсовод.

Она оглядела группу и принялась рассказывать историю:

– Прадед нашего действующего на сегодняшний день правителя Торриуса повесил здесь эту картину. Она была одной из его любимых, он говорил, что это напоминание о том, что жизнь имеет свое начало, продолжение и конец. – Она задумалась, вспоминая дальше. – Иногда правитель посещает это место, проводя часы возле картины. Как и его прадед когда-то.

– Правитель бывает в этом… кхм… месте? – задала вопрос Кейси.

– Иногда, – сдержанно ответила экскурсовод, глупые вопросы детей ее утомляли.

Джекс поднял глаза, отрываясь от созерцания плитки под ногами, и посмотрел на картину. На холсте размером в целую стену были изображены три старушки: одна стояла возле золотых весов и доставала из них белые, чуть ли не прозрачные нити, передавая второй сестре, что сидела за веретеном и плела, третья сестра стояла с ножницами и обрезала нити, когда те заканчивались. В уголке в малозаметном месте виднелся силуэт, похожий на тень. Нечто черное пробиралось к сестрам судьбы, но они его не замечали. Это было похоже на темные силы, что пытаются помешать мойрам ткать судьбы или хотят завладеть ими.

Экскурсовод поймала заинтересованный взгляд Джекса, несмотря на то что капюшон толстовки закрывал его лоб и парень стоял за толпой.

– Это эриния, проводник или помощник бога смерти, – пояснила она.

Джекс предпочел молчать дальше, ничего не отвечая.

– Как-то стремно он выглядит, – приметил Вотер.

Джексу показалось, что женщина еле держит себя в руках, чтобы не выставить юных не ценителей искусства подальше. Но, признаться, она отлично умела справляться с гневом.

– Роль эринии в истории важна. Как есть те, кто творит судьбу, есть и те, кто заканчивает ее. Таков порядок мира и его закон. Издавна именно эринии были посланы служить Танатосу, богу смерти, и приносить ему души. Иногда души людей сопротивлялись, но в конечном счете от посланника смерти не удавалось сбежать никому.

– Откуда эринии знают, когда пришло время забрать душу? И разве создания Темного Царства могут спускаться в мир людей? Я думал, боги отделены от нас, – не унимался Вотер.

– По своему желанию боги не могут посещать мир людей, но в древности были те, кто умел с ними разговаривать или призывать. Правда, ни одно божественное существо, будь то светлые силы или темные, не может оставаться здесь надолго. Это нарушает баланс. Конкретно у бога смерти есть помощники – эринии, он говорит им, когда наступает час, и отправляет за душой. Мир богов делится на мир Темного Царства и Пантеон. В Темном Царстве, по легендам, творится хаос, в нем живут служители ночи, нижние касты, как их принято называть. И туда же попадают людские души после смерти. Боги же отличаются своей силой и возвышают себя, обитая в Пантеоне.

Картина была впечатляющей, но не представляла для Джекса особого интереса, и он снова погрузился в музыку, играющую в одном наушнике. Дальше слова экскурсовода проходили мимо него, как и бессмысленные вопросы Вотера.

Так чередовались зал за залом.

Любимые песни в аудиозаписях подошли к концу, и парень вынул наушники. Внезапно он понял, что шум голосов стих вместе с музыкой.

Джекс огляделся, но поблизости никого не было.

Черт, неужели я отстал? – с досадой подумал парень и решил, что нужно найти свою группу, догнать их, или мистер Кирп убьет его, ну или в худшем случае выставит вон из школы.

От мыслей остался неприятный осадок в душе. Джекс представил выражение лица матери, грусть в ее глазах и разочарование. Вряд ли она скажет хоть слово. Лара, скорее, поймет сына, ответит, что он не виноват; даже если это будет неправдой, но она обязательно поддержит его.

Джекс сжал кулаки. Мать так же говорила про отца, видела и говорила о нем всегда только хорошее. Но парень не хотел мириться с этим. Если она смогла простить, то он точно не смог.

Джекс ускорил шаг. Он прошел один выставочный зал, затем следующий. На его взгляд, все они были одинаковые и мало чем отличались друг от друга. В какой-то момент он пожалел, что не следил за экскурсоводом, пока они шли, и не запомнил дорогу. Парень перешел на медленный бег. Было непривычно тихо. Можно сказать, слишком тихо.

Он остановился перевести дыхание и увидел охранника в конце зала. Мужчина стоял, скрестив пальцы в замок за спиной, и смотрел в небольшое окно между картинами. Джекс обрадовался.

Отлично, хоть кто-то здесь есть, – подумал он, испытывая короткое облегчение.

Джекс, не став медлить, подошел к охраннику.

– Простите, – произнес он, прочистив горло и привлекая его внимание, – вы, случайно, не видели здесь кучку шумных подростков? Вероятно, они мои одноклассники.

Охранник в упор игнорировал его. Джекс притворно кашлянул, но и на этот раз ему не ответили. Парень посчитал это как минимум странным или неуважительным. Его часто злило, что взрослые не берут в расчет или не воспринимают тебя серьезно, если ты подросток или просто младше. Это бесило.

Джекс торопился, чтобы никто не успел хватиться его. Мысленно он ругал себя за то, что не смог справиться даже с таким простым заданием, как школьная экскурсия.

Парень дотронулся до плеча мужчины. И в этот миг тот исчез. Испарился в воздухе, будто его никогда здесь и не было, но парень был уверен – ему не могло показаться. Джекс чувствовал на своих пальцах жар, будто кожу обдало горячим воздухом.

– Что за черт?! – Он отдернул руку и отошел назад, но, споткнувшись о ровный пол, упал.

Джекс быстро поднялся на ноги и побежал прочь. Мысли путались в голове. Все кружилось перед глазами, дыхание перехватывало, а порой парень его и вовсе переставал чувствовать, словно забывая дышать. Сейчас ему было не до этого. В голове он прокручивал тысячу вопросов, но первыми из них были: куда пропала целая группа людей и почему у него неожиданно начались галлюцинации?

Джекс слабо верил в то, что охранник ему лишь померещился. Страх был реальным, и Джекс был убежден в том, что видел. Он знал, это не плод его воображения. Но и размышлять об этом всерьез было опасным делом – кто ему вообще поверит? Посчитают чокнутым, или, того хуже, Вотер наверняка первым побежит к директору и что-то соврет про Джекса, а тот потом не оправдается. Кому поверят больше: практически отчисленному ученику или пай-мальчику с золотой медалью в кармане? Взрослым порой плевать на правду.

Джекс бежал со всех ног, игнорируя таблички «Бегать в выставочных залах запрещено!».

Сделав круг, он выскочил на улицу. Джекс надеялся, что экскурсия просто-напросто подошла к концу и на самом деле все рассаживаются по своим автобусам или автомобилям, а преподаватели ждут, когда Джекс выйдет, чтобы мистер Кирп мог отчитать его по приезде.

Сейчас парню было плевать на нотации, он был даже согласен на то, чтобы его выперли из школы. Главное, живым.

Его страх усилился, когда в лицо подул холодный воздух. Парень огляделся по сторонам, но никаких автобусов нигде не было видно, как и людей вокруг. Все было чертовски странным.

Вдруг кто-то дотронулся до его плеча. Джекс вскрикнул от неожиданности.

– Хей, полегче! – сказал позади стоящий парень. – Зачем так орать?

– Что…

Джексу хотелось спросить, живой ли перед ним человек, но прежде, чем задать самый глупый вопрос в своей жизни, парень взял себя в руки. Перед ним стоял Карел из его школы, учившийся на год младше. Он вспомнил его имя, точно! Джекс провел по своим каштановым волосам рукой, зарываясь в них пальцами. Он оглядел Карела, убеждаясь, что тот не плод его фантазии, а реальный человек.

– Что ты здесь делаешь? – спросил Джекс, стараясь говорить спокойнее и не выдавать паники в своем голосе.

Карл протянул ему куртку.

– Ты забыл, – ответил он, протягивая потрепанную черную ветровку, которую Джекс оставил в гардеробной музея, так как ему запретили ходить по залам в верхней одежде. – Она вроде твоя.

– Да, спасибо.

Джекс взял протянутую ему куртку и накинул поверх толстовки. Вещи он предпочитал свободные и в основном совсем не новые, потому что большая часть денег в его небольшой семье уходила на оплату долгов.

– Мы на другом конце музея, так как вышли с противоположной стороны, когда закончилась экскурсия. Со стороны леса, если быть точнее.

Джекс посмотрел на Карела с непониманием, неосознанно хмуря брови.

– Об этом говорила экскурсовод, – пояснив, ответил парень.

– Ясно.

Джекс попытался отогнать от себя мысли о недавно исчезнувшем на его глазах охраннике. По крайней мере, он нашел логичное объяснение пропаже своих одноклассников. Это добавило Джексу уверенности в том, что он пока не сошел с ума.

Карел пошел первым, расценив долгое молчание собеседника как просьбу оставить его одного. Все давно привыкли, что Джекс не нуждался в компании.

В скором времени, обогнув музей-замок и увидев добрую половину своих одноклассников и преподавателей, Джекс вздохнул с облегчением. Никогда прежде ему не доставляло радости видеть эти знакомые лица. Он планировал подойти ближе, как вдруг услышал шелест позади. Странный звук исходил из леса за его спиной. Парень усилием воли заставил себя не оборачиваться. У него было плохое предчувствие, а с него вполне хватит странностей на этот день.

Но шелест повторился…

Нет, Джекс, тебе кажется. Так бывает, правда? Не стоит вмешиваться в то, о чем потом можешь пожалеть. Просто. Иди. К автобусу.

…А затем раздался крик.

Остальные находились слишком далеко, чтобы услышать, хотя крик был сильным и явно принадлежал девушке.

Нет, Джекс, не смей! Даже не думай о том, чтобы снова вляпаться в неприятности, – напомнил он себе.

Крик раздался с новой силой. Мысленно прокляв тот день, когда он ударил Вотера и тем самым вывел из себя директора школы, Джекс обернулся и помчался в лес. Он не мог оставить того, кто нуждался в помощи, особенно если это была девушка. Он надеялся лишь на то, что у него получится разобраться с проблемой как можно скорее и успеть на автобус.

Лес был слишком густым. Несмотря на то что стоял день и светило солнце, кроны оказались слишком густыми и перекрывали собой все небо. Джексу пришлось пробираться сквозь кусты, раздвигая руками ветки, которые сопротивлялись и нещадно царапали бы кожу, если бы не прочная ткань куртки и толстовки.

К счастью, крик повторился вновь, и Джексон понял, куда именно ему идти. Он не знал, сколько прошло времени, старался об этом не думать, чтобы не пожалеть о своем поступке. Он шел уже минут двадцать, и как бы ему сильно ни хотелось ускориться, условия не позволяли.

Вдруг в него врезалось что-то тяжелое и… белое.

Перед ним стояла девушка. На глаз Джекс не умел определять возраст людей, но, кажется, его ровесница. Она была одета только в странный белый плащ, из-под которого выбивались белые пряди длинных волос. Выглядела она слегка озлобленной и даже немного дикой, словно вышла из схватки с медведями. Девушка отшатнулась от него и сделала пару шагов назад, держа дистанцию. Положение ее тела напоминало боевую стойку, будто она вот-вот напрыгнет на него с кулаками.

– Это ты кричала? – спросил Джекс.

Парень думал, что в музей сегодня завезли только пару классов из их школы, а девушку, подобную ей, он еще не встречал. Такую внешность сложно было обойти стороной и не заметить. Она бросалась в глаза. Джекс утешил себя тем, что в этот огромный музей могли сегодня приехать не только ребята из его школы, но и из других тоже.

Незнакомка внимательно вглядывалась в его губы, когда парень заговорил. Джексу сделалось от этого неловко. Девушки обычно кидали на него презрительные взгляды, но эта смотрела иначе. Не как на отброса.

– Человек, – произнесла она, и казалось, ее напряжение слегка ослабло.

Это был не вопрос, но даже если бы и был, все равно парню показалось это странным.

– Эм… В общем, если тебе не нужна помощь, я пойду. Меня ждет автобус и вместе с ним куча неприятностей.

Джекс развернулся и сделал несколько медленных шагов. Признаться, он ждал, что она остановит его, но девушка просто стояла и смотрела, как он уходит.

Джекс не выдержал и обернулся. Он посмотрел на ее босые ноги, которые заметил еще пару секунд назад. Иногда он терпеть не мог своей слабости, той стороны себя, которая не умела говорить «нет» или бросать босых девушек посреди темного леса.

Сейчас бы это пришлось очень кстати.

Девушка замялась, продолжая стоять на одном месте. Ей явно было холодно, но она упрямо не желала этого признавать. По крайней мере вслух.

– Я могу отвести тебя к автобусам, тебя довезут или хотя бы дадут погреться. Возможно, у работников музея найдется обувь. – Джекс пожал плечами. Ему не особо верилось, что у кого-то могла быть лишняя пара обуви, но попробовать стоило.

Она задумалась над его предложением, хотя на ее месте любой бы согласился с большим удовольствием и благодарностью.

– Хорошо, смертный. Я позволю тебе сопроводить меня.

Джекс решил не акцентировать внимание на ее обращении к нему. У парня было одно желание: сдать девушку в надежные руки, избавив себя тем самым от чувства ответственности, ведь именно ему угораздило ее найти. Поборов в себе желание закатить глаза, Джекс повел девушку, а точнее, свою новую головную боль через лес.

– Как тебя зовут? – первым нарушил он молчание, сам не зная почему.

– Ты не знаешь, кто я?

Ее голос звучал действительно удивленно и даже немного оскорбленно, будто перед Джексом стояла важная политическая персона, чьими портретами был увешан весь мир, а он смел ее не признать.

Джекс хмыкнул:

– А должен? Я впервые встретил тебя.

– Альма, – представилась она спустя некоторое время раздумий; казалось, что незнание Джекса в итоге даже заставило ее расслабиться.

– Я Джекс, – сказал парень, но Альма проигнорировала его.

Похоже, девушке больше нравилось рассматривать все вокруг, чем слушать собеседника. Его слегка злило высокомерное поведение спутницы, но он старался игнорировать вырывающийся наружу гнев.

С этим у него иногда бывали проблемы. Но на деле он просто не мог терпеть пренебрежительного обращения к себе, и только.

– Как ты оказалась здесь? – Джекс обвел руками лес, показывая, что именно он имел в виду.

– По глупости одного смертного, который возомнил себя могущественнее, чем он есть, и пожелал еще большей власти. – Альма улыбнулась, но мимолетная улыбка быстро исчезла с ее лица. – Словно примитивное создание когда-то сможет подняться до небес.

– То есть тебя кто-то оставил в лесу намеренно?

Альма посмотрела на парня так, будто он был самым тупым человеком из всех, кого ей приходилось встречать. Джекс решил больше не задавать вопросов, посчитав девушку сумасшедшей или просто странной. Про себя он выдумал теорию о том, что именно по этой причине она здесь оказалась. Манера поведения и говор Альмы настораживали. Но парень решил, что, если начнет об этом думать, выводы, к которым он придет, его не обрадуют.

Сбежала из больницы. По-любому. Ну или тронулась умом только сейчас, – решил Джекс.

Лес казался бесконечно долгим, а время тянулось еще медленнее. Парень достал телефон, но, к своему сожалению, обнаружил, что на нем кончилась зарядка из-за музыки. Нового мобильника Джекс себе позволить не мог, а техника имела свойство ломаться спустя какое-то время и требовала обновления, ремонт телефона стоил примерно столько же, как неделя школьных обедов. Выбирать не приходилось.

Парень не знал, сколько они шли обратно, это было довольно трудно определить, особенно в подобном лесу. Неба не было видно из-за массивности деревьев. Казалось, что в этом месте всегда царствует холодная ночь.

Вскоре Джекс увидел легкий свет от фонарей, которые он встречал возле входа в музей. А ведь когда они только заходили, был день, который пролетел слишком быстро и насыщенно для него. Парень попросил Альму поторопиться, но вновь ощутил на себе недовольный взгляд девушки. Она кивком указала на свои ноги. Джекс так и слышал, как она мысленно говорит: «Болван, неужели ты не видишь, что мне сложно ходить?» Он не мог справиться со своей совестью, как бы ни старался, и пришлось сдаться ей на милость. Джекс снял с себя куртку и протянул Альме. Та молча взяла, надев ее без особой благодарности.

Джекс посмотрел на свою обувь. Его пробил озноб от мысли, каково это – идти по холодной земле.

– Слушай, – окликнул он Альму, – хочешь надеть мои кроссовки? Или, может, тебя понести?

Девушка поморщилась так, будто Джекс предложил ей съесть вонючий сыр или того хуже.

– Я брезгую твоей обувью, смертный. И не смей ко мне прикасаться!

– Ну, как знаешь.

Когда они наконец выбрались из леса, Джекс позволил себе вздохнуть. Альма выглядела абсолютно спокойной. А вот парень начинал паниковать, что автобусы вместе со всеми преподавателями уже покинули музей, работники разошлись по своим домам, а директор Кирп звонит матери Джекса, сообщая, что ее сын вновь успел принести неприятности всей школе.

Джекс вздрогнул от неожиданности, когда на его плече оказалась рука девушки. Только сейчас он заметил ее глаза. Белые.

Парень закричал и отскочил назад так, что любой профессиональный прыгун ему бы смог позавидовать.