Мамбо втроём

Вот и размышлять стала Марья Ивановна, что раз дом-то недостроенный, значит и не зарегистрированный, что раз мужик с волчьим лицом, то значит и держаться от него нужно подальше, что упустил дочку свою Павлуша. Отец по миру пошел, да и сама останется не у дел. Да, видно что-то он ей не договаривал, а скорее всего, вынудили его лишиться квартиры. Подходить к своему дому стала, услышала знакомый стук, сразу поняла – сынуля ремонтом занимается, козлятник ремонтирует, заторопилась. Ждала его. Щец наготовила, всем хватит. Радостно встретила сына. Подогрела щи, а за обедом сын начал неспешный разговор, как будто говорил не ребенок, а взрослый человек:

– Мать, а ведь ты у нас очень доверчивая, слишком веришь людям… То Звездакову верила, в долг давала, а он все проигрывал в автоматах, то майору Стародубцеву верила, а у него жена и трое детей оказалось. Я, конечно, понимаю, тебе одиноко, но к чему тебе этот Шахов-Матов, ведь за ним какой шлейф тянется. Поговорил я с ребятами из соседней деревни, у него зятек – прихватизатор, у одиноких стариков жилье отнимает, а ведь ты сама на рожон идешь. Прохвост зятек и обманщик, – видно было, что Павлу тяжел этот разговор. Марья Ивановна сидела задумавшись.

– Так-то так, сынок, да ведь Павел – человек хороший, сгинет ни за что…

– Странная ты, мать, тебе весь мир жалко. О себе подумай! – заключил сын.

– Ты ешь, ешь, – ласково говорила она. – Я подумаю над твоими словами.

– Вот и хорошо, вкусные щи, пожалуй, добавки не мешает, – попросил он. Марья Ивановна не могла нарадоваться на него: и курятник починил, лаз заделал, а то лиса повадилась, и даже огород помог прополоть, у нее поясницу прихватило. Проводила сыночка и вновь за готовку принялась, ведь скоро на работу. На этот раз готовила рассольник и котлеты, то, что нравилось Шахову больше всего. Она спешила в отель, знала, что Шахов ждет ее. Дежурная Верочка остановила ее, сообщив, что за номер триста тридцать один денег не поступило, что делать с больным, она не знает. Администрация приказывает выселять. Марья Ивановна ощутила неприятное покалывание под ложечкой. На этот раз нужно было что-то решать. Шахова она застала в обычной позе – на кровати с шахматами в руках.

– Ну что, выселяют тебя, горемычный ты мой, – уже с порога заключила она. – Пойдешь ко мне жить?

Павел молчал, с удивлением глядя на нее.

– А что, дочка не заплатила?

– Верочка сказала, что нет…

– Может, деньги не дошли, – удивленно продолжал он.

– Не знаю…

– А знаешь, я сегодня уже без ходунков по коридору ходил утром.

– Вот это ты молодец, да садись, поешь, я настряпала, что ты любишь.

– Спасибо, – растягивая слово, тяжело приподнимаясь, заключил он.

– Да как ты себя чувствуешь-то, – с беспокойством спросила она.

– Неплохо, но нога правая покалывает, – продолжал он.

– Ну что, собираться-то будем, – вновь бодро спросила она.

– Машенька, спасибо тебе за беспокойство, за приглашение, но нужно все же с дочкой переговорить, – отвечал он.

– Ну что же здесь годить, коли нет ее.

– Ты знаешь, у меня есть немного денег, за пару дней я заплачу, а там уж отдамся воле божьей да твоей, если позволишь.

На том и порешили. Уставшая после работы вечером шла Марья Ивановна домой, а дома ее ждало хозяйство, да и прибрать нужно было, подготовиться к приходу Павла. Два дня пробежали незаметно в заботах и хлопотах. Наседка, что давно сидела на яйцах, вывела цыплят, маленьких пушистых комочков, которых Марья Ивановна давно ждала, теперь и для них рацион нужно было готовить.

Ну вот и пришел долгожданный день дежурства. Снова щи, праздничное жаркое, мясо помягче, подольше тушила, Павлуша из Дмитрова привез небольшой кусочек, хороший мясной у них там рядом магазинчик. Кой-какие вещи мужа разыскала, чтоб Шахов сегодня поприличней да почище выглядел. Сумка сегодня была тяжелее обычного. Сама надела платок понарядней да и отправилась на работу пораньше. А на работе ее ждал сюрприз. Консьержка Верочка остановила ее и сказала, что номер триста тридцать один со вчерашнего дня пуст, жилец уехал, вызвали его на шахматные соревнования, сказал, что, может, еще вернется, а там кто его знает, добавила она от себя и передала ей записку. Больно кольнуло сердце Марьи Ивановны, развернула небольшой треугольник, прямо как с фронта, у матери такие хранились от отца, пальцы задрожали, прочла: «Спасибо за все. Не поминай лихом. Может, еще и свидимся. Твой Павел». Ей тогда подумалось о том, как же он поехал с больной ногой, такой слабый…

Мамбо втроем

Одноактная комедия

Действующие лица:

Елена (Елочка) – молодая скучающая женщина 30 лет

Игорь – ее муж, преуспевающий бизнесмен 32-х лет

Ивановы

Игорек – их сын трех лет

Дмитрий Павлович Сундуков – предприниматель, знакомый Елочки, 56 лет

Пенсионер Кузьмич – сосед Елочки и Игоря, живущий этажом ниже

Действие происходит в Москве: в современной и модной квартире Елочки; в коммунальной квартире, где живет пенсионер Кузьмич; в кафе «Сирень» парка Сокольники.

Картина первая

Сцена представляет собой спальню в большой квартире Елочки. Красивая мебель под старину; громадная двуспальная кровать с темно-зеленым бельем. Двенадцать часов дня. В кровати молодая женщина. Она только что проснулась. Сладко потягивается…

Елочка. А ведь ему удалось-таки меня рассмешить, этому чудо-предпринимателю.

Игорек (из соседней комнаты). Иду на обгон. Дайте зеленый свет.

Елочка. Ах, ты моя радость, проснулся, ну пойдем умываться и кушать.

Игорек. Даю третью скорость, опять пробка. Мам, пока я умываюсь, расскажи мне про «Красную Шапку».

Елочка. Да я тебе уже сто раз рассказывала.

Игорек. Ну еще раз!

Елочка (убирая постель). Волк встречает в лесу Красную Шапочку и спрашивает: «А что это у тебя в корзиночке, деточка?» А девочка (делает паузу) достает газовый баллончик и прыскает прямо в морду волка. Он как подкошенный валится без сознания на землю.

Игорек (радостно хохочет, кричит). А дальше, дальше рассказывай!

Елочка. Ну что же дальше?

Игорек. А про мобильник забыла?

Елочка. Из корзиночки доносится мелодия песенки «В лесу родилась елочка…». (Они вместе с Игорьком поют первые слова песенки.) Красная Шапочка достает из корзиночки сотовый телефон и говорит: «Алло, первый, первый? Говорит тринадцатый. Все в порядке, волка я вырубила. Что будем делать с бабушкой?»

Игорек. А что с бабушкой?

Елочка. А то, что тебе нужно кушать.(Уходит в кухню, из кухни слышится ее голос.) Ты помнишь, сыночек, кто тебе подарил твой автомобиль? Твой дедушка, теперь его нет уже в живых. Он был очень добрый. Твой дедушка писал книжки, он был ученым.

Раздается звонок телефона.

Игорек. Это папа, папа! Хочу поговорить. Третья скорость.

Елочка (вбегает в спальню). Алле. Здорово! (Закрывает трубку рукой.) Это не папа, он приедет только через неделю, кушай. (В трубку.) Как ты, Маш? А я одна. Мой снова в командировке. В Якутске. Нашли с отцом новых поставщиков, обещал вернуться через неделю, а там кто его знает. Тоска зеленая. Хоть вой на луну. Знаешь, вчера я заходила в «Старик Хоттабыч», приглядывала новую сантехнику. Ходила по магазину, как по выставке… Короче, прикадрился ко мне один чудо-предприниматель, бывший инженер. Тридцать минут мне заливал, чем немецкие унитазы от итальянских отличаются. Чем занимается? Ну, я так точно и не поняла. Короче, считает себя бизнесменом. Бумагу скупает оптом и развозит по предприятиям.

Игорек (из кухни). Мам, я чашку с молоком опрокинул, ты не будешь ругаться?

Елочка. Ой, Маш, мне пора Игорька кормить, и так заспались сегодня.

Убегает. Гремит посудой на кухне. Снова звонит телефон. Елочка спешит в спальню, срывает трубку телефона.

Елочка. Алле! Дмитрий Павлович! На лыжах покататься, а почему бы и нет. Наверное, можно, вот только с мамой договорюсь, чтоб с Игорьком посидела…

Картина вторая

Сцена представляет собой кафе «Сирень» (в простонародье именуемое «Стекляшкой» в Сокольниках). В кафе шумно, много народу. За столиком Елочка и Сундуков в лыжных костюмах… Сундуков достает из рюкзака термос с кофе и целлофановый пакет с бутербродами. Отворачивает крышку термоса и наливает Елочке.

Сундуков. Наше все с собой носим, пей, не стесняйся.

Елочка (трогает крышку термоса рукой). Кофе, кажется, остыл, а бутерброды слиплись, какие-то неаппетитные…

Сундуков. Ты, что ж, меня на бабки ставишь?

Елочка. Ну, если хотите, давайте поедем домой. (Поднимается.)

Сундуков. Ладно, ладно, сиди. Будет тебе посущественнее и поаппетитнее. (Встает, уходит к стойке бара.)

Елочка с интересом рассматривает посетителей кафе. Замечает, что со столика напротив на нее пристально смотрит молодой человек. Достает из кармана зеркальце, прихорашивается. Подходит Сундуков с подносом. На нем тарелка с порцией шашлыка, бутылка пива «Балтика», графинчик с водкой, пластиковые стаканчики.

Сундуков. Ну что, выпьем за знакомство.

Елочка. Я водку не пью, только пиво.

Сундуков (разливает в картонные стаканчики водку и пиво). Ну, будь! (Залпом выпивает свой стаканчик, с жадностью принимается за бутерброды.)

Елочка (отпивает глоток). А пиво горьковато…

Сундуков. Ну так пей водку, тогда и пиво сладким покажется. (Он наливает себе еще стаканчик и также разом опрокидывает.) А ты, что же, нигде не работаешь?

Елочка. Я с ребенком сижу. (Чувствуется, что эта тема ей не приятна.) Пробовала несколько раз, устраивалась, да сын болеет, и муж считает, что здоровье ребенка – самое главное.

Сундуков. А ты что-то не веселая? Наливай пиво-то.

Елочка. Замыкаюсь в себе, вот мне и не весело.

Сундуков. Понятно. Муж весь в делах, а ты одна. А я вот тоже остался один… С первой женой я промучился семь лет, неплохая была девушка, рослая красивая блондинка. Когда познакомились, я был студентом, учился в «СТАНКИНе», она в медицинском – на хирурга, ручищи, как у мужика. До свадьбы долго дружили, вместе не спали, только гуляли. Ровесниками были, после окончания института поженились… Но в первую же ночь после свадьбы понял, что не смогу удовлетворить ее физически… Семь потов сошло, а она лежит себе, хоть бы что, ни рыба ни мясо, (залпом выпивает стаканчик водки, наливает еще…) ни тпру, ни ну. (Выпивает следующий.)

Елочка (разгрызая жесткий шашлык, запивая горькой «Балтикой», постепенно пьянеет). Как же это понимать?

Сундуков. А вот так и понимать: за все семь лет она ни разу не испытала со мной оргазма.

Елочка. Не испытала? Ну и как же все разрешилось?

Сундуков. В один прекрасный день на дне рождения подружки она понравилась ее ухажеру и увела его. Потом поставила меня перед фактом, что ей с ним было хорошо. Ей-то хорошо, зато мне стало паршиво. Ну да это в прошлом. (Выпивает еще стаканчик.) Вторая жена появилась у меня нескоро. Когда мы познакомились, у нее уже был сын. Мы расписались, когда она была беременна моей дочкой.

Елочка. Так у вас есть дочь?

Сундуков. Да, Мариночка. Она тоже работает у меня.

Елочка (удивленно). Тоже бумагу развозит?

Сундуков. Нет, она ведет архив.

Елочка. У вас и архив есть?

Сундуков. Ну, вроде как бы… Я хотел приобщить ее к бухгалтерии, куда там. И на курсах платных занималась, и просто подсаживал к бухгалтеру. Все бесполезно. (Закуривает сигарету с ментолом, колечками пускает дым, пристально смотрит на Елочку.) Вот и приходится платить бухгалтерше, некогда мне бухгалтерией-то заниматься. Уже третью сменил, никак не срабатываемся. Может, и ты бы у меня попробовала приобщиться?

Елочка. А что же вас в бухгалтершах не устраивало?

Сундуков. Понимаешь, я требую честный баланс, а они, дармоедки, халтурят.

Елочка. Честный – это что-то новенькое. Значит, вы разбираетесь в бухгалтерии, знаете компьютерные программы?

Сундуков. Да не то чтобы очень, но я отдаю готовый баланс с приложениями моему старому приятелю Феликсу, у него тоже малое предприятие. Он показывает своему бухгалтеру, и, если что не сходится, вопрос решен, увольняю без объяснений.

Елочка. Так ведь другой бухгалтер не знает ваших дел? Может быть, он у вас и поработал бы более эффективно, а не только работу над ошибками правил?

Сундуков. Бухгалтер Феликса мне не по карману. Пусть проверяет, все должно сходиться, и баста! (Стучит кулаком по столу.)

Елочка (раскрасневшись, с трудом разгрызая жесткий шашлык). Да нелегко вашим бухгалтершам. (Чувствуется, что Сундуков раздражен, все больше мрачнеет. Елочка пытается перевести разговор на другую тему.) Дмитрий Павлович, а вы семейный человек?

Сундуков. Вторая жена стервой оказалась. Певичкой была, в хоре Пятницкого пела, часто на гастроли ездила, любила погулять. Я не сразу это понял, да люди стали говорить, что, мол, видели там-то с тем-то. Однажды собрала чемодан да и ушла жить к армянину. Правда, потом вернулась. Я простил, через себя переступил, ради сохранения семьи. Мне пришлось отвозить чемодан его подарков ей. Но после этого жизнь никак не ладилась. Мол, бедно живем, вот и пришлось идти подрабатывать сантехником.

Елочка. Вам много пришлось пережить… (Отпивает глоток пива, морщится.) Так вы еще и сантехником работали?

Сундуков. Мы жили тогда в коммуналке, две комнаты занимали в Большом Козицком переулке, недалеко от Патриарших прудов. А вот ДЭЗ наш номер шестнадцать находился на улице Остужева. Приходилось сантехнику ремонтировать у известных артистов. В мой участок входил дом, где жил Плятт. А вот к Инне Гулая, что жила на улице Остужева в трехэтажном доме, квартира три, никто из сантехников ходить не хотел, с нее нечего было взять – бедно жила. Я ремонтировал ей бесплатно, а однажды даже зеркало вешал ей в прихожую. (Лицо Дмитрия Павловича все более багровеет, он говорит с пафосом, громко.)

Елочка (залпом выпивает стакан «Балтики»). А что, у артистов в те времена была отечественная сантехника?

Сундуков (снова закуривает, деловито пускает колечками дым). Да нет, все больше немецкая, итальянская, везли из-за границы. Знаешь, на углу Большого Козицкого и улицы Остужева находился небольшой овощной магазинчик, я там нос к носу столкнулся с Татьяной Самойловой и ее матерью. Шикарная женщина… (Он причмокивает губами, щелкает пальцами.)

Елочка. Дмитрий Павлович! Этот шашлык совсем не съедобный, может, там что-нибудь еще есть в меню?

Дмитрий Павлович смотрит на пустые графинчик и бутылку…

Сундуков. Посиди, я быстро. (Уходит к бару.)

В это время с соседнего столика Елочке присылают откупоренную бутылку «Байкала» с запиской.

Елочка (читает вслух). Елка! Ты меня не узнаешь? Вглядись, это же я, Кузя с соседней парты. Прости, что частенько списывал у тебя математику… Сегодня ты нам просто необходима, присоединяйся, все свои, институтские. Поедем с нами: лес, костер, песни, у нас две гитары.

Елочка машет рукой однокласснику… Пишет на салфетке и вслух проговаривает: «Дмитрий Павлович, я вынуждена уйти. Мама срочно вызывает к Игорьку…» Забирает лыжи, убегает…

Картина третья

Снова квартира Елочки. Модная гостиная, итальянская стенка, овальный стол в окружении дорогих стульев. На столе ваза с цветами. Сбоку дверь в ванную комнату. Елочка появляется в комнате. На ней красивый шелковый халатик, в руках швабра, подбегает к телефону, нервно набирает номер.

Елочка. Алле! Дмитрий Павлович, у меня неприятности. Игорек засорил «мойдодыр». Набросал гвоздей в раковину. Где он их только взял? Что делаю? Вычерпываю воду совком с пола из ванной. Отвезла Игорька маме, думала постираться. Набросала в раковину грязного белья, на минутку отлучилась… И вот на тебе, полная ванная воды… Приедете? Ну жду… Если можно, побыстрее. Спасибо. (Бросает трубку.)

Снова удаляется в ванную комнату, гремит тазами, разговаривает сама с собой.

Елочка (громко ругает Игорька). Ты нехороший мальчик. Стараешься, стараешься для тебя, а ты хулиганишь. Папа в командировке, вот приходится сантехника вызывать. А сейчас давай-ка накроем на стол.

Елочка бежит в кухню, затем снова появляется в комнате с водкой «Русский стандарт» в руках. Звонок телефона. Длинная трель. Елочка спешит к телефону. Поднимает трубку. В трубке слышна ругань соседей, бросает ее, подходит к стенке, достает тарелки, вилки, ножи, сервирует стол. Звонок в дверь. Елочка устремляется к двери. Поправляет прическу, смотрит в глазок. Открывает. Входит Сундуков с чемоданчиком в руках.

Елочка (радостно). Ну наконец-то!

Сундуков. Торопился, как только мог. (Раздевается, вешает куртку и кепку на вешалку.)

Елочка. Спасибо!

Сундуков заходит в ванную комнату, открывает чемоданчик с сантехническими инструментами (отвертки, муфты), начинает надувать небольшой резиновый матрац. Ложится на него и начинает умело орудовать, прочищая сифон. Елочка стоит около ванной, завороженная его действиями.

Сундуков. Какие прекрасные пневматические сифоны стояли у Плятта и Раневской. А у народного артиста Иванова, помнится, я устанавливал унитаз с посеребренным дамским торсом. Полдня возился с этой итальянской махиной: то к груди прижмусь, то в бедро мордой, а он все подтекает да подтекает… Было ощущение, как с первой женой, что никак не могу ее удовлетворить, не хочет устанавливаться и все тут…

Елочка. Вы можете писать мемуары о жизни знаменитостей…

Сундуков протягивает Елочке руку с гвоздями. Елочка с интересом их рассматривает.

Сундуков. Все готово! Сифон прочищен. Может, еще какие неполадки?

Елочка. Большое спасибо! (Тоненьким неестественным голоском.) Это было бы очень любезно с вашей стороны заглянуть в бочок унитаза, уж очень он шумит…

Слышится шум унитаза.

Дмитрий Павлович. Это не вопрос. Сейчас все поставим на свои места. Запустил квартиру муженек-то.

Тем временем Елочка продолжает накрывать на стол: расставляет стопочки, тарелочки, несет из кухни маринованные огурчики, картошку, мясо, блюдо с малосольной семгой. Из туалета выходит Сундуков.

Сундуков. Принимай работу Тишайший унитазик, как новенький. (В руках у него полотенце, он вытирает руки.)

Елочка. Вот спасибо! А теперь к столу. Угощение не ахти какое, но милости прошу.

Усаживаются за стол.

Сундуков. За что будем пить?

Елочка. За дружбу и взаимовыручку.

Сундуков. А я предлагаю за любовь с первого взгляда.

Елочка краснеет, Сундуков, не дожидаясь ответа, опрокидывает стопку водки. Сундуков пытается достать из банки маленький маринованный огурчик, при этом напевает мелодию туристической песни.

Сундуков. Ты помнишь слова этой песенки?

Елочка. Нет, забыла.

Сундуков. Скажу без ложной скромности, в молодости я отлично танцевал латиноамериканские танцы, ходил в кружок при Доме пионеров.

Елочка. Сколько же у вас талантов: вы и сантехник, да еще и танцор. А у меня на одной кассете есть танго, давайте попробуем, правда, я не такая уж специалистка, но попробовать можно.

Елочка ставит кассету. Раздается кубинская мелодия, типа хабанеры. Дмитрий Павлович церемонно подходит к Елочке, целует руку, приглашая на танец.

Сундуков. Что будем танцевать?

Елочка (делая чувственный поворот). Как что, ну танго же.

…

Опираясь на руку Сундукова, она сильно прогибается назад, высоко поднимая ногу…

Сундуков. О! Это впечатляет, давайте повторим.

Раздается сильный шум, соседи сбоку сверлят стену.

Елочка. Не обращайте внимания. Эти придурки Пигины всю жизнь что-то ремонтируют. Сейчас сделаем погромче музыку.

Направляется к музыкальному центру.

Сундуков. Пигины – это по-русски Свиньины, что ли? Хотели завуалировать, да, видно, ничего не вышло.

Елочка. Совершенно верно. У них что-то в крови от этих животных.

Сундуков. А ведь это не танго, этот танец – румба: романтичный и чувственный, экспансивный и влекущий. Так какой же вариант танцуем мы?

Елочка (возится у музыкального центра). А что, бывают еще и варианты? Тогда самый лучший.

Сундуков (рисуясь). Бывает три варианта: ямба, колумбия, но самый чувственный румба гуагуанко, когда кавалер следует за дамой в поисках вакунао.

Елочка (пораженная его познаниями). Вакунао – это что-то запретное?

Сундуков (деловито). Вакунао – это соприкосновение бедрами. Дама – объект дерзкого ухаживания кавалера и при этом старается сдержать страсть партнера. Ну что, начинаем, я буду тебе подсказывать.

Раздаются громкие звуки мелодии. Сундуков подходит к Елочке и кладет правую руку на ее левую лопатку. Ноги его широко расставлены. Носки вывернуты наружу.

Елочка (удивленная). Вот так сразу?

Сундуков делает шаг вперед левой ногой, Елочка интуитивно отступает. Сундуков переносит вес тела на правую ногу, отрывая от пола левый каблук, наступая на Елочку и интенсивно двигая бедрами, Елочка все время отступает…

Сундуков. А теперь аллеманда – вращение дамы…

Сундуков и Елочка оба поворачиваются вокруг своей оси. Снова слышится звук сверла.

Сундуков (почти кричит). Следующая фигура – кукарача, или таракан. Движение ногами, как будто пытаешься раздавить таракана, при этом движения бедер непрерывны.

Оба энергично двигают бедрами, при этом Сундуков как бы парит над Елочкой. Оба раскраснелись, темп мелодии ускоряется…

Сундуков. Мы очень разгорячились, хорошо бы еще по рюмашечке для повышения тонуса.

Присаживаются к столу, Сундуков разливает водку.

Сундуков. Ну что, за танец любви? За румбу?

Оба разом выпивают и закусывают.

Елочка. Дмитрий Павлович, может, картошечки с ветчинкой.

Сундуков. Не откажусь.

Музыка кончается. Через минуту звучит другая мелодия.

Елочка. А мне понравилось. У вас здорово получается. Пойдемте еще кукарачу станцуем.

Сундуков. А это уже не румба. Это мамбо. Слышишь барабан? (Оба на мгновение замирают.)

Сундуков резко вскакивает, стучит носком правой ноги на месте, покачивая бедрами взад и вперед. Каблук картинно приподнят, что делает его движения резкими и отрывистыми. Елочка тоже резко встает и стучит носком правой ноги на месте, интенсивно покачивая бедрами…

Раздается звонок в дверь, но его заглушает музыка и шум. Внезапно сверление прерывается, и танцующие слышат звонок. Видимо, звонили уже не первый раз. Звонок очень настойчив. Елочка бледнеет и замирает… Долю секунды стоит как вкопанная, затем подбегает к музыкальному центру и приглушает его.

Сундуков. Кто бы это мог быть? Соседи пришли выяснять, кто стучит?