скачать книгу бесплатно
– Да замолчи ты наконец! – прикрикнул Миртал на беснующеюся девицу, уже два часа излагающею свою гневную речь на Князя. Пальцы мужчины скрестились у переносицы, проецируя собой усталость и крайнею степень раздражительности. – Вымотала уже…
– Ахахах. Вымотала? Дяденька, я еще и не начинала!
– О Великие холмы, – закатил глаза к небу Миртал. – как твой отец тебя только терпит? Не принцесса, а ядерный бочонок с ругательствами…
Вслушиваться в перепалку, а тем более принимать в ней участие не было никакого желания, но следующие слова принцесски заставили обратить на себя внимание.
– А он и не терпит…
– Что ты имеешь в виду? – с подозрением поинтересовался я.
Лицо похищенной из юного приобрело черты зрелости прожитых лет, коих в принципе быть не могло.
– Это долгая история. И не по ваши души, ясно!
Опередив князя, ответил:
– Думаю, у нас достаточно времени. Мы никуда не спешим. Да и у тебя нет выбора.
Глава 4
Все тайное становиться явным
Миртал Виттара. Князь темных земель.
Прошла уже неделя с момента прибытия ко дворцу. Девчонка все еще рычала на нас время от времени, иногда даже пыталась устроить побег, но на удивление, истерик больше не вкатывала. Она вообще по большей части, после насильно выуженного рассказа, молчала. Вино иногда творит поистине великие чудеса. Одно из них быстро развязывающийся язык. Как оказывается пьяная принцесса зрелище не для слабых духом… и рассудком. То, что удалось узнать, честно говоря, как удивило, так и насторожило. И мысли с полученной информацией не давали спокойно спать по сей день. Брожение по замку на сей раз не дали успехов. Сон, откровенно говоря, все еще не шел. Думаю, стоит наведаться к Колиару. С той самой ночи эту тему мы еще не затрагивали, а стоило бы. Были слишком заняты каждый своими делами, и как-то упустили.
Бесцеремонно завалившись в покои, а затем и умостившись на кровати сводного брата, а по совместительству и советника отца, вопросил:
– Что думаешь насчет всего этого, Коль?
Сидевший в кресле брат, немного опешил, затем отложил книгу. Пальцы брата устало потерли подбородок, затем руки скрестились на груди, явно показывая мое нежелательное здесь присутствие.
– Иногда ты слишком беспардонен. И тебе стоит вспомнить значение слова личное пространство.
Не отреагировав на замечание, сложил руки за голову и уперся взглядом в потолок.
– Знаешь, я бы рад, да только попытки в одиночку собрать пазл не увенчались успехом. Слишком запутана история и слишком неправдоподобны слова.
– Уймись. Арион просто уже обезумел. Светлые всегда были с заскоками. – кривая улыбка, в напоминании о прошлом, очертила рот, превращая довольно симпатичное лицо в некое подобие гримасы. Его мир еще помнил, те издевательства дворцовых интриг, что так и не вычленились из памяти Равинэ. – Приставание к малолеткам для них не порок.
– Я помню, Коль. А вот тебе пора бы отпустить.
История с его сестрой некогда не даст ему спокойно жить. По сей день ведутся поиски пропавшей без вести девочки. Безуспешно.
– Нет, Миртал. Я буду помнить. Всегда.
– Хорошо. Право твое. – сдался, не став начинать спор. – давай вернемся к теме с девчонкой и не будем нагнетать.
– Что ты хочешь от меня услышать? Что Арион старый плешивый извращенец? Что мне жаль бедную кронпринцесску? Ты знаешь, как я… отношусь к светлым. Или… Неужели…
Поняв, в какое русло уходят мысли Равинэ, резко перебил, не дав закончить и предложения.
– Нет! Прекрати. Это чушь.
Но от глаз проницательного и дотошного до любого интересующего его дела Колиара не укрылось некое замешательство в голосе князя, что дало ему почву для дальнейших размышлений.
– Просто это же Арион. Он конечно тот ещё засранец, но в своих детях души не чаял. Он даже к тебе сносно относился. С презрением конечно, но не когда не унижал.
Словив насмешливый взгляд, исправился.
– По крайне мере прилюдно. – вздохнул и решил исходить от истоков интересующего вопроса. – Давай делать выводы из рассказа. Но какой в здравом уме мужчина будет домогаться ребенка? Да еще и своего! – не выдержав, перевернулся на живот, возмущаясь подобному. – Да так, что Олливии пришлось запираться в замковых погребах?
Брови Равинэ в удивлении неожиданно достигли верхушки лба. Глаза сузились, превращаясь в щелки. Такое его поведение всегда настораживала, и этот раз не стал исключением.
– Что?
– Виттара, ты назвал ее по имени. Не приставучая принцесска, не маленькое чудовище, а по имени. – его ухмылка была неприятна.
Осознал.
– Забудь.
– Хо-о-орошо… – гаденько протянул сводный брат, играя на поддавках.
Мною было решено не обращать на это внимания.
– Так уже давно продолжается, Коль. Ты же понимаешь, что этому должно быть объяснение. Либо эта… девица нагло нам врет, либо у светлых снова плетутся, нежелательные для нас, змеиные интриги и над нашим домом весит вероятность тех самых смутных времен, что так давно сулит этот сумасшедший старик.
– Оракул. И он не сумасшедший. Прекрати его так называть. А что на счет всего этого… то вполне возможно Миртал. Вполне возможно…
– Как считаешь, правильно это, что мы стерли ей воспоминания о разговоре?
– Да. Так проще будет сопоставить новые сведения, если вдруг она решить поделиться этим с нами вновь.
Олливия
Сады в дворцах темно-имперских коронованных особ были красивы. Каждое дерево, каждый куст, цветок словно имели свою душу. Могли сочувствовать, сопереживать, понимать души живых. Для того, кто ни разу не покидал пределов светлой земли, плодородие темных земель было неожиданностью. Светлых еще с колыбели приучают, что тьма есть зло и земля ее, пропитанная приторно-тошнотворным запахом жертвоприношений, струящимися ручьями крови по алтарным камням, непригодна для выращивания чего-либо. Но такого обилия магии не было даже у нас. Может мы просто завидовали соседям и, именно поэтому, точили на них зуб, строили немыслимые предостережения и причисляли им варварство. Они, конечно, скупы на эмоции, грубоваты и злы, но проведя здесь две недели, не могла не понять, они не жестокие звери, чей облик так сродни с нашим. Они всего лишь такие же дети богов, как и мы, только темных. И сущность их черна, но не грязна. В отличие от душ некоторых дарованных светлых.
– Забавный медальон кузина!
От неожиданности ладони разжались, а кругляшка, выпавшая из дрогнувших рук, стукнулась о край железной скамьи, укатившись прямо к мыскам сапог неожиданного, как оказалось наблюдателя.
– Мы с тобою не родня, Равинэ.
Неожиданная усталость расстроила, но в то же время привела в чувство, своим напоминанием о том, где я, и почему здесь и естественно из-за кого. Полдень был довольно прохладным. Чистый воздух не давал скатиться в истерику от безысходности ситуации и злости на саму себя и кару в назидание от мира всего. Колиара мои переживания волновали мало и ответ его мой не тронул. Он вообще кроме себя старался не о ком не думать, чтобы лишний раз не обременять себя такими ненужными ему чужими проблемами. Искривив лицо в язвительной ухмылке, что с учетом его шрама на пол лица не могло не превратить его в гримасу. В молчании было поднято украшение. От удара его механизм отлетел в неизвестном направлении, явив взору Равинэ две одинаковые половины цельного изделия. Фотографии моей семьи.
– Все еще хранишь это барахло? Давно умершая и всеми забытая вторая жена твоего владыки. И собственно твой извращенец папаша. Забавно.
Я всегда знала, мать мою при дворе «любили все», да так, что каждый третий сыпал «комплементами» и старался облагородить питье и еду ядом. Отец мать лишь жалел, но не любил. Это знали все. Кроме не верившей в это самой матери. Она была из обедневшего рода, зато с каким даром! Почему бы не прибрать к рукам, верно? Но несмотря на это, отца своего я любила. Как и он меня… наверное. По-крайне мере так было раньше. Единственный живой ребенок, наследница, свет империя, а на деле избалованная девица, не думающая головой и подвергшая опасности близких людей. Ответить этому наглецу хотелось многое, но было нечего. Он был прав. Только ниже опустила голову. Он выговорится, спустит своих собак на меня и уйдет. Я стойкая. Подожду.
– Имельда, кажется. – пропуская сквозь пальцы потрепанную годами цепочку, спустил медальон мне на колени. И отошел на шаг. Я к нему и пальцем не притронулась. Лишь две пары глаз осуждающе взирали на мое понурое лицо с портретов. – Она погибла в пожаре, который устроил твой отец, опоенный зельем гнева, что дала ему твоя гадкая бабка, верно?
– Там же погибла и твоя мать, верно? – вернула задолженную монету. Взгляд потяжелел, но усталость не скрыл.
Смотреть в упор, прямо глаза в глаза, звереющему темному было страшно. Казалось, даже небо затянулось тучами в преддверии грозы. Воздух сгустился, стал более плотным. Дышать становилось все труднее. Кулаки Равинэ сжимались и разжимались попеременно. Он готовился к удару, а я его ждала. У темных не принято спускать даже упоминание о погибших. Как и у светлых. Но каждый из нас, стараясь задеть другого, нещадно пренебрег законом. Доля секунды противостояния и все прекратилось. Коллиар сдержался. Взгляд прояснился. Не было в нем ни интереса, ни азарта. Лицо потеряло всякое выражение, становясь вновь фарфоровой маской. Я вздохнула с облегчением. Быть битой не хотелось.
– Ты права. Моя мать Лисандра, первая жена твоего отца, принявшая твою мать, смерившаяся с отлучением, была убита руками твоего отца, который послужил марионеткой в играх твоей проклятой бабки. Именно так, дорогая кронпринцесска. Моя мать, сгоревшая в беспощадно пожирающем души и тела пламени, спасшая не только одно из своих детей, но и чужое, жизнь которого считала такой же важной как кровных, и вместе с тем, пожертвовавшая своим вторым ребенком. Тогда я лишился горячо любимой младшей сестры. Это было хуже, чем лишиться матери. Хотя обе потери были не так щедры на разницу в причиненной мне боли. Очень жаль, что ты не знала ее. Тебе она тоже была кровью и плотью. Огорчает, что не в той мере, что мне.
Эту правду знали все кроме меня и поэтому я молчала. И если бы не книги, тринадцатилетней давности, в жизни бы не было веры словам ненавистного темного. И стыда бы не было, испытываемого за свои резкие слова-напоминания.
– У меня только одна сестра. И зовут ее Эль.
– Ты говоришь, мы не родня, Олливия. Но ты глубоко ошибаешься.
С минуту Равинэ молчал. Он хотел было сказать что-то еще, но сдержав свой порыв, развернулся и ушел. Напоследок была брошена лишь одна фразу: «Развлекайся принцесска в своем незнании. Оно тебе когда-нибудь отплатить за все неведение сполна».
Шаги стихли, а я так и осталась сидеть в этом саду, осмысливая тяжелую перепалку, ноша которой, навряд ли когда-либо упадет с моих плеч.
***
3-мя днями ранее
– Олии! Олли! Смотри, что я уволок из библиотеки!
Тин, оборотень кронпринцессы так волновался. Три лестничных пролета для парня показались всего лишь тремя ступеньками, так он хотел порадовать свою подругу, корившею себя за все случившееся.
– Олли!
Кронпринцесса сидела около окна и ковыряла замочную скважину решеток с настырностью гоблина, острием спицы от заколки для волос. Ей хотелось выйти в сад, но этого делать было недозволенно. Лишь левое крыло замка было в их распоряжении. И пленникам это надоело. Стены давили. На звук голоса друга она обернулась мгновенно, но свое импровизированное орудие прятать не стала и из рук не выпустила.
– Что там у тебя? – синие платье, «любезно» предоставленное величествами темного двора уже было измазано в саже, и каких-то еще некому непонятных пятнах.
Бровь Тина выгнулась, вопросом намекая на наличие приключений в которых ему поучаствовать почему-то не предложили.
– Не обращай внимание – отмахнулась Олли – Его зловещее темнейшество соизволил показать мне подвалы и пыточные комнаты его владений… – смешок раздался неожиданно, но так злорадно это прозвучало. – И я как истинная дочь своих кровей не могла не восхититься и восхищение это не высказать.
– Что ты сделала, Олли? – в притворном ужасе спросил Тин.
Дочь Ариона, пожала плечами, с наимилейшей улыбкой ответив:
– Замуровала его в гроб его прапрабабки.
Глаза оборотня достигли размеров двух блюдц, нервно поддергивая книгу переспросил, поправляя ворот рубашки.
– Прости, что?
– Не переживай, он… быстро выбрался, к сожалению. Очень, очень жаль, что темные такие живучие. И теперь нам будет нельзя выходить из замка еще до-о-ол-гооо. Ах, да! И еды сегодня не видать нам как своих ушей без зеркала.
– Я не голоден, а у тебя истерика. – рассмеялся Тин. – Они нас убьют по-тихому и даже не похоронят. Сожгут, наверное. Вот зачем ты лезешь на рожон? – вопрос был риторический и ответа не требовал. – Кстати об огне. Знаешь, что я узнал? – получив отрицательный кивок, чего вообще он и ждал, продолжил. – Эта книга древних родов. Здесь много о твоей семье. Тебе будет интересно. – Оборотень открыл книгу и остановился на нужной странице. – «Всепожар. Светлая империя. Дворец семи корон». – зачитал вслух заголовок, и, не терпящим возражения голосом, произнес – Читай!
Из книги:
Всепожар. Светлая империя. Дворец семи корон.
Когда-то давно на землях светлой империи царили мир и процветание. В это время правила Доррея. Вдовствующая императрица была справедливой, но довольно жестокой женщиной. И был у императрицы сын, названный именем в честь отца ее, Арион. Безумно любила мать свое чадо, души в нем не чаяла, пока не привел он в дом невесту кровью с темных земель. Запретила жениться сыну мать, но сын ослушался. И на священной церемонии принята была в семью темная кровь с ребенком своим, не от нынешнего законного мужа. Гневалась императрица, рвала и метала, но сделать нечего не смогла. Смирилась императрица-мать, но невестку с чадом ее так ко двору и не представила, в род не вписала, в древо семьи не внесла. Так и остались они ни туда, ни сюда. Ни темный ни светлый двор. Арион напротив в жене своей, Лисандре видел лишь свет, на руках носил, богов за такой подарок судьбы благодарил. Время шло на свет наследница родилась. Не похожа ни на родного отца ни на родную мать. В предательстве муж жену обвинил, но слишком сильно любил и все ей простил. Наследница все росла, Аннет имя дали ей при рождении, что означало священная тьма. Прекраснейшей в империи девой была, унаследовала дар рода от отца, сметая в своем происхождении все сомнения. Но поздно было у жены и ребенка прощения просить. Выросло в ненависти, презрении и нелюбви дитя, самого себя лепившего ни изменить, ни спасти. Ей было десять, когда пробил час испытания. Подобной силы еще не видывал ни темный ни светлый свет. Все склонили головы. Теперь выбора нет. Когда было ребенку пять, отец привел вторую мать. Светлая кровь, обедневший род. Арион, как поговаривали, вторую жену совсем не любил. Светлая ко двору не пришлась. И снова разгневана императрица-мать. Спустя три года с посвящения силы первой внучки, рождается не сын, а снова дочь. Копия своя светлая мать. Белокурая, зеленоглазая. Отец души в чаде не чает. Но императрица мать женщина не из простых. Решает внуков своих погубить, да так, чтобы сына виновником обратить. А затем обозленного и раздавленного горем снова женить. Императрице давно пора на покой. В тот день погибли многие. Две жены, что тьму и свет в сердце носили, лишился имперский дворец наследницы своей, погибла и императрица-мать. В огне гореть суждено было всем, но не всем предначертано заживо сгорать. В живых остались лишь император да светлая дочь и приемный темный сын, к отцу по праву сильнейшего отошедший. По истечению срока зелья длинною в три дня, в отчаянии погрязла вся страна. Траур длился три года, потом принцесса наконец-то расцвела и собою залечило сердце убитого горем императора-отца.
Отодрав ошалелый взгляд от книги, девушка присвистнула.
– Тин, они превратили это в сказку для детей. – дальше Олливия читать не стала. Захлопнув книгу, как бы у самой себя поинтересовалась. – Что же получается, Равинэ отцу моему принятый чужой сын? Тогда получается у меня была сестра? Почему я об этом не знала? Почему мне этого не рассказывали! Это же наша история!
Тин тяжело вздохнул. Обнимая принцессу, нежно перебирал пальцами светлые пряди. Ему было понятно ее негодование. И ему было искренне ее жаль. Ведь ее боль он воспринимал как свою собственную. Выросли вместе. Больше чем просто брат или сестра.
– Олли, потому что в светлой империи эти книги запрещены, а любое упоминание о том времени карается казнью. Народ у нас умный, до жизни охочий, да и с собственной головою расставаться не у кого желания нет.
Глава 5
Неприятные потери и неожиданные находки
– Что значит, потерял девчонку?! – кричал командир небольшого отряда из десяти человек. Воин, принесший плохую весть, испугался, но не отшатнулся. – Ты хоть представляешь, что сделает с тобой правитель, если с головы белокурой принцессы упадёт хоть волосок?!… – всё больше и больше разъярялся командир, продираясь сквозь ветки заросшей листвы леса. – А что он сделает со мной… – простонал обречённо мужчина.
Ещё утром, ему казалось, что он сможет провести день относительно спокойно. Возможно, ему даже удастся уломать Равенну на совместный ужин, но его желаниям не суждено было сбыться. Маленький вихрь, называемый принцессой Эль, промчался мимо него, кажись, не заметив, чуть не сбил бывалого вояку с ног.
– Вот что же не иметься королевским отпрыскам! Ни минуты спокойно усидеть не могут, а ещё белая кровь… – пробормотал мужчина, немного выведенный из равновесия.
А спустя полчаса, пришёл мальчишка прислужник и передал, что Сантес нужен правителю, по делу неотложной срочности. Собрав свои вещи, Сантес тут же направился во дворец. Господин Арион никогда не беспокоил из-за пустяков. Доводы война были верны. Пропала дочь Правителя, кронпринцесса Олливия. Сантесу было приказано отыскать похищенную. Но это было ещё не всё. Ему в дорогу дали с десяток солдат, и записали в няньки младшей принцессы. Тому, что придётся брать в дорогу ребёнка, Сантес, естественно рад не был. Но здесь выбирать не приходилось, без этой малявки, они не смогут определить даже направления, в котором отправились похитители. А малявка маг, пусть плохой и необученный, но всё же с даром.
И вот теперь из-за этого несчастного подарка в виде непутёвой принцессы, ему приходится рыскать, как гончей, по лесу, выискивая собственно саму непутёвую принцессу.
– Принцесса Эль! – громкий однообразный крик раздавался со всех сторон леса, но не был услышан.
Кашлянув в кулак для привлечения внимания – Командир… – робко позвал самый молодой воин из сопровождения.
– Что тебе? – зло огрызнулся мужчина. В этот момент его не сильно заботили чувства окружающих.
– Там… – рука поднялась и направилась в бок. – Гиблый лес. Мы не можем туда идти.
Слова юнца разозлили мужчину.
– Здесь главный я! И я решаю, что здесь можно, а что нет! Надеюсь, я ясно объяснил?
Сказанные в запале злости слова не обидели юного война, лишь тихий голос произнёс причину, почему нельзя ступать по мёртвой земле.
– Такие, как мы, сходят, там с ума… Я не хочу, лишиться рассудка…
Как бы не хотелось, признавать правоту мальчишки, Сантес понимал, что он прав.
– А если девчонка направилась туда? Что тогда? – раздался ещё один голос в повисшей тишине. Вопрос адресовался командиру. – Направимся в гиблый лес, рискуя своим рассудком? – встревожено спросил бородатый мужчина. Ему было за что переживать, ведь дома остались жена, не имеющая никого из близким кроме него, и двое маленьких детей, которых он очень не хотел оставлять без отца.
