скачать книгу бесплатно
Вся процессия медленно двинулась по улице, с трудом преодолевая полуметровые снежные заносы. Из толпы зевак то и дело слышались оскорбительные выкрики, и, чем дальше идущие удалялись от маленького дома, из трубы которого все еще валил дым, тем громче и отчетливее эти выкрики становились.
– Да-да, – ответил громко Игорь на очередное оскорбление, – вы все – смельчаки, в этом нет никаких сомнений. Обрели смелость за синими плащами.
– Успокойся уже, старик, – шепнул идущий рядом молодой человек, который старался не обращать никакого внимания на выкрики, – зачем ты это делаешь?
– Где же была ваша смелость прежде? – не заметив его слов, продолжал отвечать Игорь, – ведете себя, как безмозглое отребье. Пришли среди ночи поглазеть. Вот диво-то невиданное!
– Тишина, – скомандовал командир, ведший процессию.
Стоило ему сказать это, как в затылок молодому человеку прилетел увесистый снежок. Он смахнул с волос снег и продолжил свое движение. Через несколько минут они достигли городских ворот, где их дожидались еще десяток облаченных в синие плащи стражников с факелами в руках. Перед ними стояла высокая женщина в богатых одеждах из черной ткани и меха. Процессия остановилась, и выкрики, успевшие перейти в сплошной гул, затихли. Женщина отодвинула капюшон на самую макушку, открывая бледное, практически такое же белое, как и вездесущий снег, лицо с большими зелеными глазами, и с не самой доброй улыбкой осмотрела пленников. В ее взгляде отчетливо читалось нескрываемое ликование.
– По решению суда, – сказала она холодным высоким голосом, – императором приказано приговорить вас к остракизму за колдовство. Вы будете изгнаны из Великого города через южные ворота и лишены права вернуться обратно до полного истечения сорока сезонов. Если вы вернетесь раньше срока, то будете схвачены и казнены. Учтите благосклонность императора и пронесите ее через все земли, через которые пройдете. Пусть каждый дикарь прознает о его доброте, – она снова хищно улыбнулась и добавила, – есть последние слова?
Молодой человек взглянул на Игоря и мотнул головой, давая понять, что в этих самых последних словах нет никакой необходимости.
– Что ж, – сказала женщина, – таком случае, приговор вступает в силу немедленно. Открыть ворота! И пусть Теос решает вашу судьбу.
Двое солдат в синих плащах, стоявшие по обе стороны огромных ворот, синхронно потянули цепи, массивные створки с грохотом сдвинулись с места и открыли проход в арке под высокой каменной стеной. Под вновь поднявшийся гул толпы изгнанники прошли в ворота. Игорь в последний раз обернулся и помахал провожающим их оскорблениями и проклятиями людям рукой.
– Прощайте, добрый люди! – крикнул он, когда массивные створки медленно закрывались за ними, – спасибо вам за вашу смелость.
– Да прекрати ты уже, – одернул его молодой человек, закидывая сумку за спину и наматывая вокруг головы колючий шерстяной шарф, – как идиот себя ведешь.
– Это отребье, возомнившее себя элитой, как же они все меня бесят, ты бы знал. Сейчас пойдут по своим лачугам и будут еще целую неделю хвастаться, как изгоняли за южные ворота двух нарушителей. Фу! – он сплюнул в снег, – противно.
– Ты точно найдешь с катарами общий язык, – прошептал молодой человек, снимая с ноги ботинок и высыпая снег.
– Что? Это еще почему?
– Ты сейчас произнес их слова, согласно твоим же описаниям.
* * *
– Она так и не выходила?
Стоявший у окна молодой человек отрешенно покачал головой, даже не взглянув на вошедшего мужчину. Тот нервно и задумчиво пригладил густую бороду и, глубоко вздохнув, подошел к запертой изнутри двери. Приложив ухо к старому деревянному полотну, он замер на несколько секунд, внимательно вслушиваясь.
– Не нравится мне это, – сказал он, ничего не услышав, – как бы она глупостей не натворила.
– Оставь ее в покое, – произнес молодой человек, все так же глядя в окно.
Сильный ветер снаружи пускал по высокой зеленой траве волны, и, если прищурить глаза, то вполне могло показаться, что за домом расположен большой пруд, стремительно превращающийся в болото. Снова открыв широко глаза, картина будто бы не менялась. Это и было болото. Зловонное и мертвое. Но даже в мертвом болоте, в которое не поступает новая жизнь, происходят свои, только ему одному свойственные процессы. Так он и стоял у окна, то щурясь, то вновь поднимая веки, снова и снова меняя тем самым свойства и природу ландшафта за стеклом.
– Мне нужна будет твоя помощь в подготовке, – сказал мужчина, – ты поможешь?
Молодой человек снова кивнул, не оборачиваясь.
– Как только она все решит.
Болото. Теперь это совершенно точно было оно. Вне зависимости от широты смотрящего на него взгляда. Даже запах чувствовался тут, внутри, перед окном. Запах чего-то затхлого, старого, застоявшегося. От этого запаха молодой человек ощутил приступ тошноты. Это не трава шевелилась от дуновения сильного ветра, а, должно быть, водомерка без устали колышет умирающий водоем, нарушая его предсмертное спокойствие.
– И что она должна… – настороженно проговорил мужчина, после чего, будто сообразив, в ужасе поднял брови и широко раскрыл глаза, – нет-нет-нет, только не это. Она же не собирается…
– Успокойся, старик, – бросил через плечо молодой человек, сражающийся со все новыми и новыми приступами тошноты.
– Она говорила с тобой? Откуда ты знаешь?
– Тут слова не нужны. Все и так понятно.
Мужчина быстрым шагом подошел к окну и, переминаясь с ноги на ногу в нерешительности, положил руку на плечо собеседника. Тот даже не шелохнулся.
– Ты должен помочь мне отговорить ее.
Молодой человек еле заметно усмехнулся и покачал головой.
– Отговорить? Ты точно на ней женат?
– Мы должны попытаться…
– Она попытается за всех нас, старик, – ответил молодой человек, дернув плечом и сбросив все еще лежавшую на плече руку.
– Ты же понимаешь, о чем я. Она хочет сделать глупость. Ясно, что она убита горем, но это не повод губить себя. Я поговорю с ней.
Он резко развернулся и хотел было направиться к запертой двери, но молодой человек схватил его за предплечье, не дав сделать и шага. Стоило ему отвернуться от окна, как новый порыв сильного ветра запустил по высокой траве самую большую из волн. Настоящий девятый вал.
– Я ведь попросил оставить ее в покое. Дай ей время.
Мужчина высвободил руку и подошел вплотную к собеседнику.
– Ты в своем уме, пацан? – прошептал он, – нельзя потакать ей в такой ситуации.
– Мне кажется, что она сама вправе решать, нет? Ты ведь не хозяин ей.
– Нет, я не могу позволить этого. Я не могу еще и ее потерять, ты понимаешь?
– Понимаю, – тихо ответил молодой человек, снова кивнув, – и ты конечно же попытаешься ее отговорить. Потому что это все, что ты можешь. Но будь готов принять ее решение. Это придется сделать, если она решит.
– Удивительно, – на морщинистом лице мужчины появилась нервная улыбка, – как ты можешь так спокойно говорить об этом? Нет, чтобы помочь мне. Речь ведь идет о твоей матери.
– Ты прости, старик, но если придется выбирать между тем, кому из вас помогать, я выберу ее.
– Даже если она решит покончить с собой?
– Даже если так, – ответил молодой человек, и на его лице не дрогнул ни один мускул, – мне удивительно другое. Почему, когда она жаждет все исправить, а у нее есть для этого все необходимые знания, ты это знаешь не хуже меня, ты говоришь, что хочешь ей помешать?
– Исправить? Ты в своем уме? Исправить что? Ты прости меня, пацан, я не ставлю под сомнения ваши, так сказать, семейные черты, но то, о чем мы сейчас говорим – самоубийство.
Молодой человек несколько долгих секунд смотрел собеседнику в глаза, испещренные красными прожилками полопавшихся капилляров. Он чувствовал жалость. Ужасную и деструктивную эмоцию, которую, пожалуй, ненавидел и презирал в себе сильнее любых других.
– Давай мы предоставим ей самой возможность распорядиться своей жизнью, ладно?
– Нет, не ладно. Не ладно! – мужчина всплеснул руками, – я уже достаточно потерял. Это горе в ней говорит. Есть только один способ все пережить. Время. Время залечит раны. Нужно просто…
– Время не лечит. Оно уходит, – ответил молодой человек, – и пока оно еще окончательно не ушло, нужно попытаться все исправить. Прежде, чем ты начнешь по привычке истерить, я напомню о, как ты их назвал, семейных чертах. Ты знаешь, что не в силах ей помешать.
– Да как ты можешь?! Неужели ты не понимаешь..?!
Он, словно отчаявшись найти подходящие слова, взмахнул руками, затем рванул к запертой двери, и, когда уже хотел постучать в нее, замок щелкнул, и та распахнулась. Из темного помещения с занавешенными окнами за порог шагнула высокая темноволосая женщина с бледным как мел лицом и большими синяками под опухшими от слез глазами. Она медленно перевела взгляд с одного присутствующего на другого и горько улыбнулась, вытерев нос рукавом своего длинного черного платья.
– Что здесь происходит? – спросила она тихим дрожащим голосом.
– Милая, ты как? – спросил мужчина, обнимая ее за плечи, – как себя чувствуешь?
– Чувствую? – удивленно переспросила женщина.
Поняв всю глубину глупости собственного вопроса, он поморщился и прижал ее к себе.
– Я имею ввиду твое самочувствие.
– А, ты об этом. Все нормально, не волнуйся за меня. Ты сам-то как? Держишься?
– Да, любимая. Я держусь.
– Хорошо. Это очень хорошо. Ты у меня сильный. Я знаю, что ты со всем справишься. А как там моя девочка? Как Иона?
Мужчина отстранился, пряча от жены взгляд.
– Она еще с нами, – ответил он, – она в храме. За ней присматривает настоятельница.
– Удивительно, – ответила женщина, – теперь ее больше не волнует ее происхождение? А почему ты не с ней?
– Я пришел проверить, как ты. Мне кажется, что ты изведешь себя… Ты уж прости мне мою…
Она не дала ему закончить фразу, приложив палец к его губам и улыбнувшись.
– Я в порядке. Ты должен быть с ней.
– Хорошо, я сейчас же отправлюсь в храм…
– Нет, Тим пойдет туда. А ты, пожалуйста, сходи к леснику и возьми у него жимолость. Мне нужно сварить зелье.
– Зелье? Сейчас? Что за зелье?
– Оно придаст мне сил. Пожалуйста. Мне очень нужно, – сказала женщина.
– Хорошо. Жимолость, так жимолость. Я сбегаю и вернусь. Не закрывай пожалуйста дверь, ладно? Я быстро.
Она снова устало улыбнулась и положила ладонь на его щеку, покрытую густой черной бородой с прожилками серебристой седины.
– Как мне с тобой повезло, – сказала она.
Он поцеловал ее руку и выбежал наружу. Стоило ему удалиться, улыбка исчезла с ее лица. Она прикрыла глаза, глубоко вдохнула, после чего взглянула на стоявшего у окна молодого человека.
– Жимолость значит? – спросил он, улыбнувшись, – у лесника ее никогда не было.
– Это теперь неважно. Главное, что его не будет около получаса. Этого времени нам хватит.
Она собрала растрепанные спутавшиеся волосы на затылке и затянула их в тугой хвост.
– Решила значит, – сказал Тим.
– А тут и решать нечего. Просто нужно было все обдумать.
Он подошел к матери и заключил ее правую руку в свои ладони.
– Я сам пойду, – сказал он, – ты не должна…
– Еще как должна. И мы оба знаем, что тебе нельзя. Ты останешься тут и позаботишься об Игоре.
– Нет, мам, это ты должна остаться и заботиться о нем. Он ведь не мой муж, а твой, в конце концов.
– Это не обсуждается, понял? Когда я уйду, вам придется покинуть это место.
– Это понятно.
– И, скорее всего, вы нигде не сможете надолго задерживаться. Придется постоянно бежать. Он не справится сам, так что, мне нужно, чтобы ты присмотрел за ним, пока я не вернусь.
– Хочешь сделать меня его нянькой? – улыбнувшись, спросил молодой человек.
– Хочу, чтобы ты помог мне.
Тим покачал головой и снова подошел к окну. Болото было на все том же положенном ему месте.
– Мне все же кажется, что это плохая идея, – сказал он, – я должен сам пойти туда.
Мать подошла к нему и нежно обняла его сзади, положив подбородок на его могучее плечо.
– Ты не расслышал ту часть, в которой я сказала, что это не обсуждается? – она положила руки на его плечи и развернула лицом к себе, – у нас мало времени. Ты должен пойти в храм и принести сюда Иону. Постарайся, чтобы тебя никто не видел, иначе вам двоим не дадут спокойно уйти из города.
– Настоятельница и так все знает. Наше время тут сочтено, – ответил Тим.
– На счет нее не волнуйся. Она будет держать свой длинный язык за зубами. Я о других служителях. Они не должны ничего понять. Давай, поторопись. У тебя не больше пятнадцати минут. Я пока все приготовлю.
Он кивнул и направился к выходу из дома.
– Тим, будь осторожен с ней, – сказала мать, когда молодой человек уже стоял в дверях, – она сейчас очень слаба. Нельзя, чтобы она ушла, пока ты будешь ее нести. Иначе, ты знаешь, что случится.
Тим кивнул и вышел наружу, закрыв за собой дверь. Женщина еще несколько долгих секунд смотрела ему в след, после чего подошла к стеллажу у дальней стены, усыпанному стеклянными сосудами разных размеров и форм, и взяла с полки небольшой пузырек.
